Город в северной Молдове

Пятница, 29.03.2024, 08:13Hello Гость | RSS
Главная | линия жизни... - Страница 17 - ВСТРЕЧАЕМСЯ ЗДЕСЬ... | Регистрация | Вход
Форма входа
Меню сайта
Поиск
Мини-чат
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
ВСТРЕЧАЕМСЯ ЗДЕСЬ... » Наш город » ... и наша молодость, ушедшая давно! » линия жизни... (ДИНА РУБИНА И ДРУГИЕ)
линия жизни...
REXДата: Воскресенье, 21.02.2016, 04:47 | Сообщение # 241
Группа: Гости





хотел бы добавить эту статью к материалу № 253 подробности жизни брата сочинителя гопака:

http://berkovich-zametki.com/2006/Starina/Nomer7/Shtilman1.htm
 
ПрохожийДата: Четверг, 25.02.2016, 04:25 | Сообщение # 242
Группа: Гости





 Misha Gromov - родился в семье Леонида Громова и военного врача Лии Рабинович -двоюродной сестры шахматиста Михаила Ботвинника.
Учился в 217-й школе (б. Петришуле) г. Ленинграда, где закончил университет в 1965 году и защитил кандидатскую (1969) и докторскую (1973) диссертации.
Его научным руководителем был Владимир Абрамович Рохлин.
В этом же университете с 1967 года работал ассистентом и доцентом, затем научным сотрудником Ленинградского гидрометеорологического института и Центрального НИИ целлюлозно-бумажной промышленности.
В 1974 году с семьёй покинул Советский Союз по израильской визе и через Италию переехал в США.[5][6] До 1981 года был профессором Университета штата Нью-Йорк в Стоуни-Брук, в 1981—1982 годах — Университета Парижа
С 1982 года работает в Институте высших научных исследований во Франции, где занимает позицию постоянного профессора.
В 1991—1996 годах — профессор Мэрилендского университета в Колледж-парке. С 1996 года — профессор Нью-Йоркского университета...

международные награды и премии:

Премия Вольфа (1993)
Медаль Лобачевского (1997)
Премия Бальцана (1999)
Премия Киото (2002)
Премия Бойяи (2005)
Абелевская премия (2009)

немного о последней из них...

Премия Абеля – высшая математическая награда в мире, точный аналог Нобелевской (математикам, как известно, Нобелевскую премию не присуждают).
Решение принимает Норвежская академия наук и искусств по предложению Международного комитета, премию вручает король Норвегии.
А присуждают её с 2003 года и лауреатов – включая Громова – всего девять...

Сегодня Громов - гражданин Франции и РФ, академик Французской АН и Национальной АН (НАН) США, лауреат 12 (!) международных математических премий – постоянный сотрудник французского Института высших исследований.

Кстати, в Институте всего шесть постоянных сотрудников, из них три – из России.
Кроме Громова – М. Концевич, 1964 года рождения и Н. Некрасов, 1972 года рождения.
Концевич – также академик АН Франции и лауреат высших международных премий, а Некрасов считается одним из самых талантливых молодых математиков в мире...

Нет «обиды за державу» не имеется: если державе не нужны Громов, Концевич, Некрасов, если с нее хватает Жириновского и депутатов от «ЕР», то что ж «обижаться» за (да и на) такую державу! Туда, как говорится, и дорога…

Возраст учёных РАН колеблется от 70 до 90 лет(самому "юному"-58 лет!) и нет среди этих мужей науки, сопоставимых с тем же Громовым или членами НАН США – Поляковым (член АН Франции, крупнейший физик-теоретик), Варшавским (лауреат десятка премий, молекулярный биолог), Маргулисом (лауреат высших международных премий, математик).

Громов, Поляков, Варшавский, Маргулис – почти ровесники, им от 62 до 65 лет.
Они могли создать научные школы в России, продолжить традиции Ландау и Гельфанда.
Однако они бежали, одни от госантисемитизма в 1970‑х, другие – от развала науки во время "перестройки"…
Сейчас они с учениками дают научный озон Западу.
А в России востребованы – кто?
ТВ‑юмо­ристы, олигархи, политтехнологи.
Что ж – евреи и тут рады помочь России чем могут…
Каждой стране – свои евреи.
 
etelboychukДата: Вторник, 08.03.2016, 14:11 | Сообщение # 243
старый знакомый
Группа: Пользователи
Сообщений: 45
Статус: Offline

Умение лгать — одна из немногих вещей, которая отличает человека от животных. 


Умберто Эко

Я родился в Алессандрии — том самом городишке, что известен шляпами-борсалино.
Не стоит полагать, что Италия — это страна интеллектуалов. Тот факт, что Рафаэль и Микеланджело родом отсюда, на самом деле не значит ничего.
Каждый европеец, выходя на улицу, видит средневековые церкви, поэтому его не интересует Средневековье. Другое дело — Индианаполис. Самые интересные письма я получают из таких мест.
Меня за уши не оттащишь от Средневековья — примерно так же, как иных людей за уши не оттащишь от кокосов.
Думаю, если бы я родился в Средние века, я был бы уже мертв.
Мой отец был бухгалтером, а его отец — типографом. Мой отец был самым старшим из тринадцати детей, а я был его первым сыном. Моим первым ребенком также был сын, и аналогичным образом сын был первым ребенком моего сына. К чему я это? Если вдруг выяснится, что семья Эко происходит от византийских императоров, мой внук будет считаться дофином (наследник королевского престола. — Esquire).
Мой отец в юности был большим любителем книг. Но у его родителей было 13 детей, семья едва сводила концы с концами, и покупку книг мой отец позволить себе не мог. Тогда он стал читать в уличных киосках. Подходил, брал с прилавка книгу и начинал читать до тех пор, пока хозяин не гнал его прочь. Тогда он переходил к следующему киоску, открывал книгу на той странице, где остановился, и продолжал читать. Я очень дорожу этим воспоминанием — его упорной погоней за книгами.
Когда мой дед вышел на пенсию, он занялся переплетением книг на заказ. Старинные, прекрасно иллюстрированные издания Готье и Дюма лежали у него дома повсюду. Это были первые книги, которые я увидел. Когда он умер, в 1938-м, многие владельцы книг не стали забирать свои заказы, и книги просто сложили в огромный ящик, который вскоре оказался в родительском подвале. Время от времени меня посылали туда — за углем или за вином, — а я только и ждал этого.
Да, я тоже писал стихи. Когда-то я сказал: в определенном возрасте поэзия сродни подростковым прыщам. Это этап, без которого нельзя. В пятнадцать или, скажем, в шестнадцать поэзия — это мастурбация. И отличие плохого поэта от хорошего заключается в том, что хороший поэт сжигает все свои ранние попытки, а плохой — публикует.
Несколько месяцев назад за пару тысяч долларов я купил себе трубу. Вы ведь знаете: для того чтобы играть на трубе, нужно постоянно тренировать губы, но я не делал этого уже очень и очень давно. Так что сейчас я играю плохо, а вот в двенадцать лет я играл превосходно. Но я купил трубу не для того, чтобы играть на ней. Я купил трубу как свидетельство того, каким я когда-то был.
Какого бы персонажа ты ни выдумал, так или иначе он будет выращен из твоего опыта и твоей памяти.
Настоящий герой — всегда герой по ошибке. На самом деле он мечтает быть честным трусом, как и все вокруг.
Возможно, вам будет небезынтересно узнать, что однажды я опубликовал структурный анализ типичного сюжета Иена Флеминга (автор серии книг о Джеймсе Бонде. — Esquire).
Детективная литература привлекает меня тем, что задается центральным вопросом философии — кто все это сделал?
Когда я приступал к написанию «Имени розы», я, безусловно, не знал, что именно могло содержаться в утерянном томе аристотелевской «Поэтики» (исследование теории драмы в двух книгах, из которых до наших дней дошла только первая, посвященная трагедии. — Esquire) — том самом, что был посвящен комедии. Но в процессе написания книги я, кажется, стал догадываться.
Каждый раз, когда я начинаю писать книгу, я чувствую себя приговоренным к двухлетнему сроку, потому что книга сродни ребенку. Сначала ты должен дать ей жизнь, потом заботиться о ней, и только затем она начинает ходить и, наконец, говорить.
Хорошая книга всегда умнее своего автора. Зачастую она рассказывает о вещах, о которых автор даже не догадывался.
Первостепенная обязанность культурного человека — всегда быть готовым переписать энциклопедию.
Я люблю телевидение и полагаю, что нет на свете ни одного серьезного гуманитария, кто не любил бы смотреть телевизор. Возможно, я просто единственный, кто не боится признаться в этом.
Меня мало волнует количество пользователей, находящихся в данный момент онлайн. Все, что они делают, — разговаривают с призраками.
Я не знаю, что означает правота, и хотя бы в этом я прав.
Возможно, я не так мудр, как думаю сам, и уж тем более не так мудр, как полагают люди.
Все это мифы, распространяемые издателями, — будто люди хотят читать легкую литературу.
Люди очень быстро устают от простых вещей.
Всегда очень легко найти параллели между любыми явлениями. Вы дадите мне 50 долларов, и я напишу вам эссе, где обозначу параллели между сегодняшним днем и миром, в котором обитали неандертальцы.
Я никогда не считал Средневековье темным временем. Это была плодородная почва, на которой выросло Возрождение.
Вся мировая культура хочет одного — сделать бесконечность постижимой.
Я абсолютно уверен в том, что любая прочитанная книга заставляет тебя прочитать следующую.
Нет никаких правил и нет никакого правильного режима, если ты хочешь написать книгу.
Иногда я переписываю одну страницу по дюжине раз, а если и это не помогает — читаю написанное вслух, пытаясь таким образом понять, что не так.
Написать книгу не всегда означает наносить слова на бумагу. Ты можешь написать в уме целую главу, пока завтракаешь или гуляешь.
Умение лгать — одна из немногих вещей, которая отличает человека от животных.
Предел человеческих возможностей чрезвычайно скучный и разочаровывающий — смерть.
Чужая глупость никогда не уменьшит твою.

