Город в северной Молдове

Пятница, 29.03.2024, 07:50Hello Гость | RSS
Главная | воспоминания - Страница 8 - ВСТРЕЧАЕМСЯ ЗДЕСЬ... | Регистрация | Вход
Форма входа
Меню сайта
Поиск
Мини-чат
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
ВСТРЕЧАЕМСЯ ЗДЕСЬ... » С МИРУ ПО НИТКЕ » всякая всячина о жизни и о нас в ней... » воспоминания
воспоминания
sINNAДата: Воскресенье, 29.07.2012, 06:46 | Сообщение # 106
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 426
Статус: Offline
ПРЕКРАСНАЯ ПАРИЖАНКА:

http://www.liveinternet.ru/users/3166127/post228094562


Сообщение отредактировал sINNA - Воскресенье, 29.07.2012, 07:38
 
BROVMANДата: Вторник, 07.08.2012, 06:12 | Сообщение # 107
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 447
Статус: Offline
Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков блога Навального не читал, но выразился в том смысле, что там все ерунда. Так сказать, не читал, но арестую.
Сначала позвольте мне маленькое отступление.
Самое первое ощущение от России у меня в последние годы: из России уезжают люди. Из России уезжают русские, и её заселяют таджики, но это уже отдельная история.
Вокруг меня уезжают все.
Если позволяет состояние — уезжают сами. Знакомый бизнесмен говорит: «Всё, жить перебираюсь в Болгарию. Бизнес будет в России, а жить буду в Болгарии. Я не могу жить в унижающих человека условиях. Одни пробки чего стоят».
Очень часто уезжают те, кто заработал немного денег и не выдерживает в этой среде.
Бизнесмен из Перми улетает из России, говорит мне: «Всё, я больше не могу. У меня фабрика производила чулки-носки, стояло новое оборудование, работали три сотни человек. Меня вызвали в администрацию и говорят: “Почему они работают в неурочное время?“.
К чёрту. Оборудование уезжает в Узбекистан, фабрику сдаю под склад, буду стричь купоны и жить у моря».
Уезжают те, у кого профессия позволяет. Айтишник летит на Кипр, говорит: «Я здесь работаю, здесь есть солнце и нет пробок».
Я приехала в Литву: мой любимый писатель Макс Фрай, она же Светлана Мартынчик, перебралась четыре года назад в Вильнюс и о Москве вспоминает с ужасом.
Кстати, это к вопросу о необыкновенном притеснении русских в Литве...
Борис Акунин на митинги прилетает из Франции.
Андрей Мальгин перебрался в Италию и оттуда ведёт один из самых лучших российских блогов в ЖЖ. Антон Носик живёт наполовину в Индии.
Кого держит в России бизнес — усылают родителей. Детей. Едут не только молодые, это само собой. Приятель, уже немолодой человек, работает 24 часа в сутки, чтобы иметь доход 3 тыс. долл. в месяц, рассказывает, как жена с ребёнком будут жить в домике в Бретани, и какая там школа хорошая, и насколько продукты дешевле.
Я об олигархах не говорю. Я о путинских дружках не говорю. Понятно, что гражданин Финляндии Тимченко живет на вилле в Швейцарии, а главы госбанков плавают на собственных яхтах. Я о том, что на наших глазах каждый, кто самостоятельно зарабатывает, в той или иной степени покидает Россию, и, заметим, львиную часть заработанных денег он тратит на дом за границей.
Причина проста: Россия при Путине стала страной, непригодной для проживания. Мы — страна третьего мира.
Первое, что происходит с человеком, когда он прилетает из-за границы в Москву — он попадает в пробку. Это совсем другая пробка, чем за границей. Пробка в Нью-Йорке означает, что при свободной дороге тебе полчаса до JFK, а если час пик, то надо закладывать час. А пробка в Москве означает, что, может, понадобится полчаса, а может, четыре. Проблема не в количестве времени, проблема в неопределённости. Ты точно знаешь, сколько времени едет нью-йоркская или тель-авивская пробка, но ты не знаешь, сколько едете московская. Если Путин куда-то поехал, можно простоять шесть часов, как с куста...
Есть ещё два города в мире, где похожие пробки. Это Мумбаи и Каир. Но это города в странах третьего мира с чудовищным популяционным давлением.
Москва — это город третьего мира.
Ты едешь в пробке и видишь гаишников. Я их не видела ни в одной стране мира, кроме России и Боливии. Ты видишь оккупантов, которые стоят по обочинам и, не стесняясь, собирают с населения дань.
Это знак абсолютного рабства. Ты приехал из свободной страны, и первое, что ты видишь — стада дорожных вшей, сосуших деньги с машин.
Недавно я проехала в машине от Петрозаводска до Москвы. По дороге я не видела ни одного дома, в котором можно было бы жить.
 Ни одного.
Потом я поехала на машине по острову Пуэрто-Рико. «Нищие пуэрториканцы» — был такой штамп 50-х годов.
Остров небольшой, но километров 300 мы за рулем проехали. На протяжении этих 300 км я не видела ни одного дома, в котором жить было бы нельзя.
Прекрасные двухэтажные дома, увитые зеленью, со всеми удобствами. Что Пуэрто-Рико! Это всё-таки часть США...
Едешь по острову Гренада, дом каждого чернокожего крестьянина с двумя гвоздичными деревьями и парочкой какао во дворе — заглядение.
Мы живём хуже, чем страны третьего мира.
Люди уезжают, потому что от этих вещей не отгородишься.
Можно на заработанные деньги сделать отличную квартиру, но ты из нее выходишь и попадаешь в заблёванный подъезд.
Можно построить очень высокий забор на Рублёвке, но твои дети выходят за этот забор, садятся в машину — и в них на встречке влетает какой-нибудь майор из управления «К».
Вот этот чудовищный разрыв в уровне жизни не между Россией и США, а между Россией и Гренадой, Россией и Литвой, Россией и Китаем — всё это произошло на наших глазах при Путине.
При нём  Россия получила 1,5 трлн нефтедолларов и практически не построила дорог. Китай за это время строил по 5-6 тыс. км хайвеев в год и обладает сейчас второй по величине дорожной сетью после США.
При всём при этом постоянно слышишь о каких-то фантастических тратах на самые безумные проекты. В России нет асфальтированной дороги, соединяющей Москву и Владивосток.
С трассы Чита-Хабаровск, по которой проехался Путин на жёлтой «ладе», после его проезда сняли асфальт. К его проезду положили, потом сняли.
Зато ты слышишь, что открыт мост на остров Русский. Два моста общей ценой 2 млрд долл. до острова, где живет 5 тыс. человек и где нет источников воды. В Китае в ту же цену обошелся мост через залив Чанчжоувань длиной 35,6 км...
У нас снесло город Крымск. Это катастрофа, которая может случиться только в стране третьего мира. Две её составляющие: нахаловка, выстренная в пойме реки, которую затапливало четыре раза за последние десять лет. И чиновники, которые, получив за 4 часа предупреждение о потопе, просто не сделали ничего. Это — чистый Гаити.
Рядом, в том же Краснодарском крае, на безумные, бесполезные и сверхдорогие олимпийские объекты тратят миллиарды: построили совмещённую автомобильную и железную дорогу от Адлера до Красной поляны за 242 млрд рублей.
Это единственная в мире одноразовая железная дорога.
Её единственное назначение: во время зимней Олимпиады обеспечить перевозку пассажиров к Красной поляне.

Ни до, ни после она не понадобится вообще..!
Тот пассажиропоток, который поедет в любое другое время в Красную поляну кататься на лыжах, полностью перевозится автомобильной дорогой.
242 млрд рублей. Вопрос: сколько раз за эти деньги можно было отстроить город Крымск, чтобы люди жили не в пойме?
А теперь я перехожу к сути дела.
Из России бегут люди. Кто может, бежит сам, кто не может, вывозит детей и родителей. Они знают, что в путинской России жить нельзя.
Зарабатывать деньги в ней можно, более того, нигде в мире нет таких норм прибыли, как в России.
Но жить — нельзя.
Россия перестала быть приспособлена для жизни. Мы превратились в страну третьего мира с точки зрения инфраструктуры и безопасности.
У нас нет нормальных школ, больниц и университетов. Любое соприкосновение с государством требует денег, нервов и бумаг, и всё больше и больше. Буквально любая часть свободного жизненного пространства заполняется бюрократическими инструкциями, как в запертой комнате кислород вытесняется углекислым газом.
И вот когда люди, которые устроили России кирдык, объясняют нам, в чём проблема, они говорят: «Это потому, что вокруг враги». Запад нас не любит.
Видимо, это Запад затопил Крымск.
Агенты Запада пробрались в его администрацию и вредительски не сообщили жителям о потопе. Видимо, это Запад снял асфальт с дороги после проезда Путина и, вражески внедрившись в черепушки чиновников, побудил их строить мост в никуда на остров Русский.
Видимо, это Запад расставляет гаишников-оккупантов на въездах в Москву и это агенты ЦРУ облучают путинских чиновников, чтобы те воровали миллиарды. Их облучают, они воруют...
И тогда у нас у всех рождается тот же вопрос, который родился у Алексея Навального: если виноват Запад, то чего же Бастрыкин покупает дом на Западе? Почему же тогда гражданин Финляндии Тимченко живет в Швейцарии?
Ни к кому другому у меня вопросов нет.
К человеку, который за три тысячи долларов убивается, чтобы его жена и ребенок жили во Франции, у меня вопросов нет.

К бизнесмену, который говорит: «Зарабатывать я буду здесь, а жить в Болгарии», — нет.

Но к людям, которые на моих глазах убивают Россию, рассказывая, что это делает Запад, и сами же при этом покупают себе дома, виллы и яхты на Западе, у меня вопросы есть.

ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА
 
shutnikДата: Понедельник, 13.08.2012, 14:44 | Сообщение # 108
дружище
Группа: Друзья
Сообщений: 387
Статус: Offline
Девочка с яблоком

Август 1942- го. Пятков, Польша. Толпа из нескольких тысяч мужчин, женщин, детей, втиснутая в небольшой сквер, ожидает чего-то под мрачным утренним небом местного гетто. Из уст в уста передаются шёпотом слухи, что предстоит переезд.

Отец Германа на днях скончался от свирепствующего в гетто тифа. Его наибольшим страхом была боязнь того, что семью разделят.

«Что бы ни произошло, - прошептал старший брат Исидор, - говори, что тебе шестнадцать».

Герману было одиннадцать, но он был довольно рослым для своего возраста. Это могло помочь его отбору в рабочую команду.

Подошёл эсэсовец, строго спросил о возрасте. «Шестнадцать», - спокойно ответил Герман. Резким движением указательного пальца эсэсовец дал команду перейти влево, где уже стояли три брата Германа вместе с другими крепкими молодыми парнями. Его мать неподвижно стояла с другими женщинами, стариками, калеками, малышами с правой стороны, переводя глаза с одного лица своих детей на другое, - детей, отобранных у неё.
Герман бросился к ней: «Мама, я хочу быть с тобой...». «Нет!- резко ответила Голда и подтолкнула мальчика. - Иди быстро к братьям». Мама никогда раньше не была с ним так грубо настойчивой, но Герман понял...

Он видел маму в последний раз. Глотая слезы, мальчик быстро вернулся к братьям. Ребят загнали в вагоны для перевозки скота и отправили в Бухенвальд, Германию. Мучительная голодная дорога в переполненном смрадном вагоне продолжалась неделю. Таким же оказался и барак - их «жилище». На следующий день им выдали полосатую одежду и вытатуировали на руках номера. Герману достался №94953. Это стало его именем.

Его определили на работу в крематорий - загружать трупы в вагонетки. Каждый день от зари до зари, истощённый непосильным трудом и голодом, Герман сам ощущал себя трупом. Через несколько недель Германа и его старших братьев отправили в Шлибен, филиал Бухенвальда, расположенный вблизи Берлина.

В одно утро, приходя в себя после тяжёлого болезненного сна, Герман вдруг отчётливо услышал голос мамы: «Сыночек, я посылаю тебе ангела...». Больше ничего.

А потому он окончательно проснулся, кажется, с улыбкой. Голос мамы всё ещё звучал в нём. А потом затих. Просто сон, прекрасный сон...

Герман был ещё ребёнком, ему так нужна была мама... Но он уже знал: сюда не залетают ангелы. Только труд, приближающий смерть, только голод и страх за себя и за братьев.

Спустя два дня Герман бродил по лагерю и почему-то, забыв о запрете приближаться к колючей ограде, оказался очень близко от нее. Его прикрывало от глаз часового на вышке зачем-то оставленное при строительстве лагеря массивное дерево.

И вдруг он увидел по другую сторону ограды девочку с белокурыми кудряшками, наполовину скрытую берёзой. Герман оглянулся прежде, чем решился окликнуть её по-немецки и сразу спросил: «У тебя есть что-нибудь поесть?». Она не понимала. Голод заставил Германа приблизиться ещё на два шага и повторить вопрос по-польски. Мальчик был грязен, худ и в лохмотьях, но девочка не испугалась. В её глазах он увидел ту, казалось, навсегда оставленную жизнь. Девочка вытащила яблоко из кармана куртки и швырнула его Герману через забор. Схватив яблоко, он бросился бегом от опасного места, успев услышать нежный голос девочки: «Я приду завтра».

Он приходил к этому месту каждый день в одно и то же время, и она всегда приносила ему еду - ломоть хлеба или яблоко. Больше ничего. Схватив драгоценную ношу, Герман убегал. Они никогда не разговаривали. Будь они пойманы, это означало бы смерть для них двоих. Он так ничего и не узнал о ней. Просто крестьянская девочка, говорящая по-польски.

Спустя семь месяцев Герман и его братья были вновь втиснуты в вагон для лошадей и отправлены в Терезиенштадт, особенно жестокий лагерь в Чехословакии.

