| Форма входа |
|
 |
| Меню сайта |
|
|
| Поиск |
|
|
| Мини-чат |
|
|
|
|
|
еврейские штучки
| |
| Kiwa | Дата: Понедельник, 03.07.2017, 10:47 | Сообщение # 406 |
 настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 674
Статус: Offline
| Петер Гардош: «Потому что ты тоже еврей!»
Вы помните своё детство?
– Я до десяти лет не знал, что я еврей! Рассказать, как узнал?
Отец в окно увидел, как мы возвращались из школы и, расставаясь, били сумками нашего товарища, немного его мутузили. Отец спросил меня, почему бедного мальчика бьют сумками? Я гордо сказал: «Потому что он еврей»...
И тут отец, который никогда меня не трогал, дал мне пощёчину, от которой я чуть не упал. Я был так изумлён, что даже не заплакал. «Почему?!» – спросил я. Отец смотрел на меня молча, до сегодняшнего дня я не забыл этот взгляд, и сказал: «Потому что ты тоже еврей».
Он повернулся и ушёл в комнату. А я остался один в замешательстве. Еврей в моих глазах был человеком, которого нужно бить. И вдруг одной пощёчиной я переместился на другую сторону. Это был удивительный момент. Я помню каждую его секунду.
Вам про лагерь родители рассказывали?
– Когда мне было 30 лет, я уже не жил дома, но по воскресеньям приходил к ним и за обедом просил отца рассказать о его детстве и особенно о том, что произошло в этих лагерях. Он всегда мрачнел и говорил: «Как-нибудь потом». Если бы я был более настойчив, может, он бы и открылся. Но вряд ли…
И как вы узнали настоящую историю их знакомства?
– После смерти отца, в августе 1998 года, мама отдала мне две пачки писем и сказала прочесть. Я был потрясён и самими письмами, и тем, что они никогда прежде о них не рассказывали.
И написанный про эти письма роман мне кажется знакомством с моим отцом. Я понял, что не знал его. Он всегда был застенчивым и сдержанным, когда шла речь о чём-то личном – закрывался и молчал. Я знаю, что отец был очень умным, но не подозревал, какое у него было потрясающее чувство мора. Я и предположить не мог, что он был таким «авантюристом» – написал 117 разным женщинам одинаковые письма! Он попросил Красный Крест прислать ему контакты молодых венгерских женщин, которые, как и он, находились на лечении в Швеции, и, получив 117 адресов, написал всем.
«Дорогая Нора, дорогая Эржебет, дорогая Лили, дорогая Жужа, дорогая Шара, дорогая Серена, дорогая Агнеш, дорогая Гиза, дорогая Каталин, дорогая Юдит, дорогая Габриэлла…
Наверное, вы привыкли к тому, что к вам может обратиться незнакомый вам человек лишь на том основании, что он тоже венгр. Что поделаешь – не то нынче воспитание. Вот и я только что фамильярно к вам обратился на том основании, что мы с вами земляки.
Я не знаю, встречались ли мы в Дебрецене, где я был – до того, как Родина загнала меня в трудовой батальон – сотрудником городской газеты, а отец мой держал книжный магазин в помещении епископского дворца. Мне кажется, судя по возрасту и фамилии, что мы с вами знакомы. Вы ведь жили в проезде Гамбринуса?
По настоянию докторов мне придётся опять день-другой поваляться в постели…»
В июне 1945-го, уже после победы, вашему отцу сказали, что из-за туберкулёза, осложнённого тифом, жить ему осталось полгода. А он стал писать письма девушкам. Как вы это объясняете?
– За это время он пережил уже несколько своих смертей. Он, безусловно, был оптимистом, как и моя мать, и я получил это в наследство, и это дороже всего на свете. А отец решил в этот момент: «Плевать!» Плевать на смерть, он будет жить, и всё!
Когда он освободился из концлагеря Берген-Бельзен, в нем было 27 килограммов веса, а в маме – 26. Санитарки, снимавшие её в Швеции на носилках с корабля, подумали, что ей 9 лет. Она не могла писать, и скорее всего, папа был точно в таком же состоянии. Спустя три с половиной месяца он уже мог писать.
Представляете, какая физическая сила требовалась для того, чтобы написать эти 117 писем – он ещё лежал в кровати, писал карандашом.
Как же ему хотелось жить, что он написал все эти письма красивым, почти каллиграфическим почерком. Он как будто бросал бутылку с письмом в море. Всего 117 бутылок в море. Он ведь никого из них не знал.
Одной из 117 получательниц этих писем оказалась ваша будущая мама. В книге её зовут Лили. Чем ваш отец её завоевал?
– Он завоевал маму интеллектом и юмором. Он был поэтом, у него в Дебрецене в 1938 году вышел сборник стихов. В голове он хранил всю мировую литературу, цитировал Гейне в собственном переводе. И 18-летняя мама была поражена. У него была очень изящная стратегия ухаживания. Мне было интересно смотреть, как постепенно тон писем становится теплее, и вот она уже посылает ему в подарок носовой платок.
«С искренними чувствами посылаю тебе эту безделицу. К сожалению, получилось не так красиво, как мне хотелось, а поскольку здесь нет утюга, то разглаживать этот платочек пришлось под подушкой…»
«Ты можешь мне объяснить, отчего твои письма доставляют мне всё большее и большее счастье? Извини, что пишу карандашом, но ответить хочу немедленно, а чернила кто-то унёс… Несколько дней назад я был в городе и бродил в одиночестве по заснеженным улицам. На окнах не было занавесок, и можно было видеть квартиры простых рабочих. И я почувствовал, как я неимоверно устал. Двадцать пять лет, и сплошная череда бед. У меня не осталось воспоминаний о безмятежной семейной жизни – такой я не знал. Возможно, поэтому я её так безумно жажду. Но не желая всё это видеть, я поспешил уйти…»
Ваш отец был настойчив и даже смог убедить врачей отпустить его на свидание, хотя медицинский прогноз был всё так же безнадёжен. Но тут выяснилось, что ваша мама решила оставить иудаизм. Как мама объясняла такое решение?
– Мама об этом никогда не говорила. Я написал сценарий, дал прочитать маме и попросил её позвонить мне вечером.
Она позвонила страшно смущённая: «Я не разрешаю делать этот фильм».
– «Почему?»
– «Потому что сценарий полон лжи».
– «Назови хотя бы одну?»
– «Например, это решение стать католичкой: я такого никогда не хотела». Мама сама никогда не перечитывала эту переписку, и я прочитал ей отрывки вслух.
«Миклош, ты уже был у епископа? Я жду с нетерпением», «Мой Миклошка, когда уже ты сделаешь что-нибудь ради перехода в католичество…»
«Ну вот, моя милая, моя дорогая Лилике, ты знаешь, теперь я человек, навсегда обрученный с идеей борьбы за свободу и справедливость, которой увлечены сегодня сыны всех народов. И если ты будешь (ведь это так?) моей спутницей в повседневной жизни, то и в этом будь мне верным товарищем! Ты вышла из буржуазной среды – стань теперь боевой и стойкой социалисткой! А с епископом я договорюсь».
Что ответила мама, когда вы ей прочитали отрывки?
– Мама долго молчала в трубку. Потом сказала: «Но это ужасно. Я ни одного слова не помню, не помню этого желания. У меня болезнь Альцгеймера».
– «Нет, ты просто думала, если “снимешь с себя” еврейство, то всё разрешится. И ты так хотела это забыть, что всё стёрла из памяти».
Это самое интересное: они думали, что это как рюкзак, который они могут снять с себя. До такой степени они на этом зациклились, что крестили меня, когда я родился в 1948 году!
В Венгрии уже было коммунистическое безумие, это было небезопасно, но они думали, что необходимо освободить меня от еврейства, и договорились со знакомым священником.
При этом в романе есть раввин, который отговаривает ваших родителей от крещения и обещает организовать им свадьбу.
– Свадьба у них была еврейская, как и описано в романе. Но их опасения никуда не делись. «Хорошо, мы останемся евреями, но сыну не нужно быть евреем, чтобы не испытать всё это».
Однако раввин сделал своё дело – свадьба была в Большой синагоге Стокгольма. А шведский король Густав V направил молодой паре, пережившей все муки концлагеря, восторженную телеграмму.
Вы назвали книгу «Предрассветная лихорадка» – ваш отец всё время измеряет температуру, и она всегда поднимается по утрам. Он действительно верил, что сможет побороть болезнь?
– Он был игрок, и поставил на кон свою жизнь.
Позже врач, который обследовал его и увидел, что каверны в лёгких затянулись, сказал ему, что исход болезни решался не в лёгких – а в мозгах, в голове.
Он так верил в жизнь, потому и избежал смерти.
Отец сохранил свои медицинские анализы и диагнозы. И когда я начал работать над романом, то показал их известному пульмонологу, чтобы посмотреть, насколько он был болен. Оказалось, что у него была форма болезни, лечение которой открыли только в 1948 году. Он говорил, что его излечила любовь.
Мне кажется, что эта история очень про еврейский народ. Про такой характер – не смиряться, выживать и побеждать смерть.
– Да, точно. Наверное, это сидело не только в моём отце, но и в дедушках и прадедушках, эта жажда жить. Это самые важные черты характера моих родителей.
Я прочитал их письма и сразу понял, что хочу снять фильм про это. Я достаточно хорошо знаю литературу и фильмы про Холокост.
В каждом произведении присутствует идея: после того страшного, что произошло с нами, жить по-прежнему нельзя. Этот лейтмотив заставляет нас по-разному видеть историю до и после.
Но история моих родителей – исключение.
В этих письмах нет ни слова о Холокосте, максимум – два раза мельком. Речь в них про одно: я люблю, хочу жить и хочу начать сначала.
В литературе Холокоста этого нет.
Необходимо было увековечить историю этих двух людей, которые так думают. Это так красиво и так трогательно, что стоит рассказать всему миру.
Дарья Рыжкова
-----------------
прочитать книгу "Предрассветная лихорадка" можно здесь:
http://loveread.ec/read_book.php?id=55719&p=1#gl_1
|
| |
| |
| BROVMAN | Дата: Четверг, 20.07.2017, 07:13 | Сообщение # 407 |
 дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 447
Статус: Offline
| Отпуск 1991 года не был лучшим в моей жизни.
Во-первых, он пришёлся на начало мая.
Во-вторых, от купания в холодной воде у меня заболели почки, и прямо с ялтинского пляжа я угодил в урологическое отделение Симферопольской областной больницы.
Представьте себе энергичного молодого человека в палате на шесть коек и площадью 20 квадратных метров. Мои глаза видели даже то, что меня совершенно не касалось.Как-то утром моему товарищу по несчастью на койке справа делали очередную процедуру. Я вроде смотрел на симпатичную медсестру и вдруг понял, что средних лет сосед, представившийся Леонидом Марковичем, обрезан. Тот перехватил мой взгляд и, когда сестра ушла, спросил:
— Что, никогда обрезанных не видел?
— Нет, видел, — ответил я, — мой дед, например, был обрезан. Ну а отец — уже нет.