такие вот правила ЖИЗНИ ушедшего от нас 19 февраля итальянского учёного, философа, писателя и публициста...
 
СонечкаДата: Суббота, 19.03.2016, 10:33 | Сообщение # 244
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
По биографии Пинхаса Рутенберга легко снимать сериал – настолько она была насыщена эпохальными событиями. Он менял имена и фамилии, вероисповедания и партии, переезжал из одной страны в другую, сидел в тюрьмах и занимал высшие государственные посты, общался с Лениным и Керенским, Муссолини и Черчиллем, Жаботинским и Бен-Гурионом, занимался терроризмом и бизнесом. В его честь названы улицы и электростанции, а созданная им компания снабжает электричеством весь Израиль...

Разрушитель

«Родные, кровью спаянные братья, товарищи-рабочие! Мы мирно шли 9-го к царю за правдой… И что же? Невинная кровь все-таки пролилась. Пули царских солдат, убивших за Нарвской заставой рабочих, несших царские портреты, простреливали эти портреты и убили нашу веру в царя. Так отомстим же, братья, проклятому народом царю, его министрам и всем грабителям несчастной русской земли! Смерть им всем!»
Эти строки написаны 9 января 1905 года, вечером «Кровавого воскресенья», после расстрела войсками массового шествия петербургских рабочих к Зимнему дворцу.
Официально их автором считается православный священник Георгий Аполлонович Гапон, более известный как поп Гапон.
Но к сему руку приложил и  «Петр Рутенберг, учитель и друг попа», как охарактеризовал его Максим Горький.
И судя по воспоминаниям Рутенберга, организатором шествия 9 января можно считать, скорее, его самого, нежели Гапона:
«Гапона я смог увидеть только 9-го утром. Я застал его среди нескольких рабочих, бледного, растерянного.
– Есть у вас, батюшка, какой-нибудь практический план? – спросил я.
Ничего не оказалось.
– Войска ведь будут стрелять.
– Нет, не думаю, – ответил Гапон надтреснутым, растерянным голосом.
Я вынул бывший у меня в кармане план Петербурга с приготовленными заранее отметками. Предложил наиболее подходящий, по-моему, путь для процессии. Если бы войска стреляли – забаррикадировать улицы, взять из ближайших оружейных магазинов оружие и прорваться во что бы то ни стало к Зимнему дворцу!»...


Так кто такой был Рутенберг?
Точнее, кем он был в 1905 году? Уроженец города Ромны Полтавской губернии, сын купца второй гильдии Моисея Рутенберга, внук кременчугского раввина Пинхаса Марголина. Образование – хедер, Роменское реальное училище, Санкт-Петербургский технологический институт, который Рутенберг окончил с отличием.
Работает он накануне Первой русской революции заведующим инструментальной мастерской Путиловского завода. Судим и отбывал ссылку – естественно, за участие в студенческих волнениях.
Вероисповедание, и тут неожиданность, – лютеранин. Женат, да и крестился именно для того, чтобы вступить в брак с Ольгой Хоменко – хозяйкой издательства «Библиотека для всех».
По политическим взглядам – социал-демократ, сторонник крайних мер. Партийная кличка – Мартын, под ней он и выводится в пролетарском романе Горького «Жизнь Клима Самгина».
После «Кровавого воскресенья» и Мартын-Рутенберг, и Гапон бегут в безопасную Европу..
Из «Воспоминаний и впечатлений» революционера и писателя Анатолия Луначарского за 1905 год: «Не помню, в каком именно месяце, но сравнительно вскоре после января в Женеву явился Гапон. В одно утро Владимир Ильич, встретившийся со мной за чашкой кофе, сказал мне несколько таинственно, что накануне виделся с Гапоном, которого привез один “небезынтересный человек” и который ведет переговоры с разными революционными организациями, в том числе и с нами, большевиками, относительно некоторых совместных действий».
Владимир Ильич – это, разумеется, Ленин, «небезынтересный человек» – Петр Рутенберг, а «некоторые совместные действия» – поставка в Россию оружия для революционных организаций.
Крупнейшей операцией должен был стать ввоз оружия, купленного якобы на деньги «американских миллиардеров» (а на самом деле – японской разведки), на зафрахтованном в Англии пароходе «Джон Крафтон».
Вернувшийся в Россию и живший по двум чужим паспортам Рутенберг стал ответственным за приобретение оружия для партии эсеров. А также вместе с Савинковым и Азефом разрабатывал план подрыва на железной дороге между Петербургом и Москвой.
Но «Джон Крафтон» сел на мель, оружие в Петербург не попало и взрыв моста на железной дороге тоже не состоялся. По доносу провокатора Рутенберг был арестован и просидел в Петропавловской крепости до амнистии 17 октября 1905 года, по которой из тюрем вышла часть задержанных революционеров.
В феврале 1906 года произошло еще одно важное в жизни Рутенберга событие – Гапон передал ему предложение вице-директора департамента полиции Рачковского о сотрудничестве с властями.
Завербовать убежденного революционера не удалось. Более того, Рутенберг сообщил о предательстве Гапона руководству партии эсеров, и оно вынесло решение о ликвидации и Гапона, и Рачковского. Организовать их устранение было поручено самому Рутенбергу. Однако Рачковского предупредили о грозящей опасности, и ему удалось спастись. Гапону повезло чуть меньше.
Убийство Гапона 28 марта 1906 года – один из самых тёмных эпизодов в истории русского революционного движения: кто кого подставил, кто был провокатором, кто именно лично затянул петлю на шее Гапона – Рутенберг или Александр Дикгоф-Деренталь – об этом написано множество статей и книг, авторы которых приводят самые разные версии.
Сейчас можно однозначно сказать лишь то, что Гапон был действительно убит, хотя и этот факт долгое время подвергался сомнению, а Рутенберг снова бежал в Европу - Англия, Германия, Италия, дача Горького на Капри, где из застольных рассказов Рутенберга писатель Леонид Андреев создает свою «Тьму», нарушив тем самым обещание не превращать в печатное слово байки бывшего террориста...

Созидатель


Во Флоренции разочаровавшийся революционер проходит обряд покаяния и возвращается к вере предков. Теперь он снова, как в детстве, не Петр, а Пинхас. Он вместе с Зеевом Жаботинским и Иосифом Трумпельдором разрабатывает план создания «Еврейского легиона», который должен помочь Великобритании отвоевать у Османской империи Палестину. Он изобретает новую систему строительства плотин для гидроэлектростанций, разрабатывает план ирригации и электрификации Эрец-Исраэль.

Но одновременно знакомится с известным журналистом, редактором журнала «Классовая борьба» Бенито Муссолини…

Какое-то время русский революционер Петр и еврейский инженер и сионист Пинхас существуют параллельно.
Книгу «Национальное возрождение еврейского народа» он пишет по-русски в Италии, а издает ее на идише в США.
Но после Февральской революции 1917 года Рутенберг возвращается в Россию, где Временным правительством руководит его бывший соратник по партии эсеров Александр Керенский, назначивший Рутенберга замглавы Петрограда, а 4 ноября 1917-го, за несколько дней до захвата большевиками власти, Керенский вводит его в состав Высшего совета, наделенного чрезвычайными полномочиями.
Но было уже поздно...
На самом деле, Рутенберг еще в октябре предлагал Керенскому казнить Ленина и Троцкого, чтобы сохранить порядок в Петрограде.
Арестован Рутенберг был при штурме Зимнего вместе с членами и защитниками Временного правительства, посажен в Петропавловскую крепость и выпущен только по личному ходатайству Горького.
А после неудачного покушения на Ленина и развернувшегося вслед за этим красного террора, в 1919 году Пинхас Рутенберг снова покидает Россию. На этот раз уже навсегда.
Через Киев, столицу независимой в тот момент Украины, через белогвардейскую Одессу, где он некоторое время задерживается, чтобы возглавить снабжение осажденного большевиками города.
А потом, когда Одесса капитулировала, на пароходе «Кавказ» за компанию с писателем Алексеем Толстым – в Стамбул, оттуда во Францию, затем в Англию и, наконец, – в Палестину.
В 1920 году он становится одним из организаторов Хаганы – отрядов еврейской самообороны в подмандатной Палестине. И также выдвигает план строительства 13 электростанций общей мощностью 548 тысяч лошадиных сил для снабжения электроэнергией Западной Палестины, Трансиордании, части Сирии и Ливана.
В таком виде план осуществлен не был, но Рутенберг сумел заручиться поддержкой идеи электрификации Палестины британского министра по делам колоний Уинстона Черчилля и президента Всемирной сионистской организации знаменитого химика Хаима Вейцмана.
Взять на себя частичное финансирование строительства согласился барон Эдмон Авраам Биньямин Джеймс де Ротшильд.
И вот, 21 сентября 1921 года Рутенберг получает от британских властей концессию на строительство плотины на реке Яркон и снабжение электричеством центральной части Палестины, в том числе маленького, но быстро растущего еврейского городка – Тель-Авива, а в будущем – всей Палестины, включая Трансиорданию.
Всё, казалось, уже было решено, как вдруг возникла неожиданная проблемка – грек Еврипид Мавроматис, у которого на руках оказалась такая же концессия, только выданная еще до Первой мировой войны предыдущими властями Палестины – Османской империей.
Никаким электричеством Мавроматис заниматься не собирался, ему просто были нужны деньги. «Шантажист», как его называл Рутенберг, просил за отказ от своей концессии совершенно нереальную по тем временам сумму – 375 тысяч фунтов стерлингов. Дело дошло до Постоянной палаты международного правосудия в Гааге, которая вынесла соломоново решение: за Мавроматисом было признано право снабжать электричеством Иерусалим, после чего он продал свою концессию британской компании Balfour-Beatty, которая и занималась снабжением Иерусалима и его окрестностей вплоть до войны Израиля за независимость.
Электрификацией остальной же территории занялась созданная в 1923 году компания Jaffa Electric, принадлежащая Пинхасу Рутенбергу. Позже она была поглощена Palestine Electric Company и совместно преобразована в нынешнюю государственную и неповоротливую электрическую монополию Израиля.
Но начиналось все с трех частных дизельных электростанций – в Тель-Авиве, Тверии и Хайфе.
9 января 1926 года, ровно через 21 год после «Кровавого воскресенья», Пинхас Рутенберг стал первым из вернувшихся в Эрец-Исраэль евреев, получившим гражданство Палестины по недавно принятому британскому закону.

