Молдавская оперная дива десятилетиями прославляла советское искусство. Ее любили миллионы, от крестьян до генсеков. Сегодня в тихом доме в центре Кишинева рядом с ней только младшая сестра. Комнаты полны тишины, рояль звучит очень редко. На стенах фотографии хозяйки дома, на которых чернобровая красавица молода и ослепительно хороша. В кресле сидит уставшая женщина с глухим голосом. Время пощадило только глаза. Они молоды. И улыбку. Она обворожительна.
"К Богу скоро..."
При советской власти мне жилось хорошо. На то время пришлось мое детство, молодость, становление и расцвет как артистки. Меня везде поддерживали и помогали. То время поддерживало искусство. Я очень сомневаюсь, что сегодня поддержат пусть даже расталантливейшую девочку из молдавского села. Впрочем, и не только из молдавского...
Мне Москва всегда помогала! "Госконцерт", "Союзконцерт", Большой театр - как только я произношу эти слова, в горле ком от благодарности ко всем тем, кто там работал. От той страны я получила все. Все звания и регалии. От народной артистки СССР до Героя Социалистического труда. Сегодняшняя Молдова меня тоже наградила орденом "Республики", тоже почетная награда. Я получила ее одна из первых. Правда, сейчас ее уже многие получают…
Это дает хоть какую то радость человеку, может и иллюзорную, но уверенность в том, что ты нужен и тебя помнят. Материально это ничем не подкрепляется. Пришла старость с болезнями, а пенсия у народной артистки Советского Союза 1843 лея, это где то 150 долларов США. Вот так и живу на это позорище.
Знаете, я сейчас не люблю давать интервью, болею сильно, частые больницы, постоянные печали, бессонные ночи. Что об этом говорить? К тому же я сейчас не пою, не гастролирую. Но надеюсь, что Бог мне поможет, и я еще на сцену выйду. Еще хватит сил и голоса на исполнение романсов. Я очень их люблю, для меня эталоном в этом жанре была и есть Алла Баянова, кстати, моя землячка - она родилась в Кишиневе. Всегда думаю, где она брала столько огня и драматизма. До слез пробирает.
Журналистам часто отказываю в общении. Обижаются. Они меня постоянно тянут в политические лабиринты. Не хочу этого. Мне же еще жить здесь, среди этих политиков, сегодняшних. Врать не хочу. К Богу скоро. А правда моя не нравится хозяевам сегодняшней жизни. Они же ничего еще не умеют, нет опыта ни государственного ни политического. Не знают еще, в какую лодку садиться. Вот и болтает их из стороны в сторону. Бьются об европейский берег, да никак к нему причалить не могут. А жизнь то у нас очень трудная, и люди многим недовольны.
Диски с моим голосом разошлись по миру миллионными тиражами, каких только званий и лауреатств не имею - а пенсия меньше двухсот долларов в месяц. Знаю, что в России Герои Соцтруда получают пенсию, эквивалентную тысяче американских долларов.
Я же за свою звезду не получаю ни копейки - у нас об этом и говорить вроде как стыдно. Только мне-то чего стыдиться? Все заработала трудом, голосом своим. Я ж из концертов не вылазила. Никаких протеже и блатов. Все Маша заработала собственными связками и бронхами.
Теперь мне говорят: "Мария Лукьяновна, сегодня у нас не принято объявлять "Народная артистка Советского Союза". Покажите мне того кто все это "не принял"? Кто решил переписать историю набело? Я сказала: как умру - чтобы у гроба перечислили все мои звания и премии, ленинские, государственные. Мне и перед Богом их стыдиться не с чего. Все колоссальным трудом заработала. Вот, не выдержала все-таки, и вам про политику наговорила. Потому что болит это все. И кровит…
"Бурьян лучше роз..."
Я же пела и на таджикском, и на русском, и на армянском языках. Таджики плакали, а армянки говорили: "Маруся, ты - наша..." Людей любить совсем не трудно, это моя мама всегда говорила, она прожила 96 лет. Ни одной буквы не знала, но ума была колоссального. Природного. У меня все от нее. С детства выйду в виноградники и так запою, что птицы замолкали. Во мне песни сидели внутри и постоянно рвались наружу. Когда произошла беда в Чернобыле, я пела несколько концертов в Припяти для ликвидаторов. Они приходили на концерт из того ада - с обгоревшими лицами, все в белой пыли… В скафандрах.
Думаю, что мой лейкоз там и зародился. Там, в Чернобыле, один пожилой мужчина подошел к сцене с бутылкой "Каберне" в руках и говорит мне: "Спойте нам чево, чево сан..." И смех и грех. Как я могла ему отказать?! Да никогда в жизни!
Мы же тогда за деньгами так не гнались как сейчас все гоняются. Я двадцать шесть лет была депутатом Верховного Совета. Письма ко мне приходили мешками, моя сестра Валя была ответственна за депутатскую почту. Рассылала от моего имени посылки и письма по всей стране. Больше четверти века я всю зарплату депутата отдавала своим избирателям, помогала всем, чем могла.
Вообще Советский Союз - это моя ностальгия. Я его объехала весь вдоль и поперек. В месяц пела по семнадцать спектаклей.
И никогда не хотела уехать. Предлагали головокружительные контракты в Японии и в Италии. Боже сохрани! Сейчас вот модно говорить, что власти не пускали. Меня пускали. Сама не хотела. Я без своей Молдавии, без своего поля и травы у дороги жить не могла. Где бы ни была, в каком краю, но всегда домой рвалась. Вдохну кишиневский воздух - и состояние счастья.
Я очень люблю Россию. И переживаю за нее сильно, постоянно смотрю российское телевидение. Разное у вас там творится: взрывают, убивают людей, но Россия была и будет во многом первой. Как раньше говорили - передовой.
Москва же все для меня сделала, все звания, и все премии все Москва дала. Как я могу это забыть и не быть благодарной. Несколько лет назад я тяжело заболела. Лейкоз. Ну, думала, это все, прощай белый свет. Опять меня Москва спасла, позвонили из Российского посольства, справились о моих бедах. Из Москвы прилетел врач из института гематологии, и меня туда забрали. Там врачи сутками не отходили от меня. И, что немаловажно для артистки с нищенской пенсией, - не взяли ни копейки за лечение. Хотя я иностранка теперь в чистом виде. "Мы помним добро и Ваш талант", - сказал мне главный врач той клиники, а это эффективнее лекарств.
Надеюсь, что выкарабкаюсь и еще спою. Петь все еще хочу! Бывает, ночью снится сцена, свет, и голос слышу. Свой голос. Просыпаюсь, какая досада, что это все во сне. Я живу только тем, что у меня есть свой фестиваль оперного пения "Вас приглашает Мария Биешу", он уже восемнадцать лет каждую осень проходит в Кишиневе. Хочется, как-то молодежи нашей помочь. Заметить и как то поддержать. Сегодня таланту в чистом виде в разы тяжелее. Деньги перешибают многое. Вот в чем трагедия нынешнего времени.
Ко мне лет десять на каждый фестиваль прилетала Ирина Архипова, мы с ней были очень дружны. Она меня так и называла: "Моя сестренка.." Вот, а вы говорите - зависть актерская. Знаете, я же деревенская, воспитана на иных ценностях. Спасибо природе и маме моей, правильно научилась зерна от плевел отделять. Я с самой малочки знала, почем кусок хлеба, для меня зависть, злость и грех - неразделимые понятия.
Просто в искусстве, как и в других сферах жизни, есть люди из категории "твои" и не твои. Вот Вишневская - замечательная артистка, но мы никогда не общались. Просто она другой человек: Париж, Европа - это все иная энергетика.
Мне ближе запах земли и полевые цветы. Мой родной бурьян всегда был милее любых голландских роз. Нет, голландские розы очень красивы - но холодные. Тепла от них нет, несет холодом как от глянца.
Счастливая ли я? Да! Даже несмотря на сегодняшний диагноз. Такой успех, который был у меня, - мечта очень многих певиц. Счастлива, что жила в самолетах, пропадала на гастролях. Ради чего живет артист? Ради того мига, когда ты царишь на сцене, когда распахнуты сотни зрительских сердец, и ты кидаешь туда семена добра и света и они прорастают.
Это дороже всего на свете. О чем жалею? Порой о том, что ребеночка не родила… Не решилась, понимала что сцена перехлестнет, что ей отдам больше сердца, чем ребенку. Хотя сестра моя Валя меня ругает, она говорит, что вырастила бы его. Но ребенку мама нужна в первую очередь. Передайте России, что половина моего сердца осталась там. Что сцена Большого театра лучшая в мире. Лучшая!
Еще в России остались половина моих денег. Я свою государственную и Ленинскую премии положила, как тогда было принято говорить, "на книжку". В одну из сберкасс в центре Москвы. Так они там и лежат. Это несколько "Волг" по тем, советским, ценам.
Союз распался, я растерялась и не знаю, куда обратиться. У кого спросить эти деньги? Так и сижу растерянная до сих пор…
Справка
Мария Биешу, родилась в молдавском селе Волонтировка, после окончания сельскохозяйственного техникума была без экзаменов пиринята в Кишиневскую консерваторию. Все педагоги отмечали у нее редчайшую природную постановку голоса.
В ее репертуаре были ведущие оперные партии мира: Флория Тоска ("Тоска" Пуччини), Татьяна ("Евгений Онегин" Чайковского), Аурелия ("Аурелия" Гершфельда), Чио-Чио-сан ("Мадам Баттерфляй" Пуччини,), Лиза ("Пиковая дама" Чайковского), Аида ("Аида" Верди,).
Сегодня исполняется 70 лет украинскому актёру... Поздравим его со знаменательной датой!
небольшая справка:
Ступка Богдан Сильвестрович
Родился 27 августа 1941 года в селе Кулыкив, Львовская область.
Окончил драматическую студию при Львовском театре им. М. Заньковецкой (1961), учился на филологическом факультете Львовского государственного университета им. Ивана Франко (1963-1965), окончил театроведческий факультет Киевского театрального института им. И.К. Карпенко-Карого (1984).
В 1961-1978 годах — актёр Львовского украинского театра драмы им. М. Заньковецкой, с 1978 года — артист Киевского академического украинского драматического театра им. Ивана Франко. В 1999-2001 годах — Министр культуры и искусств Украины.
С 2001 года — Художественный руководитель Национального академического драматического театра имени Ивана Франко.
Жизни и творчеству выдающегося актера посвящены документальные фильмы: "Sempere tire", "Принадлежу, я знаю, не себе" (1988, реж. С.Клименко), "Богдан Ступка. Львовская хроника" (1988, реж. Ю.Терещенко.
Народный артист Украинской ССР (1980). Народный артист СССР (28.01.1991). Академик Академии искусств Украины. призы и наградыЛауреат Государственной премии СССР (1980, за театральную работу) Лауреат Государственной премии Украинской ССР им. Т.Г. Шевченко (1992, за театральную работу). Лауреат премий Союза театральных деятелей Украины им. И.Котляревского (1991) и им. А.М. Бучмы (1994). Лауреат российской независимой премии "Триумф" за 2007 год. Приз Международного кинофестиваля в Риме — серебряная статуэтка «Марк Аврелий» за лучшую мужскую роль. Лауреат премии «Ника» за роль в фильме «Водитель для Веры» (2005). Лауреат преми "Золотой орёл" (2009) - за исполнения главной роли в фильме "Тарас Бульба" Звание Героя Украины с вручением Ордена Державы (2011).
из прошлогоднего интервью...
Его избранница, перспективная балерина, красавица, родив сына, «ушла в семью». И сделала все, чтобы помочь реализоваться гениальному мужу Недавно замечательный украинский актер сыграл Тараса Бульбу в одноименном фильме. С этим героем его роднит стихийная мощь натуры, большая внутренняя сила. А разница в том, что по-человечески Ступка добрее, терпимее… В последние лет десять на нашего любимого актера «запали» и иностранные кинорежиссеры: Ежи Гофман, Режис Варнье, Кшиштоф Занусси. Как результат — обойма замечательных ролей и престижных наград за них. Богдан Сильвестрович, долго ли Владимир Бортко «сватал» вас в свое эпическое полотно? Договорились сразу, Бортко обратился ко мне по-украински, уважительно начал беседу. Сказал: «Мне нужны ваши глаза, потому что через них можно многое передать и показать». Я подумал и согласился, поскольку люблю эпику, костюмные картины. Съемки были очень тяжелые — и физически, и творчески, и всячески. Снимали на Хортице, в Запорожье, Каменец-Подольском, Хотине, а павильоны были в Санкт-Петербурге на «Ленфильме». Зимнюю натуру пришлось ловить в разных местах: когда на Хортице растаял снег, мы продолжили снимать под Питером на озере. Я там скакал на лошади и боялся, что провалится лед. Но все обошлось, слава Богу. А летом жара стояла 35—37 градусов. На мне кольчуга, шапка каракулевая — жарко! Хорошо хоть, что в сценах с конем обошлось без приключений. Хотя меня два раза чуть не затоптали. Моя сабля нечаянно ударила коня, он встрепенулся, и я полетел под него. Но ко мне сразу каскадеры подскочили, так что остался цел.
КОМПЛЕКС ПЛОХОГО ПЕВЦА Вам после истории на съемках у Киры Муратовой в «Два в одном» надо страховаться и перестраховываться… Так тогда мы сами виноваты были — на Рождество работали. В результате Рената Литвинова 6 января сломала руку на катке. А я через день после съемки, выходя из Дома ученых, поскользнулся на ступеньках и… вывихнул руку. Это еще хуже, чем перелом. У меня появилось чувство, что небо разверзлось и сказало: «Вот тебе! За то, что работаешь в такой праздник, как Рождество!» Было очень смешно, когда меня привезли в травматологию, хотя боль терпел адскую. В кабинете сидели четыре женщины-доктора, которые, увидев меня на пороге, воскликнули: «Боже, какая радость! Кто к нам пришел! Мы вас сейчас починим, и вы дадите нам автограф». Но они так хорошо сразу вправили кость, что я не сдержался: «Где здесь коньяк, хочу вас угостить». «Ступка не только прекрасный актер, а еще прекрасный человек, который всегда придет на помощь. Нечасто в нашей стране и истории появляются артисты такого масштаба, такой силы, такого таланта» Евгений Станкович, композитор В «Тарасе Бульбе» снялся ваш сын Остап. Для него в самом деле специально роль придумали? Придумали. У Остапа небольшая роль казака Вертыхвиста. Мы вместе с сыном снимались еще у режиссера Вадима Дубровицкого в «Иванове» по Чехову. Он пригласил Остапа на роль картежника. Потом позвонил и сказал, что, когда монтировали, все смеялись. Мне было приятно, что Остапа в группе полюбили. На этой картине тоже сложилась отличная компания — Владимир Ильин, Эдуард Марцевич, Екатерина Васильева. Раньше я у Дубровицкого снимался в трилогии по Сухово-Кобылину, которую зритель пока не видел. Мы с Вадиком дружим, мне с ним интересно. Он со мной многим делится, советуется, потому что я старше. Можно сказать, мне исповедуются. Потом шутят: «Может, вам перейти в капелланы или священники?» Богдан Сильвестрович, для вас театр начался с закулисья, это не разрушило его тайну? Наоборот усилило. Я с семи лет в оперном театре, в котором служил отец (Львовский театр оперы и балета имени Крушельницкой. — Прим. ред.). Помню, как боялся пройти по коридору, потому что там сидел за столиком в страшном гриме с клыком актер, игравший Квазимодо. Он ожидал своего выхода на сцену и пытался меня погладить, когда я проходил мимо. И если папа посылал меня через служебный, я говорил: «Сам не пойду, там Квазимодо сидит…» Но едва садился в бархатное кресло — все преображалось! Я много раз слушал все оперы, любил «Русалку» Даргомыжского, «Фауста» Гуно, «Онегина» Чайковского. Ходил на всех гастролеров, которые к нам приезжали: Лемешева, Козловского, Лисициана, Гмырю, Кипаренко-Думанского, Елизавету Чавдар, Беллу Руденко, Норцова. «Я хоть и поступил «на физику», но не любил точные науки. Обожал актеров, без конца что-то изображал» Вы тоже мечтали выйти на сцену? Я каждые выходные ходил в оперный театр и водил бесплатно полкласса. Но когда в 1958 году окончил школу, мама сказала: «Какой из тебя артист? Надо идти в инженеры или врачи». В советские времена эти профессии считались престижными я пошел «на физику». Но не добрал полбалла: мне влепил «тройку» декан химического факультета. Оказывается, накануне я выигрывал у него в теннис, совершенно не подозревая, кто этот тучный дядя. И, слава Богу: я хоть и поступал «на физику», но не любил точные науки. Обожал актеров, без конца что-то изображал. И отправился в театральную студию: что-то спел не своим голосом, прочитал монолог Гамлета, станцевал. А когда отыграл этюд, у меня потекла слеза. Педагог, увидев ее, подошел и сказал: «Завтра в десять занятия, приходи». Странно, что у вас не сложилось с пением при таком «оперном прошлом». Я дома ревел как раненый олень каждый день. Пел в американские ящики от консервов вместо микрофона то баритоном, то меццо-сопрано. Соседи даже отцу жаловались: «Вас мы никогда не слышали, а сын ваш воет». Отец приносил мне из театра костюмы, которые я брал для школьных представлений, но меня останавливали: «Прекрати петь, у тебя такой противный голос, еще и слуха нет». А я ведь хотел стать оперным певцом! Часто с моим другом, дедушка которого живьем слушал Карузо, мы играли в оперный театр: делали макет сцены, занавес, брали магний для эффекта, лепили из пластилина действующих лиц — Маргариту, Фауста, Мефистофеля. Потом ставили пластинку и разыгрывали все действие. У меня до сих пор комплекс: я мечтаю спеть. Когда слушаю хорошие голоса, плачу. Вы не устаете все время «держать лицо» — ведь работа публичная? В те времена, когда я только начинал в театре во Львове, всегда, переступив порог служебного входа, шутил с вахтерами, дежурными. Они лишь руками всплескивали: «Боже, как хорошо, наверное, вашей жене — вы все время в прекрасном настроении!» Ну зачем я буду выставлять напоказ свои переживания и нести этот шлейф в театр? Все это остается дома и там меня ждет. Сейчас, бывает, уже и не хочется «держать лицо», а потом думаешь: люди тебя не поймут. Все равно понять и пожалеть может только близкий человек. «Своим другом я точно могу назвать жену Ларису, а теперь и сына Остапа» А кто ваши друзья? Я бы не сказал, что у меня в театре есть друзья. Два сильных актера, две яркие индивидуальности в одном театре редко сходятся. Мне всегда интересен человек, знающий больше, чем я. Обожаю актеров, которые могут сделать то, чего я не могу. А мои друзья — люди не творческих профессий, в основном врачи, потому что я сам когда-то мечтал стать врачом. Прочитал Кронина «Цитадель» (герой известнейшего романа шотландского писателя Арчибальда Кронина — врач. — Прим ред.) и загорелся. Но потом в 14 лет увидел брата, который разбился на машине, мне стало плохо — и все. У меня был очень хороший друг (мы с ним в школе за одной партой сидели), он стал врачом — Юрий Мацяк. К сожалению, он уже умер. Своим другом я точно могу назвать жену Ларису, а теперь и сына Остапа.
ЗЕМНОЙ АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ Друзья называют Ларису вашим земным ангелом-хранителем. А когда она взяла вас под свое крыло?В 1965 году меня представил ей композитор Богдан Янивский. В то время мне исполнилось 24, я служил срочную службу в ансамбле «пенсии и пьянки» Прикарпатского военного округа. Оказался возле оперного театра, где Богдан беседовал у служебного с двумя девушками — Ларисой и ее подругой, тоже балериной, с которой у него был роман. До этого я встречался с девчонками, увлекался, но, когда познакомился с Ларисой, обаятельной и тоненькой, как точеная статуэтка, влюбился по-настоящему. Потом я заболел, полгода лежал в госпитале с невралгией лицевого нерва, и Лариса постоянно меня навещала. Чтобы подбодрить себя и ее, я рассказывал хохмы. Всегда любил шутить. В жизни и так достаточно сложностей; если в каждую нырять с головой, то можно и не вынырнуть. Лариса вошла в мою жизнь естественно и прочно, хотя тогда я даже проспорил ящик коньяка, потому что не думал еще жениться. Любовь любовью, но я получал в армии только три рубля восемьдесят копеек, она жила в общежитии — какая уж тут семья? Но все-таки я женился. Жена выросла в Баку, там же заканчивала хореографическое училище. Когда на постановку в Баку приезжал Юрий Григорович, то, увидев Ларису, утвердил ее в первой линии кордебалета и даже приглашал с собой в Питер, где тогда работал. Но мама сказала ей: «Дочка, как ты там будешь жить? Я же не смогу тебе ничего высылать». Отец жены погиб на фронте, мама работала на фабрике мороженого, и в послевоенные годы приходилось трудно. Лариса в тот раз никуда не поехала. А, закончив училище, в 1963-м получила приглашение из Львова от балетмейстера Заславского. То есть она могла бы засиять, да не успела. Это ее жертва на семейный алтарь? Можно и так сказать. Когда родился Остап, ее материнское чувство вытеснило желание сцены, и она уже не стремилась делать серьезную карьеру — полностью посвятила себя сыну. А я с увлеченностью идиота продолжал играть в театре. Мы ходили с писателями и поэтами по мастерским. У нас это называлось «водить козу». Однако такое «козовождение» давало представление о живописи, графике, скульптуре, литературе. Лариса переживала: все-таки маленький ребенок, а меня постоянно нет дома… Однажды мы даже хотели развестись. Подали заявление, вышли на улицу, идем, Лариса плачет. Метров через 200 говорю ей: «Ну и что дальше? Давай заберем назад». Она кивнула. Мы вернулись в загс, забрали заявление — и все. «Уважай людей, не смотря на то, какой они национальности и какому Богу молятся» А вам удавалось в молодости настоять на своем, когда родители не разделяли ваше мнение? Конечно. Главное — это как раз моя женитьба на Ларисе. Отец был страшно против, даже не пришел на свадьбу. Они вместе работали в оперном театре, отец пел там в хоре. В театре всякие легенды ходят, как говорят, из паутины веревку плетут. Да на ней еще и повесят. И приятели меня отговаривали. Но, чем больше они отговаривали, тем больше я убеждался, что нужно жениться на Ларисе. А уже через год жена с отцом очень дружили. И он заявлял, что его невестка — лучшая. Ларочка и правда была очень славная. Все время ей было жарко, когда я приближался — волосы сдувала со лба. Признавайтесь, вы повлияли на актерский выбор Остапа? Он его сделал сам. Еще школьником сын занимался в детской театральной студии. Однажды я его встретил в центре Киева, напротив Бессарабского рынка, всего в синяках. «Сыночек, — спрашиваю, — что с тобой случилось?!» А он, оказывается, загримировался для роли и хотел по моей реакции проверить: получится из него артист или нет. Я купился, но ему этого показалось мало: «Так, сейчас зайдем домой, я еще маме покажусь». А недавно Остап уже получил звание народного артиста Украины. Жизнь — это взаимный процесс обретений и потерь. Чему вас научили потери? Дорожить любимыми людьми. Я вот перед нашей встречей посмотрел две серии из цикла передач, снятых обо мне. Увидел там Наташу Лотоцкую, которой не стало два года назад. 18 лет мы с ней играли Голду и Тевье в нашем спектакле «Тевье-Тевель» (знаменитая постановка Киевского театра им. Франко по пьесе Григория Горина. — Прим. ред.). У меня такое ощущение, что она где-то ходит по театру. Мы вместе учились во Львове, я в юности был в нее влюблен… Наташа для меня очень большая потеря.