— Понимаю, — сказал Леонид Маркович, — меня бы тоже не обрезали, если бы не большая международная политика.
Я, само собой, ничего не помню, но знаю от отца. У него цепкая память профессионального военного.
Когда дело доходит до семейных историй и рассказчик не ограничен временем, он начинает издалека.
Леонид Маркович не был исключением из этого правила.
Его повествование прерывалось процедурами и едой, уходило далеко в сторону и возвращалось по сложной кривой. Я попытаюсь воспроизвести всё, что мне удалось запомнить, без совсем уж излишних подробностей и отступлений..
— Мои родители познакомились в конце второй мировой войны. Отец лечился после ранения в дивизионном госпитале, а мама работала там врачом. Лет им было примерно по тридцать.
Знаю, что до войны оба имели другие семьи, но детей не было. Довоенные связи они — не знаю, почему — поддерживать не хотели. Поэтому отец с удовольствием принял назначение военпредом на станкостроительный завод в город Бердичев, где у них не было даже знакомых.
Вообще-то, Бердичев всегда считался еврейским центром, но мои родители были евреями только по паспорту и об этой стороне бердичевской жизни не очень задумывались, тем более что после войны евреев там почти не осталось. Они дружили с несколькими офицерскими семьями, которые точно были нееврейскими. Устраивали вечеринки, ходили в кино, любили танцевать, праздновали вместе советские праздники.
Они даже имена себе изменили.
Отец называл себя Марком Львовичем, мама — Фаиной Саввичной.
Я родился в январе 1948 года.
Вечером, на пятый день после моего рождения, отец был дома и планировал, как завтра утром он заберёт маму и меня из роддома. Вдруг в дверь позвонили.
Отец пошёл открывать без всякого энтузиазма: друзья и бутылки ему уже порядочно надоели.
Но за дверью оказались два совершенно незнакомых товарища, которые, не спрашивая разрешения, прошли по длинному коридору офицерского общежития прямо в комнату. Там один из незнакомцев, одетый в шинель без знаков отличия, показал отцу удостоверение начальника горотдела МГБ, взял стул и расположился в стороне, поближе к двери. Другой, в богатом ратиновом пальто с меховым воротником и отлично сшитом костюме, представился Владимиром Михайловичем, попросил отца сесть к столу, сам сел напротив и начал разговор:
— Марк Львович, прежде всего хочу поздравить вас с рождением сына и пожелать вырастить его достойным гражданином СССР!
Владимир Михайлович встал, крепко пожал отцу руку и после соответствующей паузы перешёл к делу.
— Марк Львович, вы и ваша жена — боевые офицеры, коммунисты. Мы знаем, что вам можно доверять и что болтать лишнее вы не станете тоже. Поэтому мы обращаемся к вам за помощью. Международный империализм в лице американского капитализма планирует создать на Ближнем Востоке независимое еврейское государство Израиль.
По их замыслу, Израиль должен стать долговременным инструментом американского влияния в этом регионе.
Советский Союз не может стоять и не стоит в стороне от этих событий.
Партия и правительство решили, что правильной тактикой на данный момент является политика сотрудничества. Американское правительство тоже нуждается в нашей поддержке и хочет сотрудничать. Но влиятельные еврейские лоббисты в американском Конгрессе пытаются создать обстановку недоверия. Главными их обвинениями являются антисемитизм и отсутствие религиозной свободы в СССР.
Сейчас в нашей стране находится с визитом полуофициальная делегация американских евреев. Посещения московской синагоги и беседы с раввином им показалось недостаточно.
Через три дня они приезжают в Бердичев. Хотят посетить чью-то могилу и присутствовать на церемонии обрезания еврейского мальчика.
Мы решили доверить эту операцию вашей семье.
Отцу даже не пришло в голову отказываться, он сразу понял, что это не тот случай. Тем не менее, попытался выразить сомнение в осуществимости плана и обратил внимание на неблагоприятные обстоятельства:
— Но в Бердичеве нет ни синагоги, ни моэля.
Владимир Михайлович успокоил его:
— Синагога найдётся, а моэль приедет, пусть даже издалека.
— А он согласится?
— Он уже согласился. Моэль сказал, что давно соскучился по Бердичеву и будет счастлив обрезать ещё одного еврейского мальчика. Попросил только, чтобы мальчик действительно был еврейским.
Я дал слово. Выполнение этого обещания зависит и от вас, Марк Львович.
— Какие будут распоряжения? — по-военному спросил отец.
— Прямо сейчас — никаких.
Завтра заберёте жену из роддома, а в четверг ровно в 11:30 на серой «Победе» я буду ожидать вас около дома. Попросите вашу жену надеть длинное платье с рукавами и шляпку. Сами наденьте парадную форму и не снимайте фуражку ни при каких обстоятельствах.
Между прочим, вы умеете читать на древнееврейском?
— Умею, меня научил дед.
— А на идиш говорите?
— Говорю, и жена тоже.
— Ну, совсем замечательно! До четверга!
Нежданные гости пожали отцу руку и ушли..
В четверг ровно в 11:30 принаряженные родители вынесли меня из дому. Машина уже стояла около подъезда.
Отец усадил нас с мамой на заднее сидение, сам сел рядом с водителем. Тот поздоровался, и только по голосу отец смог узнать Владимира Михайловича.
Его бритое вчера лицо скрывала большая клочковатая борода, на голове была широкополая чёрная шляпа, а из-под расстёгнутого пальто виднелись чёрный костюм и белая рубашка.
В последний раз отец встречал так одетых людей много лет назад в местечке, где гостил у своего деда, моего прадеда.
«Смотри, у них там даже гримёры есть», — подумал он.
Ехали недолго, остановились у районного Дома культуры, куда родители часто ходили в кино. Но теперь вход украшала не пятиконечная, а шестиконечная звезда.
Вошли внутрь.
Зал был тем же, но со сцены исчез киноэкран, который, как оказалось, закрывал дверку с занавеской. Отец вспомнил, что за этой дверкой должны храниться свитки Торы. Со стен убрали лозунги и плакаты. За ними обнаружились цветочные орнаменты в тон лепке на потолке.
У входа появился столик с кипой книг на древнееврейском. Отец даже удивился собственной недогадливости: хорошо знакомое здание наверняка было когда-то синагогой.
Между рядами кресел медленно прохаживался человек.
Первыми привлекали внимание его неправдоподобная худоба и неправдоподобный свет, льющийся из выцветших глаз. Одет он был в ту же чёрную униформу, которая висела на нём, как на вешалке. Человек подошел к родителям и заговорил с ними на идиш:
— Какое еврейское имя вашей матери? — спросил он отца.
— Рахиль.
— А вашей?
— Малка, — ответила мать.
— Какие ваши еврейские имена?
— Мордехай.
— Сара-Фаня.
— Вы понимаете смысл обрезания?
— Понимаю, — ответил отец, — заключение союза с Б-гом.
— Как вы хотите назвать сына?
— Лейба.
— Почему, если не секрет?
— В честь моего отца, — сказал отец.
— Его нет в живых?
— Они с мамой погибли во время бомбёжки, когда бежали из Минска.
Человек закрыл глаза руками, помолчал и продолжил:
— Меня зовут реб Меир. Я буду делать обрезание вашему сыну. Не волнуйтесь, я делал это очень много раз и ни разу не отрезал ничего лишнего.
Потом реб Меир взял меня на руки, посмотрел и добавил:
— У этого мальчика необычная судьба. Когда-нибудь он будет жить в доме солнца.
Отец запомнил эту фразу, но что она означает, никто не сумел объяснить до сих пор.
Тем временем дверь синагоги открылась. Вошли примерно десять мужчин в таких же чёрных костюмах.
Отец с интересом смотрел на американцев — здоровых, упитанных, очень уверенных в себе.
А те рассматривали советских единоверцев с некоторым недоумением.
Ни худоба, ни офицерская форма, похоже, не связывались в их представлении с привычным образом еврея. Отцу показалось, что один из гостей узнал реб Меира и что тот узнал тоже и дал знак молчать, но произошло это так быстро, что вполне могло и показаться..
Приступили к молитве.
Командовал парадом Владимир Михайлович. Он виртуозно держался между реб Меиром и заокеанскими гостями, не давая им поговорить.
Службу он вёл легко, непринуждённо и, по-видимому, без ошибок.
Только раз американец попытался его поправить, но Владимир Михайлович мгновенно сказал ему на смеси древнееврейского и идиш что-то такое, от чего тот долго смеялся, цокал языком и одобрительно качал головой...
После молитвы меня обрезали.
Потом принесли несколько бутылок водки и фаршированную рыбу. Родителей поздравляли. Американцы спрашивали, почему не присутствуют родственники. Папа и мама, не особо кривя душой, отвечали, что все погибли. Американцы подарили отцу зелёные доллары, которые он видел впервые в жизни, пожали руку и уехали.
Владимир Михайлович подвёз родителей к дому. После нескольких рюмок в синагоге отец расхрабрился:
— Разрешите вопрос?
— Разрешаю.
— Откуда вы всё это знаете?
— В подробностях рассказывать долго, — задумался Владимир Михайлович, — а вкратце — я рос сиротой. Воспитывал меня дед, знаменитый полтавский раввин. Мечтал, чтобы и я стал раввином.
В шестнадцать лет я сдал раввинский экзамен. А через несколько месяцев деда убили во время погрома петлюровцы полковника Болбочана.
Я был молодой, горячий, поклялся отомстить, ушёл в Красную Армию. Думал, что скоро вернусь в Полтаву. И никогда не вернулся… Что-нибудь ещё?
— Владимир Михайлович, пришлите, пожалуйста, справку, что не мы с мужем затеяли всю эту историю, — попросила мама.
— Обязательно пришлю. Да, чуть не забыл: валюту нужно сдать.
Отец отдал доллары, машина уехала, меня понесли кормить.
Примерно через месяц отцу позвонили и попросили зайти в горотдел МГБ. Там ему вручили справку. На бланке Главного управления МГБ СССР было напечатано: «Настоящая выдана Марку Львовичу и Фаине Саввичне Левиным в том, что их сын Леонид подвергся обрезанию в ходе спецоперации по защите государственных интересов Советского Союза».
Внизу красовалась подпись генерал-лейтенанта П.А. Судоплатова.
* * *
— Ну и как, пригодилась эта справка? — поинтересовался я.
— Да, один раз пригодилась, — оживился Леонид Маркович. — Когда я окончил Харьковский политехнический институт, меня загребли на два года в армию.
Попал я в Забайкальский военный округ. Конечно, служить офицером — не то, что солдатом, но удовольствия всё равно мало. Больше всех меня допекал политрук, капитан Синельников.
Начнём с того, что я оказался первым евреем, которого он увидел собственными глазами.
Во-вторых, как только я побывал в бане, ему доложили, что я обрезан.
В-третьих, он читал газеты, смотрел телевизор и верил всему, что печатают и показывают. Верил потому, что был пьян, а пьян он был всегда.