«Не приходи больше. Нас увозят», - успел крикнуть своей спасительнице Герман. Уходя, он заставлял себя не оборачиваться, ему было бы горько видеть её в последний раз. Он даже не узнал её имя...

Три месяца братья провели в Терезиенштадте. Даже по поведению эсэсовцев чувствовалось приближение конца войны. Однако по-прежнему каждый день сжигали горы трупов. Предсказать судьбу оставшихся в живых было невозможно. Война, которая почти закончилась в Германии, всё ещё продолжалась в Чехословакии.

10 мая 1945 года в лагере ещё работали газовые камеры. Герман помнит, что это был день, когда он прощался с жизнью. Однако и на этот раз судьба отвела от него смерть.

Ранним утром на территории лагеря шли бои. Русским солдатам противостояли эсэсовцы, готовые воевать до последнего патрона. К русским присоединились заключённые - некоторые смогли отобрать оружие у охраны и были ещё в состоянии держать его в руках.
В этом бою участвовали Герман и его братья. Схватка была недолгой. Русские раздавали освобождённым куски сахара, хлеб, консервы...

Герман думал о маме, с которой надеялся воссоединиться, и о девочке-крестьянке - ангеле, которого послала ему мама. Чудо: все четверо братьев остались живы..
С помощью еврейской благотворительной организации Герман был направлен в Англию. Его вместе с другими молодыми людьми, пережившими Холокост, поместили в гостинице и устроили в техническую школу, где он мог получить профессию специалиста по электронике. Вскоре Герман переехал в Америку, где уже проживал его брат Сэм. Служил в американской армии, два года воевал в Корее, а затем вернулся в Нью-Йорк. В 1957 году открыл мастерскую по ремонту электроники. Много лет Герман и его братья безуспешно разыскивали маму. Для этой цели ездили в Польшу на места уничтожения евреев.

Однажды друг Германа Сид позвонил и пригласил своего приятеля встретиться с двумя девушками. «Подруга моей девушки приехала из Польши. Тебе будет интересно».

Герман смутился. Он чувствовал, что не очень удобно встретиться с девушкой, которую совсем не знаешь. Друг уговорил его. Герман узнал, что девушку звали Рома. Они познакомились. Рома работала медсестрой в местной больнице. Она оказалась доброй и умной девушкой с очень милой внешностью и светлыми завитушками волос, сбегающими по щекам.

Четверо молодых людей ехали в машине к популярному месту развлечений - Кони Айленду. Рома оказалась очень разговорчивой, охотно подхватывала любую беседу. Она тоже чувствовала себя неловко оттого, что подруга предложила ей встретиться с незнакомцем.

Молодые люди катались на лодке, а потом ужинали на открытой террасе ресторана на берегу океана. Все были в великолепном настроении.

Когда они вернулись в просторный автомобиль Сида, Рома и Герман расположились на удобном заднем сидении. Будучи польским евреями, пережившими войну, они не могли не обмениваться вопросами.

«Где вы пережили войну? - мягко спросила Рома.
«Лагеря, лагеря, - с горечью и, кажется, не очень охотно ответил Герман. - Я хотел бы забыть, да разве такое забудешь? А вы?».
«У моего отца был друг-священник. Он раздобыл нам бумаги о нашем арийском происхождении. Наша семья скрывалась там, где нас никто не знал - на ферме. Там отец работал всю войну. Рядом с фермой был концлагерь. Каждый день я встречала у ограды голодного, страшно исхудавшего еврейского мальчика и передавала ему кое-какую еду».
«Какое невероятное совпадение! Когда я был в лагере, крестьянская девочка перебрасывала мне через забор еду, почему-то чаще всего - яблоки. Как выглядел мальчик, о котором вы говорите?».
«Высокий, очень худой, всегда голодный...».
«Ваши встречи продолжались шесть месяцев? Он сказал вам при последней встрече, что его переводят в другой лагерь и вам не следует больше приходить?».

Сердце Германа колотилось. Так вот он, его ангел!
«Это был я, я, я... - орал, не в силах остановиться, Герман. - Ты- мой ангел! Ты больше не уйдёшь от меня! Ты будешь моей женой! Я не хочу ждать ни одной минуты!».
«Ты сумасшедший! - смеялась Рома. - А я не хочу выходить замуж за сумасшедшего».

Все четверо бешено хохотали...

Прошло почти пятьдесят лет.. Двое детей, трое внуков.
Супруги живут в Майами-Бич. Герман недавно ушёл на пенсию и намерен написать книгу, которую он назовёт «Девочка с яблоком».

Алан Слепой, Бельмонт, Калифорния
 
БродяжкаДата: Понедельник, 20.08.2012, 06:53 | Сообщение # 109
настоящий друг
Группа: Друзья
Сообщений: 710
Статус: Offline
Памяти великого советского хирурга, гражданина мира, «Человека века», моего учителя, Николая Михайловича Амосова

В этом году исполнится 10 лет со дня смерти одного из самых выдающихся хирургов современности, учёного новатора, врача от бога, самобытного философа, талантливого писателя, профессионального журналиста, честного общественного деятеля.
В моей профессиональной жизни мне выпала очень большая удача.
Через несколько лет после окончания медицинского института, я прошёл курсы торакальной хирургии под руководством академика, профессора Николая Михайловича Амосова.
Попал я на эти курсы после двухлетнего плавания в качестве врача на кораблях первой советской океанической рыболовецкой флотилии. Служил я на них хорошо и с радостью. Многих оперировал на корабле. Говорили и писали в центральных газетах о моей самоотверженной работе. О том, как я прыгал в сетку, растянутую на китобойце, в сильнейшую бурю, спасая тяжело раненого.
По окончании морской службы, когда меня спросили, какую, мол, награду я хочу, ответил: только одну - помогите мне попасть на учёбу к Амосову. «Большой» начальник, спросивший меня о награде, несколько удивился столь скромной, по его мнению, просьбе (вместо ордена-медали, например), и очень быстро устроил мне направление в Киев в Институт Грудной хирургии к Амосову.
Девять месяцев я ежедневно соприкасался с этим замечательным человеком, блестящим хирургом, иногда ассистировал ему, слушал его лекции, участвовал в традиционных в институте ежедневных беседах- диспутах с курсантами за круглым столом, с чаепитием.
В беседах поднимались вопросы не только чисто хирургические. Обсуждалась психология врача и больного, причины и механизмы болезней, ограниченность возможностей медицины, человек и общество, эволюция общества, разум, коллективный разум, прогноз будущего, преодоление старости, воспитание ребёнка.
Беседы были открытые, споры были горячие, часто бурные. Потом говорили мне сокурсники, что в этих беседах я чуть ли ни больше всех спорил с Николаем Михайловичем, хотя (или потому, что) был моложе других в группе.
С курсов я уехал с высоко ценимым дипломом торакального хирурга «от Амосова», но главное - насыщенный мыслями и острыми вопросами философии жизни, поднимаемыми учителем.
Потом из Москвы я иногда, впрочем, как все, кто учились у него, поздравлял Амосова с днями рождения.
Через несколько лет после курсов я уехал в Израиль, и даже телефонная связь с учителем была потеряна. Но все эти годы я старался, как мог, знакомиться с книгами, статьями Амосова, следить за его идеями.
Его блестящие, острые формулировки мыслей, резкая и откровенная критика медицинской службы и фармацевтической промышленности, революционные, самобытные концепции в медицинской науке, были понятны мне, и очень близки моим собственным, вырабатываемыми в течение жизни взглядам на медицину, на развитие общественного сознания.
Ещё раз, незадолго до отъёзда в Израиль, в Москве, я присутствовал на Хирургическом Конгрессе, на котором выступал Амосов с докладом о проделанных им тысячах лёгочных операций при туберкулёзе, при абсцессах лёгких. Амосов в Брянске прооперировал за 4 года больше, чем во всём Советском Союзе. Я никогда не забуду его выступление.
Делегаты Конгресса встретили появление Амосова на трибуне стоя, долгими, продолжительными аплодисментами.
Амосов начал свою речь прямо с самого, по его мнению, важного, ровным, спокойным голосом, сказав следующее:
«Я оперировал несколько тысяч туберкулёзных больных, больных с абсцесами лёгких. Я был уверен, что поступаю правильно. Что так и только так надо лечить. Но сегодня, оценивая свою деятельность в этой области и результаты своей работы, я могу сказать, что минимум 75 % прооперированных мною больных я не должен был бы вообще оперировать. Надо было лечить их консервативно».
После этих слов Амосова в зале наступила мёртвая тишина. Никто никогда в этом зале не слышал такого признания, и сам не произносил ничего подобного.
А затем весь зал буквально взорвался, вскочил, и стоя, бурно, бесконечно долго аплодировал хирургу, способному так честно, открыто и бесстрашно поделиться с коллегами своими мыслями и рассказать о том, что он лично считал своими ошибками.
Таков был Амосов, человек, которого мне повезло близко узнать.
В начале января 2003 года мне неожиданно позвонили из украинского посольства в Тель-Авиве, и попросили приехать, сказав, что для меня есть передача от Амосова.
Я не поверил своим ушам. В эти дни я ещё остро переживал известие о смерти Николая Михайловича Амосова, настигшей его внезапно (инфаркт) несколько недель назад. Конечно, я помчался в Посольство. Там мне вручили книгу «Энциклопедия Амосова», вышедшую недавно в 2002 году. Человек (адвокат из Киева), передавший книгу, поведал мне почти фантастический для обычных людей рассказ, но такой типичный для Амосова.
Незадолго до своей смерти, о которой он не мог знать (а, может быть, всё же предчувствовал?), ибо умер от острого инфаркта, Амосов подписал и послал эту книгу нескольким своим бывшим ученикам, как он выразился, своим «наиболее строптивым, сохранившим молодость, и которых он помнит и знает, куда судьба разбросала их по свету».
Мне рассказали также, что в руки Амосова как-то попала моя книга «Кровопролитие в медицине» (1986 года издания), которую он, по словам посланца Амосова, передавая ему книгу для меня, высоко оценил.
Раскрыв «Энциклопедию», я прочёл на первой странице собственноручную, простую, но трогательную для меня надпись Амосова, сделанную им за 26 дней до своей смерти: «Публицисту и автору, да к тому же хирургу, Юлию Нудельману, на память от старика хирурга. Амосов.15 ноября 2002».
В своих книгах и статьях Амосов огромен, бесконечен, безграничен.
Надо помнить, что всё, что он писал, написано им в советские и начальные постсоветские годы. Написано в той среде и в тех условиях. И на почве той советской действительности, в которой Амосов жил и творил. Эта советская эпоха, разумеется, отражается в его творчестве, как писателя и журналиста. Например, его безмерное преклонение перед техническими достижениями Запада.
Но его выводы, мысли, высказывания выходят далеко за рамки одной страны, одной общественной, политической структуры.
Они не просто мудры, они необыкновенно универсальны.
Они актуальны в любой стране и злободневны, как будто все они написаны сегодня.
Амосова надо читать всего. Каждую строчку. Вдумываться в каждую мысль, каждое высказывание. Сегодня, к счастью, в Интернете можно найти почти все его работы. На них можно учиться, как быть здоровым и как сохранять разум до глубокой старости.
Я решил познакомить читателя с некоторыми высказываниями и мыслями Николая Амосов, взятыми из различных статьей, одну из которых он, замечательный врач, многозначительно назвал «Бойтесь попасть в плен к врачам».
В этом и есть Амосов.

Доктор Юлий Нудельман.