К МАМЕ ЕЗДИЛ КАЖДЫЙ МЕСЯЦ Видимо, пришла пора проверять вас на прочность: недавно вы потеряли маму… Последние 13 лет она прожила одна. Может, я мало внимания уделял маме, но, где бы я ни был, всегда на 27 августа летел к ней на день рождения. Мы с ней родились в один день. А 28 августа ее именины — день Божьей Матери Марии. Наверное, я ее огорчал в жизни, в молодости был конфликтный, потом поумнел, слушал ее. Последние годы просто каждый месяц к ней ездил. Накуплю всякой всячины, дам денег. А она их прятала, складывала на похороны. Да ей ничего и не нужно было. Не захотела переезжать в Киев, делать операцию на глазах, сказала: «Что должно статься, то пусть и будет». Очень сильный стержень был. Надеюсь, она мне его передала. С какой осанкой она сидела, когда гости приходили, — почти не видела, но держала себя достойно. О чем-то говорят за столом, она слушает, потом скажет, что в «Евангелие от Матфея» об этом сказано то-то и то-то. И все в десятку. Иногда спешил, когда звонил ей, ну, думаю, минут двадцать поговорим. Но она и через сорок еще продолжала: «Подожди!.. Уважай людей, не смотря на то, какой они национальности и какому Богу молятся. Люди есть люди, и у всех красная кровь». — «Мама, мне уже некогда, — умоляю я, — тем более что ты мне говоришь это всю жизнь». Она возражала: «Я тебя не учу; а напоминаю, чтоб ты не забыл». У вас трое внуков разного возраста. С кем легче найти общий язык? Есть моменты, когда нахожу со всеми. Но это зависит от настроения внуков. Внучке Устинье девять лет, а вот младшему Богданчику скоро два года. Он очень любит играть, и я тоже люблю! Вот мы и кричим вместе — кто громче. А со старшим Димой у нас замечательное взаимопонимание. Он уже взрослый, ему 21 год. Поумнел немного, тоже начал читать книги. И я так этому радуюсь, потому что раньше у него были другие интересы. К Диме я отношусь как к сыну: он рос с бабушкой и дедушкой, начиная с годика. Мы с ним друзья, и меня на него хватает. А на сына Остапа не хватало времени. Но с возрастом человек становится мудрее. Когда Дима был еще маленьким, я сразу понял, что тут характер будь здоров. Если говорил ему: «Димочка, пойдем сюда», он ревел и шел в противоположном направлении. Такая самостоятельность! Может, это и хорошо. Театр он знает с детства и не только как зритель: играл ребенка в «Мастере и Маргарите», исполнял довольно большую роль в спектакле про Дон Кихота. А когда был совсем маленьким, его хотели взять на роль младшей дочери в «Тевье», но Дима сказал, что он мальчик и платье надевать не станет. Свою фамилию он сначала никак не ощущал, а теперь немножко понимает: видимо, ему другие объяснили про деда, а то привык, что я для него просто Бодя. Дима долго увлекался рэпом, был ди-джеем в ночном клубе, ох…
КОРОЛЬ ЛЬВОВСКОГО РОК-Н-РОЛЛА! Но вы же сами старый рокер, на Элвисе Пресли воспитывались. Да, это моя молодость. У меня есть давние записи, диски… Я был королем Львова по рок-н-роллу. В музыкальной жизни города активно участвовал. Самые модные джазовые концерты проходили тогда в Доме архитектора, бывшей пороховой башне, где выступал джазовый оркестр «Медикус» под управлением Игоря Хомы. Я там был вроде ди-джея, вылизывал кок сладкой водичкой и вел программу: разговаривал на уличном сленге, делал пантомимы. Когда уже учился в студии, мы даже ездили с этими номерами в Польшу в небольшие города вроде Люблина. Помню, уже будучи студентом, я так лихо танцевал в Доме актера с Наташей Лотоцкой рок-н-ролл, что один наш артист-большевик раскричался: ему стало плохо от наших буржуазных танцев. Он нас остановил, с нетрезвым криком выскочил на улицу. Сейчас это кажется смешным, а тогда нас чуть не отчислили. Мистические события, случавшиеся в вашей жизни, вас пугали или, наоборот, вызывали интерес? Было и то, и другое. Помню, когда по Львову смерч прошелся, я понял, что он живое существо. Это разговор планеты с человеком. Смерч тогда выкорчевал в нашем огороде все яблони, груши, сливы. Когда мы с отцом сажали новые деревья, он вздохнул: «Почему именно по нашему огороду?» — «Наверное, этот старый сад надо было обновить», — говорю. Но как ты новое примешь, пока от старого не откажешься? Вот природа нам и помогает. «Я люблю всевозможные провокации. У меня безудержная фантазия» Вы умеете чувствовать природу, среду. Помните как проверяли голос в Балаклавской штольне, где раньше стояли атомные субмарины (Севастопольская военная база. — Прим. ред.)? Я тогда заметил, что в штольне голос хорошо звучит, потому что там эхо идет. Во-вторых, увидел каналы внутри этих тоннелей, подсвеченный вдали парус, и сразу всплыли какие-то свои ассоциации — Италия, гондольеры, арии с балкона. Я люблю всевозможные провокации. У меня безудержная фантазия. Помню, когда-то с Борей Хмельницким, Иваном Миколайчуком и Ларисой Кадочниковой мы ехали по серпантинам Черногории, где Юрий Ильенко снимал «Наперекор всему» (исторический фильм о борьбе против турецкого владычества. — Прим. ред.). Я сидел слева, смотрел в обрывы, и на меня вдруг накатил страх. Я уже представил, что выпал из этой машины, увидел себя раздавленным, в крови, и мне стало так плохо, что я попросил остановить автомобиль, Ильенко посмеялся: «Наверное, вчера выпел лишнего, поэтому тебе дурно». А я стеснялся сказать причину. У вас за последние пять лет собралась целая коллекция престижных наград. Можно считать, что все уже всем доказали? Доказывать актеру надо в кадре или на сцене. А не в буфете или за кулисами. Я еще молодым был. но уже понимал эти вещи. Похвалит меня коллега или нет, мне все равно. Может, он иначе сделал бы, а я играю по-своему. Я воспитанный — меня научили. Молодым был очень эмоциональным, справедливости хотел и однажды поскандалил. Главным режиссером львовского театра тогда был Михаил Гиляровский. Как-то я опоздал на репетицию пьесы «Память сердца» Александра Корнейчука (самый известный советский украинский драматург, отчим режиссера «Тараса Бульбы» Владимира Бортко. — Прим. ред.) И главреж проучил меня — пропустил мою сцену. Я вскинулся: «Тогда не буду играть!». И положил роль. Гиляровский звонил самому Корнейчуку, который сказал: «Премьера должна состояться, пусть играет. Я уже купил билеты». И наш худрук Борис Васильевич Романицкий взял меня под локоток, завел в свою огромную гримуборную и мягко сказал: «Богданчик, по сути вы правы. Но по форме…» Представляете, какой мудрый человек? Богдан Сильвестрович, а какой подарок, полученный за жизнь, вы считаете самым дорогим? Самый дорогой — это моя жена Лариса, которая меня сберегла. Когда-то журналистка спрашивала ее: «А у вас есть бриллианты?» — «Да», — ответила жена. «А где вы их держите?» — «Везде — это мой муж». Аналогично к вам относится не только жена… Слава — страшная вещь, она рождает зависть, и надо уметь в себе воспитать отношение к ней. На моем пути встречались очень интересные люди. Когда стоишь с коллегой и к тебе подходят за автографом, а к нему нет, то начинаешь задумываться: а ведь ты тоже можешь оказаться на его месте, если сыграешь не так, как хочет зритель. Ко всему нужно себя готовить. В каждом человеке есть светлое и темное, и нужно уметь владеть собой. Если ты побеждаешь в себе плохое — это триумф. «Доказывать актеру надо в кадре или на сцене. А не в буфете или за кулисами» С одной стороны, актер — существо легко-увлекающееся, но с другой — «тормоза» тоже должны быть? Это все зависит от женщины: если чувствуешь ответный импульс, то можешь и не затормозить. Когда снимался у Режиса Варнье в картине «Восток-Запад», у меня была сцена с Сандрин Боннер. Ну и я как-то баловался, глазки ей строил за кадром. После съемки вечером зашел в бар, поднялся к себе в номер. Лег уже в кровать, готовился ко сну, и вдруг — стук в дверь: «Плиз ми секс». Я, не открывая дверь, отвечаю: «Айм гоу ту бэд, ноу секс». Ну, оно себе и пошло. На следующий день в перерыве я со смехом рассказываю об этом Варнье. Рядом стоит Сандрин. Слушает. Потом опустила глаза и тихо говорит: «Это была я». Богдан Сильвестрович, а с кем вы можете позволить себе полностью раскрыться, «снять доспехи»? Ни с кем. Тогда ты становишься неинтересным. Здесь у меня учитель — философ Григорий Сковорода, который сказал: «Мир ловил меня, но не поймал». Это рецепт и для меня.
Дата: Понедельник, 12.09.2011, 12:24 | Сообщение # 3
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1551
Статус: Offline
К вечеру со степи легкий ветерок подул, На закате поют в роще соловьи. Задремал под ольхой утомленный есаул, Позабыв оттереть шашку от крови
Свой походный мешок положил под голову- Бережет он добро от взгляда чужака. В нем подсвечник литой серебра тяжелого, Что трофеем попал в руки казака.
С песнями по верхам ехали соколики, Да нашли хуторок посреди полей. Только что ж не видать церкви-колоколенки? Православных, поди, нету на селе.
Увидав казаков, в свои хатки низкие, Все попрятались вмиг, двери на засов. Так ведь это ж жиды, племя сатанинское, Вся деревня полна иудейских псов.
Посредине села их молельня мерзкая, Да над дверью звезда о шести концов, В ней обряды свои правят изуверские, Запекают в мацу кровь наших юнцов.
Кинул клич атаман, буйная головушка: "Доставай-ка, братва, шашку да топор. Напились упыри христианской кровушки - Подписали себе смертный приговор"
И секли казаки головы старательно, Не щадя никого, кровь текла ручьем И слегка подустав от трудов карательных, Кто живой, сволокли всех в молельный дом.
Набралась полна изба поголовья вражьего, И никто от суда убежать не смог. И обливши смолой, всех спалили заживо- Не помог никому их еврейский Бог.
И когда стихло все, вечер звезды по небу Понасыпал везде белым порошком, Мальчик лет десяти из сырого погреба На залитый кровью двор выбрался тайком.
Он оплакал родных, и в котомку тесную Положил бережно старенький тфилин, И ушел босиком в дали неизвестные. И как выжить сумел? - знает Бог один.
Помогала ему вера в Бога лишь одна, Что по жизни несли мать его с отцом. И все годы свои шел путем он праведным, И детей воспитал в страхе пред Творцом.
Влоть да наших времен род его продолжился, Жаль потомки поклон бьют иным богам, И в почете у них лишь чины да должности, А любовь, если есть, только лишь к деньгам.
Но таланты средь них есть неординарные - Так один, бывший врач, нынче крупный бард. Пишет песни теперь очень популярные Про войну, про любовь, да про Ленинград.
Но милее всего для его поклонников, Для детей, молодых, даже стариков, Песни про боевых есаулов, сотников, Атаманов лихих, вольных казаков.
До того преуспел в этом новом качестве, Что без всяких тому видимых причин, За заслуги ему от всего казачества Аж пожалован был офицерский чин.
Как споет иудей песенки веселые, Так друзьям-казакам душу ублажит, Но придут не дай Б-г времена тяжелые В их глазах будет он лишь презренный жид... А на окне - наличники. Текут в карман наличные, Чтоб пел гулял и в ус не дул лихой еврейский есаул.
стих посвящён А.Розенбауму. Написано жёстко, однако неизвестный автор прав: свой еврей -не еврей до поры до времени...
Дата: Воскресенье, 25.09.2011, 09:07 | Сообщение # 4
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
Памятник "штучному человеку" Зиновию Гердту открыли в Себеже
В городском парке Себежа (Псковская область) на берегу озера 20 сентября открыли памятник Народному артисту Советского Союза Зиновию Гердту, передаёт корреспондент Псковского агентства информации. Торжественное мероприятие прошло в канун юбилея известного актёра — 21 сентября ему исполнилось бы 95 лет.
Ленточку перед памятником перерезали и. п. губернатора Псковской области Сергей Перников, глава Себежского района Леонид Курсенков и вдова Народного артиста Татьяна Правдина.
Зиновий Гердт — это гордость советской и российской культуры. Его талант, дарование, сценические образы знают и любят миллионы людей", - отметил в ходе торжественной церемонии Сергей Перников. Он сказал также, что жизненный путь и мастерство Народного артиста заслуживают признания и почитания.
Леонид Курсенков напомнил о том, что памятник полностью выполнен на средства себежан: "тех, кто живёт сейчас в Себеже или находится в Сочи, Краснодаре, Смоленске" — все земляки по мере возможностей приняли участие в сборе средств. "Зиновий Гердт — это частица истории города. Уверен, мы будем относиться с уважением к тому, что сделали своими руками", - подчеркнул он. По мнению вдовы Народного артиста, памятник является большой удачей скульптора. "Я редко плачу, но сегодня плачу от радости", - сказала Татьяна Правдина и пригласила к микрофону автора монумента — московского скульптора Олега Ершова. "Зиновий Гердт был непростой личностью — и комиком, и лириком одновременно. Человеку, который его никогда не видел, не трогал, удалось всё это передать. Я восхищена Вами", - обратилась она к скульптору.
Принято считать, что незаменимых людей нет, но тот, кто пожил, понимает, что такие люди есть. Именно такой человек — Зиновий Гердт.
Народный артист РСФСР Александр Ширвиндт, который приехал в Себеж на открытие монумента своему другу, признал, что памятник вышел замечательным и "Зямочка похож". Схвачено всё очень верно, схвачена интонация, поза, - сообщил актёр. Он назвал мероприятие искренним моментом, а Зиновия Гердта "штучным человеком, невероятно поэтичным и чутким к фальши"... Памятник состоит из двух частей: на один валун слегка облокотился Зиновий Гердт, его фигура выполнена в бронзе, на втором камне — табличка: "Народному артисту Зиновию Гердту от себежан".
Иллюзиониста Амаяка Акопяна обожают и дети, и взрослые. Стоит ему где-нибудь появиться, как сразу же, словно по волшебству, буквально из ничего начинают рождаться чудеса. Как только не называют иллюзиониста Амаяка Акопяна — кудесник, чародей, маг, волшебник, фокусник. Но сам он предпочитает считать себя артистом. ...В небольшой квартире в районе Останкино располагается святая святых — мастерская артиста. Вокруг волшебные предметы реквизита: поролоновые мячики, красочные цветы, шары, яркие стаканчики, расписные трости и невероятное количество игральных карт. У Акопяна больше тысячи колод. А еще потомственный иллюзионист коллекционирует жилетки. Их у него около 130 штук разных фасонов и расцветок. Когда Амаяка спрашивают: «Зачем так много?» — он отвечает: «Чтобы было во что плакаться». Шутит, конечно. Просто он больше всего любит эту деталь одежды, к тому же жилетки вне моды... ФОКУС ПЕРВЫЙ. РОЖДЕНИЕ Амаяк, о вашем рождении рассказывают какую-то анекдотическую историю… Да-да! Многие воспринимают ее как легенду. Эта история действительно вошла в антологию анекдотов. Я вам ее расскажу. Отец мечтал о сыне. Я появился на свет вечером, в 22.20, а уже в 23.00 папа примчался в роддом на Пироговке с цветами, коньяком и конфетами. Он расцеловал жену Лялечку (так он звал маму) и подарили ей кольцо с бриллиантом. А потом главврач Исаак Зильберман решил показать счастливому отцу наследника. Он распеленал меня, умиленно приговаривая: «Вы посмотрите только, Арутюн Амаякович, какой очаровательный малыш с голубыми глазками!» Тут он замер от удивления, посколько в этот момент раскрыл мой кулачок и в ладошке обнаружил свое обручальное кольцо! И, ошеломленный, произнес: «Теперь я на все сто процентов уверен, что это ваш сын!» Правда, слишком невероятная история…?! Согласен, однако, как и у всякого фокуса, у нее есть разгадка — предыстория! А дело было так. Когда папа влетел в приемную, там стояли медсестры, ассистировавшие врачу. И вдруг одна из них говорит: «Ой, я забыла вернуть кольцо профессору!» Во время работы Исаак Моисеевич всегда его снимал. Папа не растерялся и сказал: «Позвольте мне вернуть его волшебным образом». А дальше уже было дело техники. Выходит, с самого начала ваша судьба была предопределена? Думаю, да. Когда родился, первое время спал не в кроватке, а в папиной волшебной коробке с зеркальным эффектом. Вместо погремушек меня развлекали кубиками, игральными картами, и перед глазами постоянно «амаячили» разные волшебные аксессуары. Впрочем, я не сразу стал наследником отцовского ремесла... ФОКУС ВТОРОЙ. ПРЕВРАЩЕНИЕ У Амаяка было несколько сценариев жизненного пути. В шестом классе он поступил в Суриковскую художественную школу. Правда, бросил ее — так его потрясла смерть любимого учителя, художника Владимира Серова. Однако Амаяк и по сей день рисует карикатуры. Успел поучиться Акопян и в эстрадно-цирковой студии, но после падения и травмы позвоночника ушел в ГИТИС. На протяжении многих лет иллюзионист мечтает создать в Москве что-то вроде американского Диснейленда. Амаяк, по его словам, обивал пороги и власть имущих, и представителей частного бизнеса, буквально вымаливая деньги на создание уникального Театра чудес, аналога которому в мире нет. «Первый спектакль, который бы хотел поставить, — «Волшебник изумрудного города», затем — «Хотта-быч» и «Калиостро», — говорит артист. Увы, его мечта пока не нашла поддержки. Но Акопян не теряет надежду. Амаяк, окончив ГИТИС, вы работали режиссером? По образованию я актер-режиссер музыкального театра. Ставил на эстраде шоу-программы. Снимался в кино. Сейчас в моей фильмографии 35 фильмов. Работал на телевидении в программах «Утренняя почта», «Будильник», «Спокойной ночи, малыши». Папа никогда не требовал от меня быть продолжателем его волшебного дела. Он почему-то был уверен, что я сам приду на эстраду, когда созрею. Так и получилось. Это произошло в 1980 году. «Папа никогда не требовал от меня быть продолжателем его волшебного дела…» Значит, быть фокусником вам больше по душе? Знаете, мне не нравится термин «фокусник». Фокусники у нас олигархи. Я по сравнению с ними, вернее с их фокусами, просто младенец. Считаю себя артистом, а иллюзионист — это моя специализация. А вообще я просто рассказываю зрителям красивую сказку. Считаю своей задачей возвести сценический обман в ранг уважаемых профессий. В жизни есть место для чудес? И вы сомневаетесь?! Я облетел этот «воздушный шар» по имени земля несколько десятков раз, гастролировал в 65 странах. Представляете, сколько всего повидал?! Поверьте, чудес намного больше, чем семь. А разве рождение человека не чудо? Я тоже инструмент в руках Господа Бога, который наделил меня определенным даром. По сравнению с Божьими чудесами то, что делаю я, — имитация, фокус. Даже невозможно представить, какое количество людей мне пришлось обмануть в этой жизни. Но это не злостный обман, но и не настоящее чудо. Просто моя работа и есть огромное желание показать людям волшебство. Ведь в большинстве своем люди скептики и прагматики. Если в детстве они верят в некую магию, то с возрастам перестают. Я хочу убедить их в обратном. Есть чудеса и будут, надо только в них верить. СОСТОЯЛСЯ В РАЗНЫХ ЖАНРАХ Свою карьеру в кино Амаяк начал в 1977 году. Первоначально он играл фокусников, но затем перешел на характерные роли. Кем он только не был по сценарию — и вором, и грузинским князем, и террористом, и цыганом, и экстрасенсом. Но работ, которыми гордится артист, несколько: «Бедная Маша», «Фантазии на тему любви», «Воры в законе» и «Захочу — полюблю». В фильме Юрия Кары «Мастер и Маргарита» Акопян сыграл конферансье Жоржа Бенгальского. Все те, с кем ему довелось работать в этой картине, вызывают у иллюзиониста восторг... На телевидение Амаяк Арутюнович пришел в 1978 году. Весь свой артистический талант он дарил детям. Вел передачи «Будильник», «Праздник каждый день» и был сказочным волшебником Рахат Лукумом с 1996 по 2001 год в программе «Спокойной ночи, малыши!». А с вами случались мистические истории? Мистические вещи так или иначе проходят лейтмотивом через всю нашу жизнь. Надо более внимательно взирать на то, что вокруг вас находится. И тогда вы наверняка найдете те знаки, которые развешивает судьба, постепенно научитесь читать их. Юношей я не всегда трепетно относился к таким маячкам. Был в моей жизни загадочный случай. Как-то работал я в Ереване в манипуляции — ходил по залу, снимал со зрителей часы, вытаскивал портмоне и даже «освобождал» от подтяжек, которые потом оказывались снова на теле «пострадавших». Как правило, после концерта за кулисы много народа приходит поздравить или за автографами. Но тут администратор сообщает, что ко мне прорывается какой-то пацан, мол, у него важное дело. Пропустили. Входит мальчонка в спортивной одежде и говорит: «Дядя Амаяк, можно, покажу вам фокус?» Отвечаю: «Мальчик, я устал, только быстро». Он достает монетку — рубль с изображением Ленина и герба СССР. Показывает с двух сторон, подкидывает вверх. Монета, сделав несколько изящных пируэтов, опускается в его ладошку. «Орел или решка?» — спрашивает. «Решка». — «Угадали». «А в чем фокус-то?» — устало спрашиваю я. Он подбросил монету раз десять, и каждый раз выпадала «решка». «Ну ладно, пацан, ты мне-то не заливай и лапшу не вешай, — грубо заметил я, — я эту шутку знаю, ей уже сто лет. Монета с двумя «решками». Он снова показывает монету, дает пощупать. Все снова повторилось. Еще раз пятнадцать выпадала «решка». Малыш улыбнулся саркастически, вложил в мою ладонь этот рубль и "растворился", оставив меня пребывать в шоке. Я долго не мог прийти в себя. Это был «сладкий поцелуй» иуды, жар которого чувствую по сей день. Я так до сих пор и не понял, кто приходил ко мне — ангел-хранитель или херувим-оперативник. Этот фокус я конечно же потом разгадал. Но благодаря этой мистической истории впоследствии придумал еще два десятка фокусов на эту тему. А рубль до сих пор храню как талисман...
ФОКУС ТРЕТИЙ. ШУЛЕР Амаяк, у вас особые отношения с картами, вы ими манипулируете с легкостью. Говорят, даже когда-то были карточным шулером? Никогда! Действительно, до ГИТИСа я с удовольствием играл в карты с компанией единомышленников, которых научил маленьким премудростям. Карты меня завораживали с детства. Я с шести лет держу их в руках, как говорят профессионалы, «держу уверенно колоду за талию». Но шулером никогда не был. Это ведь особое мироощущение, взгляд на жизнь. В 17 лет я дал обет в карты больше не играть, даже в дурачка. И слово держу. Но шулеры и наперсточники наверняка проявляли к вам интерес? Это точно. А в особенности после выхода фильма «Воры в законе». В картине я показываю фокус с наперстками. И даже потом, когда операторы в монтажной отсматривали кадры, не понимали, как жемчужина перемещается из одного стакана в другой. После этого фильма весь цвет криминального мира приходил ко мне за консультацией, куда бы я ни приехал с гастролями... Неужели консультировали? Ну что вы! Всех желающих поучиться мастерству красть и обманывать (а приходили люди, имеющие за плечами не один год отсидки) я вежливо просил оставить мое общество со словами: «Большое искусство всегда тайна, большой мастер не продается». «Умение показывать фокусы не раз спасало меня в трудных, казалось бы безвыходных, ситуациях» Наверное, поступали и предложения поработать вместе? Были и такие. Приходилось все время как-то отшучиваться. Я говорил: «Сами посудите, кто в здравом уме сядет с Амаяком Акопяном играть в карты? Для начала мне нужно поменять внешность и сделать пластическую операцию!» А из трубки радостно заверяли: «Сделаем, уважаемый, какие проблемы!» Вообще умение показывать фокусы не раз спасало меня в трудных, казалось бы безвыходных ситуациях. Только с одной колодой карт я могу показать не менее 500(!) фокусов. Однажды в поезде на спор почти двое суток демонстрировал их... А загипнотизировать человека можете? Я владею гипнозом, как и всякий человек. Есть люди гипнабельные (подверженные внушению) и негипнабельные. Чем больше аудитория, тем больше вероятности выудить из нее «жертву» гипнотизера. А когда один на один, то сложнее что-то внушить. Но я никогда не пользовался этим даром в корыстных целях, так же как и мой папа. Однажды в Одессе его к гостинице подвозил таксист. На счетчике было несколько рублей. А отец протянул четыре купюры по 25 рублей. «Это вам от меня чаевые», — говорит. Тот обрадовался. Тут же спрятал все в карман, услужливо схватил чемодан и понес в холл. Хотел уже было уйти, а папа ему и говорит: «А вы деньги-то проверьте!» Тот достает из кармана «состояние», а вместо сотки у него в руках типичная «кукла» — нарезанная бумага. «Ну вы меня и загипнотизировали», — оторопело сказал он... ФОКУС ЧЕТВЕРТЫЙ. ЛЮБОВЬ Амаяк не раз рассказывал, что он родился на Трубной площади, 20. До революции там функционировал дом терпимости, который держал предприниматель Ечкин. И во время войны мама Акопяна вместе с бабушкой жила в этом 2-этажном доме, где когда-то круглосуточно царил Эрос. Может быть, поэтому вокруг иллюзиониста всегда крутилось много поклонниц. Амаяк был официально женат и имел несколько гражданских браков. Амаяк, простите, что вторгаюсь в личное, в вашей жизни есть близкий человек? Увы, я в очередной раз холост. Сейчас живу с мамой, потому что она уже в возрасте и неважно себя чувствует. Все свободное время уделяю ей, как и мой брат. Мой сын Филипп живет в Америке. Ему 27 лет. К сожалению, у него нет интереса к жанру иллюзии и манипуляции. Филипп — отличный инженер-электронщик. Собирается защищать докторскую. И занимается бальными танцами. Видимо, в маму, балерину, пошел. Выходит, продолжать мое нелегкое магическое дело некому. Да и одного желания мало, надо иметь необходимые данные. Показывать фокусы может каждый, а нужно еще быть артистом. Но, наверное, у вас очень много друзей? К сожалению, у меня много знакомых. Друзей нет. Очень близкие мне с детства люди, институтские истинные друзья уже ушли из жизни. Многие товарищи, которых считал друзьями, как-то растворились сами собой. Я давал им большие деньги взаймы, но долг так никто и не возвращал. Кроме того, зачастую многие путают понятия друг и собутыльник. Круг знакомых, с кем можно повеселиться и выпить, широкий. Но я уже 5 лет не притрагиваюсь к спиртному. И я не интересен в такой дружбе... Поэтому я веду такой замкнутый, очень келейный образ жизни. Предательство и разочарования всегда были и есть, а мне, как артисту, надо сохранять энергию. Как-то грустно получается… Это естественное состояние многих творческих людей, которые, как правило, всегда одиноки. Одно дело — быть востребованным, другое — быть любимым. Достичь второго гораздо сложнее. Любовь — это счастье, а счастье — это награда, которую заслуживает не каждый в этой жизни. Наверное, имея счастье общественное, я не смог достичь личного счастья. ФОКУС ПЯТЫЙ. ИГРА СО СМЕРТЬЮ Несмотря на то что Амаяк с волшебством на «ты», он жутко суеверный человек. Верит и в приметы, и в магию чисел. Говорит, что хоть с темными силами и не общается, но знает, на что они способны!.. Амаяк, чем запомнились вам съемки фильма "Мастер и Маргарита"? Я чуть не погиб! Помните, по сюжету Бегемот отрывает голову. И наши гримёры должны были сделать бутафорские головы мне и «Мише Берлиозу». На меня наложили много гипса, забыв вставить в уши тампоны и смазать ноздри, усы и брови вазелином... Обычно гипс накладывают на лицо, а мне сделали целый «гипсовый скафандр», который должны были снять. В этот день привезли бельгийский гипс. Он схватывался намертво. Все происходило в августе. И по какой-то причине выключили горячую воду. Гипс замешали холодной, наложили, а дальше — как в лучших фильмах Хичкока: стали стучать, а он не отходит… «Шлем» крушили, ломали, крошили, пилили всей киностудией — безрезультатно. «Черепушку» разбили, а с лица и ушей маску не могли снять. От страха я едва не терял сознание. Было ощущение, что ты лежишь, заживо погребенный в гробу, воздуха не хватает, жуть… Очнулся, когда уже мне раскрошили часть «лица»... Ни одному режиссеру не удавалось без потерь снять «Мастера и Маргариту». Я еще легко отделался. У нас во время съемок погиб второй режиссер. Потом умер молодой оператор. А на моих глазах в гримерке у Валентина Гафта сам воспламенился плащ. Вот и не верь после этого в мистику!