Однажды, тоже спьяну, капитан решил, что я израильский шпион. Эта мысль маниакально застряла в его голове. Может быть, на трезвую голову он бы успокоился, но трезвым он никогда не был.
Каждый раз, встретив меня, он совершенно серьёзно спрашивал нечто вроде:
— А бабы в Израиле хорошие?
Я вспоминал бравого солдата Швейка и не менее серьёзно отвечал:
— Бабы везде хорошие!
Моим шуточкам пришёл конец после очередных стрельб.
Стреляли мы из автомата. Снайпер из меня никакой, а в этот раз даже в мишень не попал. Вместо этого срезал подставку, которая держала мишень. Капитан счёл это особой удалью и на разборе стрельб громогласно заявил:
— Да, «Моссад» умеет кадры готовить, — и выразительно посмотрел в мою сторону.
Вечером он отправил донесение в особый отдел округа. Об этом мне доложил связист Серёжа Коломиец, которому я помогал готовиться к вступительным по физике и математике.
Мне просто повезло, что ночью я сумел дозвониться отцу..
На следующее утро за мной приехали два особиста, отвезли в Читу и посадили на офицерскую гауптвахту до выяснения обстоятельств.
Отец, тогда уже подполковник, прилетел в Читу и пробился к начальнику особого отдела. Когда тот развернул справку и увидел подпись Судоплатова, он встал и читал уже стоя.
Прочитав, негромко пробурчал себе под нос:
— Серьёзный мужик был. Дело делал. Зря его посадили…
Меня в тот же день приписали к особому отделу. Там я и дослужил, ничем особенно не занимаясь. От скуки стал часто ходить в городскую библиотеку и в результате женился на библиотекарше. Появились дети.
Теперь они почти взрослые и хотят уезжать в Израиль.
— А вы?
— Я не против, но меня не отпускают родители. Они так и остались боевыми офицерами и коммунистами.
Ну ничего, как-то всё уладится. Поеду к младшему брату. Он уже там. Живёт в Бейт-Шемеше...
Я тогда тоже собирался уезжать в Израиль, зубрил иврит днём и ночью. Ивритские слова «Бейт-Шемеш» сразу перевелись в моём мозгу как «дом солнца». Предсказание реб Меира стало для меня ясным, и я уверенно сказал Леониду Марковичу:
— Обязательно уедете!
С тех пор прошло много лет. Я иногда вспоминаю эту историю и обещаю себе выяснить хоть что-нибудь о реб Меире. Но каждый раз наваливаются повседневные заботы, и я откладываю реб Меира на будущее, которое, надеюсь, однажды наступит.
Abrp722
|
| |
| |
| Бродяжка | Дата: Пятница, 11.08.2017, 18:40 | Сообщение # 408 |
 настоящий друг
Группа: Друзья
Сообщений: 710
Статус: Offline
| Антисемиты не имеют национальности-это факт, всем известный.
И свиньи, которых пускают в дом, остаются свиньями всё равно, даже в Африке, не говоря уже об Израиле.
Маленькое кафе, как положено у нас в Иерушалайме, со столиками возле входа.
Возьму-ка я тоже кофейку,- думаю. Стала в очередь. Передо мной два человека.
Впереди юная, самоуверенная девица, из тех, о ком говорят «ноги от шеи». Нервно постукивает по барной стойке шикарными акриловым ноготками. А первым стоит старик. Такой старый, что кожа на его лице и руках почти прозрачная и под ней чётко видны вспухшие вены, а на ней - старческие темные пятна. Но держится, еле держится на ногах, но с таким чувством собственного достоинства и уверенностью в себе, аж восхищает!
Молодой парень-бармен за стойкой изо всех сил старается понять, чего хочет старик. Но слов на иврите, тот произносит совсем мало, в основном на идиш.
Парень идиш не знает, но желание понять - важнее знания языков.
Старик джентльмен, он заказывает кофе очаровательной компании из трёх дам, кои намного старше даже бальзаковского возраста.
Одна на инвалидной коляске. А одна сухонькая старушка совсем ещё бодрячком, (Барух аШем!) – так весело проковыляла старику на помощь и затарахтела, тоже на идиш.
Так они и стояли, обсуждая, видимо, кому какой кофе заказывать. Я молча любовалась этой картиной. Парень за стойкой тоже.
Но тут резко встряла юная девица, на чистом русском:
- я тут что, до вечера в очереди стоять буду? У вас что, так принято, что такие древние рухляди по кафешкам ходят?! – это она парню – бармену.
Он вздрогнул и не понял ни одного слова.
Но смысл сказанного был понятен всем – таким раздражением веяло от её тона, такой злобой перекосило ее намакияженное модельное лицо и так нервно повела обнажённым точёным плечиком…
Старушка забормотала извинения (слиха, слиха, геверет), старик укоризненно взглянул на девицу и промолчал. Парень со скоростью света стал делать кофе…
- Да, у нас так принято, - сказала я девице на русском.
- У нас, в Израиле, старики обязательно ходят в кафе. И в театры. И в музеи. И везде ходят или ездят в своих инвалидных колясках. И, более того, старики у нас - самая уважаемая часть населения.
И здесь, не смейте на стариков рот открывать, это вам не ваша раша...
Девица открыла рот, нo нахамить мне в ответ не успела. Старческая рука худощавой старушки не удержала стаканчик с кофе - и брызнул кафе-афух, прямо на модный топик девицы и потёк по ней разводами цвета хум.
Но визг девицы и «чистейший» русский, полившейся в избытке на головы всех евреев мира, уже звучал для меня как в тумане, потому что увидела я то, что затмило само её существование.
А увидела я на руке старческой в суматохе под сползшим рукавом старушки - клеймо, или как это сейчас называется - татуировка. Цифры синевато чёрные расползшиеся от времени. Въевшиеся в кожу……
С замиранием сердца смотрела, как они ковыляли, поддерживая друг друга к своему столику, а парень- бармен, нёсся впереди них, держа на подносе их заказ, не позволяя больше старикам самим напрягаться.
Суета в кафе нейтрализовалась, как и не было, не заметил никто исчезновения девицы-туристки.
Я пила свой кофе, поглядывая на компанию стариков и наслаждаясь звучанием идиш.
Я радовалась, что они улыбаются, что-то бурно обсуждая. Но за их улыбками, если ВИДЕТЬ, то можно РАЗГЛЯДЕТЬ многое…
И поймала я себя на мысли, что тысячелетняя скорбь всего еврейского народа, скрытая в их еврейских глазах, вызывает у меня искреннее желание погладить старческие клеймённые руки этих ВЫЖИВШИХ.
Лилия Карась
|
| |
| |
| Kiwa | Дата: Четверг, 31.08.2017, 08:15 | Сообщение # 409 |
|
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 674
Статус: Offline
| "Это было много лет назад, вскоре после того, как я приехал в Америку.
Мы познакомились случайно. Я звонил из автомата, а старый Айзик стоял рядом, возбуждённо сверкая очками. Он шестьдесят лет не слышал русской речи. С трудом дождавшись, чтобы я повесил трубку, он радостно выпалил:
- Здравствуйте-как-поживаете!
Я вежливо удивился:
- Вы говорите по-русски?
- Who? Я? - закричал Айзик. - Конечно, говорю! А как же не говорю! Я родился в Киев губерни! А вы давно здесь приехали?
- Не очень.
- Поедешь обратно?
- Нет. Обратно не поеду.
Старик внимательно посмотрел на меня поверх очков.
- Хочешь иметь ланч со мной? Ты будешь мой guest .
В ресторане царила прохладная полутьма. Красноватое мерцание свечей слабо шевелилось над столиками. Подошла хорошенькая официантка и долго допытывалась, как нам прожарить мясо и чем полить салат.
- Хочешь dry martini ? - спросил меня Айзик.
- Хочу. А вы?
- Я нет. Я хочу два dry martini .
Он расхохотался, искренне радуясь своей шутке. Потом сказал:
- Слушай, Алегзандер, я хочу спросить вас один вопрос. Может быть, это не очень nice вопрос. Ты немножко не идиот?
- Нет. То есть... не знаю.
- Зачем ты приехал в эту страну? - сказал Айзик. - Это terrible! Это очень плохая страна.
- Чем же? - испугался я.
- Чем? - закричал Айзик. - Ты знаешь, какие здесь taxes? За один мой дом я плачу fifteen hundred долларов в год!
- У вас есть свой дом? - спросил я наивно.
- У меня три дома. Один здесь, один в Калифорнии и один во Florida. Только за один здесь я плачу тысячу и пятьсот. Это не terrible?
- По-моему, нет. Раз платите, значит, есть чем.
- Конечно, есть, - рассердился Айзик. - Я всю жизнь работал. Я имел четыре аптеки. Я очень тяжело работал.
- Я тоже работал в Советском Союзе. Много аптек я там заработал?
При упоминании о Советском Союзе Айзик посветлел:
- В России очень хорошо, - проникновенно сообщил он. - Там бесплатная медицина. Бесплатный education. Там совсем нет антисемитизма.
- Что вы говорите! - поразился я. - Вы были в Союзе?
- Нет. Мой друг Соломон был. Он видел много евреев. Прямо на улице. Да. Они свободно ходят по улице. Соломон кушал такой delicious борщ, какой никогда в жизни не кушал. Он говорит, что там очень красивый subway и стоит всего пять копеек. Он говорит, что русские people очень хорошие. Ему ни разу никто не сказал “жид”…
Мы допили свои dry martini, съели салат и принялись за мясо. Мясо сочилось и благоухало. Я сказал, чтобы что-то сказать:
- В Союзе такого мяса нет. Впрочем, там никакого нет.
- Ай, бросьте, - сказал Айзик. - Здесь то же самое. Вчера я пришёл в супермаркет, хотел купить филе-миньон. Так нету. Они мне начинают предлагать всякие top sirloin, London broil, round beef. Я им говорю: зачем мне ваш round beef, если я хочу филе-миньон? Они говорят: извините, мы очень sorry. Зачем мне их “извините”?
- Ужасная история, - согласился я. И что вы сделали?
- Как что? Сел на машину, поехал в другой супермаркет и купил себе филе-миньон. Хочешь ещё выпить?
Мы заказали по третьей. Айзик сказал:
- Ты, Алегзандер, наверно думаешь, что в Америке очень хорошо. А ты знаешь, какой здесь crime? Ты почитай газеты. Каждый день кого-нибудь убили. В России этого crime нет.
- Откуда вы знаете, Айзик?
- Соломон рассказывал. Он читает советские газеты. И там никогда ничего нет про crime. Понимаешь? У них совсем нет crime! Я начал пьянеть, то ли от третьего dry martini, то ли от сокрушительных доводов своего собеседника.
- Айзик, - сказал я. - Скажите мне, какая бесплатная медицина вернёт к жизни сотни тысяч расстрелянных? Какое бесплатное образование компенсирует униженное достоинство миллионов граждан? Ответьте мне, Айзик, если вы меня понимаете!
Айзик молча доедал остывающее мясо.