Редкое интервью.
http://www.youtube.com/watch?v=kssxuNG8cqs

Мысли и советы Амосова

* "Ответственно заявляю: более 70% лекарств НАЗНАЧАЮТСЯ ЗРЯ, а врачи просто ОСЛЕПЛЕНЫ ВЕРОЙ В МОГУЩЕСТВО ТАБЛЕТОК. Бойтесь попасть в плен к врачам, потому что ЛЮБОЙ врач ВСЕГДА нацеливается на БОЛЕЗНЬ, но только НЕ на ЗДОРОВЬЕ!".
* Врачи НЕ знают причин заболевания – и соответственно, НЕ знают, КАК и ЧЕМ лечить – НО УСЕРДНО "ЛЕЧАТ" людей!!!
* Нужно пересмотреть идеологию современной медицины. Ее кредо: «Человек слаб», «Нет здоровых, все больные», «Лечить, и как можно больше лекарств». В результате, в каждой истории болезни видишь десятки медикаментов, вместо двух-трех, но точно нацеленных. Это показатель не высокого ума, а низкой квалификации. Наши врачи не верят в природу и не знают профилактики. И уж, конечно, не владеют психотерапией. Впрочем, для казенного служаки это и не нужно. «Солдат спит, а служба идет».
* К сожалению, привычные стереотипы устойчивы. Изменить философию трудно. Это возможно только тогда, когда врач будет заинтересован в том, чтобы не только лечить, а и вылечивать. То есть, работа для семейного доктора, который встретит своего пациента и завтра, и через год, и ему он нужен здоровый, чтобы не стыдно глядеть в глаза. По той же причине плата за лечение объективно полезна, хотя и унижает честного (социалистического!) доктора.
* Каждый врач должен знать о могуществе здорового режима жизни и уметь о нем рассказать больному, хотя бы в дополнение к лекарствам. Для многих это жизненно необходимо, и угроза смерти подействует — займется пациент собой. Хоть на некоторое время.
Мои советы людям.
1. Не надейтесь, что врачи сделают вас здоровым. Они могут спасти жизнь, даже вылечить болезнь, но лишь подведут к старту, а дальше — чтобы жить надежно — полагайтесь на себя. Я никак не приуменьшаю могущество медицины, поскольку служу ей всю жизнь. Но также знаю толк в здоровье — теоретически и практически. По этому поводу похвастаю: уже полтора года провожу эксперимент на себе — три часа физкультуры с гантелями и бег.
2. Врачи лечат болезни, а здоровье нужно добывать самому тренировкой. Потому что здоровье — это «резервные мощности» органов, всей нашей физиологии. Они необходимы, чтобы поддерживать нормальные функциональные показатели — в покое и при нагрузках — физических и психических, а также чтобы не заболеть, а заболев, по возможности — не умереть. К примеру, чтобы кровяное давление и пульс не повышались больше чем в полтора раза при упражнениях или беге, а неизбежная одышка быстро успокаивалась. Чтобы не бояться сквозняка, а простуды быстро проходили без лекарств, сами собой.
И вообще, чтобы хорошо работалось, спалось, «елось и пилось».
Так вот: эти «мощности» лекарствами не добываются, только тренировкой, упражнениями, нагрузками. И — работой, терпением к холоду, жаре, голоду, утомлению.
3. Что такое болезни, чувствует каждый: досадное расстройство различных функций, мешающее ощущать счастье и даже жить. Причины тоже известны: внешние «вредности» (инфекция, экология, общественные потрясения), собственное неразумное поведение. Иногда — врожденные дефекты.
Утверждаю: природа человека прочна. По крайней мере, у большинства людей. Правда, мелкие болезни неизбежны, но серьезные чаще всего — от неразумности образа жизни: снижение резервов в результате детренированности. Внешние условия, бедность, стрессы — на втором месте.
4. Тренировка резервов должна быть разумной. Это значит постепенная, но упорная. Например, в упражнениях, беге или даже ходьбе ежедневно можно прибавлять от 3 до 5% от достигнутого уровня, в смысле числа движений, скорости и расстояний, причем в зависимости от возраста и надежности исходного здоровья. Это же касается закаливания, загорания, даже и работы.
Если сказать о сути тренировки — то это режим ограничений и нагрузок (РОН, как теперь любят сокращать). Это мой конек. Впрочем, ничего оригинального я не придумал. Три главных пункта.
Первый— еда с минимумом жиров, 300 г овощей и фруктов ежедневно, и чтобы вес равнялся цифре: рост минус 100 килограмм.
Второй— физкультура. Тут дело посложнее. Она всем нужна, а детям и старикам — особенно. Поскольку теперь на работе почти никто физически не напрягается, то, по идее, для приличного здоровья нужно бы заниматься по часу в день каждому. Но нет для этого характера у нормального человека. Поэтому — хотя бы 20 — 30 минут гимнастики, это примерно 1000 движений, лучше с гантелями по 2 — 5 кг. Советую упражняться перед телевизором, когда «Новости» показывают, чтобы время экономить. В качестве добавления к физкультуре желательно выделять участок для ходьбы, по пути на работу и обратно, по одному километру. Полезно, и нервы сохраняет, учитывая плохой транспорт. О беге трусцой я уже не говорю — не реально. Но — полезно.
Третий пункт, пожалуй, самый трудный: управление психикой. «Учитесь властвовать собой». Но ох как это трудно! Рецептов много, вплоть до медитации, описывать не буду. Сам пользуюсь простым приемом: когда большой накал и выделилось много адреналина, фиксирую внимание на ритмичном редком дыхании и пытаюсь расслабить мышцы. Самое бы хорошее в такие моменты — сделать энергичную гимнастику, но ведь обстановка обычно не позволяет. Но все равно, как только позволит — работайте. Избыток адреналина сжигается при физкультуре, и таким путем сосуды и органы спасаются от спазмов. У животных стрессы разрешаются бегством или дракой, а человеку это не позволено.
5. Если ты молод — до 60! - и симптомов от органов нет, то не следует при малейшем недомогании бежать в поликлинику. Как уже говорил, наши врачи не доверяют природе, нацелены на лекарства и покой.
Бойтесь попасть к ним в плен! Найдут болезни и убедят: «Отдыхать и лечиться!»
В организме есть мощные защитные силы — иммунная система, механизмы компенсации. Они сработают, нужно дать немного времени. Имейте в виду, что большинство лёгких болезней проходят сами, докторские снадобья только сопутствуют естественному выздоровлению. Вам говорят: «Вылечили!», а вы и верите: «Хороший доктор!»
Если уж посчастливилось попасть к хорошему доктору, берегите его, зря не беспокойте. Помните, что врач — это больше, чем просто специалист. Это не сантехник. Указания доктора выполняйте... в меру вашего разумения. И не требуйте от него лишних лекарств, о которых от соседок узнали.
Повторюсь: лекарств нужно пить меньше.
Например, теперь в моду вошли капельницы, уже не только в больнице, но и на дому. Так вот: глупости это, мода. Одно дело — в реанимации нужна «тяжелая артиллерия», другое — дома. Разные показания.
Что сказать в заключение? Чтобы быть здоровым, нужна сила характера.
Как слабому человеку найти оптимум поведения в треугольнике между болезнями, врачами и упражнениями? Мой совет: выбирать последнее — упражнения и ограничения.
По крайней мере, стараться. Поверьте — окупится!
Впрочем — каждый хозяин своей судьбы. И здоровья.
5. Интересный вопрос. Почему люди так часто болеют?
Думаю, что 90% людей, если бы они соблюдали правильный образ жизни, были бы здоровыми.
Но, к сожалению, режим требует напряжения воли. А силы воли у человека мало...
Современное официальное лечение осуществляется методом "Подбора-Перебора" (!) гипотензивных средств, которых не один десяток, и которые затем надо принимать всю (!) жизнь
6. И ещё. В мире много, очень много плохих врачей. Не могу огульно заявить: «все врачи плохие». Много хороших, но и плохих — тоже. Доказательства? Спросите, что они читают и что умеют. Читают — из практиков — единицы. Умеют — более или менее — врачи хирургического профиля. Потому что им без рукоделья просто нельзя врачевать. Терапевты искренне считают, что им ничего не нужно уметь — ни анализ сделать, ни на рентгене посмотреть, ни плевру пункутировать. Есть, мол, для этого узкие специалисты. А мы, мол, общие врачи. Вот так.
И под конец. Есть много заблуждений в медицинской науке. Часто это зависит от неправильной оценки статистических данных. Например, на ваш взгляд, в чем причина «разрастания», «увеличения» рака?
- В мире нет никакого особенного увеличения количества раковых больных (кроме рака легких). Более того, случаи заболевания раком желудка даже уменьшились. Как занимал рак второе или третье место в причинах смертности - так и занимает. Но мало кто учитывает, что продолжительность жизни за последние полвека возросла, а раком чаще всего болеют люди старшего возраста. Это лишь самая толика мыслей, заключений, советов Амосова. Мы решили ограничиться ими. Читатели могут в Интернете познакомиться с богатейшим наследием хирурга, писателя, журналиста Николя Амосова...


 
ПинечкаДата: Суббота, 25.08.2012, 04:25 | Сообщение # 110
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ УВИДЕЛ АНГЕЛА

...Он действительно был ущербным человеком,- талантливым, нервным, даже истеричным.
Интересный рассказчик, но ни капли обаяния...

<<Иваново детство>> (1962), <<Андрей Рублев>> (1966, 1971), <<Солярис>> (1973),<<Зеркало>> (1975), <<Ностальгия>> (1983), <<Жертвоприношение>> (1986);скончался 29 декабря 1989 года на 58-м году жизни).

Первые признаки недомогания Тарковский почувствовал в сентябре 1985 года, когда приехал во Флоренцию работать над монтажом <<Жертвоприношения>>...
У него тогда постоянно, как при затяжной простуде, держалась небольшая температура. Затем в Берлине, куда его вместе с женой пригласила немецкая академия, его стал одолевать сильный кашель, который он отнес к отголоскам туберкулеза, перенесенного им в детские годы.
В декабре 1985 года Тарковскому позвонили из Швеции, где его незадолго до этого обследовали тамошние врачи, и сообщили о страшном диагнозе - рак.
Когда пришло это известие, Тарковские жили уже в Париже и находились в стесненном материальном положении.
Деньги за последний фильм - <<Жертвоприношение>> - еще не были получены, медицинской страховки не было. Между тем курс лечения стоил очень дорого: обследование на сканере - 16 тысяч франков, полный курс лечения - 40 тысяч.
И тогда на помощь Тарковскому пришли его зарубежные коллеги. В частности, Марина Влади без лишних слов выписала чек на нужную сумму, а ее муж, известный врач-онколог Леон Шварценберг, стал лечащим врачом Тарковского.
Когда весть о тяжелой болезни Тарковского достигла пределов его родной страны, зашевелились и там.
Официальные власти наконец разрешили его сыну Андрею вылететь к отцу.
Он прилетел в Париж 19 января 1986 года. В то же время в Советском Союзе был наконец снят запрет с имени Тарковского - в кинотеатрах снова стали крутить его фильмы. Когда Тарковский узнал об этом, он с грустью сказал жене: <<Плохи мои дела, Ларочка. Узнали, что умираю, вот и выпустили все мои фильмы>>.
Курс лечения Тарковский проходил в одной из парижских клиник. Длилось лечение несколько месяцев. Наконец, когда здоровье больного заметно улучшилось, врачи приняли решение его выписать. Семья Тарковских поселилась в доме Марины Влади под Парижем.
Однако прожил там Тарковский недолго.
Вскоре по совету некоего приятеля он уезжает в ФРГ - чтобы пройти курс лечения в одной известной клинике. Но тамошние эскулапы оказались бессильны. Осознав это, Тарковский вновь вернулся в Париж. Дни его были уже сочтены.
Вспоминает Лариса Тарковская: <<Он верил в то, что выздоровеет. Он почему-то верил, что Бог ему поможет. Особенно воспрял он духом, когда приехал сын... Андрей работал до последнего дня,сохраняя абсолютно ясный ум.
Заключительную главу книги он закончил за девять дней до смерти!

Последние дни он принимал для обезболивания морфий ("Я плыву", - говорил он), но сознание было не замутнено; какая-то внутренняя энергия помогала ему всегда быть собранным. И до последнего часа он был в полном сознании. Помню, в последний день жизни он позвонил мне по телефону; я приехала к нему.
Он шутил со мной, смеялся... Боялся, что я уйду. В семь часов приходила сиделка, а
мне надо было идти. Я ведь не спала перед тем три месяца - необходимо было каждые три часа давать ему лекарство...>>

Судя по всему, в последние недели перед смертью Тарковский прекрасно осознавал, что его дни сочтены. Об этом есть несколько свидетельств. К примеру, один из итальянских друзей режиссера - Франко Терилли рассказывал позднее, что в декабре 1986 года он виделся с Тарковским и тот сообщил ему, что скоро умрет. <<Я не боюсь смерти>>, - сказал он в завершение беседы.
Незадолго до кончины Тарковский составил завещание.
Приведу его полный текст:

<<В последнее время, очевидно, в связи со слухами о моей скорой смерти в Союзе начали широко показывать мои фильмы. Как видно, уже готовится моя посмертная канонизация. Когда я не смогу ничего возразить, я стану угодным "власть имущим", тем, кто в течение 17 лет не давал мне работать, тем, кто вынудил меня остаться на Западе, чтобы наконец осуществить мои творческие планы, тем, кто на пять лет разлучил нас с нашим десятилетним сыном.
Зная нравы некоторых членов моей семьи (увы, родство не выбирают!), я хочу оградить этим письмом мою жену Лару, моего постоянного верного друга и помощника, чье благородство и любовь проявляются теперь, как никогда (она сейчас - моя бессменная сиделка, моя единственная опора), от любых будущих нападок.
Когда я умру, я прошу ее похоронить меня в Париже, на русском кладбище. Ни живым, ни мертвым я не хочу возвращаться в страну, которая причинила мне и моим близким столько боли, страданий, унижений. Я - русский человек, но советским себя не считаю. Надеюсь, что моя жена и сын не нарушат моей воли, несмотря на все трудности, которые ожидают их в связи с моим решением>>.