АМАЯК АКОПЯН «Многие воспринимают меня как шутника и балагура. А мне даже предлагали сыграть драматическую роль — Николая Гоголя. Его мистическая личность интересовала меня со студенческих лет». ▪ Родился 1 декабря 1956 года в Москве ▪ Окончил ГИТИС в 1978 году по специальности «актер-режиссер» ▪ Лауреат 5 международных премий, обладатель специального приза за пластику и хореографию ▪ Показывал свои шоу-программы на лучших мировых площадках «Лидо», «Ла Скала». ▪ Заслуженный артист России
Договориться об интервью с Хазановым непросто. Человек он колючий и на удивление ранимый. Его внутренний мир не то, чтобы хрупок, но крайне чувствителен к равнодушным грубостям этого мира. Ровно за день до нашей беседы Геннадий Викторович выгнал корреспондентку одного популярного издания через пятнадцать минут после начала разговора – глупой показалась. Мне кажется, сурово поступил: глупым тоже надо кушать, не всем же Эйнштейнами быть или Хазановыми.
Тем не менее, я считаю Хазанова фигурой трагической. Он всю жизнь боролся с драконом, наконец, победил его, а победив, всплакнул на могиле, усомнившись – тому ли была отдана жизнь? И даже отказал себе в высоком звании интеллигента, а ведь интеллигенция такого не прощает - у них, как у уголовников: вход рупь, выход два. Такая странная жизнь… В общем, человек, который смеется, по жизни оказался человеком, которому не до смеха.
Когда я подошел к столику в ресторане ЦДЛ, где мы договорились встретиться, Хазанов вел какие-то бурные переговоры по ай-фону. - «Все-то вы в трудах, государь», - цитатно подколол я. - Я понял, что если я не буду трудиться, я просто умру, - как бы даже оправдываясь ответил Хазанов. - У меня органическая неспособность получить радость от самого физиологического факта жизни. Есть люди, которые радуются своему животному существованию, тому, что солнце светит. Счастливчики. А мне этого мало. Мне приходится работать, чтобы получить удовлетворение и наполнить жизнь.
- Сочувствую. Неудачные мы с вами какие-то… Такое устройство личности – первый шаг к самокопанию и инфарктам. Но вы, тем не менее, производите впечатление человека довольного жизнью. Я тут вчера набрал в поисковой строке «Геннадий Хазанов» и первое же определение, на которое наткнулся, было «баловень судьбы». Представляете?
- «Баловень судьбы»?.. Сразу хочется сказать, что это не так. Но едва я раскрываю рот, чтобы заявить, будто никакой я не баловень, тут же приходит мысль: надо совесть поиметь! ну, как же не баловень? баловень! Как есть баловень! Судьба мне дала столько, что жаловаться на недоданность – совсем хамство. Давайте начнем сначала… Я вырастаю в московской коммуналке, в семье с очень непростыми взаимоотношениями между мамой и бабушкой, без отца. - Вот и первая недоданность – отсутствие отца. А ведь отец – тот камень в фундаменте личности, который непременно должен быть. Он формирует будущее строение. Которое иначе оказывается перекошенным. - Кто знает, с какой целью судьба лишила меня отца? Кто знает, с какой целью мне были даны длинные вереницы неудач в начальном периоде жизни? Видимо, чтобы я сразу выбрал весь свой ресурс неудач... Гадкий утенок в школе. Родившийся в не самой счастливой семье, в очень нервной атмосфере. Моя мама в 25 лет лишается мужа - отца моего старшего сводного брата. Его арестовали и расстреляли в 1938 году, а через 19 лет посмертно реабилитировали, выплатив двухмесячное пособие. И сколько я себя помню, между моей матерью и ее матерью – моей бабкой – были, как бы это сказать… весьма неблагостные отношения. Мать вышла замуж против воли бабушки. А арест и расстрел только подтвердили бабушкино отношение к ее избраннику. Моя бабушка была такой правоверной, ортодоксальной большевичкой. У нее был очень непростой характер и твердая уверенность, что коммунистическая идея – светлейшее будущее человечества. И у бабушки были на то свои резоны! - Какие же? - Она родилась в еврейском местечке, в Бессарабии, за чертой оседлости в 1888 году. А моя мама, обратите внимание, родилась в 1913 году на Дальнем востоке, в захолустном Сковородино. Если вы подсчитаете, то увидите, что бабушке тогда было 25 лет. - Как она туда попала из-за черты оседлости? - О! Меня мучил этот вопрос – как она туда попала из своей Бессарабии? Потом понял: она была сослана за революционную деятельность. Несколько лет назад, будучи на гастролях на Дальнем Востоке, я проезжал это Сковородино. И могу себе представить, что там было тогда, если там так сейчас. Стояла осень, сентябрь, красота невероятная, красные листья… И вдруг – Сковородино! Тихая оторопь. Черный ужас среди красивой природы. А маме моей весь этот коммунизм был до лампочки. Она хотела танцевать, но бабушка этого желания не понимала: что значит танцевать? Образование надо иметь! А не вести полуприличное существование в богеме... И, прожив жизнь, могу вам с улыбкой сказать, Александр Петрович, что бабушка не так уж далека была от истины в своем мнении о богеме. И связано это с определенным психотипом тех, кто стремится к публичности… В результате мама, мечтавшая с малых лет танцевать, стала инженером. С травмированной психикой – и поломанной мечтой, и расстрелом мужа, и тем, что я родился внебрачным ребенком. Все это, разумеется, не могло не отразиться на мне. У меня не было счастливого детства, это точно. И юности счастливой тоже: меня не принимали никуда – ни в какое из театральных, ни в хореографическое училище, куда я хотел поступить. Дело в том, что мать любила балет, постоянно водила меня в Большой театр, и я решил, что буду танцевать… а меня не приняли! Я решил стать артистом – меня снова не приняли. Раз, другой… Все шло наперекосяк! Но с определенного момента в моей судьбе стали происходить странные вещи. На меня вдруг посыпалось все сразу. Судьба просто оттянула выдачу. Я стал артистом, которого знала 300-милионная страна. Я собирал на сольных выступлениях не просто дворцы спорта, но целые открытые стадионы. Может быть, судьба специально сделала такую оттяжку, чтобы я узнал цену всему этому? - Вы сказали, что были гадким утенком. Это из-за смешной внешности? Когда вы себя им почувствовали? - В детстве. Я жил в послевоенном Замоскворечье – в соляной кислоте неагрессивного антисемитизма. Он был разлит на бытовом уровне. Никаких базовых мотиваций не любить евреев у окрестных мальчишек не было – они не были знакомы с работами Шульгина, не читали еще не написанные тогда лекции Вадима Кожинова и труды Шафаревича. Но тем не менее… Знаете, я с сожалением смотрю на любые проявления национальной исключительности. И когда еврей объясняет все свои неудачи тем, что он еврей. И когда русский, бьющий себя в патриотическую грудь, объясняет свои неудачи тем, что кругом засели евреи. По большому счету мне жалко и тех, и других . Они счастливы в своих заблуждениях. И эта энергия заблуждения помогает им находить силы для дальнейшей жизни. Вообще, любое заблуждение – очень мощный стимул. А отсутствие заблуждений порождает аморфность. Я читал ваши книги, Александр Петрович, и понимаю, какой мощнейшей энергией заблуждения вы обладаете! И знаю, с какой запредельной верностью вы служите своему дарованию. Как всякий творческий человек, вы все время бегаете в эту нематериальную кассу оплачивать то, что вам выдают в качестве аванса. Это называется призыв судьбы, у вас он есть, вы типичный призывник. Я тоже таким был. - Об этом «был» мы еще поговорим. А пока вернемся в коммунальную квартиру. И в детство, отравленное тяжким духом эпохи и бытовым антисемитизмом. - В коммунальную квартиру… Я огромный кусок жизни провел в комнате соседки, которая меня безумно любила. При этом она терпеть не могла евреев. Возможно, я был у нее занесен в какой-то реестр «неплохих евреев». Потому что во мне она души не чаяла. Я у нее все время болтался, мы смеялись, я помню свой первый поход с ней в кинотеатр… Агриппина Николавна. В миру тетя Груня. Она умерла в семидесятых, и мы до смерти поддерживали с ней отношения. А в девяностых, когда открылись архивы КГБ, моей маме принесли бумажку из этих архивов. Это была ксерокопия документа размером в один листок - я его держал в руках. На одной стороне листка донос на отца моего сводного брата – маминого мужа. А на обратной стороне листа приговор и штамп «расстрелян». Как вы думаете, кто написал этот донос? - Тетя Груня. Но зачем? - Да, она. Я не знаю, зачем она это сделала… - Что бы вы ей сказали, если бы узнали об этом до ее смерти? - Ничего. У меня нет злости по отношению к ней и нет злости ни к кому-либо вообще. В том числе и к людям, которые считают, что евреев нужно не любить. Равно, как и нет у меня негатива по отношению к тем из евреев, кто, сопротивляясь этой нелюбви, впадал при этом в абсолютно местечковую крайность. Когда тетя Груня умерла, я стал жить в ее комнате. Мы с женой долго мыкались по съемным квартирам, а после смерти тети Груни с помощью Утесова, в оркестре которого я тогда работал, через Моссовет присоединили ее комнату. В нашей коммуналке были две смежные комнаты и одна отдельная, вот в ней-то и жила тетя Груня. Причем, сначала в исполкоме нам отказали, но потом все же дали эту комнату. - С другой стороны, если бы мужа вашей матери не расстреляли, вас бы на свете не было. Свинцовая точка на одной жизни породила другую – вашу. Но эта «тетя Груня»… Она ведь сломала жизнь! - Да, она сломала жизнь семье. Но… Много позже я репетировал с Виктюком спектакль по рассказам тогда только вернувшегося на наши прилавки после долгого забыться писателя Пантелеймона Романова, который успел умереть своей смертью в 1938 году, а то бы его расстреляли, конечно… Не знаете такого писателя? Он в свое время был популярен не меньше Зощенко! Так вот, во время репетиции Виктюк вдруг по поводу Мейерхольда стал что-то неуважительное говорить. И показывает мне письмо Мейерхольда Сталину. Я ему ответил: Роман Григорьевич, не приведи господь вам никогда оказаться в таких условиях, в которых оказался арестованный Мейерхольд. Я никого не сужу… Мы тогда с Виктюком расстались. Но не из-за этого спора, а по совокупности причин. Это был конец восьмидесятых, и я тогда вдруг подумал, что не может еврей рассказывать такое про русский характер, а произведения Романова – просто рентген русского характера, который высвечивает психологию рабов и черни. Я тогда сказал: я не могу этого играть, нельзя. И мы закрыли работу. С этого момента у меня начались проблемы с жанром. Понимаете, человек, выходящий на сцену даже в этом вот, так называемом сатирическом жанре, все равно должен показывать некие типические персонажи. Я, конечно, показывал и грузинов, и мусульман, но основная масса – русские люди. И я понял всю бестактность этого. - Вы поняли, а я не понял. Что вдруг случилось? Раньше-то вы не стеснялись. - Я перестал себя чувствовать своим. До перестройки у меня не было такого ощущения! Потому что при Советах была некая общность. - «Советский народ». - А потом началась национальная самоидентификация, и эта центробежная сила национальной самоидентификации растащила нас всех в разные стороны, дезинтегрировала население. Которое перестало быть советским народом. Это была какая-то неопределенная предтеча «российского народа», который с точки зрения русских людей оказался обворованным - на территории. Никто не задавался вопросом, как и зачем русские завоевывали эти территории, на крови выстраивая империю. Никому сегодня почему-то не приходит в голову поискать проблемы Северного Кавказа в ермоловской операции. А ведь там все лежит. Русские-то по широте души забыли все обиды, нанесенные другим народам, а те помнят. И будут помнить. - А сами вы кем себя считаете? - Русским, конечно. Я вырос на русской культуре, кем же я еще могу быть? - А зачем тогда вам израильское гражданство? - Ох, уж это гражданство! В 1991 году я собирался на гастроли в Израиль и мне сказали: ты же, типа, еврей, а в Израиле дают гражданство, попроси! Я спросил: «А зачем оно мне?» - «Как зачем? Без виз будешь по миру ездить!» - «Да ну!» И вот 18 декабря я в Москве вхожу в лифт с чемоданом, встречаю соседку. «Далеко собрались?» - спрашивает. «На гастроли,» - говорю. Приезжаю в Израиль, мне в течениe нескольких дней оформляют гражданство. Об этом сообщают все газеты. А 30 декабря возвращаюсь в Москву, вхожу в лифт и встречаю ту же женщину! И она, уже прочитавшая про мое гражданство, спрашивает: «Надолго к нам?» Но это еще не все. Когда у меня закончился срок действия израильского загранпаспорта, я пошел в Москве в посольство его менять на новый. А мне говорят: мы вам не дадим паспорт. «Почему?» - «Потому что вы не живете в Израиле». – «Но я и не обещал переехать! Почему вы от американских евреев не требуете переезда в Израиль, а спокойно выдаете им паспорта? Что за дискриминация такая?» В результате мне пришлось ехать в Израиль и там уже получать новый паспорт с помощью знакомых. И так каждый раз – как только приходит пора продлять паспорт, начинаются препоны. - Теперь я понял. После перестройки усилившееся национальное с самоопределение вас выдавило из привычного ощущения - вы перестали себя чувствовать русским и почувствовали как бы евреем. - Нет. Не евреем. Я почувствовал себя нерусским. Я почувствовал себя человеком, ограниченным в правах. Если даже Михалков, который ко мне хорошо относится, сказал, что «не должны евреи играть русских», то куда уже дальше… - Как это случилось?- Я спросил его, будет ли он меня снимать, и он ответил: «Слушай, Ген, ты же знаешь, как я тебя люблю, но не должны евреи играть русских.» Никите не приходит в голову, что русский тогда не должен играть Гамлета, потому что тот датчанин. И немцев, и прочих. Русские должны тогда играть только «Конька-горбунка». - Что же вы ему ответили тогда?- Ничего. Я был настолько обескуражен… А потом я понял, что он имеет в виду. Еврей может играть русского – но не плохого. Плохого русского может играть только русский. Иначе ослепленные любовью к территории патриоты могут обидеться. Еще Карамзин писал об этих «географических патриотах», привязанных к территории, которых греет ее масштабность. Я лично не понимаю, как можно гордиться величиной территории. Это примерно как гордиться тем, что у тебя такой большой «КамАЗ», а вокруг всякие мелкие «Тойоты». Территориальный патриотизм - проявление глупости. Нужно интересоваться, что на этой территории происходит в первую очередь. - Значит, с эстрады вас выдавили национальные комплексы, которыми заболела страна? - И еще кое-что. Когда я только начинал свою дорогу в сатире, обличал и бичевал недостатки, я был представителем той части населения, которая была со мной в равном положении. В 16 лет я пришел работать на завод. Я получал мизерную зарплату. Потом я учился и получал мизерную стипендию. Я помню часто состояние, когда хотелось есть, а денег не было. Таким образом, я был абсолютно органичен в неприятии того, что не дает мне получить то, чего жаждет мой организм. А потом я все получил! И понял, что моя профессия потеряла нравственную сверхзадачу, потому что из окна «Мерседеса» рассказывать, какой ужас творится в стране, о том, как много бедных… - Но ведь «Мерседес» - это уже дела недавние, как я понимаю. - Нет. Первая машина - «Жигули» появилась у меня в 1976 году. Отдельная квартира. Огромное количество концертов, поскольку я был дико востребованный артист. Я был один из самых высокооплачиваемых исполнителей в стране. Высоцкий, Пугачева и я получали самые большие гонорары. Мне в конверте за выступление платили 500 рублей. - Мой папа-полковник получал столько за месяц. - А я – за один концерт. И не забывайте, что мой рубль и рубль простого человека – это были разные рубли, они имели разное наполнение. Советский человек ничего не мог купить на свой рубль, а я, как известный артист, все мог достать. Я оторвался от народа. - Но «Жигули» - это все-таки не «Мерседес». - А потом и «Мерседес»! Первый «Мерседес» появился у меня в 1989 году. А в 1991 году из Германии с военного аэродрома взлетел военно-транспортный самолет, который вез для меня «Мерседес – 560 SEL». Это танк огромный, а не «Мерседес»! И это все приводило меня к мысли: как же я могу бичевать и критиковать из окна этого «танка»! У меня самоощущение поменялось. Я стал испытывать чувство стыда. Еще была инерция старого хода, но постепенно-постепенно я стал внутренне склоняться к уходу, и в конце концов ушел с эстрады. А добила меня история в середине девяностых, когда на мою голову свалился талантливый писатель Женя Шестаков. Человек из Томска, из русской глубинки. Сейчас он переехал в Москву, я ему помог, хотя уговаривал не переезжать, поскольку был уверен, что Москва его погубит. В своей глубинке он был совершенно органичен в том, что писал… Так вот, наложение его литературы на мой внешний вид рождало ощущение издевательства над Россией. И когда я приехал в Штутгард и начал выступать перед, скажем так, русскоязычной аудиторией, читая ей шестаковский рассказ про сибирское лето, одна дама, приехавшая в Германию из какого-то российского еврейского местечка, выкрикнула: «А нельзя поменять репертуар?» Я стал чувствовать себя чужим везде. Раньше я никогда не задумывался над тем, что могу кого-то обидеть… - А почему она так крикнула? - Потому что ничего не поняла. Мне даже понятен механизм ее непонимания. Она уже давно не в этом! Вот, скажем, Миша Евдокимов, который раньше делал хорошие пародии, потом постепенно ушел в почвенную стилистику. Я несколько раз слушал его выступления и ничего не понимал! Я знал, что я живу в этой же стране, но я не понимаю ничего из того, что он говорит! Потому что я – урбанист, я вырос в Москве и всего этого не знаю. А когда Шестаков начал писать для Евдокимова, то был для него просто родным автором. Для меня же его талантливые рассказы были костюмом с чужого плеча. И я понял, что у меня нет больше аргументов. Зал перестал меня понимать. Ну, и последнее. Я долгое время разделял сторону ельцинской команды, я искренне полагал, что наша страна уже не может жить так, как жила. Но потом, попав вглубь этого ареопага реформаторов, я пришел в ужас. У меня кончились все иллюзии. - А как вы туда попали? - При Ельцине был такой Президентский клуб. И вдруг мне в 1994 году то ли Коржаков то ли Илюшин, сейчас уже и не вспомню, по предварительной договоренности с Ельциным предлагает занять место отставленного Задорнова – развлекать эту публику. Задорнов сначала пользовался там большим расположением, получил квартиру в президентском доме на Осенней улице, что, правда, не мешало ему рассказывать в кулуарах концертного зала «Россия», что Ельцин его спаивает. Я даже однажды подошел к нему и сказал: «Миша, как тебе не стыдно! Зачем ты это говоришь?» А он даже не преследовал никаких компрометирующих целей – просто гарцевал. И вот вместо него привели меня, зная, что у меня нет никаких бизнес-амбиций и прочих запросов. Так вот, покрутившись в политических верхах, я страшно разочаровался, вернулся однажды домой и сказал: «Россия погибла.» И если мне сегодня принесут указ о назначении меня на какую-нибудь высокую государственную должность, я попрошу меня снять тут же! Я когда-то сказал в лицо президенту Путину, что дня в его кресле просидеть не хотел бы. Это нужно такой энергией заблуждения обладать, чтобы хотеть в президентское кресло сесть, какой я уже давно не обладаю. Вся моя энергия заблуждения давно растрачена. С недавних пор я стал мучиться вопросом, почему ни про одного правителя России – ни про одного царя, ни про одного генсека – народ никогда не говорит хорошего слова? Может быть, не в царях дело? Может быть, этой территорией и этим народом по-другому и управлять нельзя? Вы не представляете, какое впечатление в этом смысле на меня произвела ваша книга «Наполеон» - тот отрывок, когда Бонапарт в 1812 году хотел отменить крепостное право в России, но посмотрев на диковатое российское крестьянство, от этой идеи отказался. Я буквально впёрся глазами в это строчку: вот причина! Можно менять голову, но тело-то остается прежним! Я столько сил и энергии положил на этот жанр, думая, что моя борьба по разрушению советского режима находится в позитивном векторе. А теперь могу только процитировать Ежи Леца: «Ну, ты пробил головой стенку. И что ты будешь делать в соседней камере?» - То есть когда вы выходили на сцену при Совдепии, вы всерьез считали себя борцом против режима? - Ага! Ага! Ага! Я же все-таки формировался в стенах дома культуры гуманитарных факультетов МГУ. Шестидесятники, Фазиль Искандер, Ахмадулина, молодые ученые, поэты, Политехнический, оттепель, ощущение «вот теперь все будет по-другому!» А потом в конце шестидесятых все стало давиться, гайки закручиваться, и закончилось вводом войск в Чехословакию. А я с 1968 года был занесен в списки неблагонадежных - еще студентом меня сняли с гастрольного маршрута и чуть не исключили из училища за номер «Письмо генералу». Я не так давно увидел документы – переписку КГБ и секретариата ЦК КПСС о моей скромной персоне и об этом номере. И запоздало похолодел. Вот на каком уровне решался вопрос об эстрадных интермедиях! А я даже не знал, что надо мной висело, ведь запросто могли сломать жизнь. Но пронесло - времена уже были более вегетарианские. Конечно, я баловень судьбы, в тридцатые годы расстреляли бы… Но самое смешное, когда в 2007 году был юбилей КГБ, мне позвонили из администрации Президента и попросили выступить у них на юбилее с этим номером – «Письмо генералy». - Люди с чувством юмора... Но вы действительно много сделали для развала страны. Шандыбин как-то сказал, что Хазанов развалил СССР. При всех натяжках, тут есть огромный шмат истины. Я помню то время, и могу сказать, что именно эстрада, анекдоты и смех над строем производили наибольшую эрозию системы.