- Well , - наконец сказал он. - Это, конечно, нехорошо, когда тебя расстреляют. Но знаешь, Алегзандер, я не верю, что это правда. Потому что это impossible. Ну, допустим, арестовали одного или двоих. Ну, троих. Но зачем, скажи мне, пожалуйста, русские people стали бы терпеть дальше? Они не такие дураки. Они бы позвали полиция и прекратили бы это безобразие. Правильно?
Айзик рассмеялся и дружески похлопал меня по плечу. У него было открытое, доброе лицо человека, постигшего естественные законы логики. В глазах искрилась радость за далёкую и прекрасную Россию, где метро стоит пять копеек, а евреи прямо так и ходят по улице.
- Айзик, - сказал я, стараясь попасть в тональность, - я имею хорошую идею. Вы будете любить эту идею. Переезжайте в Советский Союз. У вас будет бесплатное лечение. Вы будете ездить на метро. Кушать борщ. Вы будете счастливым человеком, Айзик.
- Who? Я? - спросил Айзик, внимательно глядя поверх очков. – Ехать туда жить? Слушай, Алегзандер, ты умный бойчик. Ты имеешь еврейскую голову. И я хочу тебя спросить один вопрос: ты немножко не идиот?"...
Сергей Довлатов
|
| |
| |
| BROVMAN | Дата: Пятница, 08.09.2017, 06:48 | Сообщение # 410 |
|
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 447
Статус: Offline
| Согласно опубликованной информации, Израиль оказывает помощь в приграничной зоне, протяженностью около 40 км и уходящей в глубь Сирии на 15 км.
Описывая ситуацию в "подшефном" районе, военные говорят, что там находятся представители вооруженной оппозиции, боевики "ИГ" и правительственные войска. Оппозиционные группы объединяются или раскалываются, но каждая в своём секторе ведет борьбу с террористами "Исламского государства" и противостоит правительственным войскам.
В ЦАХАЛе отмечают, что Израиль заинтересован в ослаблении "шиитской оси" и "Исламского государства" и в укреплении населенных пунктов на Голанах и, замечая ухудшение гуманитарной ситуации в Сирии, Израиль сперва обращался в международные организации с тем, чтобы через них организовать помощь сирийцам, но переговоры не увенчались успехом, и тогда Израиль решил напрямую помогать соседям.
В первую очередь, Израиль озаботился тем, чтобы у жителей сирийских Голан была питьевая вода, продукты, электричество, доступ к медицинской помощи.
За реализацию проекта "Доброе соседство" отвечает 210-я территориальная дивизия. В зоне, над которой "шефствует" Израиль проживают около 200 тысяч граждан Сирии. Только за последний год Израиль доставил в сирийские деревни 500 тысяч литров дизельного топлива, передал сирийцам десятки генераторов, автомобили и гужевой транспорт.С начала гражданской войны в Сирии Израиль оказал медицинскую помощь 4.000 сирийцев, в том числе 900 детям, 2.000 женщин.
Кроме того, в поликлиники и больницы в Сирии поставляются медикаменты и оборудование.
Сирийские врачи посетили израильские больницы, где их ознакомили с новейшими технологиями и оборудованием.
Израиль раздал среди жителей сирийских деревень 55 тонн тёплой одежды и 12 тонн обуви, переданы 12 тысяч банок с молочной смесью для младенцев и 1.800 упаковок подгузников.В сирийские пекарни поставлено 40 тонн муки. Гражданскому населению доставлено 225 тонн продовольствия...
Сообщение отредактировал Марципанчик - Пятница, 08.09.2017, 06:49 |
| |
| |
| REALIST | Дата: Среда, 20.09.2017, 10:49 | Сообщение # 411 |
 добрый друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 217
Статус: Offline
| Спасибо, друг, что я живой
20 лет назад один звонок из армии решил судьбу двух товарищей, двух военврачей...
Братство военврачей, служащих в боевых войсках, - это особая статья. Любой из них готов взять на себя функции коллеги, если тому вдруг удается сорваться в отпуск, зная, как тяжело этот отпуск выбить и организовать.
В сентябре 1997 года доктор Дагеш Майер, находившийся в отпуске по случаю медового месяца, зачем-то ответил на звонок мобильного телефона...
Звонил наш дивизионный врач. "Дагеш, переночуй, пожалуйста, на базе под Хайфой. На дивизию пришла разнарядка на врача в группу прикрытия и эвакуации спецназа, который ночью зайдёт в Ливан", - попросил он.
Майер возмутился: "У меня же отпуск!" Дивврач говорит: "Знаю. Просто все врачи разобраны: кто в Ливане, кто на территориях, кто на курсах и манёврах, и ночью с четверга на пятницу свободны только двое - ты и Ян, чей батальон во вторник идёт в район Хеврона. У него это последний уик-энд дома, а на юге, как ты помнишь, врачи сидят чуть ли не безвылазно".
"Дети вы порочных женщин! - сказал Дагеш. - Я был у Яна стажёром в больнице, мы вместе служили в Ливане, и я ему такую подлянку не сделаю. Ладно, переночую на базе!"
Спецназ нарвался на засаду, было много убитых, Майера с группой подняли по тревоге и спешно направили на вертолётах в Ливан. Майeр обнаружил среди убитых пострадавшего и склонился над ним. Проезжавший мимо джип полоснул из пулемета, и Дагеш был убит на месте, прикрыв своим телом раненого.
Моя ли это была пуля или я бы её пропустил мимо, мне знать не дано, но Дагеша она не миновала...
На этом история не закончилась.
Всех убитых перевезли в больницу города Нагарии, чтобы там констатировать их смерть. В ту ночь дежурным врачом в отделении гериатрии, находящемся прямо у больничной взлетной площадки, была моя мать. Она знала, что я служу недалеко от северной границы.
Услышав шум вертолётов, мама вышла и спросила ожидающих санитаров: "Что-то в Ливане произошло?" Ей ответили: "Да, много убитых. Их везут сюда, поскольку оба врача, что были там, погибли".
Следующие полчаса моя мать в истерике билась в руках охранников, не пускавших её в морг, пока там не удостоверились, что среди убитых меня нет.
Спасибо, Дагеш, и светлая тебе память, друг...
Ян Каганов
Сообщение отредактировал REALIST - Среда, 20.09.2017, 10:54 |
| |
| |
| Афродита | Дата: Суббота, 30.09.2017, 09:40 | Сообщение # 412 |
|
Группа: Гости
| День национального позора
В истории многих государств случались позорные события. Вспоминая о них, народы испытывают чувства жгучего стыда и горького сожаления.
В короткой истории возрождённого еврейского государства таким событием явилось подписание 13-го сентября 1993-го года "Норвежских соглашений".
Вследствие этого позорного сговора между группой израильских левых политиканов и ООП (Организацией освобождения Палестины от евреев) нашей стране был нанесён колоссальный урон.
Что же послужило причиной столь драматического поворота в истории Израиля? Кто был инициатором "Норвежских соглашений"? С какой целью и в чьих интересах была заключена эта закулисная сделка? Случайно ли, что её состряпали именно в Норвегии?
Недаром говорят, что всё тайное рано или поздно становится явным. Мы можем получить представление о том, как были подготовлены "Норвежские соглашения" - крупнейшая политическая диверсия против еврейского государства, если вспомним и сопоставим ряд фактов, преданных гласности в разное время в израильской и зарубежной прессе.
Сейчас уже ни для кого не секрет, что многие партийные функционеры, профсоюзные бонзы, парламентарии, правительственные чиновники самого высокого ранга в странах Запада были советскими агентами. Особенно широкую и чрезвычайно успешно действующую сеть КГБ сумел создать в Норвегии. О весьма впечатляющей степени советского влияния в этой стране можно судить по таким авторитетным источникам, как книга Михаила Буткова (*1) "КГБ в Норвегии", и книга Олега Гордиевского (*2) "Горы мрака".
На советскую/российскую разведку работали такие ценнейшие агенты, как представитель Норвегии при штабе НАТО в Брюсселе Арне Трехольт, государственный секретарь Гуннар Хаавик и даже...ставший в 1996-ом году премьер-министром страны Торбъёрн Ягланд!
Интересно отметить, что этому - самому высокопоставленному из своих агентов, "контора" на Лубянке присвоила кличку "Юрий", очевидно, в честь бывшего шефа КГБ и главы советского государства Юрия Андропова.
Надо сказать, что ещё в 1971-м году Рабочая партия по инициативе Бъёрна-Тора Гудала (запомните эту фамилию!) внесла в свою платформу следующий параграф: "Рабочая партия Норвегии поддерживает вооружённую борьбу палестинского народа за своё национальное освобождение. Для достижения стабильного мира на Ближнем Востоке необходимо, чтобы еврейское государство перестало существовать. На его месте должно быть создано прогрессивное палестинское государство".
Как видите, в этом параграфе декларируется, по сути дела, то же самое, что и в "конституции" ООП. В 1996-ом году генеральный секретарь Рабочей партии Хаакон Ли опубликовал в газете "Даген" документы, свидетельствующие о том, что главными инициаторами "Норвежских соглашений" были вышеупомянутый Б-Т. Гудал, ставший министром иностранных дел, и его предшественник на этом посту Йохан-Йорген Хольст. По их замыслу реализация "Норвежских соглашений" стала бы первым шагом на пути к достижению цели, которую провозгласила Рабочая партия: вместо еврейского государства создать так называемое "палестинское" арабское государство.
После развала СССР произошла реорганизация советских спецслужб. Изменились их названия, были назначены другие руководители. Однако давно известно, что шефы приходят и уходят, но агентура - "золотой фонд" разведки - остаётся, и может работать на новых хозяев.
"Контора" на Лубянке, сменив на своей вывеске буквы КГБ на ФСБ, продолжает по-прежнему орудовать по всему миру.
Ведь чекисты бывшими не бывают!
Не так давно были опубликованы материалы о сотрудничестве советских спецслужб с Организацией освобождения Палестины от евреев. Это объединение нескольких банд арабских террористов основал в 1964-ом году Ахмед Шукейри. Больших успехов он не добился, влиятельной политической фигурой не стал, и вскоре после Шестидневной войны на посту главаря ООП его сменил Ясер Арафат - протеже Москвы.
ООП получила от СССР и его сателлитов всестороннюю поддержку, огромное количество оружия и военного снаряжения. Москва опекала и натаскивала арабских террористов в советских тренировочных лагерях. Благодаря такой поистине братской помощи банды Арафата превратились в крупнейшую и самую удачливую в современной истории террористическую организацию. А СССР в её лице приобрёл верного союзника, и получил эффективный рычаг воздействия на ситуацию в ближневосточном регионе.
И нынешняя Россия считает Ближний Восток зоной своих стратегических интересов. Россия поддерживает и снабжает вооружением враждебные Израилю страны, режимы и террористические организации, например, Иран, КНДР, Сирию, "Хизбаллу", ООП, ХАМАС. Россия неизменно выступает за создание арабского государства "Палестина" со столицей в Иерусалиме.