Это завещание рука Тарковского вывела 5 ноября 1986 года. А уже 29 декабря его автор скончался. Бывший одноклассник Тарковского Ю.Безелянский рассказывает:

<<Слух о смерти Тарковского стал распространяться где-то с лета 1986 года, но он был ложным. Неизбежное произошло позднее.
30 декабря я случайно услышал радио Франции, и из обзора парижской прессы стало ясно, что Тарковского больше нет.
Говоря о Тарковском,отмечали <<метафизические и мистические поиски>> режиссера. Кто-то сказал, что <<Тарковский жил со смертью в душе>>, что он <<так и не смог приспособиться как к Западу, так и к Востоку... не будучи ни диссидентом, ни изгнанником, он жил с чувством ущербного человека...>>
Господи, это они так считают. А наши? Переключил приемник на <<Маяк>>, и что же? Передавали некролог о скончавшемся в Лондоне <<последнем викторианце>> Гарольде Макмиллане - я даже охнул от негодования. При чем тут Макмиллан? Можно подумать, что вклад в русскую культуру, в мировой кинематограф внес не Андрей Тарковский, а бывший британский премьер-министр...
Конечно, молчание наших средств массовой информации было понятно, ситуация щекотливая, чиновникам от искусства весьма трудно определить, кто же такой в конце концов Тарковский: наш человек или не наш.
Наверное, ездили <<наверх>> консультироваться. Прикидывали. Соображали. Но, учитывая опыт с Владимиром Высоцким, решили: Тарковского Западу не отдадим. Снова возьмем и впишем в историю советского кинематографа.
В итоге 31 декабря 1986 года по <<Маяку>> передали некролог, а 1 января он появился в <<Советской культуре>> - официальное извещение от Союза кинематографистов и Госкино СССР. Он был назван <<Памяти Андрея Тарковского>>.
В нем были такие фарисейские слова: <<Последние годы - трудное, кризисное для него время - А. Тарковский жил и работал за пределами Родины, о чем приходилось думать с горечью и сожалением. С этим невозможно было ни согласиться, ни примириться...>>

Похороны Тарковского состоялись 5 января на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. Причем похоронили его в чужой могиле. Земля на старом кладбище стоит дорого, и под погребение часто отводят заброшенные могилы. Так получилось, но в те дни не нашлось никого, кто смог бы похлопотать за великого режиссера, и он обрел покой рядом со всеми забытым белогвардейским есаулом...
На белом каменном кресте с надписью <<Владимир Григорьев, 1895-1973>>, появилась скромная металлическая табличка с надписью латинскими буквами <<Андрей Тарковский, 1987>>...
Лишь спустя какое-то время благодаря стараниям русской интеллигенции Тарковский был перезахоронен в отдельной могиле.
В 1994 году на ней был установлен гранитный крест с надписью: <<Андрею Тарковскому.
Человеку, который увидел Ангела>>. Отметим, что не все из близких Тарковскому людей приняли это надгробие. Вот как отозвалась о нем сестра покойного Марина Тарковская: <<Чудовищное впечатление производит памятник на могиле Андрея. И эта надпись... Для подлинно верующих это недопустимая вещь!
Расходы на установление памятника взял на себя Фонд имени Тарковского, а также двое молодых бизнесменов - Сергей Кочкин и Евгений Гугель.
На освящении памятника зачитали письма от Михаила Горбачева, Бориса Ельцина, Юрия Лужкова. На церемонии присутствовал даже тогдашний министр иностранных дел России Андрей Козырев.
Последний тогда же уговорил приехать в Москву вдову режиссера Ларису Тарковскую. Она поначалу колебалась, так как за последние несколько лет после смерти мужа у нее так и не нормализовались отношения ни с родственниками мужа, ни с руководителями Фонда его имени...
Но она в конце концов поборола свои сомнения. В 1995 году Лариса Тарковская приехала в Россию.
В конце того же года благодаря ее стараниям в Москве прошла фотовыставка, посвященная Тарковскому, а в Суздале - фестиваль искусств его имени.
На доме в Москве, на Щипке, где Тарковский провел детские годы, была открыта мемориальная доска. Кроме этого, Ларисе Тарковской вернули дачу под Рязанью, которую ее муж построил незадолго до своего отъезда в Италию. К сожалению, пожить в ней вдове великого режиссера не довелось - в январе 1998 года Лариса Тарковская скончалась.

Существует легенда, что в молодости Тарковский очень увлекался спиритическими сеансами - вызывал духов умерших людей. Однажды он вызвал дух Бориса Пастернака и спросил его, сколько фильмов он снимет за свою жизнь.
Пастернак ответил: <<Семь>>. - <<Почему так мало?>> - искренне удивился
Тарковский. <<Семь, зато хороших>>, - ответил дух великого поэта. Это пророчество полностью подтвердилось.
Известен еще один мистический случай, когда Тарковский точно предугадал дату своей смерти. В фильме <<Сталкер>> 1980) есть такой кадр: поток воды шевелит в затопленном помещении листок календаря с
датой 29 декабря. Спустя семь лет после съемок этого кадра, именно в этот день, Тарковский скончался...
 
shutnikДата: Суббота, 08.09.2012, 15:05 | Сообщение # 111
дружище
Группа: Друзья
Сообщений: 387
Статус: Offline
отрывок из письма американца

...Никто сегодня не возражает против несанкционированного личного обыска в аэропортах, который не очень приятен и требует дополнительного времени и средств. Мы забыли, что личный обыск без прокурорского ордера противоречит требованиям американской Конституции, потому что хотим долететь до места назначения в безопасности. Таких примеров много, но не достаточно.
Обвиняю ли я Президентов Буша или Клинтона?
Нет, я обвиняю всех нас за беззаботное предположение, что мы будем в состоянии сохранить все наши гражданские свободы и продолжать не менее беззаботную игру в политкорректность, вести "чистую, законную и почётную" войну и добиться победы. Все эти красивые слова не имеют ничего общего с коварным и кровавым словом "война".
Забудьте о них, как забыли наши враги.
Критики войны зашли так далеко в своём красноречии, что сохраняется впечатление, будто бы они хотят нашего поражения. И это не китайцы или русские, это - американцы!
Я всё ещё достаточно наивен, чтобы полагать, что это происходит не из злого умысла, не из предательства, а из непонимания того, что означает для нас поражение в этой войне.
Однако, пораженческие настроения в нашем обществе создают впечатление у врага, что мы слабы и разделены. У нас всё ещё есть друзья в этом мире и они, конечно, обеспокоены.
Недавние не в меру строгие наказания наших военнослужащих за"жестокое" обращение с военнопленными работают на врага эффективней террористического акта. Эти "военнопленные" сбрасывали своих граждан за недостаточное рвение в изучении Корана с крыш зданий, отсекали им руки, языки или головы, травили их детей газом, насиловали их жён и не заботились о следовании букве женевской конвенции. Только несколько лет назад Саддам Хусейн "загазовал" 400.000 курдов.
Нас надо судить за потерю совести, если мы забыли, как сожгли наших граждан и волокли их обгоревшие тела по улицам, как обезглавили наших журналистов и контракторов.
Сравните всё это с шумом, поднятым нашей прессой и недобросовестными политиками по поводу "издевательств" над пленными врагами. А ведь мы не волокли их обгоревшие тела, не секли головы, не сбрасывали их с крыш...
Просто "издевались", показав им голую девушку..
Политики зарвались, требуя изгнания с должности Министра Обороны.
Нет, они определённо не понимают, что происходит.
Я не могу спать, когда думаю - они и не поняли бы необходимости высадки десанта на пляжах Нормандии или проведения Нюренбергского процесса.
Идёт жестокая война, не на жизнь, а на смерть!
Мне это напоминает Нерона, играющего на скрипке в горящем Риме.
Повторю, это не значит, что некоторые политики и пресса докатились до предательства.
Наши сенаторы и парламентарии других цивилизованных" государств брызжут пеной с высоких трибун, клеймя девушку, одевшую трусы на голову людоеда или одобряют длительный тюремный срок солдату, напугавшему террориста собакой, чтобы получить информацию, необходимую для спасения жизней наших людей не потому, что желают нашего поражения, а потому, что не могут домыслить, что же всё-таки происходит.
Помните стремление исламо-фашистов уничтожить всех "неверных", т.е. три четверти населения планеты?! Так далеко не шёл даже Гитлер.
Мы на переднем крае этой войны и мы отказываемся остановить того, кто пришёл уничтожить нас и наших детей.
Представьте двух боксёров на ринге, у одного из которых связаны руки за спиной...
Ни одна цивилизованная страна не выстоит в этой войне, если мы потерпим поражение.
Назовите хотя бы одну исламскую страну, позволяющую свободу слова, свободу мысли, свободу религии и прессы, равные права для всех, уважение к женщине или хотя бы исламскую страну, вносящую свой вклад в развитие человеческой цивилизации и прогресса...
Мы объединимся или последуем примеру Римской империи.
Немедленная победа или уже через 5 лет Франция будет мусульманской страной! И это только потому, что французы перегрызлись между собой, пытаясь
определить, что следует и чего не следует делать. Не кажется ли вам это знакомым?
Демократию нельзя уничтожить военной силой, её отдают мирно. История не раз повторялась. Не пора ли перестать болтать о мирном исламе?
Хочу закончить на оптимистической ноте.
Нам нужно Е Д И Н С Т В О.
И я рассчитываю, что после выборов в Конгресс и особенно президентских выборов мы сосредоточимся на критической ситуации, в которой мы оказались. Тогда наше будущее и будущее грядущих поколений прорастёт на благодатной почве.
Делайте всё, что вы можете для этого, к какой бы политической группе вы ни принадлежали.
Перешлите это письмо всем, кого вы знаете, опубликуйте во многих газетах и вызовите не дискуссию, а действие.

МЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ВМЕСТЕ!
 
papyuraДата: Четверг, 13.09.2012, 09:53 | Сообщение # 112
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1542
Статус: Offline
Рембрандт и раби Менаше: история одной дружбы

Имя великого голландского живописца Рембрандта мы связываем, в первую очередь, с Амстердамом XVII века – городом удивительного соседства разных культур и мировоззрений. Амстердам того времени был распахнут навстречу новому миру, стремительно растущему благодаря географическим и научным открытиям. Молодая голландская республика, отстоявшая свою независимость от Испанской империи, смогла дать приют множеству изгнанников: это были и бедные евреи - выходцы из Восточной Европы и Германии, бежавшие от погромов и преследований, и богатые сефардские семьи, спасавшиеся от испанской инквизиции.
Необыкновенно либеральные для того времени законы, касавшиеся свободы вероисповедания, отмена дискриминационных отличительных знаков в одежде евреев, практически равные права с христианами в вопросах гражданства, свобода в выборе места жительства – все это привлекало все новых и новых иммигрантов.
В 1639 году Рембрандт поселился на известной амстердамской улице Бреестраат, которую в обиходе называли еще еврейским кварталом. Действительно, там жило немало состоятельных сефардов, среди которых особое место занимал знаменитый раввин, каббалист, книгоиздатель и общественный деятель раби Менаше Бен Исраэль. Это соседство переросло в многолетнее сотрудничество заказчика и мастера, писателя и иллюстратора, наставника и ученика, а также в долгую дружбу двух духовно близких людей.
Раби Менаше происходил из семьи маранов, которой удалось уйти от преследований испанской инквизиции и уже в Амстердаме вернуться к вере отцов.
Он был человеком универсально образованным: еврейская ученость сочеталась в нем с обширными познаниями в светских науках. Помимо святого языка он прекрасно владел латынью. Часть его книг издавалась и на испанском, благодаря чему круг идей, о котором речь пойдет ниже, стал доступен самой широкой аудитории.
Дело в том, что число не владевших ивритом амстердамских евреев было необычайно велико: не в последнюю очередь потому, что еще совсем недавно они, как и семья самого раби Менаше, были практически оторваны от еврейской традиции. Пытаясь восполнить недостаток еврейских книг, раби Менаше основал свою типографию, которая помимо традиционных изданий печатала и его собственные произведения.
В 1655 году был издан его труд на испанском “Преславный камень”, где в свете Устной и Письменной Торы рассматривалась ситуация в современном мире и обсуждались условия и признаки грядущего Избавления. Рембрандт выступил иллюстратором книги, выполнив четыре гравюры к четырем ключевым эпизодам повествования. Сохранилось множество набросков и редакций каждой из сцен, а внесенные в них изменения свидетельствуют о живом участии в творческом процессе раби Менаше – уникальной для XVII века ситуации сотрудничества. Он стремился, чтобы содержание иллюстраций соответствовало духу еврейских комментариев.
Сюжеты всех четырех гравюр следовали за ходом авторской мысли и наглядно изображали те сцены из ТаНаХа, которые приводил в своих размышлениях раби Менаше.
Две из них иллюстрировали Книгу Даниэля: первая изображала видение четырех созданий (7:3), символизирующих последовательность четырех царств, которые сменяют друг друга перед эрой Машиаха; вторая – сон Нэвухаднецара (Навуходоносора) о гигантском идоле – колоссе на глиняных ногах (2:1-49).
Внезапно обрушившийся и разбивший его камень разросся затем, согласно видению, до размеров огромной горы, заполнив собой всю землю.
Раби Менаше объяснял, что камень в царском сне намекает на Машиаха и является тем же самым камнем, которым юный царь Давид поразил Гольята (Голиафа), и тем же камнем, на котором уснул наш праотец Яаков в ночь, когда ему явилась ведущая в небо лестница. Битва Давида и Гольята, а также сон Яакова и стали темами третьей и четвертой гравюр Рембрандта.
Раби Менаше был не только теоретиком, он не только писал книги, посвященные грядущему Избавлению. Вся его общественно-политическая деятельность была подчинена одной идее – привести в этот мир Машиаха.
Англия, откуда евреи были изгнаны еще в 1290 году, считалась последним рубежом населенного мира, “краем земли”, как буквально и переводили слово angleterre. Еврейские мудрецы связывали начало Избавления с кульминацией галута, то есть тем моментом, когда евреи принесут свет Торы и заповедей в самые отдаленные уголки мира. Поэтому раби Менаше, стремившийся приблизить приход Машиаха всеми доступными ему средствами, начал вести переговоры с влиятельными политическими деятелями Англии и, в первую очередь, с Оливером Кромвелем, о возвращении евреев в эту страну и предоставлении им религиозной свободы.
Политическая ситуация благоприятствовала положительному решению вопроса, поскольку Кромвель намеревался использовать интеллектуальный и финансовый потенциал евреев в целях усиления экономической мощи государства. Кроме того, среди английских протестантов, считавших себя “новым Израилем”, возрос интерес к традициям и вере Израиля “древнего” – современным иудеям.
Раби Менаше направил специальное письмо в Парламент, в котором излагал свои доводы и обрисовывал преимущества расселения евреев в Англии. В 1655 году он лично прибыл в Лондон для переговоров с Кромвелем, которые привели впоследствии к отмене ограничений на въезд евреев в страну. В свете всех этих событий вполне объяснимо, что именно Парламенту раби Менаше посвятил английский перевод своей книги “Надежда Израиля” – книги о Машиахе, знамениях, конце времен и поиске десяти потерянных колен Израиля. Он был убежден, что мир уже находится на грани Избавления, осталось лишь ликвидировать последние препятствия и увидеть вокруг приметы приближения новой эпохи. Поэтому, как и многие его единомышленники, он с огромным энтузиазмом воспринял сообщение о сенсационном открытии - обнаружении в Вест-Индии потерянных колен Рувена, Менаше и Эфраима...
В “Надежде Израиля” читателю предлагалась возможная схема, траектория движения колен через Татарию в Америку. Под предводительством Машиаха рассеянные по всему свету евреи, включая потомков вновь найденных колен, должны вернуться в Землю Израиля. Опираясь на мнение мудрецов, раби Менаше упоминал кроме этого о предшественнике Машиаха из рода Давида – загадочной фигуре Машиаха из рода Йосефа или, как его еще называли, Машиахе, потомке Эфраима.
Машиах бен Эфраим реализует первый этап Освобождения: приведет десять из двенадцати колен в Святую Землю и затем погибнет в войне Гога и Магога.
Какая же связь могла быть между этими сложными и “cугубо еврейскими” умозаключениями и творчеством голландского живописца?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно обратиться к его картине “Благословение Иакова”, написанной как раз в 1656 году, именно в том году, когда раби Менаше осуществлял свою английскую миссию. Картина изображает тот эпизод, описанный в Торе (Берейшит, 48:1-20), когда Йосеф приводит к постели больного Яакова двух своих сыновей – первенца Менаше и его младшего брата Эфраима. Ослабшие глаза старца не сразу узнают внуков, и он спрашивает Йосефа: “Кто это?” Выслушав его объяснения, Яаков просит подвести их поближе для благословения. Йосеф ставит Эфраима слева от Яакова, Менаше же – справа, поскольку старший сын должен получить благословение правой рукой. Но неожиданно старец меняет установленный порядок и возлагает правую руку на голову Эфраима, левую же – на голову старшего Менаше. Йосеф обращает внимание отца на ошибку и пытается перевести его правую руку на голову первенца. Но Яаков дает ему понять, что действует сознательно и уверяет его, что, несмотря на то, что Менаше также станет родоначальником славного потомства, Эфраим все же превзойдет его своим величием. Так описывает эту ситуацию Тора. Что же мы видим на картине Рембрандта? На первый взгляд, все соответствует тексту Писания: восседающий на ложе Яаков, два внука, получающие его благословение, Йосеф, который внимательно следит за каждым отцовским жестом. Но при более вдумчивом рассмотрении у зрителя возникает целый ряд вопросов. Кто из мальчиков Эфраим, а кто – Менаше? Что за женщина изображена рядом с Йосефом? Дело в том, что Рембрандт взял на себя смелость изменить расположение внуков относительно Яакова: он рисует Эфраима справа, а Менаше отодвигает на второй план. Мы можем узнать о том, что именно Менаше расположен слева, если вспомним о художественной традиции, в соответствии с которой его было принято изображать темноволосым, Эфраима же – белокурым. Прибегая к таким средствам, то есть, изменяя расположение внуков, Рембрандт представляет благословение Яакова как уже свершившийся факт. Будущее превосходство Эфраима подчеркнуто внешними деталями: он взрослее, он изображен на первом плане и выделен светом. Дополнительным подтверждением тому становится неожиданное появление на картине жены Йосефа Аснат. Присутствие Аснат при благословении не оговаривается в тексте Письменной Торы, однако Устная Тора – Мидраш – упоминает о нем. Мидраш, а также приводящий его комментатор Торы Раши, объясняют недоуменный вопрос Яакова “Кто эти?” тем, что патриарх пророчески увидел недостойных благословения потомков Эфраима – злодеев Иеровоама и Ахава, а также потомка Менаше – злодея Йеху. Но Йосеф, испугавшись, что старец откажет своим внукам в благословении, приводит к нему свою праведную жену Аснат и показывает их брачный договор – ктубу. Тем самым Йосеф демонстрирует отцу соответствие своего брака законам Торы и дает понять, что и его дети станут достойными продолжателями его духовного пути. Уникальная для нееврейского художника XVII века осведомленность Рембрандта в таких непростых деталях еврейской истории, а также отказ от канонического христианского решения этой сцены, свидетельствуют о том, что художник не только обращался за консультацией, но и адресовал свою картину еврейскому зрителю.
Заказчиком полотна был состоятельный представитель еврейской общины Амстердама, которому, естественно, было важно, чтобы это произведение соответствовало духу еврейской традиции. Выбор сюжета картины подводит нас к мысли о том, что заказчик входил в круг единомышленников раби Менаше и разделял его идеи, связанные с грядущим Избавлением. Сцена благословения Яакова имела для него совершенно особый, символический смысл. Она являлась напоминанием о Машиахе из дома Йосефа – Машиахе бен Эфраиме, потомке благословленного внука Яакова. Кроме того, образ Эфраима связывался с Северным Израильским Царством и с судьбой десяти колен, возвращение которых в Святую Землю под предводительством Машиаха бен Йосефа ознаменует собой первую стадию Избавления. Таким образом, картина, изображавшая Эфраима и Менаше – первых еврейских детей, рожденных и воспитанных в Изгнании, намекала на его скорый конец и наступление эры Машиаха. Интересно и то, что сам друг и вдохновитель художника незримо присутствует на полотне. Ведь второе имя Яакова - Исраэль, и его внук Менаше может называться Менаше, потомок Исраэля – точно так же, как знаменитый современник Рембрандта.
Такие ребусы были чрезвычайно популярны в эпоху художника, и их разгадка не представляла для зрителей никакой сложности. Хотя уникальная ситуация Амстердама XVII века и сделала возможным сближение двух этих выдающихся людей своего времени - такое тесное сотрудничество, дружба и взаимопонимание были в истории сосуществования еврейской и европейской культур беспрецедентными.