- Но самое страшное, что сегодня я уже все чаще задаю себе вопрос: а можно ли было тогда по-другому? А был ли у Сталина другой путь? Да, это были страшные времена. Но именно тогда выковывалась великая культура. А сейчас великая русская культура, созданная поколениями многих гениальных людей, погибает. Я тут недавно давал интервью по поводу юбилея ансамбля имени Моисеева. Великий коллектив. Великий! Живут они сейчас на какие-то копеечные гранты. Это разве нормально... Могу ответственно заявить: никогда больше в этой стране не будет создано ничего подобного ансамблю Моисеева! Потому что это продукт империи. И только империя может на такое тратить деньги. Мне могут сказать: да на хрен нужен был ансамбль Моисеева, когда нельзя было выходить на площади? Ну, наверное. Но факт остается фактом: тогда ансамбль был создан, а ныне он загибается – вместе со всей культурой. А демократические каноны отчего-то плохо приживаются на нашей почве, - мы постоянно попадаем в этот капкан. И когда я смотрю на искреннее желание президента Медведева демократизировать наше общество, я задаю сам себе вопрос: а может ли оно? И нужно ли ему это? Все западно-европейские рецепты тут - мимо кассы. Вот меня спрашивают: ты согласен с отменой губернаторских выборов? Да. А почему, это же недемократично!.. А вы видели тех губернаторов? Вы видите, что они творят, если не могут быть сняты Кремлем? Это удельные князья! Они на очередных выборах сделают все, чтобы остаться на второй, третий срок, четвертый. Мне возражают: но ведь то, что их не избирает народ, это плохо?. Да, согласен, плохо. И то плохо, и это. Но готовых ответов у меня больше нет. - Народ у нас действительно говняный - сейчас большинство темной массы населения выступают за цензуру и голосуют за Сталина. Может быть, надо было в свое время судить КПСС, организовать нечто по типу нюрнбергского процесса? У немцев же получилось. - А вам не кажется странным, что член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь сначала Свердловского обкома, а потом Московского горкома партии будет судить партию? Это все равно как если бы Риббентроп инициировал суд над НСДАП… В общем, чем дальше я отходил от альма-матер, в которой сформировался, как оппозиционер, чем больше у меня становилось «Мерседесов», тем больше я стал испытывать чувство ответственности за сделанное. Не еврейское это дело – красным знаменем размахивать. Мне стало интересно просто копаться в профессии, ставить спектакли, заниматься внутренними ходами, психологией персонажей. С определенного момента я сказал себе: я могу смеяться только над собой. А показывать пальцами, как это делают сатирики - «вот кто виноват!» - я уже не могу, потому что не знаю. Вся энергия сатиры – это энергия заблуждений. Я потерял все свои заблуждения. Бичующий Салтыков-Щедрин мне больше не интересен. А вот Чехов интересен. - Интеллигенция вас заругает за такие слова. Интеллигенция обязана обожать народ, клясться его именем и считать себя плотью от плоти. - Я не интеллигент. Я вообще мечтаю о том времени, когда интеллигенции не будет. Интеллигенция – чисто ведь российское порождение. Это некая вечно фрондерствующая прослойка, находящаяся постоянно в оппозиции власти, что бы власть ни делала. Своего рода больная совесть нации. Но если нам удастся построить общество нормально функционирующее, общество, где торжествует закон, работает судебная система, где не имеет значения, какую ты должность занимаешь, поскольку перед законом все равны, и бизнес развивается на честных конкурентных началах… То что делать в такой стране интеллигенции? Ей не останется места. Если в организме все в порядке, все системы работают нормально, болеть нечему. - Но ведь именно мелькание артиста приносит ему деньги. Артист торгует лицом. А если артиста забыли… В прошлом году я летел в Израиль ночным рейсом, потому что ночной дешевле. И увидел вас. Вы летели тем же рейсом, причем обычным экономическим классом. А я думал, что люди вашего уровня летают только в бизнес-классе. - Да, денег стало меньше. А мне, в принципе, вип-зал нужен. Чтобы не лезли сфотографироваться вместе, чтобы не дергали, у меня ведь не всегда такое настроение, чтобы служить радостным фоном для чьих-то фотографий. Но когда я узнал, что теперь за вип-зал берут 400 долларов… Лучше в обычном посижу. Нет, если кто-то мне оплатит вип-зал, бизнес-класс, хорошо, но сам я – никогда! Я лучше эти деньги на семью потрачу. Я сейчас в семье работаю практически один. - А корпоративы? Вас еще многие помнят, могли бы, наверное, приглашать по старой памяти… - В начале девяностых, когда рухнула концертная деятельность, мне пришлось походить и по корпоративам... В принципе, после этого можно было принять яд. Это ужасное ощущение, когда ты не равен даже холодной закуске, а являешься просто приправой для нее. Чувство абсолютного профессионального позора. И я перестал ходить. А потом, когда мне реально понадобились деньги, меня уже и не звали. И звать больше не будут, потому что корпоративы теперь сжались до набора медийных певцов и ведущего. Им читающий со сцены человек уже не нужен. В последний раз я почти случайно попал на корпоратив в одну серьезнейшую корпорацию. Вышел на сцену. Буфет в фойе продолжал работать, и потому в зале сидела треть. Во время моего выступления люди входили и выходили. Знаете, я – человек с давно накопленным профессиональным терпением, с умением держать себя в руках, уже заряженный на то, что это – корпоратив. И все же не выдержал и сказал: «Или сядьте или я уйду.» И это было не сборище каких-то полукриминальных нуворишей, как в начале девяностых, нет – просто корпоративный вечер с приличными людьми. И в зале не было столов, никто не жевал. Но это ничего не меняло! Я вам не могу передать то чувство унижения, которое мною овладело. Это профессиональная казнь. - Знаете, в вашей жизни нет никакого перста судьбы! Судьба – это когда человека ведет властная сила, выводит его к высокой цели, ставит на пьедестал, на котором он и помирает от тихой старости, будучи довольным тем, что совершил. Так умрет Михалков – в окружении официального почета. А вы соскочили с поезда судьбы. Хотя добились высшей славы, вживую трогали президента и могли пробиться в какое-нибудь кресло… Даже боюсь спросить – когда же вы были счастливее – когда боролись с системой или сейчас, когда растратили весь запас заблуждений? - Я всегда счастливый, говорю это без кокетства. Я где-то прочел, что счастливым является тот человек, который сделал счастливыми других людей... А мне в 1991 году в Бруклине возле русского ресторана одна женщина сказала, что обязана мне жизнью. Я удивился: как так? Оказалось, она собиралась уезжать из страны, и вдруг у нее ребенок скоропостижно умирает. А она из-за него, собственно, и уезжала – чтобы дать ему другую жизнь. И теперь осталась и без ребенка, и без родины. И вот она прилетела в Рим, купила снотворного и решила уснуть навсегда. Но перед этим поставила кассету с Хазановым. Двое суток она слушала мои выступления, меняя кассеты – по нескольку раз, по кругу, не выходя из комнаты. И через двое суток простилась с мыслью о самоубийстве. Что может быть прекраснее, чем услышать такие слова?! Я счастливый человек! Мне удалось большому количеству людей на чуть-чуть облегчить жизнь. Возможно из-за этого, как всякий человек, зацикленный на профессиональной судьбе, я в чем-то обделил своих близких. Хотя, надеюсь, они меня поняли. - А не жалко утраты былого богатства? - Богатство – это разврат. Тот, кто хочет богатства, - не имеет, а еще только хочет его получить! – уже развращен. Если вы мне сейчас дадите пластиковую карточку, с которой я могу снимать неограниченные суммы, и скажете: трать, сколько хочешь и живи, как хочешь... в моей жизни в сущности ничего не изменится. А я и так живу, как хочу. - Вы что же, до смерти собираетесь работать? - А что тут такого? Я не понимаю, как я буду не работать. Зачем? Для чего мне жить без работы? Для того, чтобы – что?.. Чтобы просто тащить свое биологическое тело в категорию долгожителей? Это так же глупо, как географический патриотизм. Только тут геронтологический патриотизм. - Но у вас же двое внучек есть, ими можно заниматься.- Им гораздо интереснее играть в куклы и смотреть мультфильмы, чем сидеть с дедом, который будет им мозги вынимать, рассказывая про свое счастливое советское прошлое. Чем рассказывать о счастливом прошлом, лучше быть счастливым в реальности. Нет?
Дата: Воскресенье, 09.10.2011, 10:53 | Сообщение # 7
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1551
Статус: Offline
Петь своим голосом
К столетию Марка Бернеса
Знаменитый киноактер, в мир моей юности он вошел не героем экрана, а человеком с эстрады. Один на один с микрофоном перед многолюдством залов и стадионных трибун, он запоминался не столько внешним обликом, хотя в память навсегда врезалась и его сутуловатость, и ранняя седина, и характерный прищур, но прежде всего голосом, которого, как с сомнамбулическим упорством твердили все вокруг, у него якобы не было. А меня завораживал именно голос, удивительный тембр, невероятное богатство интонаций и вообще все, что умел этот голос сотворить на коротком пространстве песни. Впрочем, это я сейчас, задним числом, так думаю. А тогда, в плену всеобщего гипноза, тоже считал: Бернес поет замечательно, но, увы, без голоса. Это убеждение-заблуждение разделяли и поклонники, и недруги его таланта, авторы дружеских эпиграмм («Петь можно с голосом и без, что доказал нам Марк Бернес») и проработочных статей, яростно требовавшие изгнать с эстрады «микрофонных шептунов». И даже самые верные друзья — поэт Константин Ваншенкин, например, в посвященном Бернесу стихотворении— тоже не сомневались: «А голоса, собственно, нет…» Не сомневался и я, пока в середине девяностых моя дочь, помешанная на «Наутилусе» и «Аквариуме», впервые услышав Бернеса, восторженно не воскликнула: «Какой голос!» Человек другого поколения, она и ведать не ведала всего того ужаса, что лился на нас, советских людей, из черных тарелок репродукторов до самой смерти Сталина и еще много лет после. Хор имени Пятницкого («Загудели-заиграли провода, мы такого не видали никогда») и любимая песня вождя «Сулико» — это еще было лучшее. А так все больше «Мы сложили радостную песню о великом друге и вожде» — это при Сталине. «Сегодня мы не на параде, а к коммунизму на пути, в коммунистической бригаде с нами Ленин впереди» — этот маразм уже при Хрущеве, а потом, с удвоенной силой, при Брежневе. На этом фоне голос Бернеса, сама его манера петь были поступком. Он дерзал петь для себя и от себя, как поет всякий нормальный человек, понимая, что громко можно петь только для всех, а для каждого — надо петь проникновенно, а значит, негромко. Выходя на эстраду, к микрофону — то есть занимая, по понятиям того режимного времени, важное командное место, место оратора, руководителя — Бернес каждым спетым словом эту дистанцию между собой и публикой ликвидировал начисто; он мгновенно спускался с командных высот вниз, к обычным людям, становился одним из них, причем не равно малым, а равновеликим. Всей своей повадкой — уверенным, но и каким-то домашним выходом на сцену, и главное, всей манерой пения, без суетливой жестикуляции и малейших претензий на профессиональный вокал, то серьезной и проникновенной, то с легкой иронией, сложностью и богатством интонационной «оркестровки», в которой не было ничего бездушно заученного, он помимо того что доносил до слушателей всю глубину песни, еще и давал каждому почувствовать, сколь бесценным даром может быть такое, всей полнотой личности окрашенное пение, сколь великое это право — право на собственный голос. Пусть не сотрясающий люстры и не берущий верхнее «ля» — но зато неповторимо индивидуальный, несомненно, человечный, непередаваемо свой. Спетые им песни еще и поэтому хотелось петь: его исполнение всегда как бы предполагало их доступность простому смертному. Рискну предположить, что во многом благодаря Бернесу дерзнули выйти на публику многие наши барды. Он, можно сказать, торил дорогу авторской песне, которая в конце пятидесятых только начинала наступление на официозную культуру. Он, по сути, и был первым авторским исполнителем, поскольку активно участвовал в создании большинства песен своего репертуара: искал, редактировал стихи, уговаривал переделывать готовые строки — короче, был в полном смысле этого слова соавтором, ибо знал, заранее слышал, какая песня ему нужна. Не зря его с благодарностью вспоминали и Окуджава, и Высоцкий — а он неспроста две песни полузапрещенного тогда Высоцкого успел спеть, а к песням Окуджавы, уверен, внимательно прислушивался. Булат Окуджава, человек чрезвычайно сдержанный, свой поразительный комплимент Бернесу спрятал даже не между строк, а буквально между слов: «Ну, Карузо, наверно, лучше пел… Наверно». Здесь знаменательно не только обозначенное паузой сомнение, но и само сопоставление (а скорее, противопоставление) Бернеса и знаменитого тенора. Классический вокал в глазах Окуджавы был синонимом, а в известном смысле и квинтэссенцией официозного искусства. Бернес в своем искусстве всякому официозу оставался чужд. Окуджава и это отметил: «Ну что ж, у Карузо был свой репертуар, а у Бернеса свой». Да, у него был свой репертуар — поначалу сложившийся почти самопроизвольно из песен, исполненных в фильмах, а потом формировавшийся годами и в муках, причем не только творческих, но зачастую и в муках борьбы с цензурой Ведь не только стилистика исполнения, но и содержание песен в угодную власти эстетическую доктрину вписывалось, скажем так, не вполне безупречно, а иной раз и вовсе не вписывалось. Уже в самой первой из них, «Тучи над городом встали» из фильма «Человек с ружьем» (1937), предгрозовое ощущение исторического перелома соотнесено не только с мечтой о «счастье народном», но и с ожиданием счастья любви паренька с Нарвской заставы. Песня стилизована под народную, и Бернес подпускает в ее финал нарочито простецкие интонации — это ироническое снижение пафоса окончательно погружает нас именно в мир личности, в ее азартно-озорное стремление к свободе и счастью даже на самых роковых перепутьях истории. Как известно, чуть ли не вся съемочная группа фильма «Два бойца» (1943) собирала одесский песенный фольклор, чтобы сочинить для Бернеса знаменитые «Шаланды» — песню, на исполнение которой уже вскоре после выхода фильма за «блатную романтику» был наложен многолетний запрет, что не мешало народу с упоением распевать ее на всех застольях.
(Не отсюда ли потянется ниточка к ранним «блатным» песням Высоцкого, в которых мотив ухода от якобы «нормальной» жизни в угрюмую и опасную вольницу уголовного мира звучит уже на уровне идейного постулата?) А Бернес и «Темную ночь», песню, навсегда обессмертившую его имя, в фильме не поет, а именно напевает, и тоже с интонациями, в которых можно расслышать «блатные» нотки.
Необходимость отмежеваться от общепринятой стилистики диктовалась поразительным содержанием песни, в которой ценности частной жизни — любовь, семья, дом — оказывались единственной опорой в черном мраке войны и смерти, придавая песне обобщающую силу мифа. И есть своя судьбоносная справедливость в том, что песня, будто надиктованная и напетая авторам свыше, в лице Бернеса тотчас обрела конгениального исполнителя. Он спел ее так, словно оказался заранее созданным для нее медиумом, будто сама песня, воспользовавшись артистом как совершенным инструментом, себя исполняет. В нечеловеческих обстоятельствах войны эта песня помогала человеку снова вспомнить в себе человека. Собственно, искусство Бернеса всегда вдохновлялось именно этой задачей. И именно поэтому он, не будучи сознательным противником того, что потом назовут «командно-административной системой», всем складом своего дарования был этой системе противоположен. Вполне допускаю, что он этой своей невольной оппозиции даже не осознавал, как не осознавало ее и руководство страны. Взаимная несовместимость ощущалась нутряной системой опознавания «свой — чужой», и именно здесь надо искать причины того, что на высшем уровне Бернес властями никогда обласкан не был, зато в опалу попадал то и дело. Он осмеливался оспаривать у официозного искусства монополию на патриотизм и гражданственность. И ради этого шел наперекор «идеологическим установкам»: песню «Москвичи» («Сережка с Малой Бронной») спел (а по сути, и создал, найдя и отредактировав стихи, заказав музыку) в 1957-м, когда так явно скорбеть о погибших, впрямую говорить о трагедии войны было «не рекомендовано», а песню «Враги сожгли родную хату», вообще запрещенную в сороковые, вернул людям в 1960-м. Случались у него и относительные неудачи. Зато среди удач (а их не один десяток) есть песни просто выдающиеся. Казалось бы, такая, в общем-то, очевидная песня, как «Я люблю тебя, жизнь». В чем секрет ее невероятной популярности? Да потому, что тут с головы на ноги перевернуто все мировосприятие советского человека! Которому если и полагалось любить, то отнюдь не жизнь, а родину, партию, Сталина. А тут простой, обыкновенный человек поет: «Мне немало дано, ширь земли и равнина морская». Это был действительно гимн новых времен, уже с более или менее человеческим лицом. Мир отдельного человека, его труд и его призвание, старость и даже его смерть (вспомним его бессмертных, его посмертных «Журавлей») — все это Бернес стремился объять мужественной и безбоязненной нежностью своего «непевческого» голоса.
Сегодня исполняется 90 лет со дня рожденияактёра и шансонье...
Ив Монтан имел в своей жизни только одну законную супругу, не менее, чем он сам, известную - Симону Синьоре, с которой прожил тридцать шесть лет до самой ее смерти. Но Монтан не отказывал себе и в том, что немцы очень точно называют «зайтеншпрунг», то есть «прыжок в сторону». Искусство и женщины были неотделимы в его эмоциональной жизни, наполненной тревогами, разочарованиями и тем великим чувством любви, которое, сметая все на пути, делает человека счастливым и неповторимым. Среди боготворивших его женщин были великая Эдит Пиаф - «маленький воробышек», пленительная тайна французской эстрадной песни, и великая Мэрилин Монро - «символ номер один земной красоты», секс-символ Голливуда... Эти женщины знали и ценили в любви романтику и безумие, терпеливость и искренность, страдания и чистоту. И, конечно, всепоглощающее чувство сладострастия. Эдит Пиаф... Она всегда умела выбирать себе достойных мужчин и гордилась этим. Не только любила их, но для них жила. В ее жизни Ив Монтан был особенным - это она открыла в неизвестном марсельском юноше природный талант и помогла ему стать звездой первой величины на французской эстраде. Ив Монтан и Эдит Пиаф встретились в середине сороковых годов. День встречи навсегда остался в их памяти. Худого, длиннющего «пижона» представили Пиаф, уже известной и обожаемой публикой. «Я изведал особенно жестокий страх, - признавался позже Ив. - Как ни уговаривал я себя, но эта тщедушная зрительница, внимательная и бесстрастная, производила на меня большее впечатление, чем триста человек, шумных и нетерпеливых. Чтобы взять себя в руки, мне понадобилась вся мужская гордость: не мог же я спасовать перед женщиной...» «Когда он запел, - вспоминала Эдит Пиаф, - я сразу попала под его обаяние. Самобытная личность артиста, впечатление силы и мужественности, красивые артистичные руки, интересное выразительное лицо, проникновенный голос...» Эдит Пиаф вдохнула в него частицу своего божественного таланта. Она научила Ива Монтана той красоте пения, которая сделала его великим. Научила его по-настоящему любить женщину и не бояться проявлять в любви весь свой пыл, чувствовать себя легко и естественно в страсти. «Маленький воробышек» учил простого, мускулистого парня ростом 187 сантиметров и весом 82 килограмма...
И Ив Монтан, несмотря на свой резкий и жесткий характер, не противился урокам любви, а жаждал все новых и новых встреч, особенно после ссор и скандалов, ожидал той драгоценной минуты, когда вновь ему простят и можно будет оказаться в объятиях любимой. Ив Монтан неоднократно предлагал Эдит Пиаф: «Эдит, давай поженимся. Я хочу, чтобы ты была моей женой...» Однако этот счастливый день так и не наступил. Они остались просто верными друзьями... Ив впервые встретился с Симоной Синьоре 19 августа 1949 года под синим небом Прованса. Им обоим было тогда по 28 лет. Она - известная актриса, жена режиссера Ива Аллегре и мать их дочери, трехлетней Катрин. Монтан, приехавший на гастроли в Ниццу, - восходящая звезда мюзик-холла, получивший прозвище «Динамит на сцене». Он родился в маленькой итальянской деревушке Монсуммано-Альто, в бедной крестьянской семье. Когда ему было два года, родители эмигрировали из Тосканы (местность в Италии) во Францию. Иво Ливи - так звучало его подлинное имя. Монтан - псевдоним, пришедший как память детства... (Потомок сефардских евреев, он родился в Италии и мать с ним говорила на языке сефардских евреев ладино и кричала ему утром- Иво манатана , что означает: Ив поднимайся - пора вставать и идти в школу... Из этого впоследствии родился псевдоним Ив Монтан. После прихода к власти в Италии Муссолини семья переезжает во Францию...)