Вектор российской политики всегда был антиизраильским. Но в начале девяностых годов минувшего века, вследствие развала СССР, влияние России на Ближнем Востоке временно ослабло. В полосу серьёзного кризиса вступила тогда и одна из союзниц России - ООП. Спасти её от окончательного краха, восстановить российские позиции и подорвать обороноспособность Израиля могли лишь экстраординарные меры. Было необходимо провести эффективную, неожиданную акцию, чтобы ошеломить и деморализовать израильскую общественность.
К тому времени арафатовская банда уже десять лет прозябала вдалеке от израильского берега - в Тунисе.
Поэтому, прежде всего, нужно было признать её...легитимной политической организацией и отдать под её власть часть территории Эрец Исраэль и вовсе не удивительно, что за осуществление этого дьявольского замысла рьяно взялся норвежский истеблишмент и агенты Лубянки.
Норвежцы досконально изучили внутриполитическую ситуацию в Израиле. Им было известно, что в нашей стране действует закон, запрещающий её гражданам вступать в контакты с представителями враждебных стран и организаций, в том числе, с ООП. Но знали норвежцы и то, что в Израиле существует группировка политиканов левого толка, способных пойти даже на прямое нарушение закона и начать закулисные переговоры с главарями террористов.
Чтобы обеспечить солидный патронаж таким переговорам, в январе 1991-го года была создана организация с благовидным названием "Фонд экономического сотрудничества".
Правительство Норвегии предоставило ему субсидии, и занялся он, конечно, не какими-то "проблемами экономики", а послужил секретным каналом связи между левыми израильтянами и подручными Арафата. Сотрудником "Фонда" стал функционер левой израильской партии "Авода" Йоси Бейлин.
В мае 1992-го года эмиссар норвежского МИДа Терье Ларсен прибыл в Тель-Авив и встретился с Й. Бейлиным. Норвежец предложил ему незамедлительно приступить к проведению тайных встреч с представителями своры Арафата. Вскоре Т. Ларсен и Й. Бейлин встретились с Фейсалом Хусейни - самым влиятельным из местных арабских политических деятелей. Арабы любили и уважали его за то, что он был верным учеником и продолжателем деяний своего дяди - иерусалимского муфтия Хадж-Амина Хусейни, злейшего врага евреев, нацистского военного преступника, организатора мусульманских воинских частей СС, сообщника и друга Гитлера.
23-го июня 1992-го года состоялись выборы в Кнессет. Решающее влияние на их исход оказали два крайне негативных фактора.
Во-первых, левым удалось заполучить голоса большинства новых репатриантов - кого-то из специалистов по оболваниванию избирателей осенила блестящая идея: превратить в приманку для новых репатриантов само название партии "Авода" (на иврите - работа)... "Авода" - это работа! Голосуйте за нас, и мы дадим вам работу!"
Во-вторых, сторонники еврейского национального лагеря не сумели консолидировать свои силы... и хотя за все вместе правые партии проголосовало больше избирателей, чем за блок левых и арабов, к власти, вопреки воле большинства народа, пришло левое правительство И.Рабина. Министром иностранных дел стал Ш.Перес, а его заместителем - Й.Бейлин.
Закон о запрете контактов с врагом остался в силе, но Й.Бейлин и его ближайший помощник Яир Гиршфельд продолжали тайно встречаться с представителями Арафата.
Лишь 19-го января 1993-го года левые сумели добиться в Кнессете отмены запрета на контакты с ООП.
Кроме Й. Бейлина и Я. Гиршфельда, в них приняли участие Рон Пундак, Ури Савир и Йоэль Зингер.
17-го августа И. Рабин и Ш. Перес при посредничестве министра иностранных дел Норвегии
Й-Й. Хольста провели решающий раунд телефонных переговоров с Арафатом, и пришли к соглашению с ним.
Участники этого заговора плели его в глубокой тайне, но слухи о нём всё-таки просочились в прессу. Израильское правительство постоянно заявляло, что оно никогда не вступит в переговоры с ООП!
Но когда 13-го июля газета "Джерузалем пост рипорт" сообщила, что представители ООП и Израиля ведут переговоры в Осло, И. Рабин и Ш. Перес опровергли это сообщение, а 29-го августа вдруг было объявлено, что соглашение с Арафатом уже достигнуто!
На следующий день оно было утверждено израильским кабинетом.
Однако содержание этого документа продолжали скрывать не только от народа Израиля, но даже от депутатов Кнессета!
А через день - 1-го сентября в интервью "Радио Монте-Карло" Арафат разъяснил, что "Норвежские соглашения" - это важный шаг на пути к осуществлению "Поэтапного плана уничтожения Израиля", утверждённого Палестинским Национальным Советом на своём съезде в Каире в 1974-ом году.
В сущности, Арафат не сказал ничего нового. Важен был лишь момент, когда прозвучало это циничное заявление: "Норвежские соглашения" были составлены, но ещё не подписаны.
Израильская сторона получила достаточные основания для того, чтобы отказаться подписывать соглашение с непримиримым врагом.
Но левая политическая верхушка предпочла притвориться глухой и ничего не ведающей об истинных намерениях арабов.
В итоге "Норвежские соглашения" были подписаны на устроенной в Вашингтоне помпезной церемонии 13-го сентября 1993-го года.
Это чёрная дата в истории нашей страны, день национального позора.
Со времён Гитлера не было у евреев более опасного врага, чем Арафат.
И вот именно ему глава правительства и министр иностранных дел Израиля на виду у всего мира пожали руку!
Невозможно забыть это омерзительное зрелище!..
С какой же целью израильские левые политиканы вступили в подлый заговор против народа?
Этот вопрос обсуждался в прессе неоднократно.
Скажем вкратце, что левому истеблишменту в то время грозила участь превратиться во второстепенный фактор в израильской политической жизни.
(В семьях левых, как правило, меньше детей, чем в семьях сторонников еврейского национального лагеря. Вследствие этого электоральная база левого лагеря сократилась, и он не смог бы претендовать на власть, если не нашёл бы способ взорвать политическую ситуацию в стране).
С этой целью левые решили нанести сокрушительный удар по еврейскому национальному лагерю: отдать арабам ценнейшее достояние нашего народа - историческое ядро Земли Израиля, изгнать оттуда евреев и уничтожить созданные там после Шестидневной войны населённые пункты.
23-го сентября "Норвежские соглашения" были поданы на ратификацию в Кнессет.
Большинство депутатов-евреев проголосовало против сговора с террористами, но его с восторгом поддержали все депутаты-арабы!
Только благодаря этому, Рабину удалось наскрести необходимый минимум голосов (61 из 120) за утверждение "Норвежских соглашений".
Заключив за спиной народа эту позорную сделку, группа левых политиканов-преступников подарила арабским террористам то, чего они никогда не смогли бы добиться силой оружия.
Главарей банды подлых убийц вдруг стали величать...респектабельными политическими деятелями! Им был предоставлен контроль над несколькими центральными районами Земли Израиля.
Туда перебрались из Туниса и других стран десятки тысяч террористов.
Преступная шайка из кнессета снабдила их большим количеством оружия и взрывчатки.
Поэтому им стало намного проще и удобнее убивать евреев...
"Норвежские соглашения" - это небывалый триумф арабов в их многолетней борьбе за уничтожение Израиля.
А для нас так называемый "мирный процесс Осло" - это национальная трагедия, это многие тысячи убитых, раненых, искалеченных евреев, это горе и скорбь множества людей, потерявших своих родных и близких.
Это и громадный экономический ущерб, нанесённый нашей стране за эти годы.
Жестокие и бессмысленные акции - изгнание евреев и разрушение их домов в Газе и Северной Самарии, в Амоне и Хевроне - это тоже прямые последствия реализации "ословского" сговора.
Почему же наша страна до сих пор не сбросила с себя оковы "Норвежских соглашений"?......
Сегодня Израиль переживает самый серьёзный кризис в своей истории.
Чтобы преодолеть его, все патриоты Израиля обязаны сплотиться, создать мощный, боеспособный правый блок, добиться отставки нынешнего правительства и победить на выборах в Кнессет.
А чтобы победа этого блока стала необратимой, его лидер должен быть сильным и решительным, как Геракл, способным раз и навсегда очистить государственный аппарат от адептов левой идеологии. Иначе мы не избежим страшной участи, которую уготовили нам враги Израиля - инициаторы "Норвежских соглашений".
Вот что сказал о стоящей перед нами дилемме генерал Авраам Бар-Давид:
"Давайте вспомним историю и взглянем на карту мира. Те народы, которые смогли защитить себя, сегодня живы. А те, которые этого не сумели, просто исчезли".
Эли Лихтенштейн
****************************
(*1) Михаил Бутков, майор КГБ, сотрудник резидентуры в Норвегии. Действовал там, имея легальный статус корреспондента ТАСС и газеты "Рабочая трибуна". В 1991-ом году перешёл на Запад. Автор книги "КГБ в Норвегии".
(*2) Олег Гордиевский, полковник КГБ, один из самых известных советских разведчиков, перешедших на Запад. Автор капитального исследовательского труда "КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачёва", написанного совместно с британским учёным-историком Кристофером Эндрю.
Среди других произведений Олега Гордиевского, написанная совместно с литератором Инной Рогач книга "Горы мрака" об операциях КГБ в Норвегии.
P.S.
написано 10 лет назад, но подлец Бейлин(не в пример его хозяйчику Перскому ) ещё жив и даже суетится среди правительственных недоумков, а мы продолжаем голосовать за этих подлецов и подручных кровавого преступника № 1 Перского, прикрывающихся названием "правительство"...
Только ОДИН вопрос: где "знаменитые" еврейские мозги?!??
|
| |
| |
| Пинечка | Дата: Среда, 04.10.2017, 09:21 | Сообщение # 413 |
 неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
| прекрасный материал для размышлений, но... увы!
никто и не собирается "размышлять" сегодня в стране, где всем заправляют предатели интересов еврейского народа Израиля...
|
| |
| |
| papyura | Дата: Понедельник, 09.10.2017, 02:33 | Сообщение # 414 |
 неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1551
Статус: Offline
| грустная история — почти сказка, которая стала былью...
В объявлении написано, что у вас можно взять квест,- сказал Полуэльф бургомистру.- Но там не объясняется, в чём суть. Вы не могли бы уточнить?
— Да всё просто,- пожал плечами бургомистр.- Видите вон тот холм? На нём засел гоблин с гранатомётом. И периодически обстреливает город. Вот, собственно, и вся проблема.
— Ага, понятно. Надо убить гоблина...
— Что вы, что вы!?- бургомистр вытаращил глаза и замахал руками. —Его ни в коем случае нельзя убивать!
— Почему?- удивился Гном.- Это же гоблин!
— Вот именно! Если мы его убьём, мировая общественность скажет, что это геноцид, а мы расисты.
— Ну и что? Пусть говорит что хочет.
— И введёт войска,- мрачно закончил свою мысль бургомистр.
— Хм...-задумался Полуэльф.- То есть, этот засранец стреляет по вам из гранатомёта, а вы терпите и не смеете дать сдачи?
— Не смеем,- развёл руками бургомистр.- Иначе нас назовут агрессорами.