Годом раньше в СССР были переизданы воспоминания Рутенберга о «Кровавом воскресенье» и убийстве Гапона, в предисловии к которой туманно сообщалось, что редакции, увы, не удалось связаться с автором.

А в 1927 году начались работы над главным проектом Рутенберга – комплексом гидротехнических сооружений «Нахараим» («Двуречье») в Иорданской долине, в месте впадения Ярмука в Иордан.
Они были построены уже к началу 1932 года, но из-за проливных дождей вышедшие из берегов реки затопили ГЭС.
И только 6 июня 1933 года наконец прошла торжественная церемония пуска электростанции.
Эмир Трансиордании Абдалла поднял символический рубильник, и ГЭС «Нахараим» дала ток. Она проработала 15 лет и была уничтожена иракской армией за день до провозглашения независимости Государства Израиль.
Сейчас руины этой ГЭС можно увидеть неподалеку от киббуца Гешер, на так называемом «Острове мира», формально принадлежащем Иордании, но де-факто относящемся к упомянутому киббуцу.

В 1930 году американский журнал Popular Mechanics писал, что в Палестине есть два слова для обозначения электричества – танахическое «хашмаль» и «рутенберг».
«Я себе рутенберг провел», – хвастался друзьям житель Эрец-Исраэль тех лет...
А еще Пинхас Рутенберг дважды избирался главой Ваад Леуми – представительного органа евреев подмандатной Палестины, еще был одним из инициаторов строительства морского порта в Тель-Авиве и создания национальной авиакомпании EL Al.

И этих «еще» еще очень много.
Он скончался от рака желудка 3 января 1942 года в больнице «Хадасса» в Иерусалиме.
Свое состояние он передал в фонд, который должен был заниматься просвещением молодежи.
В его доме в Хайфе, который так и называется «Дом Рутенберга», до сих пор действует центр молодежного творчества, предлагающий на выбор множество самых разнообразных занятий.
Даже израильская штаб-квартира популярной игры Dungeons & Dragons находится в нем же..

Дом Рутенберга стоит на вершине горы Кармель. С террасы или балкона открываются потрясающие виды на Средиземное море и Хайфский залив. Видна и хайфская электростанция.

Интересно, что еще видел, сидя на своем балконе и глядя на море, владелец крупнейшей компании Палестины?
Кровь и мёртвые тела на заснеженной мостовой, питерскую подворотню и швейцарский нож с набором лезвий, одним из которых он срезает волосы с головы своего мертвого друга, потому что длинные волосы – особая примета, а этот труп будут разыскивать?
Попивающего пивко в швейцарском кафе социал-демократа, который потом так увлечется электричеством, что придумает свой план ГОЭЛРО?
Или флорентийскую синагогу, в которой Петр Рутенберг снова стал Пинхасом Рутенбергом?!..
 
ПинечкаДата: Среда, 23.03.2016, 03:30 | Сообщение # 245
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
Великий дирижер АртуроТосканини был итальянцем, но фашистская пропаганда вмиг окрестила его «почетным евреем» за нежелание сотрудничать с нацистским режимом...


http://www.jewish.ru/history/facts/2016/03/news994332896.php
 
chu-chaДата: Вторник, 29.03.2016, 13:33 | Сообщение # 246
Группа: Гости





Сегодня 80-летний юбилей отмечает выдающийся советский и российский режиссер, актер и сценарист Станислав Говорухин...



Детство Станислава  было тяжёлым: мать, Прасковья Афанасьевна работала портнихой, одна воспитывая двоих детей и
стараясь поставить детей на ноги,  всю жизнь скрывала, что муж был репрессирован... 
Правду об отце Станислав и его старшая сестра узнали лишь после ХХ съезда партии...

В 1958 году Станислав Говорухин окончил геологический факультет Казанского государственного университета, начал работать по специальности. Но скоро понял, что это - не его...

Как раз в это время в Казани открывалась первая студия телевидения. Станислав стал одним из её основателей... Однако отношения с высоким партийным начальством не сложились и в 1961 году он был вынужден уехать в Москву, где поступил на режиссёрский факультет Всесоюзного государственного института кинематографии.

Хрущёвская «оттепель» - в это благодатное для отечественного искусства время Станислав Говорухин шагнул в кинематограф: в 1966 году он с отличием окончил ВГИК, его дипломной работой стал фильм "Вертикаль" и сразу получил место режиссера на Одесской студии художественных фильмов, где проработал 22 года...


"Биография художника - это его произведения, - говорит Станислав Сергеевич. - Моя биография - это мои фильмы".

Он снял 13 художественных фильмов, среди которых "День ангела", "Белый взрыв", "Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо", "Место встречи изменить нельзя", "Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна", "В поисках капитана Гранта", "Десять негритят", "Ворошиловский стрелок", "Благословите женщину", "Не хлебом единым" и написал 14 сценариев (в частности - к самому кассовому фильму советского проката "Пираты ХХ века") и ... три книги – ("Великая криминальная революция", "Страна воров", "Неизвестное об известных").
Особое место в творчестве режиссёра занимает публицистическая, художественно-документальная трилогия - "Так жить нельзя" (1990, приз Союза кинематографистов "Ника" за лучший фильм 1990 года), "Россия, которую мы потеряли" (1992), "Великая криминальная революция" (1994).

С середины 1990-х гг. Станислав Сергеевич увлекается живописью. Предпочитает лирический пейзаж в традициях русской живописной школы.
 
ЩелкопёрДата: Четверг, 31.03.2016, 06:03 | Сообщение # 247
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 318
Статус: Offline
мне "Ворошиловский стрелок" особенно нравится....
 
KiwaДата: Суббота, 02.04.2016, 03:53 | Сообщение # 248
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 674
Статус: Offline
Ровно 100 лет назад родился легендарный музыкант, глава старейшего в мире биг-бэнда, сегодня носящего его имя...

Легендарный музыкант, признанный в мире мэтр джаза, Олег Лундстрем широко известен как композитор, дирижер, аранжировщик. Он считал язык джаза современным эсперанто, ломающим любые социальные и политические предрассудки, сближающим людей, дающим возможность общения и диалога...
В годы гонений на джаз он демонстрировал высокое качество музыки и гибкость, в годы расцвета и экспериментов – уравновешенность и академизм.


«Рыцарем джаза» назвал его Алексей Козлов.
 
отец ФёдорДата: Суббота, 09.04.2016, 03:16 | Сообщение # 249
Группа: Гости





Шарль Пьер Бодлер родился 9 апреля 1821года в Париже в семье Франсуа Бодлера, выходца из крестьян, при Наполеоне сделавшего карьеру сенатора.
Несмотря на важный пост, отец Шарля уделял ему много внимания, ходил с ним по выставкам, музеям, знакомил с друзьями-художниками.
Словом, прививал любовь к искусству.
Но только мальчику исполнилось 6 лет, как Франсуа не стало и мать вышла замуж еще раз, однако отношения между Шарлем и отчимом не сложились...
Достигнув совершеннолетия, стал проматывать отцовские деньги.
В итоге суд постановил передать наследство под управление его матери. Сам Шарль отныне получал финансы лишь на карманные расходы.
Бодлера такое поведение матери глубоко возмутило. Мало того, такое решение суда стало для него настоящей катастрофой: теперь молодой человек не мог выплачивать свои долги и вести нормальное существование!
Но жизнь богатого бездельника дала свои плоды и стала началом творческого пути Бодлера. Его первые стихи («Малабарская девушка», «Дама креолка», «Дон Жуан в аду») были напечатаны в журнале «Артист» за 1843-44 гг.
За стихами последовал ряд статей, посвященных живописи Делакруа и Давида.
Самый известный сборник поэта "Цветы зла" эпатирует публику.
Цензоры исключают из него шесть самых непристойных стихотворений и штрафуют Шарля...

Ш.Бодлер похоронен на кладбище Монпарнас...
На пространной эпитафии - только три строчки о Бодлере: "ПАСЫНОК ГЕНЕРАЛА ЖАКА ОПИКА И СЫН КАРОЛИНЫ АРШАНБО-ДЕФАИ.УМЕР В ПАРИЖЕ 31 АВГУСТА 1867 В ВОЗРАСТЕ 46 ЛЕТ".

О поэте Бодлере - ни слова...
Впоследствии на трансверсальном проспекте кладбища был установлен величественный кенотаф Бодлеру (кенотаф - греч.:пустая могила). Единственный кенотаф на всем кладбище, специально воздвигнутый именно в честь Бодлера. Сооружение кенотафа сопровождалось яростной полемикой насчёт его целесообразности и выбора автора монумента. Одним из возможных кандидатов был Огюст Роден, однако отборочная комиссия предпочла композицию малоизвестного скульптора Жозе де Шармуа.
26 октября 1902 г. монумент был торжественно открыт.

Вокруг кенотафа много свободной площади и именно это место привлекает почитателей Бодлера, приходящих сюда читать его стихи.



вот несколько отрывков из стихов поэта :

1. Танцующая змея.
Посвящено Жанне Дюваль, актрисе и балерине, музе Бодлера на протяжении двадцати лет.

“Твой вид беспечный и ленивый
Я созерцать люблю, когда
Твоих мерцаний переливы
Дрожат, как дальняя звезда.
Люблю кочующие волны
Благоухающих кудрей,
Что благовоний едких полны
И черной синевы морей.
Как челн, зарею окрыленный,
Вдруг распускает паруса,
Мой дух, мечтою умиленный,
Вдруг улетает в небеса.”