Он начал работать в одиннадцать лет: был учеником парикмахера, докером в марсельском порту, рабочим на макаронной фабрике... Когда к Иву пришла известность и у него появились деньги, он подарил родителям дом в пригороде Марселя, а семью старшего брата Жюльена пригласил жить к себе. Эльвира, жена Жюльена, стала работать секретарем у Ива и Симоны, а Жан-Луи, их сын, начал помогать своему дяде в кино и с его помощью приобрел профессию продюсера... ...Много позднее, в конце 1980-х годов, уже после смерти Синьоре, Ив Монтан писал: «Нас представили друг другу в «Золотой голубке», а уже на следующий день мы обедали вместе. За десертом, взяв ее за руку, я прошептал: «Какие у вас тонкие запястья!» - и с тех пор мы не расставались». 22 декабря 1951 года в мэрии Сен-Поль-де-Вано они поженились. С его стороны свидетелем был Поль Ру, владелец «Золотой голубки», с ее – поэт Жак Превер. В подарок на свадьбу Пабло Пикассо прислал рисунок, выполненный фломастером (что по тем временам было диковинкой). В жизни Ива и Симоны было немало счастливых дней. Ив Монтан удочерил дочь Симоны - Катрин, рожденную от брака с первым мужем. Прошли годы, и Катрин, ставшая актрисой, написала книгу об их жизни. Там есть такие слова: «Мама была поклонницей Монтана. Их связывала бурная страсть, которая никому другому не оставляла места... Я не встречала человека более талантливого, чем Монтан. К тому же он безумно много работал. Мама же, которая вышла из буржуазной среды, была хорошо образованна и стремилась всем поделиться с Монтаном. А он был одержим стремлением добиться успеха. Не будь Эдит Пиаф или Симоны Синьоре, он все равно стал бы Монтаном...» В 1951 году начались съемки фильма «Плата за страх». В мае 1953 года картина получила Гран-при Международного кинофестиваля в Канне, и пришел ее мировой успех. Для Ива Монтана фильм стал кульминационным взлетом в кино и на эстраде. С октября 1953 года по март 1954-го он дал двести сольных концертов. ...В сентябре 1959 года в одной из гримуборных Бродвея покатывались со смеху писатель Артур Миллер, его жена Мэрилин Монро, супруги Монтан и Ростен. Французский актер впервые выступил на американской сцене, и его зрители почему-то смеялись в самых неожиданных местах. От своих нью-йоркских друзей Монтан узнал, что взрывы смеха вызывали пуговицы на ширинке, сверкавшие в лучах прожекторов каждый раз, когда Ив засовывал руки в карманы. Так, весело и непринужденно, началось знакомство, завершившееся международным скандалом... В апреле 1960 года супруги посетили Америку. Симоне вручили «Оскара» за главную роль в фильме «Путь в высшее общество», а Ив Монтан, после долгих переговоров, дал согласие сниматься в картине «Давай займемся любовью» («Миллиардер»). Его партнершей по фильму стала Мэрилин Монро, заявившая: «После моего мужа Ив наряду с Брандо является самым привлекательным мужчиной из всех, что я встречала». Монтан, как ни странно, не видел ни одного фильма с участием Монро. По-английски он почти не говорил. Однако Миллер тоже считал, что «он чудным образом подходит для роли. Они с Мэрилин очень живые люди. В каждом из них есть внутренний мотор, который вырабатывает невиданную энергию. Ив станет одной из крупных звезд американского экрана». Итак, в январе 1960 года чета Монтанов и чета Миллеров въехали в номера 20 и 21 отеля «Беверли Хиллз». Каждый вечер пары собирались за ужином. Очень скоро Монтан начал высказывать недовольство поведением на съемках Мэрилин. Иногда без предупреждения она исчезала из студии и могла не появиться до самого вечера. Впрочем, были и забавные моменты. Однажды Монро сообщили, что цензор не пропустит сцену с поцелуями, если она будет лежать, так как создастся впечатление, что они с Монтаном занимаются любовью по-настоящему. «Что ж, - ответила Мэрилин, - мы могли с тем же успехом заняться этим и стоя!»... Несмотря на профессиональные разногласия, у француза и Мэрилин в ту весну начался роман. Она всем подряд, включая психиатра, стала говорить, что француз выглядит точь-в-точь как Ди Маджо, ее первый муж, и что он физически возбуждает ее. На съемочной площадке было видно, что им нравится изображать из себя влюбленных. Симона Синьоре почувствовала опасность, но, связанная контрактом, была вынуждена выехать в Европу. Артур Миллер, находившийся то в Лос-Анджелесе, то за его пределами, закрыл глаза на грозившую опасность, так как, похоже, смирился с тем, что брак не сегодня-завтра может рухнуть. Мэрилин и Монтан в своих соседних бунгало все чаще оставались предоставленными самим себе... Скорее всего, Монро для завоевания француза применила свой излюбленный прием: она постучала в его бунгало, придя в норковом пальто, под которым ничего не было. Однажды Артур Миллер застал парочку в постели, когда вернулся в дом, чтобы взять забытую трубку. Вскоре постельные истории стала распространять гостиничная прислуга. Любовный роман стал достоянием гласности. В то лето, когда работа над фильмом была завершена, Монтан через Нью-Йорк возвратился в Париж. Тем временем Мэрилин на Восточном побережье предприняла хитроумный перехват возлюбленного. Она сняла в гостинице номер и явилась в аэропорт, нагруженная шампанским. Короткая остановка превратилась в пятичасовую отсрочку. Мэрилин и Монтана видели в ее лимузине, где они в обнимку сидели на заднем сиденье. После того сбитый с толку и сконфуженный француз вернулся в Париж, где его ждала исстрадавшаяся Симона Синьоре. Мэрилин не хотела отпускать его. На протяжении многих месяцев она тешила себя надеждой, что сумеет склонить Монтана на свою сторону. Но больше они не встретились. Много лет спустя, уже после смерти Синьоре, Монтан признался: «Где бы я ни был, как бы ни жил, Мэрилин всегда будет оставаться со мной. И я не хочу гнать от себя ее образ. А если иногда все-таки гоню, то это просто означает, что я пытаюсь выжить, только и всего». Премьера фильма «Давай займемся любовью» в Париже состоялась 30 октября. Всем хотелось увидеть хотя бы на экране, как любят друг друга Ив и Мэрилин. После просмотра было много противоположных мнений. Единодушие проявлялось лишь в одном - их роман дал возможность Иву и Мэрилин глубже раскрыть свой талант. 5 августа 1962 года Ив Монтан вместе со всем миром узнал о трагедии, происшедшей с Мэрилин Монро. Известие надолго выбило его из колеи. Он не стал изливать свою боль на страницах газет и журналов. Остался с ней один на один... Вскоре жизнь принесла ему другую страшную весть: 14 октября 1963 года весь Париж оплакивал Эдит Пиаф. Ив и Симона провожали в последний путь женщину, с которой было связано так много хорошего в их жизни... Последнее десятилетие своей жизни Симона Синьоре много пила. Ее дочь писала в своей книге: «Мама не могла смириться с тем, что стареет. Монтан, который отказывался стареть, обожал Симону, но и любил жизнь. Я служила ему алиби. Мы с ним часто совершали различные загулы. И порой я помогала ему в его похождениях...» В январе 1985 года Симона Синьоре опубликовала роман «Прощай, Володя», а в сентябре, во время съемок наступила ее смерть... В мае 1987 года, на Международном кинофестивале в Канне, Ив Монтан был председателем жюри, и здесь он впервые появился на публике в сопровождении своей новой подруги - Кароль Амьель. Юная, красивая, она смущенно улыбалась. «Когда я была маленькой, - вспоминала Кароль, - я наблюдала за ним украдкой и уже тогда была полна восхищения актером, человеком, его карьерой. Я люблю его таким, каков он есть... И я бы была самой последней, если бы вмешалась в его жизнь, желая ее изменить». Ив Монтан был старше Кароль Амьель более чем на пятьдесят лет. Он был счастлив как ребенок. После смерти Симоны Ив приобрел новую, более просторную квартиру на бульваре Сен-Жермен, неподалеку от прежней... Кароль знала о тайной боли Ива Монтана. Казалось, он достиг всего в жизни. Но не было самого главного - собственного ребенка, продолжателя рода. А жизнь фактически уже заканчивалась, и ничего ожидать не приходилось... Валентин родился 29 декабря 1988 года, когда Иву Монтану было уже шестьдесят семь лет. Ив, узнав о рождении сына, сказал: «Чувствую себя намного лучше, чем большинство молодых отцов. Конечно, Валентин ни в чем не будет нуждаться, но я считаю, что ребенку нужно присутствие отца и матери, и в этом не может быть ничего лишнего. Я могу обеспечить его своим присутствием так долго, как будет мне отпущено...» Но недолго длилось счастливое отцовство. Когда малышу исполнилось 2 года 11 месяцев и 20 дней, во время съемок фильма Ив Монтан почувствовал себя плохо и был доставлен в больницу Санли. Кароль оставалась с ним всю ночь. Казалось, кризис миновал, ему стало легче, и, обращаясь к жене, он сказал: «Возвращайся домой, но никому ни о чем не говори...» Уехав, она в час дня позвонила в больницу, и ей сообщили о его смерти. Ив Монтан умер 9 ноября 1991 года. Он ушел к своим любимым женщинам - Эдит, Мэрилин, Симоне... К тем, с которыми была прожита бурная, но счастливая жизнь... Ив Монтан брал от жизни все, что она ему давала. Он был дьявольски ревнив. Он мог яростно наговорить много лишних слов, но, успокоившись, найти и произнести нужные слова так ласково и страстно, что его любимые все прощали. Они обожали его за бурлящую неистовую энергию в движениях и жестах, за глаза, за тональность его красивого голоса, за нежные и крепкие объятия, рождающие ту страсть, что переворачивает всю душу и пронзает сердце. Ив Монтан никогда не считал себя великим: «Я скорее бы назвал себя счастливчиком. Не люблю, когда меня называют выдающимся актером. Я бы назвал себя человеком, которому удалось не просто тратить время впустую, но повстречать выдающихся людей, повлиявших на его жизнь...» Расставшись с Ивом Монтаном, Эдит Пиаф сказала удивительные слова: «Если у мужчины красивые руки, по-настоящему красивые, он не может быть уродливым внутри. Руки не лгут, как лица. Особенно если они жестикулируют...» Когда Ив Монтан уехал из Америки, Мэрилин Монро находилась в таком жалком состоянии, что окружавшие ее друзья, были поражены. «Что бы случилось, если бы Ив... Что мне делать? Он так похож на меня внешне и внутренне... В моей жизни появился человек, очень мне близкий...» Симона Синьоре призналась своей близкой подруге: «Если бы ты знала, как я люблю его, этого парня... Жизнь без него - пустота...» Но у Ива были и другие любовные связи. Одна из них - двухлетний роман с актрисой Анн-Жильбер Дросар, у которой именно в те годы появилась дочка, названная Авророй. Но роман с ее мамой к тому времени уже закончился. Когда актер жил с молодой и красивой Кароль Амьель, в его жизнь снова вторглась Анн-Жильбер Дросар. Но теперь уже не с любовью, а судебным иском о признании его отцом Авроры. Факт сожительства с Анн-Жильбер Монтан перед судом не отрицал. Признать же отцом Авроры категорически отказался. Не захотел он проходить и генетическую экспертизу на предмет определения отцовства. По оставленному Монтаном завещанию его наследство должно было быть поделено между Катериной Аллегре и Валентином. Но Анн-Жильбер Дросар опротестовала завещание, требуя, чтобы ее Аврора тоже была признана дочерью Монтана. Состоявшийся в 1994 году новый суд, учтя прежнее признание Монтаном любовной связи с Анн-Жильбер, показание свидетелей и внешнее сходство Авроры с артистом, принял решение признать ее дочерью Монтана. А это значит, что она входит в число его наследников. Родственники Монтана, естественно, опротестовали это решение. Тяжба длилась почти четыре года. И новый суд посчитал, что есть лишь одна возможность установить истину - генетическая экспертиза останков Монтана. Его могила на парижском кладбище Пер Лашез должна быть вскрыта и прах эксгумирован. Это решение суда во Франции было встречено с возмущением. Министр здравоохранения Бернар Кушнир, глава Национального комитета по этике Жан Пьер Шанждо и тысячи простых французов потребовали, чтобы прах Монтана был оставлен в покое. В июне 1998 года генетическая экспертиза все-таки была проведена. Выяснилось, что Ив Монтан не был отцом Авроры...
На клипе поёт совсем молодой Ив Монтан, а танцует -в паре с молодым человеком (не знаю, кто он)- знаменитая в будущем актриса Мишель Морган, совсем молоденькая. Какие крупные планы, какие выражения лиц, мимика какая! А улыбки!.. На втором клипе уже состарившийся Авраам Лави (Ив Монтан) поёт ту же песню, а перед ней читает стихи, кажется, величайшего французского поэта Артюра Рембо. Так что это не французы носатые, как мы думали, а Ив Монтан такой же француз, как я русский...
...в своих воспоминаниях Савелий Крамаров писал, что когда в 1937 году в Советском Союзе начались показательные политические процессы, блестящий московский адвокат Крамаров воспринял их как заранее отрепетированное трагедийное действо...
В 1937 году он по долгу службы защищал подсудимых на инсценированных НКВД процессах. Видимо, защищал слишком добросовестно - его адвокатская деятельность была расценена как антисоветская агитация и в 1941 году в коммунальную квартиру Крамаровых пришли чекисты... Под пытками Виктор Савельевич подписал признание. Срок - восемь лет. Осужденного по 58-й статье ("буржуазная пропаганда") отправили на Алтай, в Усвитлаг. Оставшаяся без средств к существованию жена адвоката Бенедикта Соломоновна устроилась работать копировщицей, печатала на машинке, продавала одежду, чтобы прокормить четырёхлетнего сына и его старшую сестру семилетнюю Татьяну. Чтобы не потерять работу, с мужем-политзаключенным Басе Соломоновне пришлось развестись - в те времена с осуждёнными жён разводили без слушания дела, сразу после объявления о разводе в "Вечерней Москве"... Счастье, что помогали три её брата: для Савы и Тани был составлен график, в какие дни у кого обедать. В гостях Савелий заставлял себя не набрасываться на еду, не просил добавки, тихонько хлебал суп и выслушивал назидания. Лишь однажды бросил ложку и, заплакав от обиды, выбежал на улицу... Раз в полгода (чаще не разрешалось) родные слали Виктору Савельевичу в лагерь посылки и денежные переводы, а Сава отправлял письмо: "Дорогой папочка! Мы с мамой здоровы, вспоминаем тебя и мечтаем о встрече. Я учусь на четвёрки и пятёрки..." А Бенедикта Соломовна в это время мечтала. У неё были две мечты: дождаться возвращения мужа и увидеть аттестат сына. Не успел отец после отбытия срока приехать хотя бы на 101-й километр от Москвы, грянул 1949 год. Развернулась борьба с космополитизмом, и Виктор Крамаров вновь оказался в лагере, на этот раз в Красноярском крае, в поселке Туруханск... потом оттуда пришло сообщение о его самоубийстве. - Папу убили, - вскрикнула Бася. - Это не доказать, но моё сердце чувствует - убили. У Бенедикты Соломоновны начались сердечные боли, и вскоре её увезли в больницу. В больнице Сава не отходил от её кровати и не соглашался уехать, даже когда врач пригрозил милицией. Мама попросила Саву прийти через день. Когда он пришёл, ему сказали: - Савелий Викторович ... сегодня в шесть утра не стало Бенедикты Соломоновны... Савелий Крамаров, ещё будучи гражданином СССР, долгое время разыскивал следы своего отца. Позже и Савелий, и его сестра, которая, по последним данным, проживала во Львове, пытались найти его могилу. В "наследство" Савелий получил лишь профсоюзный билет, сберкнижку с остатками вклада в 5 рублей, фотографию из дела и 53 листа различных справок. Но он мог гордиться своим отцом, честным и первоклассным адвокатом, который и пострадал-то за защиту в суде оклеветанного героя Гражданской войны. Виктора Савельевича Крамарова реабилитировал военный трибунал Московского военного округа 8 июня 1956 года...
*** ...6 июня исполнилось 16 лет, как в больнице Сан-Франциско после тяжелой болезни скончался один из самых знаменитых комиков советского кино — Савелий Крамаров, блиставший в комедиях «Джентльмены удачи», «Иван Васильевич меняет профессию», «12 стульев», «Неуловимые мстители» — все его фильмы трудно перечислить навскидку. О последних днях великого актера рассказывает последняя жена Савелия Крамарова — Наталья, с которой они поженились всего лишь за полгода до смерти артиста: наш корреспондент встретился с ней в Сан-Франциско. Во время интервью Наталья высказала сенсационное предположение — возможно, если бы не катастрофические врачебные ошибки во время лечения Крамарова, он мог бы быть жив до сих пор…
Лучше русских женщин никого нет, но я не могу жениться на русской...
— Наташа, если не секрет, как именно вы познакомились с Савелием? — О, это была весьма спонтанная встреча. В самом начале 1993-го года Савелий приехал в Сан-Франциско присмотреть дом. Выбирать жилище помогал его близкий друг Игорь, который был и моим знакомым. В это же самое время я была в гостях у него дома, и он как бы между делом сказал — ко мне сейчас Савелий Крамаров на чашечку чая забежит. Через какое-то время заходит Савелий: челюсти у гостей так и отвисли — правда, он очень быстро ушёл. Проходит 8 месяцев с того дня, Савелий возвращается в Сан-Франциско с той же целью — покупки дома. После целого дня поисков зашли они с Игорем в кафе, и Савелий ему говорит: а помнишь, у тебя была в гостях грузиночка Наташа? Игорь ответил — вообще-то она не грузинка, а еврейка. Савелий удивился — как, неужели? Тогда из-за его религиозных убеждений ему была важна национальность женщины. — Представляете, если б вы и правда были грузинкой, как бы вам было обидно? — Я думаю, в таком случае я бы об этом разговоре вообще никогда не узнала. Так вот, Савелий с Игорем позвонили мне и пригласили на ужин, мы отлично провели вечер: мне было хорошо и весело, как никогда. С тех пор у нас начался телефонный роман (мы вели разговоры по два-три часа) и Савелий зачастил в Сан-Франциско. Позже он говорил — лучше русских женщин никого на свете нету, но сейчас я не могу жениться на русской. — А вроде первая жена у Крамарова была именно русская. — Да, ее звали Люда — он женился очень рано в первый раз, жили они недолго — расстались как в море корабли. А со второй женой, Машей, у Савелия был гражданский брак целых 13 лет — он очень трогательно о ней отзывался, эта женщина оставила большой след в его жизни. Когда Савелий после 1991-го года в Москве бывал наездами, Маше пару раз звонил — но у неё уже была другая жизнь и семья. — Вы ревновали? — Нет. Даже когда Савелий, уже перед смертью, тяжелобольной, вспоминал Машу, я понимала: это была часть его жизни, как можно ревновать? Он, кстати, меня тоже ревностью не изводил. Савелий был весьма мудрым человеком, у него произошла переоценка многих жизненных ценностей. Он был старше меня на 20 лет и понимал, что если он будет держать молодую жену, как в клетке, то удержать точно не сможет: тогда ей точно захочется приключений, а ревностью и напором ничего не изменишь. Когда мы поженились, он мне сказал — «Ну что… давай будем учиться жить вместе». Хотя нет, знаете, один раз я его всё-таки слегка приревновала, было такое дело (смеётся). — Видимо, к молодым поклонницам? — О, его обожательницы в моем присутствии на концертах не стеснялись ему на шею вешаться, целовать и прямо зажимали всего — но это нормально, тут популярность, никуда не денешься. Он запросто мог поехать в гости к поклонникам, быть там «душой компании» и вообще умел наслаждаться жизнью. Мог целый день заниматься только собой — утро у него начиналось с того, что он стоял на голове, потом играл в теннис… — А ЗАЧЕМ он на голове-то стоял? — Это у него была такая специальная зарядка для мозга — каждый день на голове стоять по полчаса для улучшения кровообращения. Он медитировал, занимался спортом: в какое время я бы ему не позвонила, он всегда был занят. Но и этого Савелию было мало — он взял да и записался на курсы бразильских танцев, а ему ведь было под шестьдесят! Кстати, танцевал он вообще замечательно, особенно рок-н-ролл. И вот после первого же занятия на автоответчике появляется игривое сообщение от женщины: «Ох, ах, Савелий, привет, я с нетерпением жду нашего следующего занятия по танцам» — ну прям вся она такая певучая и вообще. Я насторожилась — ага, думаю, ясно — ничего себе, сходил потанцевал разок (смеётся). Ну и нормально — мы, конечно, обменялись с ним парой интересных фраз, но Савелия эта ситуация только развеселила.
Солёное не употреблял, острое тоже — всё было пресное и натуральное
— Мне жена Олега Видова рассказала интересную вещь относительно вашего романа с Крамаровым. Пришла она как-то на премьеру фильма и видит: сидит Савелий, а позади него никого на трёх рядах кресел нет, народ в сторону жмётся. Оказалось, он хотел вас впечатлить, чтобы у него выросли волосы на голове, и так натер лысину чесноком и луком, что сидеть рядом с ним было просто невозможно. — (Смеется.) Точно-точно. Он сначала всю прическу сбрил и натирался этой смесью — всё хотел, чтобы на голове волосы погуще выросли, но что-то ему никак не помогало, зато пахло ужасно. Он потом это средство привёз опять в Сан-Франциско, и попробовал им ещё один раз намазаться, я сказала — ну, хватит, это просто кошмар. Савелий вообще так следил за своей внешностью — вы просто не представляете. Он с раннего утра занимался косметикой своего лица и говорил — мне ж деньги платят за то, чтоб я выглядел нормально. Когда я в первый раз прилетела к нему в Лос-Анджелес, он встретил меня в аэропорту с цветами, при параде. Утром просыпаюсь — вижу, Савелий выходит из ванной в какой-то замасленной рубашке и чем-то обмазанный весь. Я обомлела — думала, сейчас меня впечатлят, кофе в постель и всё такое, а тут он с какой-то питательной маской на лице. Он считал, что даже любимой женщине может показаться на глаза в совершенно затрапезном виде, а зрителю — нет. Кстати, масла, которыми он натирался, он делал сам — смешивал по каким-то определенным пропорциям и получал уникальный результат. — Да, я слышал, Савелий был буквально помешан на своем здоровье. — О, это верно: до чего там доходило! Он себе отказывал ради здоровья во всём — соленое не употреблял, острое тоже — всё было пресное и натуральное. Мне было непросто…хотя я понимала, что это правильное питание, но тяжело было перестроиться на то, что он ест: тошно сначала от этих салатов было. Крамаров мог чуть поесть хлеба, не мягкую часть, только корку, каши, рыбу — очень правильно питался. И вот такая лажа, такое чудовищное заболевание…когда Савелию сказали, что у него рак — он поверить не мог. Говорит — как же так, я себе во всём отказывал на протяжении многих лет, не ел даже своего любимого мороженого — только раз в год по половине чайной ложечки! Он считал, что поскольку правильно питается, проживёт до ста лет, регулярно делал очистки организма десятидневными голоданиями. Занимался спортом, плаванием, никогда не простужался, гордился своим телом: в нём не было ни капли жира — сплошные мышцы. За три дня до операции он ещё брал у своего тренера занятия по плаванию, и тот за ним не мог угнаться. — После диагноза Крамаров допускал, что может умереть? — Нет, даже на одну секунду не допускал. Хотя может, подсознательно он что-то чувствовал… Савелию никогда ничего не снилось, а незадолго до смерти он увидел сон. Что вышел из дома на маленькую лужайку, лег на землю и стал умирать…и этот сон видел несколько раз, он повторялся снова и снова. Как я сказала, он до операции жил полной жизнью…а вот после уже начались тромбы по всему организму. Я не понимаю, как это могло случиться. Савелий тщательно проверялся каждый год, и никаких предпосылок к болезни не было — он никогда не принимал никаких лекарств. — Господи, ну вот какая судьба… — Да, Савелий в первый момент тоже так подумал — для него это был просто гром и молния. Он вышел из клиники и одно слово только сказал — «Рак». Мы сели в машину, я зарыдала, а он, напротив, очень стойко держался... Потом я уехала на работу, он через два часа звонит и говорит — «Наташ, начинаем прожигать жизнь!». Но, к сожалению, времени нам осталось очень мало, хотя наше семейное счастье только начиналось. Крамаров свято верил американским врачам и думал, что ему помогут — А вот кем вообще он был по характеру? Говорят, что если у людей профессия — смешить других, то в личной жизни они меланхолики. — Он не был меланхоликом, но как сказать…знаете, человек не может всё время других смешить, ему и для себя надо пожить. Савелий очень любил быть один, он уходил в себя и умел это делать — скучно наедине с собой ему никогда не было. Это было необходимо, чтобы восстановить ту энергию, которая требовали от него поклонники — люди ведь не хотели видеть другого Савелия. Я чувствовала, что в нём живут две личности разных — один комедиант, а другой — серьёзный, глубокий человек. — Хотел ли Крамаров сыграть что-то другое, кроме комедийных ролей? — Да. Он, можно сказать, убегал от этой роли шута, которая прилипла к нему. Савелий хотел себя попробовать в серьёзной роли. Я его спрашивала — а какой твой любимый фильм? Он называл несколько, один из них — «Ребята с нашего двора» Он снимался там в роли Васьки Ржавого в «особой» кепке: после этого фильма посыпались приглашения на съёмки, и кепка стала его талисманом — он решил, что она приносит удачу. Савелий её привез в США и все время возил с собой, хотя кепка была ужасно ветхая. — В гроб ему её не положили? — Нет, мы только молитвенник положили, самое дорогое для него, в последние дни он с ним не расставался. Он очень тяжело умирал — потерял зрение, началось дрожание речи, и он замкнулся, отвечал только «да» или «нет». Савелий очень хотел жить и боролся за жизнь. После операции его 2 месяца лечили от тромбов, которые всё образовывались и образовывались: на фоне рака у него произошла деформация сердечного клапана. Но врачи не распознали, думали, что начался тромбофлебит, и лечили неправильно. — Даже странно такое слышать — ведь считается, что медицина США лучшая в мире. А ведь тут, можно сказать, человека попросту угробили. — Да, Крамаров свято верил американским врачам и думал, что ему помогут. Когда доктора выбрали для лечения интенсивную химиотерапию, Савелий послушно следовал ей, ему делали её гигантскими дозами, и он очень тяжело эту терапию переносил: ведь в жизни не употреблял никаких лекарств, а тут такие порции химии. Оба врача допустили много ошибок: разжижение тромбов конфликтовало с химиотерапией, а они даже не консультировались друг с другом по поводу лечения Савелия. — Когда Крамаров заболел, его поддержали те, кто его любил в России? — Да, пришли тысячи писем от россиян, с выражениями поддержки, сочувствия — люди находили слова, которые хотели ему всю жизнь сказать, подарочки посылали, в одном письме была пшеничная веточка, в другом — вышитый платок... Он умер, а письма все продолжали приходить и приходить. Вот официальные лица России вообще не отреагировали никак — ни Ельцин, ни мэрия Москвы. Даже мэр Сан-Франциско прислал соболезнования, а российские власти промолчали. Это возмутительно, я считаю. — Верно ли, что перед смертью он хотел вернуться в Москву и открыть бизнес? — Да, такие мысли у него были. У Савелия уже не было большого желания сниматься в фильмах. Он был счастлив, что купил дом, как ребёнок, которому подарили замечательную игрушку. С удовольствием занимался ремонтом, перестраивал нижний этаж. Когда брал телефонную трубку, говорил: «Помещик Крамаров слушает». Дом полностью похож на подмосковную дачу, мебель — антикварная. Савелий говорил: «Снаружи посмотришь — домик в лесу, а зайдешь внутрь — как Лувр». — К сожалению, далеко не все его поклонники смогут прийти положить цветы на могилу своего кумира на десятилетнюю годовщину его смерти — Савелий Крамаров похоронен в Сан-Франциско, а не в Москве. Жаль, что так получилось. — Я понимаю вас. Понятно, что и Россия сейчас другая, не та, из которой уезжал Савелий…конечно, он скучал по своему зрителю. Говорил мне, когда мы собирались поехать в Москву — там мы будем купаться в моей славе. Ему было это очень приятно ощущать, и в США такого не хватало. Савелий говорил, что самым большим испытанием в его жизни было пережить славу. Но вышло так, что слава пережила его. Илья БАСКИН, актер Голливуда («Человек-паук 2», «Самолет президента»): — Савелия я знал, еще когда сам на «Мосфильме» работал. Звёздная болезнь у него была потрясающая, за словом он в карман не лез, мне так прямо и заявлял (правда, переводя в шутку) — «Я звезда, а ты говно!». Но при всей этой грандиозной популярности ему приходилось унижаться перед заведующим гастронома, чтобы тот ему продал «из-под прилавка» дефицитную колбасу — я считаю, что это чудовищно. Помню еще, боялся с ним на машине ездить, страшно — у него же косоглазие, смотрит на меня, а не на дорогу. Кстати, Сава считал, что его шарм не в косоглазии — как приехал в США, вскоре лег на операцию: «Что, на меня идут толпы только потому, что я косой? Ерунда все это — я и так смешной». Вы удивитесь, но я даже понятия не имел, что он еврей — потом уже узнал в Америке и обалдел: он ни с кем не говорил на эту тему. По своей известности Крамаров потом очень скучал в США: говорил, что славу потерять очень и очень больно. Первый раз в Голливуде он пришел на актерскую пробу, а там сидел не режиссер, а какой-то одесский биндюжник, и начал ему — ты давай пригнись так, теперь повернись здесь — и это актеру такого класса, как Савелий! Он послал его к чертовой матери и ушел. На здоровье он был серьезно «повернут»: представляете, даже со своей питьевой водой ко мне приходил, чтобы кипятить ее и чай пить! Я другого человека в жизни не знал, который так бережно относился к себе. В личной жизни он был очень спокойный и уравновешенный человек, но хотел этого или нет — в любой компании становился центром внимания — у него всегда на всякий случай были «в загашнике» шутки-заготовки. Олег Видов, актер советского кино и Голливуда («Всадник без головы», «13 дней»): — Сава вообще умел жизни радоваться. Он был очень трогательный — в нем была такая, знаете ли, детская наивность: он мог прийти в восторг на целый день, просто увидев красивый цветок. Запросто мог просто так подарить полузнакомому человеку дорогой подарок, и очень был отзывчив — если кто заболеет, он все бросит, едет его навещать. Желание уехать из СССР у него созрело спонтанно. К нему просто относились по-свински — Сава мечтал всю жизнь поехать во Флоренцию, ему отказали — чиновник бросил в лицо: «Да как ты можешь с такой рожей представлять Советский Союз?». После того, как Крамаров в 1983 году сыграл кагэбэшника в «Москве на Гудзоне», то очень боялся, что КГБ ему отомстит: вдруг Политбюро постановит его «убрать», либо похитить, привезти в СССР и судить. Поэтому, когда коммунизм рухнул, он сказал — «Ну, слава Богу, теперь я могу не бояться и даже ездить в Москву» — и верно, сразу же туда поехал. Каждому человеку в России он казался родным — был в нем какой-то собирательный образ, с пяти минут знакомства казалось, что где-то видел его раньше и знаешь сто лет. Никогда не пил, любил только такие дамские сладкие ликерчики. Ужасно, что он так «попал» со своим врачом…я ему говорил — Сава, никогда нельзя только одному врачу доверять. До сих пор себя корю, что так его тогда и не уговорил у другого доктора провериться… Йозеф Лангер, раввин Савелия Крамарова в Сан-Франциско: — Я не переставал удивляться, насколько Савелий был увлечен религией. Он отказывался от очень выгодных предложений, если они попадали на еврейские праздники, упорно не работал в субботу, даже если ему предлагали огромные деньги. Распускали слухи, что Крамаров «ударился» в религию специально — мол, потому что весь бизнес в Голливуде еврейский. Я могу лично подтвердить, что это неправда. Он звонил мне постоянно — «А что можно делать в субботу? Свет можно включать? А трубку брать телефонную? А зажигать зажигалку?». Раньше Савелий ничего не знал о религии, говоря мне, что никогда даже о Боге не задумывался — он рос в атеистической стране. Когда мне сказали, что в СССР этот человек — звезда кино, меня это поразило — среди звезд Голливуда я не видел столь сильно верующих людей. Раввинам он верил безоговорочно, считая их просто святыми людьми. Помню, как Савелия потрясло, когда я ему сказал, что в юности был хиппи и работал на беконной фабрике — он не мог поверить в то, что я, его раввин, находился в окружении греховной свинины (смеется) — чуть не заплакал. Я был с ним, когда он умирал, и видел, как ему было страшно и тяжело. Но даже на смертном одре Крамаров продолжал молиться и спрашивать, кошерную ли ему подают еду. Герман Синицын (снимался с Крамаровым в фильме «Любовное приключение») — Крамарова обижало панибратство. Как-то раз он чуть в драку не полез из-за того, что к нему на «ты» обратились. Потом он научился быть спокойнее — помню, сидим в ресторане, подваливает пьяный мужик и начинает — о, это ж Крамаров, а ну-ка пошли хлопнем по стакану — он даже на него внимания не обратил, продолжал разговаривать, как будто этого мужика нет. Верил в гороскопы всякие — ему один раз как-то в синагоге духовное лицо сказало жениться, он и женился, а потом развелся: и как, говорит, ребе мог такое посоветовать, мы явно друг другу не походили: она родилась в Дракона, а я в год Собаки. Ел он совершенно непонятные для меня вещи: говорю, Сава, как ты ешь же это, это ж какой-то комбикорм, жмых — он смеется и отвечает — зато жить буду долго... Очень радовался, что дочь у него родилась — вот, говорит, главный успех в моей жизни...