— Ну хорошо, а если, допустим, не убивать гоблина, а прогнать его куда-нибудь подальше?
— С его холма? Невозможно. Тогда нас назовут оккупантами.
— Поймать и отобрать гранатомёт?
— Экспроприаторами.
— Посадить под замок вместе с гранатомётом?.. Ладно-ладно, не отвечайте,- быстро проговорил Полуэльф, когда бургомистр открыл было рот.- Я всё понял. Действительно, интересный случай.
— Ну так чего же вы от нас хотите?- не выдержала Принцесса.- Убивать нельзя, разоружать нельзя, ловить и прогонять тоже нельзя, а что тогда остаётся? Перевоспитывать? Это не наш профиль.
— Нет, что вы... Для такой работы мы бы позвали психолога. Но, кстати, тогда мировая общественность обвинила бы нас в оказании психологического давления...
— И в осквернении самобытных традиций,- добавил Гном, солидно качнув головой.- Пострелять из гранатомёта по людишкам - это же для гоблинов святое!
— Вот-вот,- радостно воскликнул бургомистр,- вы меня понимаете.
— Ну а от нас-то что требуется?- снова встряла Принцесса.
— Отнести посылку,- вздохнул бургомистр.
— Кому? Гоблину?
— Ну да. Ведь там, на холме, нет никаких запасов еды. Через час гоблин проголодается, объявит перемирие и начнёт переговоры...
Он так каждый день делает. Требует, чтобы ему приносили еду, вино, оружие, иногда ещё чего-нибудь... А потом, когда наестся, заявляет, что мирные переговоры зашли в тупик и он вынужден возобновить огонь.
Мировая общественность ему очень сочувствует. Считает, что он принципиальный.
— А если вы откажетесь предоставлять ему еду и оружие...
— Тогда про нас скажут, что...
— Ладно-ладно, мы поняли,- замахал руками Полуэльф.
— ...и введут войска,- пробубнил бургомистр.
— Ну хорошо, а мы-то вам зачем? Послали бы кого-нибудь из своих отнести мешок.
— Посылали уже. Никто не вернулся.
— Что, гоблин их всех убил?
— Он утверждает, что нет.
— А...
— ... мировая общественность ему верит.
— А...
— А тогда скажут, что мы провокаторы. Понимаете, это ведь он, гоблин, проявляет мирную инициативу, это его жест доброй воли. И если что-то пошло не так, то только по нашей вине. Очевидно же! А вы... ну вроде как посторонние, вас он, может, и не тронет.
— Ну хорошо,- подытожил Полуэльф.- Если отбросить всякую политическую шелуху, то от нас требуется взять посылку у заказчика и отнести её клиенту, верно? Обычный почтовый квест. А всё остальное - только ваши проблемы. Так?
— Всё верно,- подтвердил бургомистр,- значит, договорились?
— По рукам,- кивнул Полуэльф. Бургомистр облегчённо вздохнул.
— Можно вопрос?- подняла руку Принцесса.- Вот вы так боитесь, что мировая общественность назовёт вас агрессорами, или милитаристами, или ещё чем похуже - а как она вас называет сейчас?
— Идиотами,- печально ответил бургомистр...
(С) Клиффорд Саймак, «Заповедник гоблинов», 1968 год
|
| |
| |
| Сонечка | Дата: Пятница, 13.10.2017, 11:16 | Сообщение # 415 |
 дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
| ВСЯ ЖИЗНЬ СОСТОИТ ИЗ «КУДА-ТО ВЫЙТИ»
Монолог одного Рабиновича
ВЫЙТИ В СВЕТ меня принудили силой! Акушерка всё время орала:
- Женщина, не ленитесь, тужьтесь, как следует!
Я сразу невзлюбил эту акушерку, и сопротивлялся, как мог! В животе мне было, как у Бога за пазухой!.. Но потом всё же решил выйти, так как не мог слышать, как на мать кричат!
Моему появлению все жутко обрадовались, а акушерка ни с того ни с сего шлепнула меня по заднице...
Белый свет оказался таким серым, что у меня потемнело в глазах! Но обратной дороги уже не было!
ВЫЙТИ ПОГУЛЯТЬ во двор без разрешения, было нельзя, так как там росли одни бандиты, которые взрывали взрывпакеты и ели дички! А я, в отличие от них, рос в очень интеллигентной семье, где папа крайне редко посылал кого-нибудь в жопу! Поэтому, я позже других научился взрывать и меня реже других проносило!
ВЫЙТИ В ЛЮДИ меня заставляла еврейская мама. Как совпадение, она оказалась моей мамой, поэтому детства, как такового, у меня не было! Чтобы выйти в люди, нужно было, естественно, играть на скрипке, ходить в математическую школу и пить гоголь-моголь! Или забыть эти глупости, и когда вырастешь, жениться на дочке стоматолога Гуревича! Тот, кто видел дочку стоматолога Гуревича, поймёт, почему я грыз математику как сумасшедший и с таким остервенением играл на скрипке, что даже вмешался Комитет по сохранению скрипок и Общество защиты грызунов!
ВЫЙТИ ВОН меня заставляли всю жизнь! Первый раз в детском саду, когда я спросил, почему заведующая Регина Петровна такая жирная, как корова?! Мне было это просто интересно! Но, мою любознательность зарубили на корню в детсадовском углу, в котором я уже знал каждую царапину!..
В школе мне предлагали выйти вон в среднем, раза два в неделю. Причём, незаслуженно!
Например, я приносил в школу жабу, чтобы засунуть её за шиворот дочке стоматолога Гуревича! Это была моя месть за его бормашину! Или подливал столярного клея на стул «ботанички», и можно было просто ухохотаться, как она вставала вместе со стулом! Или проверял, есть ли у той же Гуревич сзади под кофточкой пуговички, чтобы понять, носит ли она лифчик?! За это я, как правило, получал по лбу «физикой», «географией» или «русским», в зависимости от того, на каком именно уроке у меня пробуждался интерес к её пуговичкам!..
Потом мне предложили выйти вон из комсомола. Это было предложение, от которого отказаться было невозможно, потому что на уроке истории я нарисовал основоположнику Ленинизма рога и копыта.
Антисоветчины в этом не было никакой, это нарисовалось как-то интуитивно и, как-то, само собой!
ВЫЙТИ ЗАМУЖ, в смысле, тьфу ты, жениться меня в девятнадцать заставили обстоятельства! Они были уже, как минимум, на пятом месяце, и тянуть дальше было нельзя, так как стоматолог Гуревич сказал, что в противном случае он меня посадит за совращение малолетних, или вырвет из меня все зубы!
Чтобы посадить, он легко возьмёт для дочки Симы новые метрики, где ей будет не девятнадцать, а шестнадцать!..
А взять новые метрики ему было проще, чем дёрнуть зуб без наркоза, потому что семья начальника паспортного стола, слава Богу, не вылезала из кариеса!
А, насчёт вырвать все зубы, так это он обещал сделать за милую душу... Поэтому, жениться я не сопротивлялся, тем более, что Сима из «страшней атомной войны» давно превратилась в «кровь с молоком» и с ногами от ушей!
ВЫЙТИ ИЗ СЕБЯ меня постоянно заставляла Советская власть плюс одурачивание всей страны!
Лучшим местом, чтобы выходить из себя, была кухня. Только на кухне я чувствовал, что я это я! Но подвели стены, у которых оказались уши. Так я попал в чёрный список...
ВЫЙТИ ИЗ ЧЁРНОГО СПИСКА мне так и не удалось, как и всем остальным, у кого были тонкие стены, и мама была еврейская мама! На всякий случай мы были под колпаком, так как считалось, что мы держим Советской власти фигу в кармане!.. Поэтому, мы чётко знали, куда нам никогда нельзя поступить, и кем мы никогда не станем!
А на еврея, который подавал на юридический, или на «Международные отношения», смотрели, как на сумасшедшего!
ВЫЙТИ ИЗ ОБЕЗЬЯННИКА мне помог третий этаж! А попасть заставила молодость! В час ночи её инстинкты заставили меня полезть по водосточной трубе в женское общежитие «Ковровой фабрики». Но на моё еврейское счастье туда же намылились лезть два народных дружинника и один молодой лейтенантик милиции, которые тоже проявляли не детский интерес к коврам!.. По-видимому, они опасались с моей стороны конкуренции, и меня повязали.
Но потом отпустили, когда я признался, что лез на третий этаж, а они собирались на второй!
ВЫЙТИ ИЗ ЗАПОЯ мне, слава Богу, никогда не приходилось, так как я туда не входил, потому что мне всё детство приводили в пример нашего дядю Гришу из Черновцов, который спился, хотя имел ум, как у Эйнштейна и Эйзенштейна вместе взятых! Помер дядя Гриша в районном медвытрезвителе, чем навёл несмываемый позор на всех евреев средней полосы, о которых ходила легенда, что они не пьют, не курят, а только приносят всю зарплату в дом!
ВЫЙТИ ИЗ СОСТАВА СССР мне удалось только в девяностом! Без меня СССР быстро захирел и вскоре развалился. Но на это я уже смотрел из Израиля, а потом из Америки, куда я, по сплетням, поехал за длинным долларом, который оказался не таким уж длинным!
ВЫЙТИ ИЗ КРИЗИСА среднего возраста мне помогли годы. Я куролесил до сорока, а в сорок обнаружил, что кризиса уже нет, и дальше жил спокойно, с грустью думая, что самое лучшее в жизни - это замечательные ошибки молодости и бесшабашные поступки среднего возраста!
ВЫЙТИ ИЗ ПОРОЧНОГО КРУГА я так и не смог. На мой взгляд, вся жизнь, это большой порочный круг, потому что она вся состоит из соблазнов.
Говорят, что с соблазнами нужно бороться, засучив рукава! Но они такие заманчивые, что я давно понял, что сопротивление бесполезно и сложил оружие!..
ВЫЙТИ ИЗ МИНУСА мне тоже никогда не удавалось! И я внушил себе, что он не должен пугать! Тем более, что в минусе сидят все, кроме Абрамовича. Но Абрамович, далеко не все, поэтому его нужно вычеркнуть из народного списка! Кстати, минус имеет свои плюсы – есть ощущение, что ты гуляешь не на свои, а на чужие!
ВЫЙТИ СУХИМ ИЗ ВОДЫ – это надо уметь! Но я так и не научился!
Если кто-то попал под сокращение, так, тут даже к гадалке не ходи, это я! Если кого-то заливают соседи сверху, тут, тоже, даже не спрашивай, кого?!
Единственное место, откуда мне удавалось выйти сухим, это бассейн, потому что, как только я иду в бассейн, там, или переучёт воды, или санитарный день, или всю воду выпили, сами знаете, кто!..
Поэтому, слухи, что евреи всегда выходят сухими из воды, слишком преувеличены!
ВЫЙТИ НА ЗАСЛУЖЕННЫЙ ОТДЫХ меня вынудил возраст. Сидеть на заслуженном отдыхе оказалось скучно! Спасают только кругосветные путешествия, встречи по пятницам в «Клубе анонимных миллионеров», и неторопливый секс три раза в неделю, как прописал доктор!..