Ривка Беларева
 
ПинечкаДата: Среда, 19.09.2012, 09:18 | Сообщение # 113
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
канарейка

«Грустная канарейка»
небольшое интервью

Российская газета: Тысячу раз, наверное, вы рассказывали, как родился ваш легендарный "канареечный" номер?
Роберт Городецкий: Могу опять рассказать. В 1982 году я купил пластинку в магазине "Мелодия". Услышав песню Винченцо Фиорино про канареек, сразу же представил будущий номер. Потом подошел к зеркалу и сказал: "Городецкий, вы гений!" Этот номер, кстати, не каждому клоуну подходит. У Славы Полунина, например, не тот темперамент. Самым успешным исполнителем был Валера Кефт (известный "лицедей", с 1998 года живет в Лас-Вегасе, работает в "Цирке дю Солей". - Прим. авт.).
Знаменитый ленинградский клоун Борис Вяткин был первым "посторонним" человеком в "Канарейках". Как-то мы пригласили его на спектакль. Поем, и вдруг слышу крик со стороны черной лестницы: "Ау-у-у, Роберт!" Бросаю номер, бегу туда. Борис Петрович подшофе, хватаю его за руку, тащу на сцену, даю в руки сачок. "Что делать-то?" - спрашивает он шепотом. "Подпрыгивай!" После этого кто только не стоял в середине троицы! А недавно мне подарили диск, на котором три десятка интерпретаций этой темы: музицируют японцы, немцы, кого только нет.
РГ: Ваш номер знает весь мир. А у вас нет ни звания, ни наград. Не обидно? Только "группа интеллигентных людей", как они себя называют, вручила вам петербургскую художественную премию "Петрополь" - "за яркую индивидуальность и поиск новых форм".
Городецкий: Да, я не "народный", зато "всенародный", как я говорю. Полунин - народный артист, но не афиширует это. Клоуна должна публика любить. Это главное. Вот я иду по улице, и меня все узнают (сейчас, правда, меньше), улыбаются. Однажды после выступления ко мне пришел Сергей Юрский и сказал: "Я так рад, что вы здесь, никуда не уехали!"
РГ: Ваших "Канареек" Полунин до сих пор возит по всему свету.
Городецкий: Слава договорился со мной, что в его "Снежном шоу" будет этот номер. Он платит мне авторские. Это один из основных моих заработков.
РГ: Предвижу заголовки в газетах: "Папе - 70", "7 : 0 в пользу Папы". А как появилось это прозвище, с чьей подачи?
Городецкий: Валерка Кефт удружил. Мы были в Одессе. Я пошел на пляж с 17-летней блондинкой. Появляется Кефт. Обнимает мою девочку и говорит ей: "Здравствуйте, а это мой папа". А мне лет 25... С тех пор и пошло - Папа. Даже Слава Полунин, который младше всего на 10 лет, зовет меня Папой. А заголовки - да, были: "Роберт Городецкий - папа всех клоунов", "Папа вернулся!" (это когда я выступил в Москве, впервые после тяжелой травмы).
РГ: "Лицедеи" всегда хулиганили с публикой: обливали водой, бегали по спинкам кресел. Чем платила вам публика?
Городецкий: Когда мы работали со Славой Полуниным, то, заканчивая представление, бросали в зал большие мячи и уходили. Сцена была покрыта ковром из живых цветов! Так благодарили нас зрители. Потом это прошло. Кто-то стал кидать на сцену конфеты, и все решили, что на концерт надо приносить конфеты и шоколад, вся сцена была ими засыпана. Когда у людей появились деньги, в Москве в клубе после выступления подошел человек и говорит: "Держи!" - и дает пачку денег! Я тут же, не считая, раздал нашим: "Ребята, у нас деньги!"
РГ: В прежние годы артисты давали порой по три концерта в день. Каков ваш личный рекорд?
Городецкий: 100 в месяц. Однажды поехали на Дальний Восток. Наш конферансье договорился о концертах с флотилией, отдельно с каждым пароходом. Все они (их было 50!) подплыли к "матке" (самому большому пароходу), где мы работали. За один раз получили 50 "палок"! ("Палкой" мы называли концерт.) Можно было сделать на этой "матке" 3 концерта - и у вас сразу 150 выступлений.
РГ: А сегодня каждый концерт для артиста - праздник.
Городецкий: Всего четыре в месяц! В Израиль еду сейчас с удовольствием: пять концертов в четырех городах.
РГ: Трудности, связанные с поездками по городам и весям страны, выступлениями в холодных сельских клубах, в прошлом. А что вспоминается?
Городецкий: Я собираю актерские байки. Столько анекдотичных ситуаций было на гастролях! Концерт в зоне, для заключенных. Мы с партнером показывали фокусы - с картами, ножами. Вдруг радостный крик из зала: "Колька, наши приехали!" С нами ездила балерина Малого театра Лопаточкина, ей надо было к пенсии сделать побольше выступлений. У нее был номер "Танец умирающего лебедя". Станцевала. После нее вышел дуэт разговорников. И тут слышим: "Кончай болтать! Гуся давай!" Эта бедная, нежная, интеллигентная женщина забилась в гримерке...
У меня было шоу "Факир на час". Певица Лариса Каратаева, очень красивая женщина, пела там песню "Эй, мушкетеры!". Я всегда старался сбить ее, рассмешить. Из того, что попадалось на глаза, мастерил хохму. Пачка сигарет - вырезал название, приклеивал на зубы. Она поет, только посмотрит на меня - я улыбнусь во весь рот. Лариса пожаловалась худруку на меня, что не может петь - Городецкий смешит. В следующий раз я приклеил на щеку мушек, на которых ловят рыбу. Она запела, я поворачиваюсь к ней той стороной, где эти мушки. И всё!
РГ: Вы снимались в кино, сыграли клоуна в фильме "Как стать звездой", а в "Питер FM" - бомжа. Что запомнилось от съемок?
Городецкий: Как был бомжом. Оделся как американский безработный. Приехал на съемку на своей машине. Вытащил стул, еду. Меня загримировали, сказали, что надо делать. Показали мусорные баки, из которых я должен был доставать чертежи и фотографии. В это время на площадку привезли обед в пластиковых коробках. Никто не заметил, как я припрятал контейнер с супом в мусорку. Начали снимать, я роюсь в мусоре и неожиданно для всех вытаскиваю этот контейнер. Открываю его, выпиваю бульон. Вся группа рыдала от смеха.
РГ: О каких ролях вы мечтаете?
Городецкий: О короле Лире. От клоуна до Лира, мне кажется, всего один шаг. Здесь главное - не потерять смысл, атмосферу. Но как это сделать? Я уже много лет бьюсь над этим сюжетом.

Прямая речь
Анвар Либабов, актер театра и кино, клоун театра "Лицедеи":
- Своим присутствием в "Лицедеях" Роберт подтверждает закон вечности. Представитель той эпохи, с которой начинался театр "Лицедеи", наш патриарх, Папа. Ему можно поставить памятник при жизни только за то, что он создал гениальных "Канареек", номер, вошедший в классику мировой клоунады, яркое подтверждение старой истины, что все гениальное просто. Это наша визитная карточка. Можно быть гибким, эксцентричным, разноплановым, но не всем дано то, что выражает взгляд Городецкого, его глаза. В этом взгляде - вся глубина лирики, поэтики и философии театра "Лицедеи".

Любопытные факты
Роберт Городецкий вошел в Книгу рекордов Гиннесса как "самый заваленный цветами Его Величество Актер". В молодости был эквилибристом, жонглером, иллюзионистом. Любимый герой - Оле-Лукойе. Увлекается оригами, древним японским искусством складывания фигурок из бумаги. Реквизит для выступлений готовит сам. Отец Роберта Городецкого работал художником в ленинградских театрах - музкомедии и комедии.
 
дядяБоряДата: Воскресенье, 23.09.2012, 11:53 | Сообщение # 114
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 415
Статус: Offline
Никто и никогда не может вернуть долг родителям.

Во - первых, не нужно, во - вторых - невозможно.