2. Лола де Валанс
Надпись к картине Эдуарда Манэ, хорошего друга поэта.
За изображение испанки на художника обрушилось море критики. Его ругали за плоские формы. грубость рисунка и отсутствие завершенности произведения. Бодлер не мог не поддержать товарища.

“Средь всюду видимой и разной красоты,
Понятно мне, друзья, что ум наш в колебаньи, -
Но в Лола де Валанс - нежданное сиянье
Чарующей игры, и роз, и черноты.”

3. К картине Эжена Делакруа “Тассо в темнице”
Образ поэта Торквато Тассо, в 16 веке помещенного в одиночную камеру на несколько лет по приказу герцога д'Эсте, был для романтиков символом независимого искусства. Делакруа посвятил этому сюжету целую серию картин, где представлял зрителю несломленного обстоятельствами человека, борца за свободу, столкновение гения и несправедливости.
Шарль Бодлер же написал стихотворение на одно полотно из этого цикла.

“Да! Гений, запертый в обители сырой,
Ужимки, этот вопль, виденья, что толпой,
Бунтуя, кружатся, поэта слух тревожа,
Мечтатель, ужасом оторванный от ложа, -
Вот символ твой, Душа, с неясною мечтой:
Тебя Действительность теснит своей тюрьмой!”

4. Парижская мечта
Это произведение Бодлер адресовал Константину Гюису, художнику, знаменитому в свое время зарисовками парижской жизни.

“Открыв мой взор, огнем пылавший,
Я вновь лачугу различил,
И, снова сам собою ставши,
Шипы забот я ощутил.
Часы со звоном погребальным
Пробили полдень грубо так!
Над миром косным и печальным
Ты, небо, проливало мрак!”

5. Часы
Почти 17 лет отдал Шарль Бодлер на перевод произведений Эдгара По, которого считал своим духовным братом.
В 1855 году он адаптирует на французский язык рассказ “Маска красной смерти” : “А когда пробегали шестьдесят минут — три тысячи шестьсот секунд быстротечного времени — и часы снова начинали бить, наступало прежнее замешательство и собравшимися овладевали смятение и тревога».
Именно с его образами связано это стихотворение.

“РЕМЕМБЕР! НЕ ЗАБУДЬ! И ЭСТО МЕМОР!-
Знай!
Наречьем всех племен гортань заговорила!
Минуты резвые напоминают жилы:
Не взяв все золото, породы не бросай!
Знай: Время - что игрок, который не обманет,
Но обыграет нас! Таков закон и путь!
День меньше стал, а ночь густеет; НЕ ЗАБУДЬ:
Век бездна голодна. В часах уже песка нет.
И вскоре час пробьет. Последний твой приют, -
Твой Стыд, Раскаянье, Небесный случай, вместе
И Целомудренность, - жена с девичьей честью, -
“Трус! Срок исполнился! Умри же!”, - изрекут.”
 
СимулянтДата: Четверг, 14.04.2016, 08:46 | Сообщение # 250
Группа: Гости





Удивительная метаморфоза с писателем, рассказанная им в автобиографической повести ―Тьма в конце туннеля.
Большую часть своей сознательной жизни Юрий Маркович считал себя полукровкой, сыном еврея и русской. И поэтому постоянно, и в детстве, и в зрелые годы, чувствовал себя изгоем среди представителей коренной национальности.

И ничего: ни слова матери ―"…я предпочитаю евреев, они веселее, умнее и воспитаннее", ни благополучная запись в пятой графе, ни славянская стать, ни манера поведения в стиле удалого Кирибеевича, не говоря уже об успехах на поприще русской литературы и кинематографии – ничего не могло вытравить из Ю.Нагибина комплекса неполноценности.
Этому способствовали откровенное проявление антисемитизма и оскорбительные намеки на принадлежность писателя к сынам израилевым..
И неожиданно он узнает, что его биологическим отцом является некий русский дворянин, зверски убитый в первые годы революции (кстати, не еврейскими комиссарами, а наоборот, местными мужиками), а тот, которого Юрий всю жизнь считал отцом, Марк (Мара, как его называли в семье), усыновил его, чуть ли ни при рождении.
Стало быть, конец душевным терзаниям: ты теперь стопроцентный русский, да еще дворянских кровей в придачу!


Но это открытие, которое, казалось бы, должно было привести писателя в лагерь самых оголтелых русофилов и потенциальных или активных юдофобов, имело совершенно неожиданные последствия: именно сейчас Юрий Нагибин яростно возненавидел антисемитизм и начал рассматривать свой родной русский народ в качестве носителя этого позорного начала.

Цитаты Нагибина:

«За что так ненавидят евреев?
За казнь Христа? Но ведь большинство ненавидящих — безбожники, им нет дела до Христа, к тому же еврея.
...евреи дали миру новую религию, которая стала и религией русских…
Еврейский нос, картавость, развязность — все это чепуха.
В моем широкоскулом, чисто русском лице если и есть подмес, то татарский;
и в моем произношении и во всей повадке не было ни следа еврейства, а
разве это мне помогло?
Есть еще много объяснений, по-моему, иные из них, скрыто хвастливые, придуманы самими евреями: зависть к уму, ловкости, нахрапу, деловой сметке сынов Израиля.
Это случается порой, и тогда на свет извлекаются старые штампы: гешефтмахеры, ловкачи, проныры.
Но ведь русские люди куда сильнее завидуют друг другу…
Бездомность евреев — но разве это повод для ненависти?
Скорее уж для сочувствия.
Нечто тайное генетическое, заложенное в неевреях?
Опять же нет.
С какой охотой отдают должное музыкантам-евреям, шахматистам-евреям, певцам-евреям, артистам-евреям и евреям — зубным врачам.
Остается одно – беззащитность.
Беззащитность — значит, ничтожность.
Это дарует сознанием своего дарового преимущества. Любой подонок, любая мразь, ни в чем не преуспевшая, любой обсевок жизни рядом с евреем чувствует себя гордо.
Он король, орел, умница и красавец. Он исходит соком превосходства.
Последний из последних среди своих, и вдруг без всякого старания, на
которое он и не способен, некая подъемная сила возносит его выспрь.
Эта подъемная сила идет от беззащитности евреев, пасынков его законной родины.
Нет лучше карты для дурных правителей, чем играть на жидофобии низших слоев
населения. А население в своей массе принадлежит к низам, даже те, кому
светит семейная люстра, а не трущобная лампочка-сопля.
Людей высшего качества ничтожно мало, они не образуют слоя, так, прозрачная пленка.»

*****


«На Западе существует мнение, что Сталин видел в евреях ― пятую колонну. Он мог им полностью доверять во время войны с Гитлером, для евреев, в отличие от русских, не существовало плена, но не мог испытывать того же доверия, когда главным врагом стала насквозь проевреенная Америка.
А на этот грунт накладывалось личное отношение..
Компания борьбы с космополитизмом была глупа по изначальной формулировке. Но при всей глупости и смехотворности компания эта была предельно, трагически серьѐзна, что тогда мало кто понял, ибо означала решительный поворот к фашизму.
Отныне между идеологиями коммунизма и национал-социализма можно было поставить знак равенства.
Как бы потом ни колебалась линия партии, какие бы оттепели и перестройки ни тревожили стоячих вод нашего бытия, лишѐнного действительности, отношение к евреям – лакмусовая бумажка любой политики – не менялось, ибо неизменной оставалась основа – русский шовинизм. И никакой другой эта страна быть не может.»

*****
«Но никто нас (русских – А.З.) не любит, кроме евреев, которые, даже оказавшись в безопасности, на земле своих предков, продолжают изнывать от неразделѐнной любви к России. Эта преданная, до стона и до бормотания, не то бабья, не то рабья любовь было единственным, что меня раздражало в Израиле.»

*****

«Есть замечательное высказывание: еврей – тот, кто на это согласен…
Есть одно общее свойство, которое превращает население в нечто общее… Это свойство – антисемитизм…
Господи, прости меня и помилуй, не так хотелось бы мне говорить о моей стране и моем народе!
Неужели об этом мечтала душа, неужели отсюда звучал мне таинственный и завораживающий зов?
И ради этого я столько лет мучился!
Мне пришлось выстрадать, выболеть то, что дано от рождения.
А сейчас я стыжусь столь желанного наследства.
Я хочу назад в евреи: там светлее и человечнее…
Истинная вера не требует доказательств. А что может быть истиннее, чище и незыблемее веры антисемита: все зло от евреев…
Как хочется поверить, что есть выход! Как хочется поверить в свою страну! Трудно быть евреем в России. Но куда труднее быть русским.» (Из повести ―Тьма в конце туннеля‖, М.,1994 – А.З.)

*****

«И всѐ же есть одно общее свойство, которое превращает население России в некое целое, я не произношу слова ―народ, ибо, повторяю, народ без демократии — чернь. Это свойство — антисемитизм.

Только не надо говорить: позвольте, а такой-то?!
Это ничего не означает, кроме того, что такой-то по причинам, неведомым ему самому, не антисемит…
Антисемитизму не препятствует ни высокий интеллектуальный, духовный и душевный уровень —
антисемитами были Достоевский, Чехов, ни искреннее отвращение к черносотенцам, погромам и слову ―жид, такому же короткому и общеупотребительному, как самое любимое слово русского народа…
С него, как с гуся вода, стекли все ужасы века: кровавая война, печи гитлеровских лагерей, Бабий Яр и варшавское гетто, Колыма и Воркута и… стоп,
надоело брызгать слюной, всем и так хорошо известны грязь и кровь гитлеризма и сталинщины.
Но вот разрядилась мгла, ―встала младая с перстами пурпурными Эос, продрал очи народ после тяжелого похмельного сна, потянулся и… начал расчищать поле для строительства другой, разумной, опрятной, достаточной жизни — ничуть не бывало, — потянулся богатырь и кинулся добивать евреев.
А надо бы, перекрестясь, признаться в соучастии в великом преступлении и покаяться перед миром.
Но он же вечно безвинен, мой народ, младенчик-убийца.
А виноватые — вот они. На свет извлекается старое, дореволюционное, давно иступившееся, проржавевшее — да иного нету! — оружие: жандармская липа — протоколы сионских мудрецов, мировой жидомасонский заговор, ритуальные убийства…
Всѐ это было, было, но не прошло.
Черносотенец-охотнорядец поднимается во весь свой исполинский рост. Тот, что возник в конце сороковых — начале пятидесятых, был карликом в сравнении с ним.
Послеперестроечный антисемитизм взял на вооружение весь тухлый бред из своих затхлых закромов: давно разоблаченные фальшивки, поддельные документы, лжесвидетельства, — ничем не брезгуя, ничего не стесняясь, ибо всѐ это не очень-то и нужно.
Истинная вера не требует доказательств.
А что может быть истиннее, чище и незыблемее веры антисемита: всѐ зло от евреев.» (Из повести ―Тьма в конце туннеля, М.,1994 – А.З.)