Автор А.К. доводит до сведения, что никакого отношения к вышеизложенному не имеет, хотя, почти все «выйти» к нему тоже хоть каким-то боком относятся! А все показавшиеся тут совпадения, крайне случайны, и все параллели совершенно не параллельны!
Аркадий Крумер
Сообщение отредактировал Сонечка - Пятница, 13.10.2017, 11:24 |
| |
| |
| Сонечка | Дата: Вторник, 17.10.2017, 08:43 | Сообщение # 416 |
|
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
| Исак Соломонович умер. В своем завещании он распорядился выделить 40 тысяч долларов на хорошие похороны.
По окончании похорон его вдова Сара подошла к своей лучшей подруге Розе и обняв ее сказала:
— Я уверена, что Изя был бы доволен!
— Я знаю, что ты правa, но сколько это всё стоило на самом деле?
— Сорок тысяч долларов.
— Всё было прекрасно, но $40000?!
— Похороны —— $6,500, я пожертвовала $500 синагогe, спиртные напитки, закуска, ещё $500, а остальные пошли на мемориальный камень.
— $32,500 за мемориальный камень?! Какого же он будет размера?
— Два карата...
Портной Либерман, которому Рабинович долго не оплачивал счёт, решил пойти к нему домой и потребовать денег.
Он застал злостного должника за обедом, когда тот разрезал жареную индейку.
— Яков Моисеевич, когда вы вернёте долг?
— Потерпите, друг мой, ещё немного, я сейчас на мели.
— На мели, а таки кушаете индейку!?
— Бедная птичка, мне нечем было её кормить…
— Фима, мне кажется, шо я достиг-таки финансовой стабильности.
— Это как?
— Денег не было, нет и, похоже, не будет...
В еврейской сказке Ребе Гуд отбирал деньги у богатых и раздавал их бедным... под небольшой процент.
|
| |
| |
| Kiwa | Дата: Среда, 01.11.2017, 14:58 | Сообщение # 417 |
|
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 674
Статус: Offline
| «Мы сыты по горло обещаниями, потому и провели эту акцию протеста», — сказал в интервью «Деталям» Ави Наим, глава совета Бейт-Арье-Офарим.
На митинг у резиденции главы правительства в Иерусалиме собралось около 2 000 человек. Сюда приехали семьи тех, кто потерял своих близких в терактах, главы поселков Иудеи и Самарии, министры и депутаты кнессета. Демонстранты требовали немедленно начать строительство дорог в объезд арабских деревень и усилить охрану поселений.
Митинг состоялся, несмотря на обещание главы правительства заложить в проект бюджета более 800 млн. шекелей на повышение уровня безопасности на территориях Иудеи и Самарии.
— Ну и что, что правительство заявило? Уже долгие годы только и слышишь: «проблемы будут решены», «деньги найдутся», только и видишь заголовки в СМИ, — сказал Ави Наим. — А на практике ничего не происходит.
— Какую проблему следует решить в первую очередь?
— Нет чего-то одного, все следует решать в комплексе.
Например, некоторые дороги в очень плохом состоянии и опасны со всех точек зрения. На них случаются ужасные аварии.
Некоторые дороги вообще остались со времен Оттоманской империи.
Есть места, где водитель вынужден притормозить, и террористы прекрасно это знают. Где-то нет освещения, террористу легче спрятаться, а затем скрыться.
Дороги, идущие в объезд Хаварры или Лубан-Рантис, надо немедленно улучшить.
На многих участках есть проблемы с покрытием сотовой связи...
Вспомните семью Мизрахи: по дороге на Хеврон террорист подкараулил их там, где — как всем известно — не работают сотовые телефоны. И обстрелял их.
У раненой матери семейства ушло очень много времени, чтобы дозвониться до полиции, пока она приехала и спасла её вместе с детьми.
А её муж, офицер полиции Барух Мизрахи, к сожалению, погиб в том теракте.
— Еще до этого митинга перед домом главы правительства была разбита палатка протеста
— Она по-прежнему там, и останется там, пока для нас не найдут решения. Мы также рассматриваем возможности усилить акции протеста.
— Но ведь нынешнее правительство определяет себя, как самое правое в истории Израиля?
— «Самое правое» — это проверяется не по лозунгам, а по действиям и результатам.
Как же получается: правительство «самое правое», американская администрация настроена дружественно, деньги есть, народ с нами, депутаты кнессета нас поддерживают, но… ничего не происходит?!
Это раздражает. Мы провели митинг, чтобы заставить правительство не только говорить, а действовать.
— Восьмисот миллионов шекелей будет достаточно?
— Нет, не достаточно. Когда речь идет о государственном бюджете, я бы не советовал слишком трепетно относиться к таким суммам.
Никто не предлагает все сделать за один год, но когда мы слышим о налоговых излишках в размере 10 млрд. шекелей, и о поступлении 2 млрд. шекелей от ЕНФ, то понимаем, что проблема не в деньгах, а в рациональном планировании, в том, чтобы принимать решения, которые потом будут выполняться.
Пришло время разработать перспективный план на несколько лет вперёд, с задачами на каждый год. Тогда никто не будет потом удивляться требованиям.
По-моему, требование обеспечить личную безопасность является весьма логичным!
— Вы, разумеется, слышали о новых шагах по возобновлению мирного процесса. Как вы к ним относитесь?
— Такие попытки предпринимают всё время. Мы же не против политических шагов. Мы хотим жить спокойно, в мире и согласии.
Но мы заявляем совершенно однозначно: на территории Иудеи и Самарии палестинского государства не будет.
Никакого права беженцев на возвращение, никакого раздела Иерусалима.
Тот, кто думает, что это произойдет, может собирать вещи и уезжать в другое место. Наша единственная «защитная стена», ограждающая всю приморскую низменность, на которой живут 70-80% израильтян — это Иудея и Самария.
Наше присутствие здесь обеспечивает безопасность Израиля. Об этом нужно помнить.
Олег Линский, «Детали»
Сообщение отредактировал Kiwa - Среда, 01.11.2017, 15:04 |
| |
| |
| Camel | Дата: Среда, 15.11.2017, 14:52 | Сообщение # 418 |
|
Группа: Гости
| 
моя еврейская мама
воспоминание великого танцора
Мой отец чеченец и мама чеченка. Отец прожил 106 лет и женился 11 раз.
Вторым браком он женился на еврейке, одесситке Софье Михайловне.
Её и только её я всегда называю мамой.
Она звала меня Мойше.
-Мойше, - говорила она, - я в ссылку поехала только из-за тебя. Мне тебя жалко.
Это когда всех чеченцев переселили в Среднюю Азию.
Мы жили во Фрунзе. Я проводил все дни с мальчишками во дворе.
-Мойше! - кричала она. - Иди сюда.
-Что, мама?
-Иди сюда, я тебе скажу, почему ты такой худой. Потому что ты никогда не видишь дно тарелки. Иди скушай суп до конца. И потом пойдёшь.
-Хорошая смесь у Мойши, - говорили во дворе, - мама - жидовка, отец - гитлеровец... Ссыльных чеченцев там считали фашистами.
Мама сама не ела, а всё отдавала мне. Она ходила в гости к своим знакомым одесситам, Фире Марковне, Майе Исаaковне - они жили побогаче, чем мы, - и приносила мне кусочек струделя или ещё что-нибудь.
-Мойше, это тебе.
-Мама, а ты ела?
-Я не хочу.
Я стал вести на мясокомбинате кружок, учил танцевать бальные и западные танцы. За это я получал мешок лошадиных костей. Мама сдирала с них кусочки мяса и делала котлеты напополам с хлебом, а кости шли на бульoн.
Ночью я выбрасывал кости подальше от дома, чтобы не знали, что это наши.
Она умела из ничего приготовить вкусный обед.
Когда я стал много зарабатывать, она готовила куриные шейки, цимес, она приготовляла селёдку так, что можно было сойти с ума.
Мои друзья по Киргизскому театру оперы и балета до сих пор вспоминают: "Миша! Как ваша мама кормила нас всех!"
Но сначала мы жили очень бедно.
Мама говорила: "Завтра мы идём на свадьбу к Меламедам. Там мы покушаем гефилте фиш, гусиные шкварки. У нас дома этого нет. Только не стесняйся, кушай побольше"...
Я уже хорошо танцевал и пел "Варнечкес". Это была любимая песня мамы. Она слушала её, как Гимн Советского Союза. И Тамару Ханум любила за то, что та пела "Варнечкес".
Мама говорила: "На свадьбе тебя попросят станцевать. Станцуй, потом отдохни, потом спой.
Когда будешь петь, не верти шеей. Ты не жираф. Не смотри на всех. Стань против меня и пой для своей мамочки, остальные будут слушать".
Я видел на свадьбе ребе, жениха и невесту под хупой. Потом все садились за стол. Играла музыка и начинались танцы-шманцы.
Мамочка говорила: "Сейчас Мойше будет танцевать". Я танцевал раз пять-шесть.
Потом она говорила: "Мойше, а теперь пой". Я становился против неё и начинал: "Ву немт мен, ву немт мен, ву немт мен?.." Мама говорила: "Видите какой это талант!" А ей говорили: "Спасибо вам, Софья Михайловна,что вы правильно воспитали одного еврейского мальчика. Другие ведь как русские - ничего не знают по-еврейски.
Была моей мачехой и цыганка. Она научила меня гадать, воровать на базаре.
Я очень хорошо умел воровать. Она говорила: "Жидёнок, иди сюда, петь будем"...
Меня приняли в труппу Киргизского театра оперы и балета. Мама посещала все мои спектакли. Мама спросила меня:
-Мойше, скажи мне: русские - это народ?
-Да, мама.
-А испанцы тоже народ?
-Народ, мама.
-А индусы?
-Да.
-А евреи - не народ?
-Почему, мама, тоже народ.
-А если это народ, то почему ты не танцуешь еврейский танец?
В "Евгении Онегине" ты танцуешь русский танец, в "Лакме" - индусский.
-Мама, кто мне покажет еврейский танец?
-Я тебе покажу.
Она была очень грузная, весила, наверно, 150 килограммов.
-Как ты покажешь?
-Руками.
-А ногами?
-Сам придумаешь.
Она напевала и показывала мне "Фрейлехс", его ещё называют "Семь сорок".
В 7.40 отходил поезд из Одессы на Кишинёв. И на вокзале все плясали.
Я почитал Шолом-Алейхема и сделал себе танец "А юнгер шнайдер".
Костюм был сделан как бы из обрезков материала, которые остаются у портного. Брюки короткие, зад - из другого материала.
Я всё это обыграл в танце. Этот танец стал у меня бисовкой. На "бис" я повторял его по три-четыре раза.
Мама говорила: "Деточка, ты думаешь, я хочу, чтоб ты танцевал еврейский танец, потому что я еврейка? Нет. Евреи будут говорить о тебе: вы видели, как он танцует бразильский танец? Или испанский танец?
О еврейском они не скажут. Но любить тебя они будут за еврейский танец".