ПРОСТО ДАЖЕ УДИВИТЕЛЬНО …
Токсикоз первой половины. Тошнит. Потом второй половины - ноги отекают. Роды. Молоко. Прикорм.
Режим кормления и сна, на целый год переворачивающий все расписание жизни. Прививки. Поликлиника. Грудничковый день, толчея у пеленальных столиков. Зубки режутся. Понос, запор, температура. Сопли, кашель, детские инфекции…
Прогулки! Особенно если бабушек нет или они очень заняты. Одежда, игрушки, еда. Аллергия! И на все это - помимо сил, нервов и времени - нужна еще куча денег.
То есть их надо продолжать зарабатывать. Желательно побольше. А также - расти по службе. Чего-то достигать. В том числе для того, чтобы не отстать от родителей других детей.
Нашего, так сказать, круга.
А также читать, смотреть, слушать - в общем, быть в курсе. При этом - лет пятнадцать не переставая - говорить, говорить, говорить.
Отвечать на вопросы. Объяснять. Читать вслух. Беседовать. Следить за собой во всех смыслах: лицо, одежда, речь, манеры и, вообще, поступки - чтобы был хороший пример.
Чуть не забыл: школа! Непременно чтоб хорошая! Английский или французский.
Или математика с информатикой… Но тогда английский дополнительно.
Помощь школе, отношения с учителями...
Летний отдых. Одежда. Чтоб не хуже, чем... Карманные деньги. Компьютер, мобильник, плеер и прочие девайсы и гаджеты. Простите, если чего не упомнил.
Поступление в институт! Репетиторы - страшное дело.
В общем, проект <ребенок>. На семнадцать лет времени.
На огромное количество сил и здоровья. На собственные зубы, волосы, кости, сердце и сосуды, печень и почки. Мозг и психику.
На огромную сумму денег, наконец.
А в итоге ребенок скажет, едва сдерживаясь: - … даже удивительно, насколько ты ничего, нет, ну просто совсем ничего не понимаешь!
И выйдет, постаравшись не хлопнуть дверью. Значит, вежливый… Значит, проект успешно завершен.

Один человек услышал, что никто и никогда не сможет вернуть долги своим родителям. Он был известным бизнесменом и хорошим математиком.
Он посчитал, сколько денег на него потратили родители, высчитал количество бессоных ночей, переводя их в реальные деньги, учёл даже взятки, которые родители давали, когда он поступал в детский сад, школу, институт, на работу. Все подарки, которые они ему сделали.
Он даже посчитал КПД материнского труда, которая носила его в животе, и стоимость молока, которым она его кормила. После этого вывел общую сумму, огромную сумму, принес деньги родителям и сказал им, что по-прежнему будет любить и ценить их, но … пусть никто не говорит, что он не вернул своего долга родителям.
Он перевел всю их заботу и любовь в деньги и вернул их отцу и матери.
Постаревший отец посмотрел на кучу денег, лежавшую перед ним, и сказал, что сын все посчитал правильно. Он не сомневается, что здесь лежат все деньги, которые тот решил вернуть родителям в качестве долга.
Но есть один нюанс, о котором он забыл…
"Когда ты родился" - сказал отец, "первые три года мы ежедневно целовали тебя в мягкое место пониже спины. Об этом ты не можешь помнить, но мы об это помним, и это самые лучшие наши воспоминания.
Если ты хочешь полностью вернуть долг родителям, то в течение трех лет ты должен целовать нас в те же места, и, может, тогда мы сочтем, что ты наконец вернул свой сыновний долг родителям"...


Выпьем за то, чтобы никто и никогда не мог вернуть своего долга родителям, ибо его вернуть невозможно!


Сообщение отредактировал дядяБоря - Воскресенье, 23.09.2012, 11:54
 
БродяжкаДата: Среда, 26.09.2012, 07:53 | Сообщение # 115
настоящий друг
Группа: Друзья
Сообщений: 710
Статус: Offline
всё правильно и точно: Н Е В О З М О Ж Н О !
прочитал и подумал, что можно только попробовать вернуть часть долга, если направить воспитание детей и внуков в нужное русло...


Сообщение отредактировал Примерчик - Среда, 26.09.2012, 07:56
 
sINNAДата: Пятница, 28.09.2012, 11:50 | Сообщение # 116
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 426
Статус: Offline
У каждого свой путь

Есть такая эзотерическая поговорка: «Тот, кто идёт, того ведут. Тот, кто упирается, того тащат».
И проявляется это рано или поздно в жизни каждого человека. Только не все умеют понимать намёки и читать знаки, посылаемые Небом.
Историю, которая легла в основу этого рассказа, я недавно услышала от знакомой. Меня она настолько потрясла, что я ходила переполненная ею несколько дней, пока не поняла, наконец, что должна о ней написать. Ведь мы так часто, читая закрученные сюжеты в художественной литературе, морщимся и ворчим, что тут уж автор чересчур «загнул», притянул за уши, что в жизни так не бывает. И зачастую не отдаём себе отчета в том, что ситуации реальной жизни оказываются иногда значительно более «нереальными», чем любые писательские выдумки.
Ведь Тот, Кто «пишет» истории наших жизней, просто ведёт нас туда, куда сами мы ещё долго не додумались бы повернуть. И иногда мы понимаем только очень уже толстые намёки.


***

- Странноватый он какой-то, – краем сознания отметила про себя Таня, пока довольно молодой ещё человек усаживался в стоявшее перед её столом кресло. И продолжила уже вслух: – Добрый день! Можно вашу карточку?

- Добрый день, – ответил он дружелюбно и полез во внутренний карман чёрного пиджака.

Пока посетитель доставал из портмоне голубую карточку больничной кассы, Таня смотрела на него, пытаясь понять, что показалось ей необычным в этом стандартно одетом религиозном еврее. Обыкновенный чёрный костюм, разве что необычайно хорошо сидящий и отглаженный, обычная чёрная шляпа, нити цицит, как положено, свисают по бокам. Что ж тут необычного? В Иерусалиме едва ли не каждый третий мужчина так выглядит. А то, что его раскатистое «р» немедленно выдаёт в нем американца, так и это здесь не такая уж редкость.

- Пожалуйста, – посетитель протянул карточку, и она взяла её из протянутой руки, причём пальцы их на какую-то долю мгновения соприкоснулись.

«А вот это уж действительно странно», подумала Таня, привыкшая к тому, что религиозный еврей никогда не передаст ничего женщине из руки в руку – всегда положит документ или карточку перед ней на стол.

Пока она выстукивала номер его удостоверения личности, чтобы открыть нужную страничку, он смотрел на неё, ожидая, когда можно будет сказать, что ему нужно. И этот прямой, дружелюбный взгляд тоже вызвал её удивление: харедим (так называют здесь религиозных ортодоксов, одевающихся в традиционную чёрную одежду) никогда не смотрят так прямо на женщину, всегда разговаривают либо опустив глаза, либо глядя куда-то в сторону. Уж Таня знает: их тут у неё десятки бывают каждый день. И чувствуют себя, как правило, неуютно, сидя перед ней, женщиной молодой и красивой (это она тоже знает).
Смотрят в сторону, а пока она печатает для них всякие необходимые медицинские бумажки, бросают на неё косые взгляды, которые она, конечно, замечает.

А этот смотрит прямо. Но дело не только в этом. Что-то есть в его взгляде такое, словно смотрит он на неё, а видит что-то другое, ему одному видимое…

Ему нужно было платежное обязательство для жены для посещения больничного врача, и на его оформление потребовалось несколько минут. Отвечая на танины вопросы на вполне сносном иврите, он иногда смущенно улыбался, когда привыкший к английскому язык с трудом выговаривал редкие длинные слова. Улыбался ЕЙ, посторонней женщине!

- Вы давно в Израиле? – не выдержав, задала она не относящийся к делу вопрос.
- Несколько лет.
- А религиозным всегда были? Вы из религиозной семьи? – это был именно тот вопрос, который на самом деле крутился у неё на языке уже несколько минут.
- О, нет. Я из совершенно светской среды. Меня чудо к религии привело.
- Чудо? Какое же чудо? – Таня с неподдельным интересом распахнула свои зелёные глаза. Вот не зря же ей интуиция подсказывала с первой минуты, что что-то в нём необычное!
- Расскажите! – попросила она, бросив взгляд на ряд пустых стульев и с неожиданной радостью убедившись, что после него никого нет.

- Я вообще-то бизнесмен, у меня ювелирный бизнес, производство ювелирных изделий, – с готовностью начал странный посетитель, – жил в Нью-Йорке, преуспевал, летал по делам своего бизнеса по всему свету, в том числе, конечно, и в Израиль. О религии и не помышлял. Знаете, когда у нас все благополучно, мы, как правило, считаем, что сами всего достигли…

Таня согласно кивнула: эта мысль и ей самой уже не раз приходила в голову.
Когда живёшь в Иерусалиме, если шкура не очень задубела, ближе чувствуешь небо, и даже если ты совсем не религиозный, и даже если вовсе не еврей, как-то начинаешь ощущать, что живёшь не только на земле.

- Очередной раз прилетел в Израиль в 2001 г., в середине лета, – продолжил человек после едва заметной паузы. – Мотался тут по разным делам, встреч было запланировано много.
9 августа с утра была у меня встреча с клиентом в Тель-Авиве, а днём, в 2 часа, я должен был встретиться на пару минут со своим израильским адвокатом, у которого офис был на улице Кинг Джордж. Нужно было подписать ему доверенность на ведение моих дел. Приехал из Тель-Авива в начале второго, на нормальный ланч времени уже не оставалось, и я решил заскочить в пиццерию на углу Кинг Джордж и Яффо. Помните, была там раньше большая пиццерия «Сбарро»?

Помнит ли она?! Ещё не зная продолжения, она почувствовала озноб, и руки её похолодели.
Она вспомнила тот страшный взрыв, от которого в здании на расстоянии двух кварталов от того угла задрожали стёкла. Почти сразу завыли сирены полиции и амбулансов...
Таня не помнила потом, как оказалась на улице. Она бежала туда, где раздался взрыв, не думая, зачем она это делает, а навстречу ей бежали люди с искажёнными от ужаса лицами. Ей казалось, что кто-то там зовёт на помощь, и она сможет кому-то помочь. Мысль о том, что она даже не медик, а всего только медицинский регистратор, как-то не приходила в тот момент в голову.
«Стоп! Дальше нельзя!» – девушка-полицейская, тянувшая красную оградительную ленту, схватила её за руку. Но Таня остановилась не поэтому. Она остановилась, потому что её внимание привлек какой-то предмет на капоте белой машины с выбитыми стеклами. Она всматривалась, пытаясь понять, чем ей знаком этот странный предмет, вспомнить, как он называется. И уже падая, она вдруг вспомнила: рука, это рука… Маленькая детская ладошка, беспомощно раскрытая и ни к чему не присоединенная, лежала на капоте машины.

Кто-то поднял Таню, кто-то дал воды, спросил, не ранена ли она. Нет, она не была ранена. Она только навсегда запомнила ту детскую ладошку, ставшую никому не нужной. Она и до сих пор иногда просыпается ночью в холодном поту, увидев ту оставшуюся бесхозной ручку.

- Что с вами? Вам нехорошо? – удивленно и несколько встревожено спросил человек.
- Нет-нет, всё в порядке. Продолжайте, пожалуйста. Что же было дальше? Вы были ТАМ?

- Да, стоял в очереди. Очередь была огромная. Середина дня, самый центр города, летние каникулы – полно подростков, семей с детьми. За мной стоял немолодой человек в вязаной кипе, который заметил, что я то и дело посматриваю на часы.
«Торопишься?»- спросил он. «Да, встреча у меня тут совсем рядом, – ответил я, – и всего на несколько минут. И очередь пропускать жалко, и на встречу опаздывать неудобно, а тут ещё стоять добрых 20 минут». «А ты иди, – сказал мне этот человек. – Беги скорей, а потом вернёшься, и я скажу, что ты передо мной стоял».

- Вы не успели вернуться?

-Да, когда раздался взрыв, я ещё не успел добежать до дверей адвокатской конторы. Бросился обратно, сам не зная, зачем. Потом уже понял: хотел знать, жив ли он. То, что там творилось, я вам описывать не буду…
- Не надо, я знаю, – пробормотала Таня.
- Вы там были?!
- Да. Он погиб?

- Представьте себе, выжил. Я видел, как его забирали в амбуланс, но не успел спросить, в какую больницу его повезут. Искал весь день по всем больницам, даже непонятно, как нашёл. Я ведь и имени его не знал. Он был ранен тяжело. Когда я его нашёл, его уже успели вывезти из операционной, но наркоз еще не отошёл. С ним сидели его сыновья. Тут я узнал, что имя его Йоси, рассказал им, что их отец спас мне жизнь, сказал, что я ему теперь до гроба должник.
Дал им свою визитку, попросил сообщить, если будет нужна любая помощь, если будут в Нью-Йорке, и вообще…
Посидел с ними немного и ушёл. Улетел на следующий день домой: здесь все дела были закончены. Летел обратно и думал о том, как люди здесь могут жить в таком ужасе, когда их взрывают вот так, средь бела дня… Взрывают только потому что они – евреи. Потрясение было страшное, и месяц ещё я был, как во сне. Но когда живёшь в постоянном деловом напряжении, любые самые сильные впечатления стираются под наплывом новых.

Он замолк, словно вспоминая, что же было дальше.

- Мой нью-йоркский офис был на 98 этаже одной из Башен-близнецов. Северной. Вид оттуда открывался, как с самолёта. И главное – небо вокруг...
Я любил приходить на работу пораньше, до всех дорожных пробок, сидеть несколько минут, глядя в окно, и набираться этой красоты на весь остальной день. Вот и 11 сентября я прибежал к себе в офис и сел у окна. Не успел расслабиться, как зазвонил телефон. Кто бы вы думали? Сын того самого Йоси. Оказалось, что его привезли в Нью-Йорк для какой-то сложной операции, которую в Израиле почему-то не брались делать. «Он тебя помнит. Хочешь приехать?», спросил сын.
Ещё бы!
Я глянул на часы, тут же наговорил сообщение секретарше, которая ещё не пришла, сказал, что вернусь через пару часов, и выскочил на улицу. Поймал такси и через полчаса был уже у Йоси в больнице.
Как раз когда по телевизору начали показывать, как в мой офис влетел самолёт...