Анатолий Зеликман
 
ЩелкопёрДата: Суббота, 30.04.2016, 03:00 | Сообщение # 251
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 318
Статус: Offline
Франц Легар, сын военного капельмейстера Франца Легара и его жены венгерки Христины Нейбрандт, родился 30 апреля 1870 года в венгерском городке Комморне, куда забросила его отца кочевая армейская жизнь...
В пять лет мальчик не только знал ноты, но мог импровизировать на заданную тему, в шесть - написал песню с собственным текстом, посвятив ее матери.
В 1882 году Легар успешно выдержал довольно трудный экзамен в Пражскую консерваторию и стал учеником профессора Ферстера по теории музыки и директора Беневитца по классу скрипки..
В 1884 году полк отца перевели в Прагу.
Теперь Франц-младший мог снова жить в семье. На старших курсах консерватории директор Беневитц познакомил его с Антонином Дворжаком, шестнадцатилетний юноша и семидесятилетний маститый композитор сблизились.
Дворжак сыграл юному другу несколько своих новых композиций, а  Легар рискнул и, замирая от волнения, показал Дворжаку свои: две сонаты, скерцо и каприччио.
Дворжак просмотрел их очень внимательно. «Недурно, совсем недурно», — бормотал он. Дойдя до конца последней сонаты, он положил рукопись на стол и веско произнес:
 «Повесь скрипку на гвоздь и будь композитором!»
Легар, давно уже бравший тайком частные уроки композиции у профессора 3. Фибиха, был окрылен...

Вскоре Легару-старшему удалось получить место военного капельмейстера в Вене. Ему нужен был солист-скрипач и он подумал о сыне.
Отец и сын отлично сработались, разделив между собой дирижерские обязанности.
В Вене, Легар провел десять месяцев и написал несколько небольших сочинений, из которых вальс «Чары любви» и два марша были изданы.
Но желание быть независимым берет верх и узнав, что освободилось место военного капельмейстера в венгерском городке Лошонце, Франц становится-  в двадцать лет - самым юным капельмейстером в австрийской армии.
Стройный, элегантный, в красивом мундире, с маленькими русыми усиками, Легар покорял сердца обывателей Лошонца и, главным образом, их дочек. Занятий ему хватало: помимо своих прямых обязанностей — репетиций и выступлений с оркестром, он основал квартет и давал уроки музыки...
1 ноября 1899, когда его полк должны были перевести из Вены и он, не задумываясь, объявил командиру, что остается в Вене и навсегда покидает военную службу...

Прошло несколько лет... и вот 1905 год - пришло время «Веселой вдовы»...

До последнего момента директор театра «Ан дер Вин» Карчаг настаивал на том, что музыка «Веселой вдовы» — это «никакая не музыка», премьеру ждет провал.
Репетиции оперетты шли по ночам. Декорации были составлены из фрагментов оформления других оперетт, не было сшито ни одного костюма. Для участников бала в посольстве Карчаг разрешил взять туалеты из «Гейши»...
Перед самой премьерой директор предложил Легару отказаться от нее, получив некоторое вознаграждение, «лишь бы не позорить театр» и Франц со слезами согласился...
...но, к счастью, исполнители главных ролей, Мицци Гюнтер и Карл Тройман, уговорили его не сдаваться: «Коли все уже потеряно, хоть раз, но сыграем».
Уже первый акт оперетты потряс зрителей, аплодисментам не было конца, после второго акта разразилась овация, неслыханная даже в «Ан дер Вин», публика потребовала выхода авторов, и на сцену вместе с Легаром и актерами вышел раскланиваться улыбавшийся... директор — поистине опереточная ситуация.
Легар победил: «Веселая вдова» покорила мир.



«Фольклор против рафинированности, музыкальная наивность против сверхкультуры, экзотика против венского элемента. И все это смешано в едином новом, незнакомо переливающемся общем тоне, который завоевал весь мир» (Э. Дечей).
«Мерцающее, тремолирующее облачение в духе Пуччини пронизывает мелодические находки... Даже немузыкальным людям дарует эта музыка чувство мелодии», — писал биограф Легара С. Чех.

Эти отзывы дают представление о восприятии музыки Легара его соотечественниками и современниками, воспитанными на старой опереточной школе.

«С „Веселой вдовой“, — писал Легар через несколько лет, — я нашел свой стиль, к которому стремился в предыдущих произведениях... Направление, которое взяла современная оперетта, зависит от направления времени, публики, от всех изменившихся общественных отношений. Я думаю, что шутливая оперетта не представляет интереса для сегодняшней публики... Автором музыкальных комедий я не мог бы быть никогда. Моя цель — облагородить оперетту. Зритель должен переживать, а не смотреть и слушать откровенные глупости...»

Примечательно, что осознание значения «Веселой вдовы» пришло к нему не сразу. По меньшей мере пять оперетт было написано за это время. Легар упивался пришедшей к нему, наконец, славой — настоящей, мировой славой, со всеми ее последствиями.
Новый крупный успех — оперетта «Княжеское дитя», поставленная 7 октября 1909 года в новом «Иоганн Штраус-театре», предназначенном специально для оперетт.
Легар сходится с драматургами А. Вильнером и Р. Боданским, которые написали для него пьесу «Цыганская любовь». Не лишенное политических намеков либретто в соединении с первоклассной музыкой обусловили мировой резонанс другой оперетты «Граф Люксембург», которую Легар написал всего за три недели.

Такое возможно только в расцвете творческих сил...

В день шестидесятилетия Легара, 30 апреля 1930 года, с 8 до 9 часов вечера по всей Австрии был объявлен легаровскии час: по радио, в дансингах и концертах исполнялись только его произведения.
Находившийся в то время  в Баден-Бадене Легар получал поздравления со всех концов света, а Вена встретила его пышными юбилейными празднествами и банкетами...
 
БродяжкаДата: Вторник, 03.05.2016, 15:01 | Сообщение # 252
настоящий друг
Группа: Друзья
Сообщений: 710
Статус: Offline
Настал мой первый рабочий день в огромной американской часовой компании. Сам я к часовому бизнесу отношения не имел, но моя специальность оказалась у них востребованной.
Меня позвали туда на работу, сделали заманчивое предложение, от которого я отказаться не мог и вот я пришёл в свой кабинет, вернее загончик, или "кубик", стоящий в ряду с сотней таких же в огромном инженерном зале. Моя область была электроника, но вокруг работали в основном специалисты в точной механике - всё же это была часовая фирма.
 В 80-м году появление у них инженера из СССР было заметным событием и на меня приходили посмотреть и даже потрогать руками. Про Россию ничего толком не знали и очень удивлялись, когда я им рассказывал, что там в городах по улицам не ходят медведи, а весной тает снег.
 А когда они слышали слово Сибирь, то от ужаса содрогались и с придыханием восклицали "Сайбирия!".
Вначале я принимал в своём загончике с десяток любопытствующих в день, но скоро поток визитёров иссяк. Однако, несколько человек продолжали заходить во время обеденного перерыва.
Один из них был Джек Рубиновиц, то есть по-нашему Яша Рабинович. По-английски он говорил с заметным немецким акцентом, на вид ему было лет 65 и слыл он в компании одним из лучших специалистов по точным механизмам.
Его интересовала Россия и особенно Питер, откуда, как он мне сказал, был его отец. У многих американских евреев предки, по их словам, не то из Минска, не то из Пинска. А вот из царского Петербурга - редкость.
Однажды во время ланча, когда я ел свой сэндвич, пришёл Джек и поинтересовался, не привёз ли я с собой советский фотоаппарат?
 Я сказал, что такой аппарат у меня есть и на следующий день принёс с собой мой "Зенит-Е". Он его повертел в руках, сказал "Нет, это не тот", взвесил на ладони и спросил, может ли он его разобрать?  Обещал вернуть в полностью собранном виде - сказал, что очень его интересует посмотреть на механизм.
Я ему аппарат отдал, а через пару дней Джек его мне вернул в целости и сохранности вместе с интересной историей.
-------
- Удивительно, - сказал он, - этот ваш "Зенит" сделан из стали, он ведь ужасно тяжёлый! Они что, не понимают, как это мешает?
Мы ещё в 30-е годы делали камеры из алюминия. Чуть дороже, но какая разница! Однако механизм сделан умно, похоже, что это оригинальный дизайн, не копия. Видимо, есть в России хорошие инженеры…
- Вы сказали "мы делали", это кто? - спросил я.
- "Лейка". Слыхали про такую немецкую фирму?
Я родом из Германии. Работал на этой фирме и делал детали для фотоаппарата. Нашу камеру "Лейка-2", как только она вышла, сразу скопировали в Советской России, и выпустили под своей маркой "ФЭД", не знаю, что эти буквы значат. Я думал вы "ФЭД" привезли, но всё равно интересно.
Я хорошо знал историю первого советского фотоаппарата и рассказал Джеку, что "ФЭД" делали в Харькове бывшие беспризорники в трудовой коммуне педагога Антона Макаренко.
 У меня в детстве даже была книга Макаренко "Флаги на башнях". Он руководил коммуной имени Ф.Э. Дзержинского, по инициалам которого и назван фотоаппарат ФЭД. Однако я тогда не знал, что "ФЭД" это копия "Лейки"...