Последние месяцы своей жизни, перенеся два инсульта, Крамаров лежал в госпитале слепой, немой и парализованный. Актер Олег Видов сообщил в Москву, что Савелий Крамаров может только слышать, и просил присылать ему телеграммы, а потом часами читал тысячи посланий любимому артисту...
и ещё одно необычное воспоминание:
История одной фотографии - Савелий Крамаров
Я успел сделать несколько снимков Савелия, прежде чем познакомился с ним. Потом я уже снимать не мог… Он был тогда одинок и я, который не лез с вопросами и со своим фотоаппаратом, наверное, каким-то образом скрасил немного это одиночество...
Эта история произошла во второй половине 70-х, уже точно не помню, 76-й или 77-й был год. Да, в общем, это и неважно. Мне было двадцать лет, тогда я был студентом Московского Авиационного института. Как обычно, на каникулы я уехал в свой родной город – Одессу. Мне повезло: пассажирский теплоход «Азербайджан», на котором ходил мой отец, оказался пришвартованным именно в Одессе, хотя обычно совершал шикарные зарубежные круизы с нашими и зарубежными туристами. А тут между круизами возник перерыв, и руководство Черноморского пароходства приняло решение о двух небольших туристических рейсах по Крымско-Кавказской линии. Плавсоставу, кому полагалась отдельная каюта, разрешено в такие рейсы брать семью – платить нужно только за питание. Упустить возможность в очередной раз посетить любимые места Черноморского побережья я не мог, да и хотелось повидаться со старыми друзьями. В первый же вечер мы собрались в ночном баре. Там я впервые и увидел Савелия Крамарова, как это принято говорить, живьем. Он пришел один. Попытался было найти компанию, но что-то не получалось. Его восторженно узнавали, но воспринимали исключительно как комика с экрана. Уже потом я понял: ему просто необходимо было именно человеческое общение. На другой день я встретил его около бассейна. Тогда я только осваивал свой новый фотоаппарат, это был «Фотоснайпер», сделанный на базе «Зенита» и тогда, именно этим объективом, я сделал несколько снимков. Еще через день, там же в бассейне, рано утром, когда только-только набранная вода из открытого моря обжигала тело, мы познакомились. Так рано собрались поплавать только мы вдвоем. Выйдя из холоднющей воды, присели у бассейна. Крамаров спросил, кто я и откуда, и мы как-то с удовольствием разговорились. Потом он вдруг поинтересовался, что собираюсь делать на ближайшей стоянке, не поеду ли на экскурсию. Я ответил, что, скорее всего, нет, потому что уже ездил на эти экскурсии, просто прогуляюсь по городу. Неожиданно он предложил мне пройтись вместе… В итоге мы совершили несколько прогулок в городах, в которые заходило наше судно. Как я в дальнейшем понял, он был очень одинок, и я каким-то образом оказался тем человеком, который согласился скрасить его одиночество в той поездке. И еще для него, наверное, было ценно в нашем общении, что я не лез в его душу с вопросами и со своим фотоаппаратом, мы просто гуляли и разговаривали. Каким он был вне экрана и публики? Как мне показалось, совершенно другим человеком, резко отличающимся от его «образа» на экране. Разговоры между нами были о жизни с философским уклоном. Кино или его популярности мы просто не касались. Но иногда он вдруг «выпадал» из спокойного мира беседы и на мгновение становился тем дурашливым Крамаровым, к которому мы привыкли. Это случилось всего пару раз. Один такой курьезный случай я очень хорошо запомнил. Кажется, это было в Сухуми. Мы только сошли с судна и направлялись в город, как вдруг краем глаза я увидел, что с Савелием что-то происходит. Еще секунду назад он был спокойным, расслабленным и вдруг резко стал меняться. Представляете, я увидел паука с кривыми руками и ногами! Начал осматриваться, ища причину его смешной «игры», и увидел чуть впереди идущих нам навстречу двух красивых девушек. Они несли огромную спортивную сумку, одну на двоих, каждая за свою лямку. И вот объявившийся так неожиданно «паук» в лице Савелия стал совершенно по-паучьи перебираться через эту сумку между девушками – на другую сторону. Перебрался, вернее, перелез, выпрямился и снова стал обычным человеком. Поворачивается к девушкам в ожидании ахов и улыбок на свою шутку… Я, в принципе, тоже – не каждый же день девушки встречаются с популярным артистом… Вместо этого мы увидели два совершенно ошарашенных взгляда! Сумку они, конечно, поставили на асфальт, на лицах было разлито недоумение, растерянность… Вообще они смотрели на Савелия как на ненормального. Тот, не понимая реакции, стал тоже меняться в лице… И тут наши девушки подали голос. Они дуэтом заголосили на иностранном языке (каком я так и не понял!), и тут до нас стало доходить, что они иностранки, его как артиста не знают! Так что реакцию можно было понять… Уже потом, извинившись как мог и пройдя вперед, Крамаров сказал: «Ну вот, хотел произвести впечатление на симпатичных девушек! И такой прокол! Бывает…» В том же Сухуми, как раз узнав Крамарова, за нами увязались на машине несколько местных парней. Они ехали следом и предлагали сейчас же отправиться в лучшие рестораны. Но Савелий был неумолим, спокойным голосом говорил, что мы просто отдыхаем и просьба – не мешать отдыхать. Но я так и не смог больше его сфотографировать.. Что-то внутри говорило, что в нашем коротком знакомстве это было бы лишним. Могло убить возникшее общение, которое в тот момент так было ему нужно. С моей стороны было бы чем-то вроде предательства...
Из-за своего временного отсутствия не упомянул вовремя десятилетие со дня смерти любимого всеми Георгия Вицина...исправляю сие упущение:
ВИЦИН Георгий Михайлович 23.04.1918, Петроград - 22.10.2001, Москва Народный артист СССР (1990).
Детство Георгий Вицин родился 23 апреля 1917 года... Его мать Мария Матвеевна сменила множество профессий, она одна несла на себе все заботы по дому, так как муж вернулся с войны тяжелобольным человеком: он был отравлен газом и прожил недолго. Когда она поступила на работу билетерши в Колонном зале Дома Союзов, частенько стала брать с собой на работу сына. Там-то он и приобщился к искусству. Надо сказать, что с детства Вицин был очень застенчивым мальчиком. В классе, скрываясь от строгого взгляда преподавателя, он вечно прятался за чужие спины. Однако, преодолев свою закомплексованность, он принял твердое решение стать актером. Для начала Георгий выбрал школьный театр в качестве терапии от застенчивости. "Лечение" начал активно. В детском спектакле исполнял танец шамана так неистово и эмоционально, что получил от преподавателей совет всерьез заняться балетом. Но после школы Вицин решил "всерьез заняться" театром. Юность После окончания школы Георгий Вицин поступил в училище Малого театра. Но вскоре его отчислили с формулировкой "За легкомысленное отношение к учебному процессу". Осенью Вицин вновь решил испытать свои силы. Он прошел испытания сразу в трех студиях - Алексея Дикого, театра Революции и МХАТа-2 - и был принят сразу во все. Свой выбор остановил на Театральном училище им. Е.Вахтангова студии МХАТ-2, где проучился с 1934 по 1935 год. В 1936 году Георгий Вицин поступил в труппу театра-студии под управлением великого актера Николая Хмелева. Студию вскоре переименовали в театр имени Ермоловой, а Вицин занял в труппе заметное положение. "На него" ходили. Покупая билеты, в кассах нередко спрашивали, кто сегодня играет - и, если не Вицин, могли развернуться и уйти. О нем с удовольствием писали театральные критики, и никто тогда представить себе не мог, что актер с такой блистательной сценической карьерой может навсегда покинуть театр ради кинематографа. Положительный киногерой "с легким налетом иронии". Кинематографическую карьеру Георгия Вицина условно можно разделить на три периода. Дебютировал он ролью Гоголя в картине Козинцева "Белинский" в 1951 году (до этого в кино у него была лишь эпизодическая роль опричника в фильме "Иван Грозный"). Снимался Георгий Вицин в самых разножанровых фильмах и прославился в роли Васи Веснушкина в фильме "Запасной игрок" (1954). Перед съемками "Запасного игрока" Вицин целый месяц ежедневно тренировался на стадионе, чтобы "согнать жиры". А на репетиции боксерского поединка он так разошелся, что всерьез атаковал Павла Кадочникова. Кадочников, занимавшийся боксом профессионально, среагировал автоматически. В результате Вицин очнулся с трещиной в ребре, но с площадки не ушел, а продолжил съемку, затянув грудную клетку полотенцем. Зрителям приглянулся герой Вицина - застенчивый, но болеющий за свое дело, способный совершить благородный поступок. По горячим следам и тому же удачному шаблону был снят фильм "Она вас любит" (1956), где развилась тема истинного, а не показного героизма, душевной взыскательности, способной выстоять перед нахрапистой оголтелостью. В этом фильме по сценарию предполагался сложный трюковой эпизод на водных лыжах. Сниматься должен был дублер, но режиссер решил взять Вицина "на слабо". Вместе со сценаристом они сфабриковали письмо от некой "поклонницы Клавы", в котором она сообщала, что будет лично наблюдать, как самый смелый актер носится на водных лыжах. В конце письма был прозрачный намек на возможность близкого личного знакомства. Вицин письмо прочел, сниматься согласился, весь эпизод отработал блестяще, но в конце сказал радостному режиссеру: "А вот имя девушке могли бы поинтереснее придумать". Невзрачные, но отзывчивые герои Вицина вызвали симпатию зрителей. Параллельно актер снимался в лентах детективных, исторических, лирических. Козинцев собирался сделать из него положительного киногероя "с легким налетом иронии". Эпоха "Труса" Но тут начался второй период творчества Вицина - "эпоха Труса". Его хрупкая и субтильная фигура возникла рядом с Бывалым - Моргуновым и Балбесом - Никулиным, создав нелепую сатирическую троицу, высмеивающую пороки общества. Каждый из этих образов был собирательным, обобщающим. Трус Вицина в комедиях "Пес Барбос и необычный кросс" (1961), "Самогонщики" (1961), "Операция Ы" (1965), "Кавказская пленница" (1966), "Семь стариков и одна девушка" был поэтичным, влюбчивым, мнительным, этаким интеллигентом из коммуналки. Все его дальнейшие герои проходили под той же маской с привычными вздохами, походочкой, с дежурным набором аксессуаров (портфель, галстук, котелок, очки или просто близорукий взгляд). Новые маски Неожиданно актёр выступил в роли отпетого уголовника в "Джентльменах удачи" (1971). Жуткий человек с лающим голосом и сентиментальными воспоминаниями, сующий голову в петлю - здесь Вицин не только затронул современный нерв, но и нашел новые краски для продолжения своей "масочной линии". К сожалению ему мало предлагалось таких ролей со "взрывчатым" вторым планом, подобной папаше из комедии "Не может быть!" (1975). Мастер эксцентрики, гротеска, уморительного перевоплощения, Вицин использовался как чистый комик, хотя и в данном вопросе его так и недооценили. Но хотя эта маска и затрудняла Вицину творческие поиски, зрителям запомнились многие работы талантливого комедийного актера, с тонкой иронией и гротеском создававшего образы своих нерешительных героев. Более ста фильмов с его участием мы смотрим и не перестаем смеяться над его непревзойденными героями. Здесь и Бальзаминов из "Женитьбы Бальзаминова" и Тебенков из комедии "Опекун", Хмырь "Джентльмены удачи", Тютюрин "Неисправимый лгун", сэр Эндрю "Двенадцатая ночь", Сэм "Деловые люди" и конечно же главная роль - это трус из бессмертных комедий Гайдая. А съемки в телевизионном "Кабачке 13 стульев" лишь прибавили ему популярности. Георгий Вицин мог просто мастерски перевоплощаться. В сорок восемь лет он сыграл двадцатилетнего Мишу Бальзаминова. В тридцать семь - восемнадцатилетнего Васю Веснушкина в фильме "Запасной игрок". В тридцать шесть лет изобразил древнего деда Мусия в картине "Максим Перепелица". К маске "труса" Вицин в последний раз вернулся в фильме Юрия Кушнерева "Комедия давно минувших дней". Режиссер попытался возродить легендарную тройку, соединив ее в одном фильме с не менее известной гайдаевской двойкой, Арчилом Гомиашвили и Сергеем Филипповым - Остапом Бендером и Кисой Воробьяниновым из "12 стульев". Но в результате результат получился весьма жалким. Никулин от проекта отказался сразу, а оставшаяся "Великолепная четверка" напрягалась изо всех сил, но сделать "из ничего хоть что-нибудь" так и не смогла. Последнюю роль Георгий Вицин сыграл в картине "Хаги-Траггер" (1994). Работа в мультипликации Кроме кино, Георгий Вицин много работал над озвучанием мультфильмов. К своим кукольным и рисованным персонажам он подходил по системе Станиславского, считая эту часть творчества не менее ответственной и серьёзной. Его голосом говорят: домовенок Кузька, заяц ("Мешок яблок"), Джузеппе ("Приключения Буратино"), жук-музыкант ("Дюймовочка") и многие другие. Личная жизнь Георгий Михайлович был женат. Его жена - Тамара Федоровна - племянница знаменитого ученого Мичурина. Дочь Наташа - художник. Георгий Вицин безумно любил животных. Все окрестные обитатели (птицы, кошки, собаки) точно знали часы, когда он выходит "на кормление", и собирались перед подъездом. В семье держали двух попугаев и собаку. Удивительно, но Вицин, нередко игравший на экране пьяниц, в жизни был человеком абсолютно непьющим. Кроме того, он не курил. Всю жизнь Георгий Михайлович занимался йогой. В те времена в Советском Союзе никто толком и не знал, что это такое, а Вицин системно и регулярно занимался по этой древнеиндийской системе. Обязательное очищение организма, правильное питание, высокая устойчивость к стрессовым нагрузкам, ежедневные тренировки и медитации, причем строго по расписанию и независимо от обстоятельств. Многие режиссеры рвали на себе волосы, когда после команды "Мотор!" Вицин смотрел на часы и вежливо, но твердо заявлял: "Извините, мне надо семь минут постоять на одной ноге и посидеть в позе лотоса". Не обращая внимания на накаленную атмосферу, отходил в сторонку, отрабатывал свою норму и спокойно возвращался к работе. К такой зацикленности на здоровом образе жизни партнеры относились по-разному. Одни равнодушно, другие скептически, а некоторые высказывались довольно резко. Например, Нонна Мордюкова, которая после эпизода поцелуя купчихи Белотеловой с Бальзаминовым заявила Вицину: "Разве ты мужик? Не пьешь, не куришь, к женщинам не пристаешь. Ты же труп!"... Выдающийся актер Не смотря на обилие его персонажей, талант Вицина достоин большего и главную роль в его жизни он, к сожалению, так и не сыграл. По мнению его партнеров Моргунова и Никулина: "Вицин дьявольски талантлив и мы оба вместе взятые не стоим его ногтя". Последние 7 лет он не снимался и появлялся перед зрителями только в юмористических концертах театра киноактера. 22 октября 2001 года после тяжелой болезни Народный артист Советского Союза ушел из жизни. Одно из последних интервью Георгий Вицин закончил так: "Не суетитесь, люди. Жизнь отнимает страшно много времени!".
Дата: Понедельник, 07.11.2011, 07:26 | Сообщение # 12
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1551
Статус: Offline
Вчера исполнилось 75 лет со дня рождения знаменитого молдавского режиссера и сценариста Эмиля Лотяну. Такие его фильмы, как «Табор уходит в небо», «Анна Павлова», «Мой ласковый и нежный зверь», стали классикой мирового кинематографа. В память о великом мастере в московском Доме кино прошел творческий вечер, на котором присутствовал молдавский премьер. Выдающегося режиссёра, подлинного творца авторского кинематографа вспоминали ведущие кинематографисты, артисты театра и кино, музыканты, писатели, поклонники, официальные и государственные лица Республики Молдавии. Среди приглашённых: артисты Сергей Шакуров, Алексей Петренко, Галина Беляева, Светлана Тома, Ирина Лачина и другие известные кинематографисты. На вечере выступили: Оркестр под управлением Сергея Скрипки, оркестр народной музыки «Флуераш», студенты ВГИКа и учащиеся Московского академического хореографического училища при Большом театре. Вели вечер Сергей Новожилов, Светлана Тома, Ирина Лачина.
Фильмы Эмиля Лотяну "Табор уходит в небо", "Мой ласковый и нежный зверь" обожали зрители. А сам режиссер больше всего на свете любил свободу, был романтиком, поэтом и художником. Эмиль Лотяну внес в кинематограф хэмингуэевскую тему — человек не для того рожден, чтобы терпеть поражение. Эмиль Лотяну в юности скитался по общежитиям, жил на складе в кишиневской филармонии и спал в реквизите. Все прелести независимой жизни испытал очень рано - с 8 лет...
Окончив школу, приехал из Буковины в Москву. В то время он уже сочинял стихи. Казалось само собой разумеющимся, что путь его лежит в Литературный институт им. Горького. Но он в 1953 году поступил на актерский факультет Школы-студии МХАТа.
Эмиль обладал ярким темпераментом и артистизмом. Это привлекало внимание к талантливому студенту первого курса, и его начали вводить в студийные спектакли, в том числе в пьесах Мольера. А стихи Лотяну все чаще звучали на семинарах М. Светлова в Литературном институте, который был для Эмиля поэтической школой в течение пяти лет...
Последняя муза Эмиля Лотяну
Её знаменитый режиссер встретил перед самой смертью...
Он сгорел, не успев снять новую драму о любви, которая могла бы потрясти страну и в корне изменить личную жизнь самого режиссера.
По весне 2003 года Лотяну пришел в театр «Ромэн», чтобы подобрать актеров для нового фильма. Долго слушал цыганское пение, и вдруг у актрисы Екатерины Жемчужной вырвалось: «Вы - великий режиссер!» А Лотяну тихо так ответил: «Ты, Катя, скажешь это, когда я умру».
Через месяц его не станет.
Однажды Лотяну спросили, почему кинорежиссеры женятся на актрисах, которых снимают.
«Во-первых, не все женятся, - ответил Эмиль Владимирович. - Во-вторых, эта вещь слишком серьезная, потому что избранница не просто главная актриса. Она подобна любимому творению Бога, которое Всевышний дал тебе, чтобы помочь в исполнении твоего замысла».
Самому Лотяну небо послало двух избранниц - Светлану Тома и Галину Беляеву.
Светлану он встретил на троллейбусной остановке в Кишинёве. Ей не было и семнадцати. Пробы Светлана прошла, но так как она была несовершеннолетней, разрешение на съемки нужно было брать у ее родителей. Мама поддержала дочь сразу, а папа был категорически против: «Ты должна учиться!» В конце концов, он согласился, но взял с Лотяну расписку, что тот обязуется вернуть дочь после съемок в целости и сохранности...и через неделю после кинопроб они уехали на съемки «Красных полян» в Карпаты... На съемках Эмиль вел себя ужасно. Срывался, орал: «Бездарность! Дура! Идиотка!» Светлана была в отчаянии, потому как не привыкла к такому обращению – у них дома никто никогда голоса не повышал... После съемок он становился абсолютно другим: внимательным, заботливым, необычайно нежным. Кормил ее и лечил, когда она болела. Этот контраст вызывал у Светланы шок. Она вдруг осознала, что этот взрослый мужчина ухаживает за ней как за женщиной... Конечно, она влюбилась. Не то, что влюбилась, она просто потеряла голову…
В 1967 году режиссер приступил к съемкам новой картины – «Это мгновение» – о молдавских бойцах интернациональных бригад в Испании, о тех, кто не вернулся из первых боев с фашизмом. На небольшую роль связной-француженки Лотяну утвердил Светлану без проб. Однако отношения были очень сложными, они то расходились, то сходились, и в итоге расстались, решив остаться друзьями.