- Вот тогда я и понял, что не в Йоси дело. То есть, не только в Йоси. Спас-то меня, конечно, он, но не совсем по своей инициативе – он был ПОСЛАН меня спасти.
Ведь у каждого на роду написано, когда ему уходить из этого мира и каким путем.
И каждому отпущено время для выполнения того, зачем родился. Если ещё не выполнил свое предназначение, то нельзя тебе уходить. После этого я решил, что пора мне стать настоящим евреем и начать учить Тору. И жить на своём месте, где нас убивают за то, что мы евреи, но где мы только и можем жить.

Элеонора Полтинникова - ШИФРИН, вдова бывшего политзаключенного советских лагерей, Узника Сиона Авраама Шифрина, переводчик и журналист.
Родилась в Киеве, жила и училась в Сибири. С конца 1960-х участвовала в движении правозащитников и занималась распространением самиздата в Новосибирске; с 1971 г. – в сионистском движении.
В 1972 г. выехала в Израиль и с этого момента принимала активное участие в борьбе против проникновения коммунизма на Запад и за свободу выезда евреев из СССР. В её активе – голодовки и демонстрации с требованием свободы выезда советских евреев, лоббирование в Сенате США (в частности, борьба за принятие «поправки Джексона») и парламентах Европы, сотни лекций и интервью в печатных и электронных СМИ, публикации в периодической печати.
С 1974 г. сотрудник созданного Авраамом Шифриным Центра Исследования тюрем, психтюрем и концлагерей СССР, участвовала в издании свыше 20 исследовательских работ по вопросам советской пенитенциарной системы, "Первого путеводителя по тюрьмам и лагеря СССР", создании документального фильма "Призон-лэнд" и других проектах Центра.
Основатель и редактор издававшихся в Израиле с конца 1990-х до середины 2000-х журнала актуальной еврейской истории "Слово" и газеты "Еврейский Израиль".
Автор сборника статей по политическим проблемам Израиля.
С конца 1980-х занималась политической деятельностью в рамках правых партий – сначала «Моледет», затем «Емин Исраэль». Трижды баллотировалась в Кнессет в составе блоков правых партий, из них два раза – как председатель партии «Емин Исраэль», которую возглавила в 1999 г.
Живёт в иерусалимском районе Рамот, где является членом районного совета. С 1989 г. занимается на добровольных началах абсорбцией новых олим, с 2000 – помощью пострадавшим в терактах, раненым солдатам и изгнанникам из разрушенных поселений Гуш-Катифа, Иудеи и Самарии.
С 2004 г. является личным представителем Йонатана Полларда по связям с русскоязычными СМИ. Главный редактор русскоязычного сайта Йонатана Полларда http://justiceforpollard.com
Редактор второго издания и автор предисловия и эпилога к книге Авраама Шифрина «Четвёртое измерение».
Мать двоих детей и бабушка восьмерых внуков.
 
ПинечкаДата: Суббота, 29.09.2012, 07:59 | Сообщение # 117
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
действительно-у каждого свой путь и заранее ничего знать не можешь...

хорошо пишет Элеонора и много переводит.
 
БродяжкаДата: Вторник, 02.10.2012, 08:24 | Сообщение # 118
настоящий друг
Группа: Друзья
Сообщений: 710
Статус: Offline
Преодоление века

Семён Израилевич Липкин был человеком сверхъестественного терпения. Это привлекало едва ли не сильней, чем его стихи. Он терпел советскую власть в худших её проявлениях, терпел журналистов и начинающих поэтов, бессмысленную цензуру, собственное нездоровье...
Терпел и не раздражался. Жизнь, почти равная двадцатому веку, не сделала из него страдальца и мизантропа и вообще, что называется, не сломала. Он не принимал героических поз, когда его не печатали, не диссидентствовал, но и на компромиссы не шёл.
Религиозные убеждения его были странными тогда и остаются странными до сих пор. Они неприемлемы с точки зрения любой ортодоксии, старой и новой. Неприемлемы, но так привлекательны:
Нам в иероглифах внятна глаголица.
Каждый зачат в целомудренном лоне.
Каждый пусть Богу по-своему молится!
Так Он во гневе судил в Вавилоне.
Кто мы? Жнецы перед новыми жатвами.
Путники в самом начале дороги.
Будем в мечети молчать с бодисатвами
И о Христе вспоминать в синагоге.




Когда Семёна Израилевича не стало, я откопал в своём архиве запись беседы с ним.
Перечитал и задумался. Я успел задать гораздо меньше вопросов, чем у меня было к Липкину. Теперь жалею об этом.
- Русский поэт, иудей по вероисповеданию, переводчик восточного эпоса, человек нескольких культурных традиций... Как они уживаются в вас?
- Уживаются. Наверное, дело в том, что я вырос в многонациональном городе и с детства был религиозен. Понятия "Бог" и "нация" меня волновали с тех пор, как я себя помню. Советская власть пришла в Одессу, когда мне было десять лет. До этого были разные власти, но эта власть религию подавляла, убивала и ссылала священников всех конфессий. Я не был ни пионером, ни комсомольцем - терпеть всего этого не мог. Я был верующим мальчиком. И так получилось, что несколько мальчиков и девочек разных конфессий подружились на том основании, что они веруют в Бога.
Мы не спорили, какая религия лучше. Наоборот - мы были очень сплочены. Среди нас был мальчик армянин, девочка армянка, девочка католичка, два мальчика православных, девочка православная и два еврея. Вот такая компания. Сейчас это трудно себе представить, но в Одессе такое было возможно...
Во всех религиях главное - то, что мы произошли не от обезьяны, а нас создал Бог, то, что Он существует. Есть близкие религии, есть далёкие. Но основа-то всюду одна.
- Ваше ощущение общности религий, связано ли с тем, что Мандельштам называл "тоской по мировой культуре"?
- Думаю, да. Сам Мандельштам считал себя человеком христианской цивилизации. Но не был христианином, хотя и принял лютеранство. Надежда Яковлевна всё время подчёркивала, что он перешёл в христианство идейно, но в действительности этого не было. Он принял христианство, чтобы поступить в университет, но - в отличие от Пастернака - ощущал себя евреем.
Мандельштаму просто не нравилось, что его семья была отгорожена от русской культуры, которую он ценил. Но он имел полное право написать про себя: "Среди священников левитом молодым". Отчуждения от еврейства у него не было. Если, конечно, не понимать еврейство только как быт.
- У вас с ним были беседы на эти темы?
- Да.
- Ваш поэтический дебют затянулся. Жалеете ли вы об этом?
- Когда был моложе - жалел. Нас было четверо: Аркадий Штейнберг, Арсений Тарковский, Мария Петровых и я.
Группа называлась "Квадрига". Я написал о "Квадриге" такие строки:

Среди шутов, среди шутих,
Разбойных, даровитых, пресных,
Нас было четверо иных,
Нас было четверо безвестных.

Штейнберг умер, так и не дождавшись своей первой книги. Тарковский, я и Петровых издались очень поздно.
Особенно болезненно переживал это Тарковский. Он пробовал издать книгу раньше, написал даже стихи о Сталине, но наверху они не понравились.
Противно, конечно, но приходится признать, что такое было...
Я издал первую книгу в пятьдесят шесть лет. И то её обкорнали, сократили в пять раз.
- Нынешние поэты вас не поймут. Ведь сегодня так просто издать книжку. Чью угодно, о чём угодно. Были б деньги. Заплатил - и никаких переживаний. И наутро ты - поэт. Происходит девальвация, но, может, это и хорошо: поэзия заняла свою нишу, перестала выполнять несвойственные ей функции.
- Может, и хорошо. В демократической стране поэт не может быть "больше, чем поэтом". Это уже и так много. Если он больше, чем поэт, неизвестно, поэт ли он вообще.
Тем не менее строка Евтушенко отражала реальное положение вещей. Его "Бабий Яр" действительно всколыхнул всю Россию, но мы не знаем, что станет с этими стихами, скажем, лет через пятьдесят...
- 50-100 лет назад никто и предположить не мог такой мощной экспансии американских ценностей в страны Старого Света. В том числе и в Россию. Эти ценности наднациональны и демократичны. Они имеют все шансы на успех. Может быть, за американской культурой будущее?
- Об этом трудно судить. Императорский Рим владел огромными территориями. Тем не менее легионеры привозили чужих богов в свой пантеон. Трудно понять, кто на кого повлиял сильнее.
Были ли Катулл, Гораций, Овидий поэтами для варваров: галлов, германцев, саксов? Вряд ли.
- Но в конце концов стали. Спустя сотни лет.
- Стали единицы, и лишь благодаря таланту, а не культурной экспансии. Действительно, должно пройти много времени, тогда станет ясно, кто чего стоит.

Семён Израилевич часто повторял: "Должно пройти время".
Оно идёт, непредсказуемо меняя наше восприятие и жизни, и поэзии. Мы спешим, суетимся, стараясь не пропустить самое главное. Что именно? Раньше об этом можно было спросить Липкина. Теперь - не знаю кого.

Справка

Семён Липкин родился 101 год назад в семье одесского портного. Переехал по совету Багрицкого в Москву, окончил инженерно-экономический институт. В "Новом мире", за номер до появления там портрета Маяковского в траурной рамке, были напечатаны три строфы без названия, подписанные "Сем. Липкин". Вскоре поэт стал неугоден, и с 31-го его перестали печатать. Пришлось заняться переводами. Долгие годы Липкин работал в редакции литературы народов СССР Госиздата. Этому повороту в его судьбе мы обязаны русским текстом калмыцкого эпоса "Джангар", киргизского эпоса "Манас", "Лейла и Меджнун" Навои, "Шахнаме" Фирдоуси... Переводил он до 80-го, когда после скандала с альманахом "Метрополь" был отставлен от своего ремесла.
180 000 строк восточной классики (для сравнения: в "Илиаде" - 15 700, в "Одиссее" - 12 100).
За одно это Липкина будут вспоминать с благодарностью. Он относился к переводам не как к кормушке, а как к полноправной культурной деятельности.
Вернуться к читателю Липкину удалось лишь в 56-м: Твардовский опубликовал его в "Новом мире". Вернулся и был заклеймён как пропагандист "байско-феодальных эпосов". Совсем уж нелепым было обвинение в сионизме после выхода стихотворения "Союз", где речь шла о племени И (в этом усмотрели указание на Израиль).
Когда вышел "Метрополь", ему с Инной Лиснянской пришлось покинуть Союз писателей, восстановили лишь в 86-м. В промежутке появляется роман "Декада", где Липкин писал: "Национальное самосознание прекрасно, когда оно самоосознание культуры, и отвратительно, когда оно самоосознание крови".
За романом следуют воспоминания об Ахматовой, Мандельштаме, Гроссмане, Заболоцком.
Участник войны, в начале 60-х он пишет поэму "Техник-интендант", которую Ахматова причисляла к лучшим русским стихам на военную тему.
Его книгу "Воля" издал в Америке Бродский...
За год до смерти Липкин закончил переложение эпоса "Гильгамеш". 31 марта 2003-го он сошёл с крыльца переделкинской дачи и упал лицом в снег...


Ян Шенкман
Прикрепления: 7751018.jpg (16.7 Kb)
 
shutnikДата: Понедельник, 08.10.2012, 09:10 | Сообщение # 119
дружище
Группа: Друзья
Сообщений: 387
Статус: Offline
Ещё раз Игорь Губерман. Наша жизнь трагикомедия

Наша жизнь – трагедия, это знает каждый, поскольку каждому известен финал этой пьесы. Но что она еще и комедия, понимает не любой из ее участников. Мне повезло: я oщущаю оба эти жанрa.
Дед мой по матери был купцом первой гильдии – торговал то ли зерном, то ли лесом, жил в Царицыне, но в одночасье был изгнан из города и разорился.
Есть две истории на этот счет.
Первая о том, что он за слово «жид» ударил по лицу какого-то важного городского чиновника.
А вторая, что дед, жуткий бабник, дружил с губернатором и одновременно ухлестывал за его женой, причем не без успеха. Разорившись, дед продолжал жить очень весело...

О своих корнях, как абсолютное большинство советских людей, я знаю крайне мало – тогда не принято было интересоваться генеалогией. Мы жили как Иваны, не помнящие родства. Хотя это сочетание – Иван, не помнящий деда Абрама – довольно странное...

Папа – инженер-экономист, на всю жизнь испуганный 37-м годом, очень боялся моих гуманитарных замашек, поэтому настоял, чтобы я получил полезную профессию и стал инженером.
Мама окончила консерваторию и юридический. Она всю жизнь посвятила семье и, кажется мне, прожила не свою судьбу.

В каждой семье должен быть один приличный и умный человек. У нас это мой старший брат Давид. Он внесен в Книгу рекордов Гиннесса за то, что пробурил самую глубокую в мире скважину на Кольском полуострове. Он отдал этому делу 35 лет жизни и все здоровье. Если к этому добавить, что все это делалось на советском оборудовании, то он совершил подлинный геологический подвиг.

Из стандартных вопросов, которые мне задают журналисты: почему я пишу слово «говно» через «а»...
- Это мой вклад в русский язык.

Бабушка мне часто повторяла: «Гаринька, каждое твое слово – лишнее».

Меня, тихого мальчика из интеллигентной еврейской семьи, все мое детство и юность часто и крепко били сверстники. И я этим людям очень признателен – благодаря этому я вырос здоровым мужиком и знаю, что побои – это не страшно. Потом, когда сел в тюрьму, когда был в лагере и в ссылке, я совершенно спокойно относился к ситуации. Запаха страха, который точно существует, от меня никогда не исходило.

Приятно приплести к своей биографии звучное имя.Так, Петр Рутенберг, один из основателей государства Израиль, а до этого эсер-боевик, был моим двоюродным дедушкой. Именно он организовал исторический разговор с попом Гапоном, которого потом повесили рабочие и о котором написано в каждом учебнике по истории. Говорят, он любил повторять: только не забывайте мое прошлое. В его устах это звучало угрожающе.