- Да, русские "Лейку" полностью скопировали в 1934 году. Точная копия, только убрали автоспуск, - сказал Джек, - Но, разумеется, это не моя "Лейка", я её не делал.
Там на фирме я работал позже, сначала учеником, а потом инженером, когда "Лейка-2" уже была полным ходом в производстве.
 Я делал опытные образцы нового складного объектива для моего боса Оскара Барнака.
 Вот кто был инженерный гений! Хороший начальник и человек он был порядочный. Жаль, что умер рано, ему и шестидесяти не было. Кстати, это именно он ещё перед первой мировой придумал использовать в фотоаппарате 35-милиметровую плёнку, которую тогда массово производили для кино.
 Умно-то как! Плёнки полно и она не дорогая. Барнак только размер кадра удвоил, чтоб лучше было качество снимка...
Видно было, что история Лейки была любимым коньком Джека и он с удовольствием её всем рассказывал.
- Он ещё придумал фотоувеличитель, - продолжил он, - чтоб снимки печатать на фотобумаге.
Вот так появилась первая "Лейка". Название это от двух слов - имени хозяина фирмы Эрнста Лейтца и слова камера.
Но я работал не у того Лейтца, а у его сына, тоже Эрнста, но Младшего. Лейтц-отец к тому времени давно умер. В те времена почти каждая компания была семейным бизнесом, всё переходило от отца к сыну, потом ко внуку.
Лейка была в семье Лейтцев более 100 лет…




- Джек, - я перевёл тему разговора, - если вы из Германии, то как же ваш отец родом из Петербурга?
- Папа родился где-то на Украине, в местечке, я даже не знаю, как оно называется. Его призвали в армию, а тут сразу началась война России с Японией. Его отправили защищать русскую крепость Порт-Артур, это где-то далеко на востоке Сибири.
Надо сказать, что был папа огромного роста, более двух метров, и силы невероятной. Рукой мог подкову гнуть, а если под лошадь залезет, мог бы и лошадь поднять. Очень добрый, мягкий человек, прямо, как русский медведь, но и сильный тоже, как медведь.
Джек помолчал, вздохнул и добавил: - А сейчас сила у папы уже не та… Сдал папа…
- Что вы говорите, неужели ваш отец ещё жив? - оторопел я, ведь со времён Русско-Японской войны к тому времени прошло 75 лет.
- Жив, жив. Он ещё как жив! В доме для стариков живёт, там у него своя комната. Ему 94 года, голова ясная и всё помнит, но вот сила у него уж не та, что в молодости…
 А какой был герой! Когда он служил в армии, случилось вот что - он про это любит всем рассказывать. Там, уже в Порт-Артуре, в казарме, какие-то два солдата-антисемита стали про евреев разную чепуху болтать. Папа им велел заткнуться, но они ещё больше расшумелись и про него самого стали всякие гадости говорить, дразнить и жидом обзывать. Папа хоть и добрый, но горячий был и такие вещи терпеть не мог. Вот он взял каждого из них за шиворот, развёл в стороны, а потом со всей своей невероятной силы лбами друг дружку ударил, как медными тарелками в оркестре.
 Одного - сразу на смерть, а другого - в госпиталь в тяжёлой раной. Папу конечно арестовали и хотели под трибунал отдать, но потом командир полка разобрался, велел его выпустить и даже объявил перед строем благодарность за защиту достоинства и чести солдата. Вот ведь были времена, когда честь солдата так много значила!
-------
- На той войне он воевал смело и был награждён за храбрость какой-то важной русской медалью. Я не знаю, как та медаль называлась, но еврей, у кого была такая медаль, мог уехать из черты оседлости и жить в Петербурге.
Поэтому через несколько лет после войны папа из местечка переехал в Петербург. Он был грамотный, но ремесла тогда никакого не знал, кроме как воевать, а потому устроился в полицию и стал городовым. Он наверное был единственный еврей-городовой в Петербурге. Из-за его медалей, грамотности и могучей силы ему это позволили. Служил он в полиции несколько лет, женился и жена его, моя мать, как-то сказала ему, что не дело это для еврея быть городовым и уговорила уехать в Германию.
Это было ещё перед Первой Мировой. Они поселились во Франкфурте, там была большая еврейская община и им вначале очень помогали. Отец выучился на механика и стал работать на фабрике. Вскоре я родился, это уже как война началась.
На войну его не взяли, он ведь был родом из России, с которой воевали. Жить в Германии было тяжело, особенно после войны. Работы не было, деньги стоили меньше бумаги, на которой их печатали.
Я ещё ребёнком был, но всё прекрасно помню.
Во Франкфурте я закончил гимназию и в 1931 году поступил в университет в Йене, изучал механику и оптику. Это был чудный университет, лаборатории самые современные, библиотека с редкими книгами, замечательные профессора...
Ну а потом началось. В университете всем стал командовать нацист профессор Астель. Oн там взялся за евреев - сначала за преподавателей, потом и за студентов.
Когда в 1935-м приняли законы против евреев, меня из университета исключили, хотя мне оставался там только один семестр до диплома. Я вернулся к родителям во Франкфурт.
На работу мне устроиться никак не получалось, евреев нигде брать не хотели. Отца тоже с работы выгнали и мы не знали, как жить..
Я с детства увлекался фотографией и у меня была камера "Лейка" и к ней увеличитель. Но когда у нас денег не стало, мы начали продавать вещи и я понёс "Лейку" и увеличитель в фотомагазин недалеко от дома где мы жили, чтобы продать их хоть за какие-то деньги. Хозяин магазина говорит: "Зайди ко мне в кабинет, там поговорим".
Я зашёл, мы сели за стол и он стал меня спрашивать почему я продаю такой замечательный аппарат. А тут вдруг в дверь постучали, он сказал "войдите" и зашла молодая женщина, где-то лет тридцати. Очень красивая, как ангел. Она потом ангелом и оказалась. Хозяин магазина, как её увидел, вскочил, руку ей поцеловал и мне глазами показывает, чтоб я вышел. Я, конечно пошёл к дверям, а она меня останавливает:
- Нет-нет, заканчивайте ваше дело, я тут присяду, подожду, вам не помешаю.
Я стал хозяину объяснять, что у нас трудно с деньгами, меня на работу нигде не берут и потому я продаю фотоаппарат и увеличитель. Он взял "Лейку", проверил в порядке ли она, потом вынул из бумажника деньги и стал записывать покупку в свою бухгалтерскую книгу. Спросил мою фамилию, я сказал что Рубиновиц, взял у него деньги, поблагодарил и пошёл к дверям.
Тут эта женщина меня останавливает и говорит: "Молодой человек, подождите меня там на улице, я хочу у вас что-то узнать". Я вышел на улицу и стал её ждать.
Она вскоре вышла и предложила, чтоб мы зашли в кафе, тут же рядом в соседнем доме. Сели за столик. Она заказала две чашки кофе, пирожные и говорит: "Меня зовут Эльси Лейтц. Вот возьмите, это моя карточка. Я слышала ваш разговор. Ничего мне не объясняйте, я всё понимаю. Пейте свой кофе и слушайте внимательно.
 Я помогаю отцу в работе, он хозяин фирмы, которая делает эти фотоаппараты "Лейка", что вы сейчас продали. Это в городе Ветцлар, не так далеко отсюда, час езды. Завтра же утром садитесь на поезд и приезжайте туда. Выйдете на станции, спросите, где фабрика "Эрнст Лейтц" и идите туда. Придёте ко входу, покажете охраннику вот эту карточку и скажете, что я вас жду. Мы что-нибудь для вас придумаем. И вот возьмите это"
Она открыла сумочку, достала несколько купюр, сунула их мне в руку, потом встала, подошла к официанту, расплатилась за кофе и вышла на улицу..
 Я через окно увидел, что у входа в кафе стоял автомобиль и около него ждал шофёр. Он снял фуражку, поклонился ей, открыл дверцу, она села и машина уехала. Я не знал, что и подумать. Пришёл домой, рассказал родителям и отец мне говорит - это какое-то чудо, ты ей, видать, понравился, надо ехать. Может эта дама даст тебе работу.
-------
На следующее утро я сел на поезд, приехал в Ветцлар и пешком дошёл до фабрики, она тогда была в центре, недалеко от реки. У проходной показал карточку охраннику, он кому-то позвонил по телефону, а потом сказал, чтоб я шёл на второй этаж. Там я нашёл дверь на которой было написано  "Эльси Лейтц", постучал и вошёл. Она меня встретила очень приветливо, пожала руку, усадила к столу и говорит:
- Вы молодец, что приехали. Вот теперь расскажите всё про себя подробнее.
Я ей рассказал, где и чему учился, про родителей, как меня выгнали из университета, про то, что нигде нас на работу не берут. Она всё внимательно выслушала и велела подождать, потом вышла и скоро вернулась, как я понял, со своим отцом.
Очень приятный господин, внимательный и какой-то добрый, по-отечески. Как я его увидел, у меня просто голова пошла кругом, это ведь был знаменитый доктор Лейтц, хозяин фирмы, которая делала те самые Лейки - лучшие в мире фотокамеры..
Эльси ему кратко рассказала про меня и добавила, что я в университете изучал оптику и механику. И он тогда говорит:
- Вот замечательно, нам как раз нужен помощник к мистеру Барнаку. Хотите у нас работать?".
Ещё бы я не хотел!
Короче говоря, меня в тот же день приняли на работу учеником мастера, выдали аванс и этот удивительный доктор Лейтц, дал мне записку к одному человеку, который сдавал квартиры, это недалеко от фабрики..
 Квартирный хозяин на меня сначала подозрительно посмотрел, видать мой нос ему не понравился, но когда прочёл записку от доктора Лейтца, сразу же отвёл меня в просторную квартиру в его доме, отдал ключ и даже задаток не попросил.
Я вернулся во Франкфурт, рассказал всё родителям, и на следующий же день переехал в Ветцлар. Вскоре отец с матерью тоже туда перебрались и поселились ко мне в квартиру. Места на всех хватало, нас ведь было только трое. Моего отца доктор Лейц тоже на работу взял, в мастерскую механиком.
Вот так я стал работать в компании у Эрнста Лейтца Второго, или Младшего. Сначала моим начальником был тот самый мистер Барнак, который изобрёл первую Лейку с 35-мм плёнкой. Он тогда работал над новым объективом, который должен автоматически  складываться, и я по его эскизам делал чертежи, рассчитывал рычаги и шестерёнки, вместе с механиками строил разные опытные образцы. Но только через полгода он неожиданно умер и тогда доктор Лейтц меня перевёл из учеников на должность инженера, так как я уже хорошо знал, что мистер Барнак хотел и мог продолжать его проект.
У меня не было диплома инженера, а он меня всё равно на эту должность перевёл. Так в Германии обычно не делали, если нет формального диплома - на работу инженером не возьмут, но ведь это был доктор Лейтц!
В инженерном отделе работало человек сорок. Фирма не только фотоаппараты выпускала, было много других оптических приборов, в основном для вермахта и люфтваффе. Приборы наведения, прицелы, камеры для аэросъёмки и другие военные штучки. Поэтому нацистская власть доктора Лейтца очень ценила.
Его знали во всём мире и он для них был как бы техническим символом Германии. Но они ему постоянно портили нервы с их партией. Мне Эльси рассказывала, на фирме не было ни одного члена нацистской партии, её отец таких на работу не брал, но на него постоянно давили, чтоб он сам вступил в их партию, а он как-то ухитрялся этого не делать..
Я скоро заметил, что среди рабочих и особенно в инженерном отделе было много евреев. Доктор Лейтц из своей фирмы устроил какое-то еврейское прибежище - многих, вроде меня, которых нигде не брали на работу, или жить было негде - он к себе брал, платил зарплату, помогал с жильём. Конечно среди немцев, что у него работали, были недовольные тем, что хозяин евреев под крыло брал, но боялись жаловаться, ведь все знали, как его фирму ценят, и себе дороже обойдётся, если на него доносить. Кто мог знать, где у него были связи! Может на самом верху. Разумеется гестапо знало, что он евреев держит, но до поры до времени на это закрывало глаза..
Однажды я работал с механиками на первом этаже в мастерской, когда туда зашла Эльси, очень нервная. Она подошла ко мне и сказала на ухо: "Быстро и тихо спускайтесь в подвал. Здесь гестапо и ищут евреев". В Ветцларе под всем городом были старые шахты со множеством туннелей. В них раньше добывали железную руду, но потом забросили. Один из туннелей выходил прямо в подвал на фабрике. Я туда быстро спустился и увидел, что в туннеле собрались уже почти все евреи, работающие у доктора Лейтца. Мой отец тоже там был. Мы выключили свет, закрыли за собой дверь и сидели молча. Может час, может больше. Внутри было совсем темно и время на часах не видно..
 Потом мы услышали тихий стук в дверь и голос Эльси: "Выходите". Она рассказала, что из гестапо на грузовике приехал лейтенант и с ним пять солдат, они сразу прошли в кабинет директора, а она побежала по фабрике предупреждать евреев. Видимо её отец ничего не боялся и что-то гестаповцам сказал, потому, что они как-то, скорее для вида, прошли по всем отделам и уехали. Никого не взяли. Но кто знал, может придут снова?
Вот так я у доктора Лейтца работал до 38-го года. Мы всё чаще прятались в туннеле, директор нас там укрывал, но долго так продолжаться не могло. Хотя у него и были связи, но у гестапо всё же было власти больше, особенно в отношении евреев. А после Kristallnacht, то есть Хрустальной Ночи, даже по улицам ходить стало опасно, могли избить, а то и поймать и отправить в концлагерь. В конце ноября меня вызывает к себе доктор Лейтц и говорит:
- Якоб, в нашем отделении в Нью-Йорке нужно обслуживать ремонт фотоаппаратов. Вы хорошо знаете это дело и я решил послать вас туда в длительную командировку. Вместе с вами поедут отсюда ещё восемь наших работников. Это может быть надолго, поэтому я очень рекомендую ехать со всей семьёй. Надеюсь мне не надо вам объяснять, как это для вас важно. Выезд через два дня. Наша фирма оплатит переезд и все расходы. Вы в Нью Йорке будете получать зарплату в том же размере, что и здесь.
Вот так этот удивительный человек нас спас и помог начать новую жизнь в Америке.
Тем же вечером, Эльси пришла к нам домой проститься, принесла подарки. Через два дня я с родителями и ещё восемь работников компании, все евреи, с семьями, сели на поезд и поехали в Бременхафен, оттуда в Нью Йорк ходили корабли. Мне потом рассказывали, что он так спас около 80 своих работников-евреев и их семьи - отправил их работать в Нью-Йорк, Лондон, Гонконг, везде, где у него были филиалы..
 Америка ведь не принимала евреев, которые от немцев бежали, но мы были не беженцы, а работники иностранной компании. Так что у нас не было никаких проблем с визами в США. Поезд на котором мы ехали к порту, мы называли "поезд свободы Лейтца", но правильнее было бы его назвать поездом жизни.  Доктор Лейтц ведь нам всем подарил жизнь. Он  выдал нам документы, подписанные каким-то большим военным начальником. Когда мы поездом ехали и на пароход садились, у нас полиция часто проверяла документы, но видели эту подпись, отдавали честь и оставляли нас в покое.
Пароходом мы отплыли в Нью-Йорк. Доктор Лейтц нам всем оплатил билеты второго класса, каждый получил в подарок фотоаппарат "Лейка-2". Вот погодите, я вам принёс показать.
Джек отправился в свой загончик и принёс мне оттуда фотоаппарат. Он был действительно - вылитый "ФЭД". Я взял его в руки и заметил, что Джек очень нервничает, как бы я его не обронил или ещё как не повредил. Я сразу ему его отдал обратно.
- Это та самая "Лейка", что я получил в подарок от доктора Лейтца, - сказал Джек, - самая ценная вещь, что у меня есть, память из той жизни. Когда после войны стало известно, сколько немцы убили евреев, а подумал, что убивая евреев, Германия тем самым убивала себя, как народ. Но позже, вспоминая доктора Лейтца и его дочку, я понял, что раз были такие немцы, как они, то быть может не всё для их нации потеряно. Он ведь не только нам жизнь подарил, но и моим детям и внукам, которые после родились, да и всем кто будет после нас… Не дал цепочке прерваться.
Когда мы добрались до Нью-Йорка, нас там встретили люди из американского отдела фирмы, отвезли на квартиры, которые для нас сняли и вообще приготовили всё, что нужно - по распоряжению и на деньги доктора Лейтца. Я проработал в мастерской по ремонту Лейки до конца 1941 года, когда Гитлер объявил войну Америке. Тогда все немецкие компании закрылись, нас уволили, но я быстро нашёл работу. Переехал в Скенектеди, там работал на "Кодаке", а вот теперь уже двадцать лет тут, в Коннектикуте, делаю часы.
- А с доктором Лейтцем и Эльси вы никогда больше не встречались? - спросил я.
- О да, где-то лет пять-семь после войны мне позвонил один из тех моих знакомых, кто в поезде жизни со мной в Америку ехал, и сказал, что доктор Лейтц и Эльси с мужем приехали по делам в Нью Йорк.
Мы все, кто в Нью-Йорке или не очень далеко жили, пришли к ним в гостиницу, принесли много цветов а потом устроили для них обед в хорошем ресторане. Хотели корреспондента из "Нью-Йорк Таймс" пригласить, чтоб он написал статью про эту героическую семью, но доктор Лейтц категорически нам это не разрешил. Сказал, что не хочет ворошить прошлое и не желает никаких публичных разговоров о себе.
 Вот такой это был человек…