В 1969 году по завершении учебы в институте Светлана со своими сверстниками и художественным руководителем переехала в Тирасполь, где они создали новый театр-студию. Тома вышла замуж за светловолосого красавца Олега Лачина. В 1972 году 26-летний муж трагически погиб – во время купания в Днестре Олег попал под лопасти несущегося катера на подводных крыльях. Их дочери, Ирине (будущей кинозвезде) , было всего лишь восемь месяцев... Светлана тяжело перенесла утрату, но на выручку пришел Эмиль. Он пригласил ее сыграть в картине «Лаутары». Но звездный час для актрисы наступил спустя три года, когда романтическая драма Эмиля Лотяну «Табор уходит в небо» заняла в советском прокате первое место. В 1976 году фильм получил Гран-при на кинофестивале в Сан-Себастьяне.
Черноволосая красавица Рада ("главная цыганка Советского Союза") заставила говорить о себе весь мир. Картину купили 112 стран. До сих пор этот рекорд не может побить ни один из наших фильмов.
- Мы сходились с Эмилем, расставались. Но он всегда шел по жизни где-то рядом, - с большой нежностью говорит Светлана Тома. - Он никогда не жаловался на боль, не впадал в депрессию. Был настоящим мужчиной. Даже инфаркт перенес на ногах. «Эмилюшка» - звала его моя внучка Машенька. А он ее - «ангелом» и «златовлаской». И очень хотел снимать в кино.
- А то, что у него рак, он знал?
- Я думаю, что догадывался. Только не хотел нам показывать, чтобы не расстраивать. Последние дни, когда он умирал в больнице, мы с Галей приходили к нему. Вообще Галя Беляева - замечательная женщина. Когда-то Эмиль был с ней очень счастлив.
Для фильма «Мой ласковый и нежный зверь» Лотяну искал девушку русского типа, что-то между Савельевой и Самойловой. «Косульи» глаза 15-летней танцовщицы из Воронежа Гали Беляевой запали в душу сразу. После выхода картины они поженились. В московской однокомнатной квартире родился Эмиль Лотяну-младший...
- Эмиль был сильным человеком, - признается Галина. - Может, мы потому и расстались. Я хотела больше свободы. Он ведь намного старше меня. И я, как маленькая девочка, должна была подчиняться. Эмиль Владимирович не хотел разводиться. Скорее мне не хватило житейской мудрости.
У Галины сейчас четверо детей. Она замужем за преуспевающим бизнесменом.
А Лотяну после развода так и остался одиноким. Последние годы режиссера были тяжелыми. Известный среди московской богемы франт поблек. Чувствовалось, что рядом нет любимой женщины. Музы. Метался между Кишиневом и Москвой. Писал стихи, киносценарии. И целых 12 лет искал деньги на новый фильм...
Они нашлись лишь в конце 2002 года.
Лотяну не случайно приходил в «Ромэн». Он собирался снять потрясающую историю любви молодой цыганки и красавца композитора. По своему сценарию. Кстати, цыганский театр находится рядом с рестораном «Яръ». Так же называлась и его картина.
На роль главного героя Лотяну взял артдиректора кишиневского телевидения Теодора Гуцу.
Сложнее оказалось с главной героиней. Лотяну хотел, чтобы это была девушка необычной красоты. Видно, он искал не просто актрису, но и Музу. В России, родной Молдавии таких не оказалось.
В поисках ее он прошел Румынию, добрался до Балкан. В маленьком городке в Словении зашел в кафе. И вдруг увидел девочку. Такой нераспустившийся бутон. Его поразила ее ненавязчивая игривость. Лотяну уговорил ее провести фотопробы.
15-летняя Петра Фильчакова приехала в Москву с мамой.
Петра и Эмиль (фото сделано в квартире Лотяну)
Съемки были на квартире режиссера. 8 марта. Перед этим Лотяну перенес страшный грипп, не мог даже сидеть. Приезд Петры подействовал на него волшебно. Режиссер ожил. Шутил, угощал вином. Девочка прожила в Москве четыре дня.
После ее отъезда Лотяну полностью отдался новому фильму. На его столе стояла фотография девочки. Говорят, он подолгу любовался ею, часто брал фото в руки.
В апреле Лотяну улетел в Софию. Съемки «Яра» должны были начаться сразу после его возвращения.
В Софии Эмиль Владимирович неожиданно потерял сознание прямо в аэропорту. Таможенники помогли ему сесть в самолет. В Москве его доставили в реанимацию. Рядом были Галя с сыном и Светлана.
Через неделю его не стало. Он так и не успел явить миру еще одну красивую актрису, которая, кто знает, могла бы скрасить и его жизнь.
P.S. Был снят один только кадр «Яра». На острове, окруженном водой, горит крест. Как знак судьбы...
Дата: Воскресенье, 13.11.2011, 13:03 | Сообщение # 13
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
ДИНАСТИЯ
Светлана Владимировна и Александр Сергеевич жили вместе более 50 лет. Надежный тыл и у их сына. Похоже, верность и преданность очагу у этой актерской семьи просто в крови.
Они стали основателями замечательной актерской династии. И вот уже звание народного артиста получил их сын — Александр Лазарев-младший. А теперь и его дочка Полина Лазарева выходит на сцену. В добрый путь! В этой семье каждая вещь имеет свою историю, а с фотографий в рамочках на нас смотрят любимые, родные для хозяев дома лица. И тут же звонкие голоса внуков, заставляющие улыбаться счастливых родителей. А мы со Светланой Владимировной, уютно усевшись в его кабинете, настроились на волну памяти. «Я помню даже немножечко эвакуацию, — рассказывает она, — мне было года четыре. «Мосфильм», где работали папа и мама, эвакуировали в Алма-Ату. Вспоминается новогодний праздник в детском саду. Хорошо помню Таню Лаврову, тогда она была Андриканис. Что значит девочка, я запомнила, что на Тане было бархатное платьице с кружевным воротником. «Когда маме было 7 лет, бабушка сама пошла на фронт. Там она встретила офицера»
Я безумно любила отца. Он много читал, сам писал сценарии к своим фильмам. Папа и во мне развивал эту литературную жилку. По каждой прочитанной книге я писала небольшой конспект. И зрение потеряла, потому что читала до ночи. А так как спала в одной комнате с бабушкой, то, чтобы ей не мешал яркий свет, читала при свете ночника. Бабушка, Вера Алексеевна, мамина мама, когда вышла замуж первый раз, родила мою маму. Муж в том же году умер от скоротечной чахотки. В 1914-м, когда маме было 7 лет, бабушка сама пошла на фронт. Там она встретила Николая Федоровича, армейского офицера, они поженились. Он потом безумно любил нас, внуков. И мы его. В школе в послевоенное время каждому ученику выдавали бублик и кусочек сахара. Я знала, что дедушка очень любит сахар, поэтому бублик съедала, а сахар несла ему». Светлана Владимировна обладает удивительной способностью, она говорит о близких, тех, кого нет, так, словно эти люди просто на минутку вышли, сейчас откроется дверь и… «Бабушка была дворянка, украинка по фамилии Мандрыко. Это знаменитый род, приверженцы царя. Все мужчины были офицерами, участвовали в Бородинском сражении. Сейчас очень многое о своих предках узнал Шура (оговорюсь сразу: Шура в этой семье—Лазарев-младший, а Саша — Лазарев-старший. — Прим. ред.). Он ездил на Украину, возил сына Сережу на Бородинское поле, показывал места, где проходили бои». После войны Светлана с родителями и младшим братом Колей вернулись в Москву, в коммунальную квартиру на Плющихе. Многие столичные знаменитости — художники, артисты — были частыми гостями Владимира Викторовича и Валентины Львовны. Брат с сестрой, росшие в такой атмосфере, думали только о сцене и кинематографе. «Для нас с Николаем никогда не стояло вопроса о выборе профессии. В 11 лет я снималась у папы в картине «Машина 22-12, или Счастливый рейс». Чудесное кино. Но жанр комедии тогда порицался за аполитичность, и папа получил за фильм сполна. Теперь его «Машина 22-12» входит в золотой фонд Госфильмофонда (услышь это папа, наверное, упал бы в обморок!). Но самой замечательной папиной картиной я считаю довоенного «Доктора Айболита» по сказке Шварца. Айболита играл Максим Максимович Штраух. Но он снимался только в игровых сценах. А на натуре, где надо было бегать, лазить по горам, снимался сам папа. Он был очень наивным, вспыльчивым и безумно оптимистичным человеком. Это я от него взяла оптимизм. К нам приходили Михаил Иванович Жаров, Людмила Целиковская, Верочка Орлова, Павел Шпрингфельд. Они все снимались у известного режиссера Константина Юдина. А моя мама была у него звукорежиссером — и на «Близнецах», и в «Сердцах четырех». Когда мы с братом подросли, Николай пошел во ВГИК на кинооператорский, я — в Щепкинское, у нас появилась большая общая компания, в нашей коммуналке собиралось до 30 человек. Мы были шестидесятниками. Это великое время. Что касается быта, то мне всегда хотелось украсить дом. Папа у меня — большой эстет, аккуратист, он очень любил красивые вещи. Я и в этом пошла в него, даже на гастролях обязательно обихаживаю свой номер. Начинаю все передвигать, что вызывало бешенство у Саши. Да и в доме все сделано мной. Потом Саша говорил: «Боже, как у нас красиво, как уютно». Светлана Владимировна давно уже бабушка. Интересно проследить, как меняются в этой семье педагогические принципы. «Не помню, чтобы папа шлепнул меня. А вот мама могла наказать. Зато я Шурика лупила и за волосы трепала. Еще бы! Школа для меня была стихийным бедствием: он приводил всех друзей, когда, по их выражению, была «свободна хата». Я же очень увлекалась антиквариатом, стариной, дом полон всяких безделушек. Шурик же приходил с приятелем, они начинали кидаться подушками, и все кончалось драмой — разбивалась какая-нибудь антикварная вещь. Он тут же получал по заднице, и на этом дело кончалось, до следующего визита. Сейчас ругаю себя за это. А Шурик своих детей уже не трогает». После окончания Щепкинского училища молодая артистка уехала сниматься в фильме-опере «Евгений Онегин» — роли Ольги. А сразу после съемок стала показываться в театры. Однокурсник попросил ее подыграть ему в «Укрощении строптивой». Они пришли в Театр Маяковского, Немоляеву в труппу приняли, а ее партнера — нет. Точно такая же история произошла с Лазаревым. Знакомая тоже попросила его подыграть на показе в Театр Маяковского. И его приняли, а ту девушку — нет. Словно сама судьба сводила друг с другом питерского паренька Александра Лазарева, окончившего Школу-студию МХАТ и хорошенькую голубоглазую москвичку Свету Немоляеву, выпускницу Щепкинского театрального. «Сначала он никакого впечатления на меня не произвел, к тому же у меня был роман с одним человеком. Но потом я влюбилась в Сашу. Целовались на ступеньках в театре, чтобы никто нас не видел, а весь театр уже знал о нашем романе, все ждали, когда мы поженимся. И, когда мы об этом сказали, все наконец вздохнули с облегчением. Мы познакомились в 1959 году, а весной следующего года поженились».
Сашин папа, Сергей Николаевич Лазарев, был замечательным питерским художником, имел выставки, но, к сожалению, не получил достойного признания. Его работы сегодня украшают кабинет и гостиную. Много работ отца в квартире брата Александра Сергеевича — Юрия, народного артиста России, оставшегося в Петербурге. Он актер Театра комедии, его жена Мария Кедрова тоже актриса. Мама Саши и Юры, Олимпиада Кузьминична, была стенографисткой, машинисткой, но в последние годы занималась только домом. Очень любила Шурика, и каждое лето они с Сергеем Николаевичем приезжали на дачу в Абрамцево. «Поначалу, когда мы с Сашей только поженились, — продолжает Светлана Владимировна, — и его родителям не все нравилось, и моим. В отличие от них, мы оба были по уши в театре, нас раздражал выходной. Чего не скажешь сейчас. Теперь мы выходного ждем как манны небесной. Тогда же хотелось, чтобы день отдыха скорее прошел и можно было опять работать. Самая настоящая семья у нас возникла через семь лет, когда родился Шура. Так получилось, что именно в этот периоду нас было очень много интересных ролей в театре. А Саша еще и постоянно снимался. Поэтому жизнь у нас была особая, не такая патриархальная, как представляли папа с мамой. Ведь мои родители, как и Сашины, почти 60 лет прожили вместе. Я тоже всегда считала, что основа семьи — это доверие и любовь. И очень рада, что у Шурика с его женой Алиной все в семье хорошо. Но, если честно, мы боимся говорить об отношениях в семье. И Шура стал таким же. Мы же все актеры, а значит, очень суеверные, боимся сглаза. Помню, как-то Коля Караченцев в одном интервью сказал: «Я не хочу, чтобы моя личная жизнь стала достоянием республики…»
«Однажды Шурик привел Алину и сказал: «Вот девочка, на которой я женюсь»
Три года молодые жили у родителей на Плющихе, потом им дали комнату, тоже в коммуналке, но зато в минуте ходьбы от театра. Какие же компании видели те стены! «Вот, скажем, Андрей Тарковский не был нашим другом, — рассказывает Светлана Владимировна, — скорее другом наших друзей. Но я очень горжусь тем, что он у нас бывал. Причем один раз сидел на шкафу. Мне недавно друзья сказали: «Что это у тебя за шкаф такой, какой-то чешский гробешник?» А этот шкаф переезжал с нами из квартиры в квартиру, а потом уехал на дачу. Я его никогда не выкину, потому что это приданое мамы с папой, которое они нам подарили на свадьбу. И когда в той 18-метровой комнате собиралось по 30 человек, места свободного не было, а Тарковский как-то пришел последним, залез на тот самый шкаф и сидел, свесив ноги. Мы говорили: «Андрюша, слезай». — «Нет, мне здесь очень интересно, я вас всех вижу». Было ли в их паре такое понятие, как «глава семьи»? Скорее нет. У Лазарева-старшего был сильный характер, он часто не шёл на уступки в силу того, что настоящий мужчина. «Ну, и я не слабенькая, — смеется Светлана Владимировна. — Если считаю что-то правильным, то тараню, как паровоз. Уверена: успех мужчины во многом зависит от женщины, которая рядом. В лоске, в дипломатичности, в более терпимом отношении к жизни я ему советчик. Но в принципиальных вещах он не поддавался, наоборот, меня пускал по своим рельсам. И Шура многое перенял от отца: очень скрупулезен, очень дисциплинирован. Даже в житейских вещах — например, Саша не уходил из дома, пока все не проверит, и Шурик тоже. А я могу выскочить, не проверив, как и Алина. Вообще, как в любой семье, бывало всякое, порой и ссорились, и скандалили... но очень быстро мирились. То же самое и с Шуриком. Если мы разругаемся по телефону, он всегда позвонит первый, у него добрейшая душа». В актерской семье неизбежны съемки, поездки на фестивали, встречи со зрителем в других городах. Светлана Владимировна признается, что всегда тяжело переносила разлуку с мужем. Тем более что Лазарев-старший в молодости очень много снимался, потом она часто ездила со «Служебным романом» (это любимая экранная роль Немоляевой) — фильм купила 101 страна. Но поездки были дня на три, самое большее на пять. А так они всегда вместе и ни разу за всю жизнь не отдыхали друг без друга. Светлана Владимировна не понимает, когда говорят: «Я поеду, отдохну от семьи, немножко приду в себя».
«Полинка пошла в лазаревскую линию. А вот в Сереже есть что-то немоляевское»
«Я еще в детстве заметила его способности, — говорит Светлана Владимировна, — когда он дома кого-то показывал. Помню, как-то мы сидели с моей мамой. Мама очень хорошо шила, у нее был замечательный крой, но все нитки вылезали, могли булавки торчать. А я, как ни скрупулезно вязала, никто мои вещи носить не мог, потому что это было черт знает что. И вот мы с мамой сидели за столом, и она меня хвалит за то, что я хорошо вяжу, я ее хвалю за то, что она отлично шьет. Шурик сидел-сидел, слушал-слушал и вдруг начинает нас передразнивать. «Ах, мама, как ты шьешь, ах, ах». — «Ах, дочка, как ты вяжешь, ах, ах». — «Как ты шьешь». — «Как ты вяжешь…» И он так смешно нас показал, что я хохотала до слез. Он не просто копировал, он делал это так, что невозможно было не смеяться». А вот отец особой ажитации оттого, что сын станет артистом, не выказывал, он считал, что есть масса других замечательных профессий. Например, сам Александр Сергеевич в юности мечтал быть археологом и еще долго возил на все гастроли книгу Курта Керама «Боги, гробницы и ученые». «Когда Шурик поступал в театральный, — вспоминает Светлана Владимировна, — у нас был раздрызг: я говорила о своем любимом Щепкинском, а Саша — о Школе-студии МХАТ. Шурик сам выбрал МХАТ, хотя его брали и туда, и туда. Сын еще в детстве снимался у Александра Сергеевича Орлова в телефильме «Тайна Эдвина Друда». И в театре играл в спектакле «Леди Макбет Мценского уезда». К экзаменам Шурика готовил Саша, он вообще прирожденный педагог, я считаю, в нем умерла вторая профессия. Просто в молодости он был очень востребованным актером... И потом Саша настолько ответственный человек, что работал на износ и выкладывался по полной. И Шурик тоже пока очень занят, чтобы преподавать. Но потом, может быть, и станет педагогом». Еще в этой семье есть такое понятие, как «наше»: если успех — то наш успех, если провал, то один на двоих (в семье Лазарева-младшего эта добрая традиция продолжается). В декабре 1970-го на сцене Театра Маяковского прошла премьера пьесы Теннесси Уильямса «Трамвай «Желание». Роль Бланш стала звездной для Немоляевой, и это была их общая победа. А Александр Сергеевич так волновался на каждом спектакле, что смог посмотреть только первые три, такой испытывал страх за свою Свету. Роль Александра Сергеевича в «Человеке из Ламанчи» тоже стала семейным триумфом, хотя Светлана Владимировна играла в спектакле небольшую роль. Но Сервантес — Дон Кихот Лазарева поистине взорвал театральный мир, такой силы образ был создан актером... ...А еще они очень дружны с братом Светланы — Николаем Владимировичем, известным оператором-постановщиком, снявшим такие ленты, как «Обыкновенное чудо» (1978), «Покровские ворота» (1982), «Тихие омуты» (2000). У него замечательная дочка Настя, тоже талантливая актриса. Сейчас они снимались с Лазаревым-младшим в одном кино. И, когда начинались съемки, режиссер кричал: «Клан Лазаревых — Немоляевых, на съемочную площадку!». «Я сразу приняла жену Шурика Алину, — рассказывает Светлана Владимировна. — Она рассказывала мне, что, когда впервые увидела Шурика, на нем была майка с надписью: «15 мая». А это ее день рождения. Однажды Шурик привел Алину и сказал: «Вот девочка, на которой я женюсь». Я это приняла как данность, ведь недаром говорят, что мы сыновей растим для других женщин. Хотя по натуре я очень ревнива, но это больше касается мужа, нежели сына. Хотя в Саше я стопроцентно уверена». Три поколения актеров Внучка Полина Лазарева, окончившая ГИТИС, уже играет Верочку в «Месяце в деревне» в Театре им. Маяковского. Более того, худрук «Маяковки» Сергей Арцыбашев приглашал ее в труппу. Но она пока не знает, как быть. Девушка стесняется, что окружающие скажут, мол, это бабушка с дедушкой помогли. Она и в «Ленком», где работает отец, опасается идти по той же причине. А вот Сергею Лазареву пока еще рано всерьез задумываться о профессии. Он только в пятом классе. Впрочем, как сказал его отец: «Мама отравила театром меня, Полину, теперь тянет Сережу». Мальчик любит театр, уже участвовал в массовке в «Мертвых душах». Пока для него это всего лишь детская игра. Ему просто важно постоянно быть задействованным, участвовать в процессе. И если богатство любой семьи с годами приумножается, то главное богатство Лазаревых — Немоляевых — внуки. Первые три года Шурик и Алина жили у родителей Шурика. В арке, которая ведет из прихожей в комнату, висели длинные ремешки, как качели, туда вдевали ножки малышки, и она смешно прыгала, а, утомившись, иногда засыпала. «Я возмущалась, — говорит Светлана Владимировна. — «Издеваетесь над ребенком!» Но они сами были почти дети — 23 года. Так вот, если в этот момент звучала какая-нибудь музыка, я видела, как внучка вся погружалась в нее. У нее абсолютный музыкальный слух, как у Сашиного папы». Время летит. И когда Полинка выросла, то окончила ГИТИС, курс с музыкальным уклоном. Причем готовил ее к вступительным экзаменам, как и Шурика, Александр Сергеевич... Полинка пошла в лазаревскую линию, у них очень много общего. А вот в Сережке есть что-то немоляевское — безумный оптимизм, быстрая отходчивость. Он очень необыкновенный человечек, дитя сегодняшнего времени, сейчас в пятом классе. Все схватывает на лету, впитывает не как губка, а как тысяча губок. Мне кажется, если речь заходит о компьютерной технике, то и Шура может что-то у сына спросить. Он года три тому назад сказал матери: «Представляешь, я узнал, что есть такие пожилые люди, которые не умеют ни читать, ни писать эсэмэски!» «Такие люди — твои бабушка и дедушка», — ответила Алина. Когда Света просит его научить пользоваться какими-нибудь новыми функциями в мобильнике или в компьютере, он честно пытается, но потом понимает, что это бессмысленное занятие, и «улетает». Внимания Сергей получает больше, чем Шурик в свое время. Что греха таить, мы часто не знали, как сын учится, он был предоставлен сам себе... «Я когда-то ссорилась с родителями, — вступает в разговор Светлана Владимировна, — обижалась на них. Но сейчас понимаю, как это глупо. Например, я звонила им и говорила: «Папа, ты представляешь, у нас утром репетиция, вечером спектакль, мы не знаем, куда девать Шурика. Ну придите, пожалуйста, вечером, помогите». — «Сейчас, Светланочка, я посмотрю, что у нас в Доме кино». Меня это так бесило, что я готова была подраться. Потом, когда папа приходил, он не знал, что с Шуриком делать, и говорил: «Давай поиграем с тобой в такую очень интересную игру «кто быстрее уснет». И сразу засыпал. Конечно, побеждал он. Сейчас мы вспоминаем и смеемся, а тогда это была драма. Нет, они пытались помочь и даже брали его лет в семь на съемки в Ярославль. Он был очень озорной, отвязал лодку в б утра, так как очень любил рыбачить, и выплыл на середину Волги, а вокруг пароходы. Мама чуть не умерла. Она вылетела из гостиничного номера и на берегу стала кричать, чтобы он вернулся. Дед бросил экспедицию и уехал, разругавшись с мамой. И нам вернули сына… А Полинку мы сами брали на гастроли. У нас уже было другое положение. Она даже играла в наших спектаклях». И все-таки, что это: родство душ, связь времен, эстафета поколений? А может, умение знать наперед, что тебя ждет? «Знаете, я была предсказательницей своей жизни, — говорит Светлана Владимировна. — Бывает так, словно какой-то щелчок внутри, и я знаю, что будет дальше. Вот когда я вошла в эту квартиру в первый раз, здесь жил Максим Максимович Штраух, знаменитый актер, работавший в нашем театре. Так вот, когда я переступила порог квартиры, поняла, что буду жить именно здесь. Или еще студенткой попала на студенческий спектакль «Зыковы» Горького и сказала себе, что буду играть героиню Павлу. Единственное, что трудно угадать, — какой кому подарок сделать на день рождения или просто к празднику. Самый ценный подарил мне Шурик. Он получил первый гонорар за фильм «Тайна Эдвина Друда» — 40 рублей. Сказал, что хочет на свои деньги сделать мне подарок, и мы поехали в антикварный магазин и купили вот эту маленькую картинку — у самого берега тихой речушки стоит лодка. Так просто, но почему-то эта простота создает такое удивительное настроение. Правда?..»
Она - одна из самых желанных женщин киноэкрана. Поэтому и разговор с Людмилой Алексеевной зашел о любви...
...Мало кто испытал на своем артистическом веку такую громкую популярность, как Людмила Чурсина. Начиная с середины 1960-х она не сходила с экрана. Ее портреты украшали не только обложки киножурналов, но и стены "красных уголков", армейских казарм, студенческих и рабочих общежитий. К ней приходили тысячи писем от поклонников со всего Советского Союза, писали даже из мест заключения. И помимо признаний в любви просили помочь, советовались... Она была самой молодой из удостоенных звания Народной артистки СССР (1981). За участие в кинофильмах "Виринея", "Угрюм-река", "Журавушка" Чурсиной была присуждена Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых. С Арменом Джигарханяном в фильме “Журавушка”... Гран-при за лучшую женскую роль XVII Международного кинофестиваля в Сан-Себастьяне (приз она получала из рук американской артистки Одри Хепберн). Затем ей предложили трехлетний контракт на 15 картин в Голливуде. В ее активе есть даже премия КГБ СССР за роль в фильме "Досье человека в мерседесе"...