Все мое сознательное детство пришлось на послевоенные годы. Это было чрезвычайно голодное время. Я до сих пор помню 4 тарелочки, на которых лежали 4 маленькие порции хлеба – ежедневный паек.

Молодость должна быть бурной. Если это не так, человека просто жаль.

В отношении женщин в юности я был практически всеяден. Это отчетливо видно по стишкам.
Главным критерием красоты являлась худоба, а идеалом – Фанера Милосская.
В те годы я напоминал себе бычка, который вырвался на свободу из загона. Мне как-то написали записку: Игорь Миронович, у вас действительно было много женщин или это только на бумаге? Могу сказать, это еще и воображение.

Первые любови у меня были все несчастные. В девятом классе влюбился в девочку с красивым именем Стэлла. А она отдала предпочтение студенту педагогического института. Как я его ненавидел! Потом я полюбил однокурсницу. Но на ней женился мой товарищ. Я страдал. Но прошло пять лет, и я понял – какое это счастье, что на ней женился он, а не я!

У нас, старичков, очень плохо с памятью. Особенно когда мы не хотим вспоминать.

Когда я переживал личную трагедию, становился невыносим: жаловался друзьям, курил одну сигарету за другой, крепко выпивал, писал стишки. Эти способы помогают и сейчас. Когда же проверенные способы не действуют, просто терплю, как ежик, на которого наступил слон.

С Татой нас познакомила общая приятельница, и очень быстро все сложилось просто замечательно. Поэтому у нас между де-факто, когда это произошло, и де-юре, когда мы расписались, промежуток всего год. Жена замечательно говорит: де-факто – это твой праздник, а де-юре – мой.

Всегда полагал, что женитьба – это чудовищное ограничение свободы. И не ошибся. Но мы все когда-то лезем в добровольное рабство. Когда желание сильно, мужчина слепнет.

Я нашел причину удачного брака: год рождения моей жены это размер моей обуви, а год рождения мой – это размер обуви Тани. 43 и 36.

На собственную свадьбу я опоздал на 40 минут – за три дня до этого события был в командировке, где у меня украли паспорт. Я решил попросить помощи у начальника отделения милиции, объяснил ему, в чем дело, и получил совет подарить паспортистке коробку конфет, и она сделает все, что нужно. Видимо, коробка была гораздо меньше, чем ожидания дамы, и она выразила свое недовольство вот каким образом – имя мое, фамилия и все сведения были написаны очень маленькими буковками, зато слово «еврей» – очень крупно. Паспорт этот много лет был предметом моей гордости.

Детей я не воспитывал. Я просто приходил и честно забирал их из роддома. Всем остальным занималась жена.

Малышка Танька была окружена невероятной любовью. "Гуляла" она в картонном ящике из-под радиоприемника, который мы выставляли на подоконник первого этажа. Однажды старушка-стоматолог, которая очень любила нашу семью, не выдержала и решила вмешаться: «Как же вы не боитесь так класть Таню, ее ведь могут украсть!» Я ее успокоил: «Вера Абрамовна, лишь бы вторую не подложили!» Старушка перестала со мной здороваться.

В Москве жил замечательный человек – Леонид Ефимович Пинский, он был литературовед, филолог, читал лекции в московском университете. В каком-то смысле он был моим Державиным. Однажды он увидел подборку моих стихов, стал их хвалить. Длилось это блаженство минуты 2–3. Я потерял бдительность, расслабился и решил поделиться радостью: «Леонид Ефимович, а у меня еще вчера сын родился». Он положил стишки, обнял меня и сказал: «Вот это настоящее бессмертие, а не то г…о, которое вы пишете».

О наших детей вдребезги разбивались самые различные педагогические приемы – Таня и Эмиль очень быстро отучили меня давать им советы.

Однажды жена поручила мне следить из окна за гуляющей во дворе Танькой, а сама пошла в музей на работу. Позвонив, она уточнила, как там дочь. Я заверил ее, что каждую минуту выглядываю в окно – Танька играет в песочнице в своем красном пальтишке. Жена воскликнула в ужасе: «Таня свое красное пальтишко износила уже год назад, она гуляет в голубом! Я срочно выезжаю!»

Я не боюсь абсолютно ничего и никого, кроме слез моей жены.

Мне повезло, что я набрел на идею четверостиший. До этого я писал длинные и печальные стихи. Однажды я их все утопил в помойном ведре, о чем не жалею.

Перед арестом я вел себя как полный идиот, напрочь забывший все предосторожности. Я всей своей тогдашней жизнью был обречен на тюрьму.

13 августа 1979 года меня вызвали повесткой как свидетеля, вернулся я ровно через пять лет. С тех пор каждый год 13 августа устраиваю дома огромную пьянку для друзей.

Моя теща, писательница Лидия Либединская, была совершенно необыкновенным человеком. Мы с ней очень дружили и любили друг друга. Каждый год 7 января она устраивала в своей квартире детскую елку, на которую приходило человек 20 детей и человек 30 родителей – взрослым елка была еще интереснее, чем детям. До сих пор помню случай, когда приехал папа без ребенка и сказал: мальчика наказали, но я этот праздник пропустить не мог. Дедом Морозом регулярно был я, а когда меня посадили, по приказу тещи этот персонаж был отменен: детям дарили подарки и говорили, что Дед Мороз сейчас далеко, в холодных местах, он шлет приветы, подарки и скоро появится.

После пересыльной тюрьмы Челябинска я оказался с зэком, много лет уже отсидевшим. Он меня предупредил: Если ты не перестанешь говорить «спасибо» и «пожалуйста», то ты просто до лагеря не доедешь. Я тогда засмеялся, а потом отчетливо понял – началась совершенно новая жизнь.

Тюрьмы отличаются друг от друга приблизительно так же, как семьи, в которые ходишь в гости: атмосферой своей, кормежкой, всем набором ощущений, что испытываешь, в них находясь. Навсегда я запомню тюрьму в Загорске, расположенную в здании бывшего женского монастыря и поражавшую могучей кладкой стен, сводчатыми потолками и страшным режимом.

Как только меня сослали в Сибирь, жена с сыном тут же ко мне приехали. На вокзале семилетний Милька меня обнял, словно мы только вчера расстались и сказал: «Жалко, папа, что тебя в тюрьму посадили, по телевизору недавно шел отличный детектив».

Лагерное начальство вольным докторам не доверяло, лечилось в лагерных лазаретах, где сидели очень известные врачи.

Моя пожизненная гордость – сооружение на нашем огороде в Сибири нового сортира. Более значительного в этой жизни я уже не строил ничего.

Советская власть сделала нам замечательный подарок. Ей надоели мои стишки, и в 1988 году нас вызвали в ОВИР, где чиновница нам сказала прекрасные слова: «Министерство внутренних дел приняло решение о вашем выезде в Израиль».

Когда мы жили в Сибири, мой товарищ привез мне в подарок с Чукотки моржовый хер весьма внушительных размеров. Сначала я хотел его повесить в спальне, но Тата справедливо заметила, что делать этого не нужно – у меня появится комплекс неполноценности. И мы украсили им кухню. Перед отъездом в Израиль я, задумчиво посмотрев на хер, спросил жену: «Татик, как ты думаешь, а в Израиль нам его позволят вывезти?» На что услышал: «Да ты хотя бы свой вывези»! Очередность мы соблюли. Девушка на таможне заявила, что хер моржа – достояние культуры. Я ей говорю: «Ласточка, это же не по части культуры». Она покраснела, но была непреклонна. Пришлось спрятать «достояние» между больших палок копченой колбасы.

Я уехал в Израиль, чтобы прожить вторую жизнь.

Я несвободен от огромного количества любовей: к семье, к друзьям, к книгам, к курению, к выпивке. В моем случае это все разновидности наркотиков. Впрочем, как и графомания. У меня непреодолимая любовь к покрыванию бумаги значками.

Во всей своей жизни я – главное действующее лицо.

В юности, когда я начал печататься в журнале «Знание – сила», страстно хотел стать писателем с большой буквы «П». Но, к счастью, все быстро прошло.

Однажды мне подарили большую старинную монету 1836 года. Я удивлялся ее величине, а потом понял – она юбилейная, так как выпущена в честь столетия, которое оставалось до дня моего рождения...

Вера в жизнь после смерти – одна из иллюзий. Хорошо, если бы это было, но у меня нет никаких естественнонаучных оснований, чтобы так думать. Мне кажется, это все придумано человеком, чтобы не терзаться страхами, которые сопутствуют нам всю жизнь.

Память – это дикого размера мусорная куча.

Мне есть чем похвалиться – я запросто достаю языком до кончика носа.

На «блошиных рынках» разных стран, где торгуют всяким мусором, я нахожу предметы моей страсти – фигурки из дерева, металла, керамики, колокольчики, кораблики, чайники, кадильницы. Выбираю спонтанно – вижу какую-то мелочь и понимаю: я хочу с ней жить.

Жить бывает очень тяжко, поэтому в себе ценю беспечность.

В старости я еще очень многое могу, но уже почти ничего не хочу – вот первый несомненный плюс.

Кто-то замечательно заметил однажды: желудок – это орган наслаждения, который изменяет нам последним. На склоне лет у каждого то лицо, которое он заслужил.

Спасая писательницу Дину Рубину от вредного для ее легких табачного дыма, я говорю на ушко желающему покурить: Дина от дыма моментально беременеет. Если кто-то все же машинально закуривает, то быстро спохватывается и гасит сигарету. А лицо у него такое становится, как будто он уже подсчитывает алименты.

Я плаксив и сентиментален. Смотрел «Графа Монте-Кристо» восемь раз, из которых пять последних раз – в надежде, что уже не зарыдаю. Обычно чем сентиментальнее и пошлее кинофильм, тем быстрее у меня намокают глаза.

Моя любовь к ярким и коротким жизненным историям довела меня до собирания эпитафий. Лаконичные надписи на могилах убеждают меня в том, что все мы на самом деле – персонажи анекдотов для кого-то, наблюдающего нас со стороны.

Печалиться по поводу количества прожитых лет довольно глупо – если эти годы перевести на деньги, то получится смехотворно мало.

Водку пил я однажды с Юрием Гагариным. До сих пор перед глазами стоит этот несчастный, быстро спившийся, обреченный, как подопытные кролики, но уцелевший в космосе и полностью сломавшийся от славы человек.

Мы бессильны перед временем, в котором живем, и если появляется вдруг в истории Ленин, Сталин или Гитлер, это означает, что созрело массовое сознание для его триумфа. И тогда с отдельным человеком можно сделать что угодно.

К людям я хорошо отношусь. Особенно когда вижу только тех, кого хочу.

Судьбе надо помогать, особенно на перекрестках.

Гриша Горин говорил: смерть боится, когда над ней смеются.

Абрам Хайям – так меня назвал покойный драматург Алексей Файко, и я ему за это очень благодарен.

Чуть-чуть приврать – не грех, это весьма полезно для душевного здоровья.

Согласен с древним греком, который сказал: старость – это убыль одушевленности.

У любого мелкого благородства есть оборотная сторона – самому себе становится приятно. Большинство добрых дел совершаются из этого побуждения.

Фляжку с виски я всегда вожу с собой.

Жена уверена, что мне мешает жить курение. А я уверен, что помогает.

В воздухе сегодняшней российской жизни бурлят всего два мотива – выжить и быстрее разбогатеть (при этом выжив).

Однажды был в гостях у коллекционера камней. Я равнодушно смотрел на его собрание минералов, пока он не сунул мне в руку черный кристалл размером с куриное яйцо: «Вам это будет интересно, это осколок накипи внутри печной трубы. Мне его привезли из Освенцима». Я долго не мог выпустить из рук этот кошмарный сгусток.

Зло из памяти уходит, словно шлаки.

К одному писателю пришел маляр, чтобы оговорить детали ремонта. Увидел книжные шкафы и сказал: я уже давно заметил – если в доме много книг, то люди там живут хорошие. Уточнив подробности ремонта, он взял большой аванс и не вернулся.

Вкус и совесть очень сужают круг различных удовольствий.

Беспорядочное чтение похоже на случайные постельные связи – тоже ничего не остается в памяти. Однако если уж что-то остается, то врезается прочно и надолго.

Мужчин соблазнить легко, нужна только смекалка в поисках отмычки к сердцу. Рассказывали мне о мужике, который в женщинах ценил грамотность. Он говорил: «Ты понимаешь, мы выпили вина, она готова лечь в постель, а тут я даю ей бумагу и карандаш и прошу написать слово «фейерверк». Если не напишет правильно, все желание тут же исчезает».

Мой приятель работал в лаборатории, занимавшейся противоядиями. Однажды я увидел, как он скармливал змеям живых мышей. Сначала он мышку бил о каменный пол, и только потом кидал змеям. Я отошел подальше, но все равно слышал: шмяк, шмяк. Потом он мне объяснил – это акт милосердия: он таким образом мышей от мучений спасает. Я ушел потрясенный. Мне стало ясно – творец довольно часто поступает с нами так же, но мы этого не понимаем.

После концерта заново пересматриваю все записки. Похвала особенно приятна: «Мне кажется, что писатель – это не профессия, а ваша половая ориентация».

Безалаберным, беспечным и легкомысленным я был всегда. Я никому не рекомендую такой образ жизни, но к 70 годам убедился, что именно так нужно жить. Только разгильдяи и шуты гороховые составляют радость человечества.
 
papyuraДата: Вторник, 09.10.2012, 10:47 | Сообщение # 120
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1542
Статус: Offline
Губерман, как всегда, ясно и просто показал нам жизнь...
 
ВСТРЕЧАЕМСЯ ЗДЕСЬ... » С МИРУ ПО НИТКЕ » всякая всячина о жизни и о нас в ней... » воспоминания
Поиск:

Copyright MyCorp © 2024
Сделать бесплатный сайт с uCoz