Яков Фрейдин 
 
KiwaДата: Воскресенье, 08.05.2016, 12:57 | Сообщение # 253
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 674
Статус: Offline
да, история интересная и даже поучительная...
 
etelboychukДата: Пятница, 13.05.2016, 08:49 | Сообщение # 254
старый знакомый
Группа: Пользователи
Сообщений: 45
Статус: Offline
Он родился 2 марта 1859 года в Переяславле.
Умер 13 мая 1916 года в Нью-Йорке.
А  было ему 57 лет, 2 месяца, 11 дней...


Он всегда был уверен, что даже короткой человеческой жизни вполне достаточно, чтобы насладиться всеми страстями, успеть сделать всё, потому как если не успеешь за отпущенные судьбой дни - не успеешь никогда...
ОН успел всё: Вдоволь насмеяться и надурачиться. Напеться..

Был счастлив и горевал..
Написав множество романов, повестей и рассказов, тысячи писем - не исписался.
И не его вина, что еврейская трагедия всегда нуждалась в чуде разрешения...
Шолом-Алейхем и сегодня предстаёт перед своим народом благородным избранником и свободным человеком.
Чему научила его еврейская традиция?!
Не соглашаться на угнетение. Не бросать свой народ ни в горестную, ни в радостную минуту... 
А когда его народ был в радости?..
И оставалось одно - из века в век терпеть и мечтать. И дожить до будущего года.
 Всё остальное - отговорки...
Его мотивы  были благородны всегда. Он старательно переносил на полотно реальность своего воображения, вкладывая в книги всю свою искренность.
И ушёл в вечность улочками Касриловки им же созданными...

Настоящее имя Великого Писателя - Соломон Рабинович.
Псевдоним - Шолом-Алейхем...

Странствия Шолом-Алейхема оборвались в субботу, 13 мая 1916 года,  умер он в многоквартирном доме № 968 по Келли-стрит в Бронксе...