- Говорят, самый главный мужчина в жизни женщины - отец. Дочери подсознательно выбирают себе мужа по образу и подобию папы или, наоборот, его полную противоположность. А каким был ваш отец? - Я в отце очень многое ценила, но многое и отвергала. Он был профессиональным военным. А вы знаете, что армия не смягчает мужские сердца и не всегда облагораживает мужчин. Тебя обидел старший по званию - ты тоже должен на ком-то зло сорвать, с этим настроением идешь домой... В общем, у папы был взрывной характер. И хотя я абсолютно ЕГО дочь, но с этой отцовской чертой в самой себе я всю жизнь пытаюсь бороться. Ведь так легко освободиться от груза негатива, кого-то незаслуженно обидев, оскорбив...
— Не родись красивой — это про вас? — Наверное, Господь меня пощадил. Да, бывали часы, дни, месяцы, даже годы, когда я думала, что я несчастна. Но чтобы осознать, что это совсем не так, нужно помудреть немножко. Уже пора — возраст обязывает. Не одно десятилетие я амортизирую свою внешнюю оболочку и понимаю, что это такое счастье, когда встаешь и идешь, несмотря ни на что: на погоду, недомогание или боль. Господь одаривает нас сразу при рождении огромным подарком — жизнью. У многих сперматозоиды не сошлись, и они не явились на этот свет. Одни родились здоровыми, другие — больными. В последние восемь лет сталкиваюсь с детьми, у которых проблемы опорно-двигательного аппарата, но вы бы видели, какая у них жажда жизни, какие благодарные глаза! — Общаясь с такими людьми, остро чувствуешь, что многие твои проблемы не стоят выеденного яйца! — Можно я расскажу один случай? У меня была очередная конфликтная ситуация в семье. Возможно, по моей вине, потому что не хватало мудрости реально посмотреть на некоторые вещи. Я вышла из дома: лицо просто голое, синее. Бегу по Кировскому проспекту на “Ленфильм”, а там арочка, после площади Мира, сейчас это Австрийская площадь. В голове одна мысль: жизнь кончена. И из этой арочки вдруг наперерез мне на деревянном “самокате” — доске на колесиках, с утюжками для отталкивания — выезжает полмужчины: ампутация по пах, крупные плечи, голова породистая, копна волос, вот такие синие глаза! Ему, наверное, было за сорок. И вдруг я увидела его взгляд: такой лучезарный и счастливый! Словно холодный душ по мне!”Ах ты, скотина, — корила я себя, — у тебя какой-то домашний бытовой конфликт! И ты идешь несчастная! “Мы шли вровень, возможно, он узнал меня, улыбнулся: “Может быть, мы еще когда-нибудь пройдемся с вами! “И я повернулась: “Конечно, спасибо! “И с тех пор я поняла мудрость Марка Аврелия: “Не то несчастье, что с нами происходит, а то счастье, с каким достоинством мы можем это пережить”. И вообще, когда тебя кажется, что ты несчастный, оглянись вокруг. — У вашей мамы такое редкое имя — Геновефа. — Ее отец — латгальский латыш, бабушка — русская, а у отца и греки, и турки в роду — в результате мы все русские! Дома маму называли Гена. Для папы она была Генашей. У нас вообще в семье принято давать необычные имена. Когда родилась моя сестра, она на 9 лет младше, в моде были такие имена, как Ленина, Сталина. Мы думали, как назвать сестру, и дали ей имя Эвелина.
— Вас называли русской Мэрилин Монро, и вам это не нравилось. — Знаете, откуда это пошло? После фильма “Два билета на дневной сеанс”, где я играла Инку-эстонку: “И вообще, я — Мэрилин Монро, у меня такой же размер лифчика, понял! “Там такая прическа была — на минуточку! Акцентик эстонский, панорама: ноги — фигура и т. д. Но когда я иду в свой театр, то Федор Яковлевич Чеханков, который любит шутить, говорит: “Ах, Грета Гарбо! “(произносит с нарочитым придыханием). Грета Гарбо — уже теплее... — Сыграв Дарью в картине “Донская повесть”, вы околдовали все мужское население СССР. Вам даже пришлось поправиться для роли сочной донской казачки. — Это было не трудно. Я даже перевыполнила план. Мы жили в доме с террасой, я спала под виноградником. Станица, в которой снимался фильм, богатейшая. Помидоры, арбузы сахарные, сметана в станичной столовой — ложка стоит, шмат мяса — ни в одном самом элитном ресторане не съешь такого вкусного и натурального. Каждый вечер нас приглашали то в один дом, то в другой на разную уху: тройную, четверную! — Как вам было с Евгением Леоновым сниматься? — Замечательно! Он человек был с юмором. Умел подкалывать. Даже рыл ямы, когда мы репетировали, чтобы я пониже была, а я ему советовала пользоваться скамеечкой. Он проявил достаточно терпения, помогал, советовал. Я понимала, что мне не хватает жизненного, актерского, женского опыта. Финальную сцену моего расстрела снимали уже в павильоне на “Ленфильме”. К тому моменту я уже вроде бы вошла в роль, превратилась в маститую Дарью и обнаглела. Если Леонов был на крупном плане, я хихикала, кому-то подмигивала, рожи строила. Обычно на съемках так: сделали дело — и кто-то в карты играет, кто-то гуляет, кто-то спит, а здесь все стояли и смотрели. Я поняла, значит, что-то интересное происходит...
Становиться артисткой Людмила Чурсина вовсе не собиралась. Ей были ближе точные науки, и она надеялась, что поступит в какой-нибудь технический вуз, например авиационный. После школы за компанию с подругой, мечтавшей стать артисткой, Чурсина отправилась в Москву. Поскольку экзамены в театральных вузах проходили раньше, она прошла отбор сразу в трех - ГИТИСе, ВГИКе и Щукинском. Людмила предпочла знаменитую "Щуку". А подруга ее так и не поступила... Окончив Театральное училище имени Б.В. Щукина, Людмила Чурсина поступила в труппу Театра имени Евг. Вахтангова, куда ее пригласил Рубен Симонов и где она прослужила три года. Выходила в массовке рабыней в "Принцессе Турандот", в "Русском лесе" и других спектаклях. Потом появились самостоятельные роли. Например, официантка Настя в спектакле "Новые знакомые", поставленном Евгением Симоновым, леди Анна в "Ричарде III", где ее партнерами стали Михаил Астангов и Михаил Ульянов. Предстояли и другие, более значимые роли. Так, Симонов обещал попробовать Людмилу в роли Настасьи Филипповны в "Идиоте". Но театральная карьера Чурсиной неожиданно оборвалась, чтобы на некоторое время уступить место киносъемкам. Кинодебют Чурсиной состоялся в 1961 году в картине "Когда деревья были большими". Самая юная исполнительница с восхищением смотрела на Леонида Куравлева, Юрия Никулина, Василия Шукшина, гордилась, что снималась вместе с ними. Потом были небольшие роли в фильмах "Утренние поезда" (1961), "Две жизни" (1961), "На семи ветрах" (1962). Впечатлений было много, но удовлетворения они не приносили. Первая серьезная и большая работа в кино - роль Дарьи в "Донской повести" - пришлась на окончание учебы в училище. В Дарье Чурсину привлек сильный характер, ее гордость и знойный, жаркий нрав. Непомерно тяжелый груз несла эта женщина, ставленница белой казачьей банды, невенчанная жена красноармейца Шибалко (Евгений Леонов), - богатейший материал для актрисы. Тут и любовь, и ненависть, и отчаяние - все завязывалось в тугой неразрешимый узел. К концу съемок стало ясно, что молодая актриса и режиссер фильма Владимир Фетин неравнодушны друг к другу. Чурсина переезжает к мужу в Ленинград, где ей довелось прожить более 15 лет...
— Когда мы разошлись с Володей, он остался на Кировском проспекте, я снимала углы. Но у нас были нормальные отношения. Я знала, что он такой не приспособленный к жизни. И лекарства доставала, когда он болел. Фактически я его и хоронила. Между нами сохранялась какая-то связь. Я снималась в Риге в картине “Помнить или забыть” и вдруг почувствовала: срочно надо в Ленинград! Бросилась к режиссеру: “Умоляю! Отпустите меня на один день! “Сажусь в поезд, открываю журнал “Октябрь”, читаю “Мартовские иды” и вдруг чувствую, как у меня холодеют ноги, руки, сердце. Смотрю на часы: без четверти два. А я знала, что Володя был в больнице. И когда я вышла на перрон, меня встречал второй муж, тоже Володя. Он шел с таким лицом, что я поняла: Володя умер. Утром рано приехала в больницу привести его в порядок, попрощаться, попросить прощения, потому что всегда есть за что просить прощения. — Вы были замужем за дипломатом Игорем Андроповым — сыном бывшего главы КГБ и генсека и какое-то время носили двойную фамилию Чурсина-Андропова. — Да, было такое, но, как-то само собой, вторая фамилия отпала. Я с глубочайшим уважением отношусь к главному представителю этой семьи. Игорь очень хотел, чтобы я взяла его фамилию. Мужчине всегда надо как-то обнаружить свое присутствие в жизни женщины, а мне не хотелось его огорчать: не дай бог, подумает, что я его стесняюсь. Поэтому я согласилась. Конечно, это доставляло мне какую-то неловкость. Кто меня знал, тот понимал, а кто не знал — думал: ну вот, решила имидж себе создать! На все ротки не накинешь платки. — Вы долго прожили вместе? — Около шести лет. У меня семилетние периоды в браке. (Смеется. ) Я просто ушла от Игоря, потому что обнаружилась очень большая несовместимость. Один возраст, оба свободны — казалось бы, что мешало? Если по молодости- притираешься к человеку, но мы встретились, когда характеры уже были сложившиеся, окостеневшие. И искры летели! А в искрах жить все время очень сложно. Хорошо только утро любви. Но сколько можно о личной жизни!!! А вы не хотите о театре поговорить? Об Александре Бурдонском например?
— Мне посчастливилось посмотреть его спектакль “Та, которую не ждали” по пьесе Алехандро Кассоны. Полтора года прошло, а до сих пор помню пронзительный взгляд вашей Странницы в финале. Мороз по коже! — Спасибо. Этот спектакль — подарок судьбы. Сейчас мы репетируем “Элинор и ее мужчины”. Это будет наша третья совместная работа с Александром Васильевичем. Роль требует такой энергетики, такого напряжения сил — голоса бы хватило! И партнеры у меня замечательные. Он — уникальная личность в плане служения театру в самом высоком смысле. Он действительно отдает ему жизнь. Мне кажется, не всегда театр платит ему тем же. Александр Васильевич тщательнейшим образом прорабатывает характер, выстраивает роль, с ним работать интересно, очень надежно, но и сложно, потому что он требует такой же отдачи. Он невероятно образован. И он очень сенсорный человек. Я как-то пришла на спектакль после звонка от мамы. У меня ощущение, что надо бы с ней провести оставшуюся жизнь — маме много лет. Сижу между репетициями, лицо, как говорится, по земле, и Александр Васильевич почувствовал. Вдруг он так сел рядом и шепотом прочитал Тютчева: “Не рассуждай, не хлопочи! Безумство ищет, глупость судит, / Дневные раны сном лечи, / А завтра быть чему, то будет. / Живя, умей все пережить…” И эти стихи так легли вдруг, упали в мою разъятую душу, отозвавшись такой умиротворенностью и смирением. Я поняла, что не могу сделать больше на сегодняшний день. — Мне кажется, он очень мягкий человек. — Он — человек разный. Неспокойный, взрывной! Блестящий артист! На репетициях так выкладывается и так показывает, что может заразить и увлечь любого. Помню, когда он мне предложил роль в пьесе “Дуэт для солистки” — истории виолончелистки Жаклин Дюпрэ. Шесть маленьких спектаклей в одном, шесть сеансов у психиатра. Этого врача моя героиня решила уничтожить. У нее гениальный слух и глухота ко всему, что вокруг. Мы закрылись с Александром Васильевичем, и он практически проиграл весь спектакль так, что я с открытым ртом просидела два с половиной часа и сказала: “Двумя руками да, я готова! “— хотя потом обнаружилась сложность, потому что у меня закрытый темперамент, а здесь нужно было открыть нутро, вытащить из себя кишечник. Это был мой первый спектакль у Бурдонского, переломный момент. И стало понятно, что нам интересно друг с другом работать. Я этим очень дорожу...
- Простите за бестактность, но почему у вас нет детей? Это осознанный выбор? - Поначалу было сложно с жильем - снимали углы. Потом какие-то роли приходили... В общем, не случилось. Но я всегда усыновляла родственников, мужей и создавала вокруг себя большой взрослый «детский сад». - Тогда позвольте детский вопрос: что такое любовь? - Для меня любовь - это действие: помочь, подсказать, предупредить, защитить. А говорить «я тебя люблю» и умиленно смотреть - этого мало. - А кому сейчас принадлежит ваше сердце? - Я очень многих люблю. Есть и подруги, и мои партнеры, например, актриса Ольга Волкова - мне с ней бесконечно интересно. У меня есть мама (папу мы недавно похоронили), есть сестра, племянник, его жена, их доченька, которая для меня как внучка... - А мужчины? - Любви все возрасты покорны. Вполне возможно, что мне еще встретится человек, который... Знаете, как: вдохнешь и не выдохнешь - настолько это будет интересная личность!
****
Фантастический успех "Донской повести" накрыл актрису с головой. Красивая, юная, талантливая, она сразу привлекла внимание зрителей и критики. Дальнейшее известно: исключительная востребованность в кино, членство в худсовете "Ленфильма", общественная работа. Людмила Чурсина сыграла более чем в 50 картинах, а ее роли в "Журавушке" (1968), "Виринее" (1968), "Угрюм-реке" (1969), "Любови Яровой" (1970), "Олесе" (1970), "Приваловских миллионах" (1972), "Открытой книге" (1973) стали классикой отечественного кинематографа. У ее героинь были разные судьбы, но всех их объединяло одно - необыкновенная сила характера, глубокая, страстная натура и какая-то "несоветская" красота...
В жизни каждого человека бывает ситуация, когда он говорит: если что с профессией, на кусок хлеба всегда заработаю. — Я хорошо умею готовить. Пойду уборщицей, экономкой в хороший дом. Опыт есть: я на третьем курсе работала уборщицей в Щукинском училище вместе с Элеонорой Шашковой (жена Штирлица). Я ничего не боюсь...
Дата: Понедельник, 05.12.2011, 18:51 | Сообщение # 15
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
Наталья Кустинская – одна из признанных красавиц советского кино. Слава обрушилась на нее после выхода на экраны фильма «Три плюс два», где она играла вместе с Андреем Мироновым, Евгением Жариковым и Натальей Фатеевой. Она прожила яркую жизнь. Но в последние годы ее преследовали смерти близких людей. Больше двух десятков лет Кустинская не снималась в кино. И вот новость – она скоро снова появится на экране! Это событие совпало и с добрыми переменами в ее личной жизни. В гильдии актеров, сотрудники которой помогают пожилым одиноким деятелям кино, мне сообщили, что Наталье Кустинской опять не повезло: она упала в ванной и в итоге получила травму: сдвиг двух позвонков. Эта новость меня взволновала, ведь актриса не так давно оправилась после сильнейших приступов радикулита – и вот очередная напасть! Есть ли рядом с ней близкие люди, помогает ли ей кто-нибудь в трудный момент? Я позвонила. В трубке послышался бодрый моложавый голос. – Со мной все в порядке, позвонки еще немного беспокоят, но приходят в норму, у меня нет необходимости соблюдать постельный режим, поэтому я хожу по комнате, – оптимистично говорит Наталья Николаевна. – Обо мне не стоит беспокоиться – я еще не старая...
Выяснилось, что Наталья Николаевна, несмотря на неприятности со здоровьем, полна творческих планов. Впервые за 20 лет ей недавно предложили роль в фильме. Да к тому же – главную!
– Это будет художественный фильм о моей судьбе, полной ярких событий как в творческой, так и в личной жизни, – рассказывает Кустинская. – Работа над картиной начнется через месяц. Я буду играть в ней себя и еще выступлю в качестве консультанта. Сейчас подыскиваем актрису, которая сыграет меня в молодости.
– Будет ли в фильме рассказано о треугольнике Наталья Кустинская – космонавт Борис Егоров – Наталья Фатеева? – поинтересовалась я. Не спросить об этом не могла, ведь эта история сделала двух известных актрис врагами на всю жизнь.
– При чем тут Фатеева? Она была женой Егорова всего год, а я 19 лет! – парировала актриса. – Впрочем, не знаю, если режиссер сочтет нужным, то почему бы и нет. Окончательный сценарий еще не утвержден.
В жизни актрисы был эпизод, когда ей, еще юной, цыганка напророчила, что первая часть ее жизни будет счастливой, а вторая станет расплатой. И в самом деле, после многих лет счастливой жизни с Егоровым Кустинская развелась с ним, а потом в ее жизни началась черная полоса: умер третий супруг, заболел и скончался единственный внук, ушел в депрессию и попал в плохую компанию сын Дмитрий. А вскоре и он погиб при неизвестных обстоятельствах.
– Я тогда в ее слова не поверила. А теперь что об этом говорить: у меня в жизни все хорошо! – заявила актриса. – Я вышла замуж и очень довольна!
Четыре года назад мне пришлось побывать в ее малогабаритной двушке в Вспольном переулке. Кустинская даже не могла выйти навстречу. Дверь открыл и проводил в комнату 40-летний мужчина. От роскоши, в которой актриса жила в молодости, в этой квартире ничего не напоминало: старая мебель, стены, давно не знавшие ремонта. Самое яркое пятно – висящая на стенке многократно увеличенная обложка из французского журнала «Кандид», который некогда внес ее в десятку самых красивых женщин мира. Наталья Николаевна жаловалась, что у нее сильно болят ноги, рассказывала, как трудно ей живется на маленькую пенсию. К тому времени она бросила пить. Актриса, потеряв сына, пыталась заглушить боль алкоголем. Сильно располнев, она заболела артрозом. Все время, пока мы разговаривали, мужчина, открывший мне дверь, скромно сидел на кухне. Выяснилось, что это был ее пятый муж – Владимир. Живя по соседству, он поначалу навещал актрису, заботился о ней, а потом предложил жить вместе гражданским браком.
– Он хороший, добрый человек, убирает в квартире, готовит есть, стирает, – хвалила его Кустинская.
Многие предполагали, что ему просто приглянулась жилплощадь пожилой одинокой женщины. Поэтому, услышав о замужестве, я предположила, что Кустинская говорит о том самом Володе. Но она огорошила новостью.
– Нет, мой новый муж – не Владимир. Он, к несчастью, умер почти год назад. Заболел серьезно, ему сделали сложную операцию, но спасти не смогли. Мы с ним прожили почти пять лет, – продолжила актриса. – Мой нынешний супруг – богатый человек, он бизнесмен да к тому же и ученый-физик. Он тоже моложе меня, хотя и ненамного.
– Как вы познакомились? Поделитесь рецептом счастья!
– Все мужчины, которые на мне женятся, приходят ко мне домой сами. Я их нигде специально не ищу. Извините, мне сейчас должны делать процедуры, да и муж скоро придет.
Наталья училась на первом курсе ВГИКа и была влюблена в бывшего одноклассника. Она мечтала выйти замуж только за него, но избранник считал, что торопиться некуда. И тут в нее влюбился с первого взгляда режиссер Юрий Чулюкин, снявший немало хороших фильмов, в числе которых «Неподдающиеся» и «Девчата». На второй день знакомства он сделал ей предложение. И она согласилась – назло возлюбленному. Все думали, что молодая актриса с мужем-режиссером не останется без ролей. Но Чулюкин ей заявил: «Станешь известной – уйдешь от меня». Она снялась только в одной его картине. Но без ролей не осталась. Муж приезжал на съемки фильма «Три плюс два» и, увидев, что его жена часто появляется в кадре в купальнике, устроил сцену.
– Я ни разу ему не изменяла, а вот о похождениях Юры мне рассказывали, и не раз, – вспоминала Кустинская.
Она прожила с ним восемь лет. Однажды решила навестить мужа в Германии, где тот снимал «Королевскую регату». Дежурная в гостинице доложила, что у него нередко ночует некая блондинка. Вернувшись в Москву, режиссер поселил пассию в квартире своей матери. Там Кустинская и застала соперницу в халате мужа. Та ее просветила: «Юра вас жалеет, а меня – любит!» Наталья, написав прощальную записку мужу, съехала из его квартиры с вещами. Позже неверный муж пытался ее вернуть, но актриса была непреклонна. В 1985 году Юрий Чулюкин в возрасте 57 лет трагически погиб в Мозамбике, упав в шахту лифта.
В конце 60-х она была в зените славы. Французские журналисты включили ее в число десяти красивейших актрис мира. Ее фотографии красовались на обложках журналов, ими пестрели газеты. В поклонниках она не знала недостатка.
Во время рижских гастролей за ней пытался ухлестнуть Сергей Михалков. Он пришел к ней в номер и принялся изливать чувства. Ей удалось его выпроводить, превратив все в шутку. Уходя, он ей сказал: «Захочешь любовника, позвони мне».
Подробности ухаживаний Иннокентия Смоктуновского и Владимира Наумова актриса не рассказывает, но лишь говорит, что они были еще настойчивее.
Свой выбор она остановила на респектабельном сотруднике Внешторга Олеге Волкове. Ради нее он оставил семью. Отец Волкова не смог простить ему этот поступок и повесился. Наталья, понимая, какую цену заплатил Олег за ее любовь, старалась быть хорошей женой. Во время гастролей в Минске она познакомилась с Муслимом Магомаевым. Певец увлекся ею и сделал ей предложение выйти за него замуж. Наталья не считала возможным предать мужа. В 1970 году у нее родился сын Дима. Но от Волкова она все же ушла, влюбившись в космонавта Бориса Егорова.
Борис Егоров, космонавт, красавец и мечта многих женщин, к моменту знакомства с Кустинской был мужем другой актрисы – Натальи Фатеевой. Они познакомились, отмечая вместе Новый год. Фатеева пыталась наладить отношения с мужем. Егоров подозревал ее в измене с румынским актером Даном Спэтару, с которым она снималась в фильме «Песни моря». Большие сомнения одолевали космонавта и по другому поводу: от него ли артистка родила дочь Наташу? А вскоре после новогодней вечеринки Егоров пришел в гости к подруге жены и объяснился в любви. Кустинская пыталась убежать от судьбы. Она уехала на гастроли, но Борис всюду следовал за ней.
– Олег, узнав о наших с Борисом отношениях, отравился, пытался покончить жизнь самоубийством, попал в больницу. Я выхаживала его. Пришлось разрываться между долгом и любовью, – рассказывает актриса.
Она просила Бориса оставить ее, но Егоров стоял под дверью и каждые десять минут звонил, требуя, чтобы Наталья вышла к нему. Поначалу они жили у знакомых. Но вскоре космонавту дали шикарную квартиру, равной которой не было в Москве: апартаменты площадью больше 100 кв. м с бассейном и зимним садом. Мебель с золотистой обивкой, стилизованной под XVIII век, супруги заказали во Франции. Отдыхали они всегда в Крыму, под Форосом, где размещались дачи членов ЦК КПСС. Космонавт усыновил сына Кустинской от Олега Волкова, дав ему свои фамилию и отчество. Наталья Фатеева не простила, что бывший муж покинул ее.
В 1982 году Кустинскую пригласили в Мюнхен на съемки фильма, где ее партнерами могли бы быть Шон О’Коннери и Шарль Азнавур. Но ее не выпустили из СССР. Она рассказывала: ей довелось узнать, что это подстроила Фатеева через заместителя Андропова – Цвигуна, с которым у нее был роман. Две актрисы все последующие годы обменивались через прессу колкостями.
Черная полоса у Кустинской началась, когда она, упав с лестницы, получила перелом основания черепа. Ей пришлось долго лежать в больнице. Борис не выдержал одиночества и завел роман с врачом-стоматологом. Узнав об измене, Наталья подала на развод, они разменяли квартиру. Егоров умер через два года после развода. Кустинская снова вышла замуж – за Геннадия Хромушина, профессора МГИМО. Но их совместная жизнь получилась недолгой: супруг сломал плечо и во время операции ему занесли инфекцию. В 2002 году он скончался. С 2004 года в доме актрисы поселился сосед – Владимир. Но и этот гражданский брак оказался недолгим. Год назад молодой мужчина неожиданно заболел и умер.