В мрачное, горькое время ушел этот еврей, так болевший за судьбу своего народа.  Та часть Европы, где жили люди, родным языком для которых был идиш, стала полем боя для России и Германии. 
В России еще царствовал Николай II – на что могли надеяться евреи, если бы победила Россия? 
В Германии зарождался современный антисемитизм.
Величайший еврейский историк нашего времени не раз указывал на это. 
В «Истории евреев Польши и России»,  он прямо говорил, что эта угроза обозначилась еще до начала первой мировой войны.  На что в таком случае могли надеяться евреи, если бы победила Германия? 
Ничего удивительного, что Шолом-Алейхем в своих «Сказках тысячи и одной ночи» – летописи страданий евреев в первую мировую войну – писал:
  «Это еврейская война, какая же еще:  ведь ее цель – уничтожение евреев». 
Дух времени и бегство евреев из Европы, в котором и он участвовал, сделали свое дело:  его организм, десятилетиями боровшийся с туберкулезом и диабетом, перестал сопротивляться болезням; смерть сына он воспринял как грозное предвестие своего ухода.
Он не предвидел, что евреев ждали еще более страшные потрясения:  погромы в Польше, массовая (пострашнее погромов) резня на Украине при Петлюре.  А в не очень отдаленном будущем, за передышкой, ненадолго наступившей в Польше и России, последовало гитлеровское нападение, закончившееся полным уничтожением идишского мира, вернее того, что от него осталось.

Но Шолом-Алейхем уже столько повидал на своем веку, что дольше смотреть был не в силах – и закрыл глаза.
И вот он, опустошенный, отгоревший, лежал в своей тесной квартирке в Бронксе...
 
И тридцать шесть часов кряду, две ночи и один день,
 пока прощающиеся нескончаемой вереницей тянулись по окрестным улицам, чтобы в последний раз посмотреть на усталое, умное, лукавое лицо, черты которого расправила смерть, у его одра стояли в карауле идишские писатели.

Пятнадцать тысяч человек в последний раз увидели Шолом-Алейхема во плоти, десяткам тысяч, пришедшим с утра в понедельник, не удалось проститься с ним...

Сто пятьдесят тысяч толпились по обочинам улиц в тех местах, где останавливался погребальный кортеж:  у синагоги Охев Цедек, на углу 116-й улицы и 5-й авеню, у Еврейского общинного центра на углу 2-й авеню и 21-й улицы, у Общества помощи еврейским иммигрантам и здания Образовательного союза на Ист-Бродвее.
Можно сказать, что странствия Шолом-Алейхема не оборвались, а подошли к концу. 
Для тех, кто верит, что темп своей работы человек, сам того не осознавая, определяет количеством отпущенных ему лет, жизнь Шолом-Алейхема может послужить еще одним подтверждением этой гипотезы.
 В 1908 году, на сорок девятом году жизни, его впервые поразила болезнь.  Но тот же год ознаменовался невероятного размаха празднованием – весь мир отмечал четверть века писательской деятельности Шолом-Алейхема.
 
За всё время рассеяния евреи не отмечали так ни один юбилей.

В сотнях городов России, Польши, Англии, Северной и Южной Америки, Южной Африки, везде, где читали на идише, – в Касриловках черты оседлости, Касриловках на Гудзоне, Касриловках пампасов, Касриловках Трансвааля, – собирались люди, читали Шолом-Алейхема, и касриловцы диаспоры смеялись и с Шолом-Алейхемом, и над собой, плакали и с ним, и над собой.
К тому времени он уже прочно и  навеки утвердился в сердце своего народа.
 За последние восемь лет жизни он написал много замечательных вещей; перед смертью приступил к большому роману, у него были грандиозные планы.  Его новые книги могли бы в очередной раз порадовать его читателей, но к его славе они не могли бы добавить уже ничего...
Подошли к концу его странствия и в ином смысле. 
Он испытал все превратности еврейской судьбы, изведал всё, что довелось изведать евреям на протяжении истории: учился и в хедере старой Касриловки, и в русской гимназии; перескочил из Средневековья в современность; был домашним учителем и казенным раввином; предпринимателем; торговал сахаром, играл на егупецкой бирже, служил страховым агентом, знал и богатство, и бедность.
 Покровительствовал литераторам и испытал на себе, что значит нуждаться в покровительстве и не находить его.  Щедро издавал произведения авторов менее значительных и не мог найти издателей для своих книг.
Его возносили и низвергали. 
Его пьесы отвергали продюсеры; его изводили редакторы газет, а он не переставал писать. 
Писал – здоровый и больной, в поездах и на дрожках, на кухонных столах и на учрежденческих, заваленных гроссбухами, балансовыми отчетами и долговыми расписками столах. 
Писал и на смертном одре.  Его движителем была энергия творчества. 
Богатейшее воображение, острая наблюдательность, цепкая память, неодолимая страсть к перевоплощению, сохранились у него до конца дней. 
Но он не давал себе поблажки оттого, что был писателем, он оставался на высоте и как человек, пройдя через все злоключения, выпавшие на долю его народа.
Десятки тысяч людей, наводнивших в те дни улицы Нью-Йорка, можно назвать «плакальщиками» в полном смысле этого слова:  они скорбели неподдельно, не напоказ. 
Их скорбь побудила сотни профсоюзов, братств, объединений, сионистских клубов, благотворительных обществ и социалистических организаций в воскресный день 14 мая 1916 года в срочном порядке созвать своих представителей и послать их 15 мая на кладбище.

Неподдельная скорбь побудила все без исключения американские города, из которых можно за ночь добраться до Нью-Йорка, прислать свои делегации на его похороны.

 Эти люди оплакивали не только Шолом-Алейхема, но и часть своей жизни, которая уходила от них.  Они пришли на репетицию своих похорон, загодя читая кадиш по своему укладу, потому что знали:  в дальнейшем прочесть его будет некому. 
Может статься, для евреев и впрямь настанут лучшие дни, но ароматами мира, в котором жили эти люди, их детям не дышать, потомкам их не понять...
Вот какие чувства они испытывали. 
Кто такие «они»?  Люди, о которых он писал, – кто же еще? 
Тевье оставил тележку с молочными бидонами на углу Интервейл-авеню и пришел вместе со своей Голдой проститься с Шолом-Алейхемом. 
А с ними и шлемиль Менахем-Мендл. 
Приплелся с ними и Шолом-Бер из Теплица, а за ним ковылял хромой Берл, тот самый, который отправился с ним в Гайсин. 
Сын кантора Мотл, местечковый портной Эля, мясник Лейзер-Волф и старый реб Йойзефл, евреи-молитвенники и евреи-революционеры, евреи в ермолках и евреи в котелках вереницей тянулись через гостиную, где он лежал, они заполонили нижний Истсайд, они ждали его на кладбище...
 Они слушали, как поют «Г-сподь, преисполненный милости», – и казалось, в могилу сходит весь народ. 
А раз так, как же им не оплакивать его? 
Кто будет их голосом теперь, когда Шолом-Алейхем умер, кто будет помнить о них, если забудут его?


Шолом-Алейхема похоронили на Старом кладбище (Old Mount Carmel) в Квинсе (Нью-Йорк, США)

Он завещал, чтобы его прах перевезли в любимый им Егупец и захоронили там.  Захоронить его в Егупце не удалось, но оно и к лучшему.. 

Все остальные условия его завещания выполнили.
На могиле Шолом-Алейхема стоит простое надгробие, от окружающих его отличает лишь эпитафия.




Он наказал:  «Похороните меня среди бедняков, чтобы памятник, который поставят на моей могиле, украсил бы простые могилы вокруг меня, а их простые могилы украсили бы мой памятник».

Морис Самюэль
Перевод с английского Ларисы Беспаловой
-----------------------
Шолом-Алейхем -
 символ восточноевропейского еврейства.
Его знают по книгам, спектаклям, фильмам, мюзиклам, шуткам, пословицам и поговоркам.
Уверен, миру он дал  больше, чем Мандельштам и Бродский, что бы там ни говорили безответно влюбленные в русскость ассимилированные интеллигенты из евреев...


Игорь Аксельрод, Нью-Йорк
 
ПинечкаДата: Пятница, 27.05.2016, 14:45 | Сообщение # 255
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
Отцовская любовь творит чудеса

Любящий отец из Техаса вступил в трехчасовое вооруженное противостояние с полицией в январе 2015 года, пытаясь предотвратить решение врачей отключить его сына от аппарата искусственного поддержания жизни, так как медики считали, что у пациента наступила смерть мозга...

Джордж Пикеринг был обвинен в разбойном нападении со смертельным оружием в Tomball Regional Medical Center в Хьюстоне, где он грозился расстрелять сотрудников, которые пытались подойти к койке его сына Джорджа Пикеринга-младшего, находившегося в реанимации после инсульта...
Позже Пикеринг–старший сказал, что его решение угрожать персоналу больницы пистолетом было крайним вариантом. Когда врачи начали отключать Пикеринга–младшего от аппарата искусственного поддержания жизни, по словам Пикеринга–старшего, его сын несколько раз по команде сжал его руку, давая ему понять, что он ещё жив и что врачи ошибаются.
Во время конфликта второму сыну Пикеринга удалось вырвать пистолет из рук обезумевшего от горя отца и в результате никто не пострадал.
Главу семейства забрали в полицию, а больного сына решили не отключать от аппарата.
На следующий день Пикеринг–младший начал подавать признаки жизни и в скором времени вышел из комы, а со временем выздоровел...
Пикеринг–старший был арестован и обвинен в вооруженном нападении, но впоследствии ему изменили формулировку обвинения на более мягкую, и в начале декабря 2015 года он оказался на свободе.
После освобождения отца Джордж Пикеринг-младший сказал в интервью местному телеканалу:
 "Я здесь только благодаря отцу. Это была любовь, отцовская любовь".


Сын и отец спустя несколько недель
(сын полностью восстановился после болезни)
 
ВСТРЕЧАЕМСЯ ЗДЕСЬ... » Наш город » ... и наша молодость, ушедшая давно! » линия жизни... (ДИНА РУБИНА И ДРУГИЕ)
Поиск:

Copyright MyCorp © 2024
Сделать бесплатный сайт с uCoz