В белорусских городах в те годы, когда не очень поощрялось еврейское искусство, зрители-евреи спрашивали меня: "Как вам разрешили еврейский танец?". Я отвечал: "Я сам себе разрешил".
У мамы было своё место в театре. Там говорили: "Здесь сидит Мишина мама"...
Мама спрашивает меня: -Мойше, ты танцуешь лучше всех, тебе больше всех хлопают, а почему всем носят цветы, а тебе не носят?
-Мама, - говорю, - у нас нет родственников.
-А разве это не народ носит?
-Нет. Родственники.
Потом я прихожу домой. У нас была одна комнатка, железная кровать стояла против двери. Вижу, мама с головой под кроватью и что-то там шурует. Я говорю:
-Мама, вылезай немедленно, я достану, что тебе надо.
-Мойше, - говорит она из под кровати. - Я вижу твои ноги, так вот, сделай так, чтоб я их не видела. Выйди.
Я отошёл, но всё видел. Она вытянула мешок, из него вынула заштопанный старый валенок, из него - тряпку, в тряпке была пачка денег, перевязанная бечёвкой.
-Мама, - говорю, - откуда у нас такие деньги?
-Сыночек, я собирала, чтоб тебе не пришлось бегать и искать, на что похоронить мамочку. Ладно похоронят и так..
Вечером я танцую в "Раймонде" Абдурахмана.
В первом акте я влетаю на сцену в шикарной накидке, в золоте, в чалме. Раймонда играет на лютне. Мы встречаемся глазами. Зачарованно смотрим друг на друга. Идёт занавес.
Я фактически ещё не танцевал, только выскочил на сцену.
После первого акта администратор подаёт мне раскошный букет. Цветы передавали администратору и говорили, кому вручить.
После второго акта мне опять дают букет. После третьего - тоже. Я уже понял, что всё это - мамочка. Спектакль шёл в четырёх актах. Значит и после четвёртого будут цветы. Я отдал администратору все три букета и попросил в финале подать мне сразу четыре. Он так и сделал. В театре говорили: подумайте, Эсамбаева забросали цветами.
На другой день мамочка убрала увядшие цветы, получилось три букета, потом два, потом один. Потом она снова покупала цветы.
Как-то мама заболела и лежала. А мне дают цветы. Я приношу цветы домой и говорю:
-Мама, зачем ты вставала? Тебе надо лежать.
-Мойше, - говорит она. - Я не вставала. Я не могу встать.
-Откуда же цветы?
-Люди поняли, что ты заслуживаешь цветы. Теперь они тебе носят сами.
Я стал ведущим артистом театра Киргизии, получил там все награды. Я люблю Киргизию, как свою Родину. Ко мне там отнеслись, как к родному человеку.
Незадолго до смерти Сталина мама от своей подруги Эсфирь Марковны узнала, что готовится выселение всех евреев. Она пришла домой и говорит мне:
-Ну, Мойше, как чеченцев нас выслали сюда, как евреев нас выселяют ещё дальше. Там уже строят бараки.
-Мама, - говорю, - мы с тобой уже научились ездить. Куда вышлют, туда поедем, главное - нам быть вместе. Я тебя не оставлю.
Когда умер Сталин, она сказала: "Теперь будет лучше".
Она хотела, чтобы я женился на еврейке, дочке одессита Пахмана. А я ухаживал за армянкой. Мама говорила: "Скажи, Мойше, она тебя кормит?" (Это было ещё в годы войны).
-Нет, - говорю, - не кормит.
-А вот если бы ты ухаживал за дочкой Пахмана...
-Мамa, у неё худые ноги.
-А лицо какое красивое, а волосы... Подумаешь, ноги ему нужны.
Когда я женился на Нине, то не могу сказать, что между ней и мамой возникла дружба.
Я начал преподавать танцы в училище МВД, появились деньги. Я купил маме золотые часики с цепочкой, а Нине купил белые металлические часы.
Жена говорит:
-Маме ты купил с золотой цепочкой вместо того, чтоб купить их мне, я молодая, а мама могла бы и простые носить.
-Нина, - говорю, - как тебе не стыдно. Что хорошего мама видела в этой жизни? Пусть хоть порадуется, что у неё есть такие часы. Они перестали разговаривать, но никогда друг с другом не ругались. Один раз только, когда Нина подмела пол и вышла с мусором, мама сказала: "Между прочим, Мойше, ты мог бы жениться лучше".
Это единственное, что она сказала в её адрес.
У меня родилась дочь. Мама брала её на руки, клала между своих больших грудей, ласкала. Дочь очень любила бабушку.
Потом Нина с мамой сами разобрались. И мама мне говорит: "Мойше, я вот смотрю за Ниной, она-таки неплохая. И то, что ты не женился на дочке Пахмана, тоже хорошо, она избалованная. Она бы за тобой не смогла всё так делать".
Они с Ниной стали жить дружно.
Отец за это время уже сменил нескольких жён. Жил он недалеко от нас. Мама говорит: "Мойше, твой отец привёл новую никэйву. Пойди посмотри." Я шёл.
-Мама, - говорю, - она такая страшная!
-Так ему и надо.
..Умерла она, когда ей был 91 год.
Случилось это так. У неё была сестра Мира. Жила она в Вильнюсе. Приехала к нам во Фрунзе. Стала приглашать маму погостить у неё: "Софа, приезжай. Миша уже семейный человек. Он не пропадёт. месяц-другой без тебя". Как я её отговаривал: "Там же другой климат. В твоём возрасте нельзя!" Она говорит:"Мойше, я погощу немного и вернусь".
Она поехала и больше уже не вернулась...
Она была очень добрым человеком. Мы с ней прожили прекрасную жизнь. Никогда не нуждались в моём отце. Она заменила мне родную мать.
Будь они сейчас обе живы, я бы не знал, к кому первой подойти обнять.
Литературная запись Ефима Захарова.
http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=_O7CQlb_Bng
|
| |
| |
| papyura | Дата: Среда, 22.11.2017, 07:43 | Сообщение # 419 |
|
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1551
Статус: Offline
| Наоми Шемер (1930-2004) – пожалуй, самая значительная из всех песенных композиторов Израиля. Писала она и тексты к своим песням – тексты прекрасные.
Известно, что Наоми сочувствовала идеалам поселенческого движения «Гуш Эмуним» и крайне тяжело переживала последствия капитулянтского соглашения с Египтом, когда была проведена первая в новой истории массовая депортация евреев руками самих евреев...
Песня «Аль коль эле» (Обо всём этом) была написана перед депортацией Ямита и стала символом сопротивления тогдашнему немыслимому предательству – как оказалось, первому в звене других, столь же отвратительных и непоправимых.
Конечно, речь тут идёт о сопротивлении пассивном, печальном; о сопротивлении, больше похожем на жалобу, обращённую к Нему, Свидетелю преступления.
Но даже и в таком, далёком от призыва к борьбе виде песня показалась неприемлемой тогдашней цензуре.
Наоми заставили изменить несколько строчек, вычеркнув слова «את ביתי אל תהרוס» - "не разрушай моего дома". Ей удалось оставить лишь «אל-נא תעקור נטוע» ("не вырывай насаженное") - строку, отсылающую слушателей к стиху из Коэлета (Екклесиаста): «עת לטעת ועת לעקור נטוע» - "время насаждать и время вырывать насаженное" (Коэлет 3, 2).
Вот эта песня в исполнении автора:
https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=hBlEx2bIRNI
и её перевод с иврита Алекса Тарна:
Эту горечь, эту сладость, эту глину, эту плоть
и дитя, мою отраду, сохрани, Господь.
Сохрани очаг убогий, и ручья весёлый плеск,
и любимого в дороге из далёких мест.
Эту вечность, эту малость сохрани, прошу, Господь, –
эту горечь, эту сладость, эту глину, эту плоть.
Не позволь наш дом разрушить, не гаси надежды свет
и верни нам нашу душу, нашу землю, наш завет.
Сохрани родные стены, и покой моей страны
от несчастья, от измены, от большой войны.
Пусть не меркнут окна эти, пусть дозреют все плоды,
пусть не знают наши дети никакой беды.
Эту вечность, эту малость сохрани, прошу, Господь, –
эту горечь, эту сладость, эту глину, эту плоть.
Не позволь наш дом разрушить, не гаси надежды свет
и верни нам нашу душу, нашу землю, наш завет.
Сыплет звёзды мирозданье, шелестит листвою клён,
я задумала желаний до конца времён.
Этот мир – большой, чудесный, эти слёзы, этот смех
и, конечно, эту песню сохрани для всех.
Эту вечность, эту малость сохрани, прошу, Господь, –
эту горечь, эту сладость, эту глину, эту плоть.
Не позволь наш дом разрушить, не гаси надежды свет
и верни нам нашу душу, нашу землю, наш завет.
|
| |
| |
| BROVMAN | Дата: Суббота, 02.12.2017, 10:54 | Сообщение # 420 |
|
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 447
Статус: Offline
| БОЛЬШОЕ СЕРДЦЕ МАЛЕНЬКОЙ ДЕВОЧКИ
12-летняя девочка из Раананы по имени Нив Тальмон, как и многие другие дети в Израиле и во всём мире, собирала карманные деньги в копилку.
Приятно, перебирая в руках монеты и купюры, мечтать о чём-то...
И вот когда в начале этого лета, в копилке у Нив Тальмон собралось, ни много ни мало, 5000 шекелей, сумма не то чтобы астрономическая, но, согласитесь, весьма значимая - для ребёнка - целое состояние ...можно купить себе все, что только пожелаешь....
Наша с вами соотечественница, 12-летняя Нив Тальмон пожелала... пожертвовать все деньги на... благоустройство палисадника и цветочной клумбы под окнами дома семьи погибшего солдата ЦАХАЛа Орона Шауля, чьи останки до сих пор, даже спустя три года после его гибели, удерживаются палестинскими шакалами в Газе и являются предметом отвратительного торга Израиля
с Хамасом.
...Мать Орона Шауля выплакала уже все слёзы.
Три года несчастная женщина ведёт свою нескончаемую войну за право погибшего сына-героя быть
похороненным на родной земле, за право приходить на его могилу, дабы почтить его память...
Естественно, что за это время цветы и палисадник у дома пришли в запустение - семье, сами понимаете, не до ухода за клумбой.
И вот 12-летний ребенок с ангельскими глазами и улыбкой, совершенно с другого конца страны, разбивает свою копилку с пятью тысячами шекелей и тратит их на то, чтобы под домом убитой
горем семьи снова цвели цветы.......
И цветы зацвели!
Девочка Нив Тальмон сама приехала навестить семью Шауль, и мать погибшего солдата призналась, что впервые за эти страшные три года она улыбнулась...
За эти же три года у нас успели посадить за коррупцию бывшего премьера и
выпустить его же...
Успели расследовать десятки других коррупционных скандалов: безеки-шмезеки,
немецкие субмарины....
Ещё сотни, даже не сомневаюсь, ждут своей очереди на разоблачения и расследования..
Посадки, освобождения, политические скандалы и коалиционные кризисы, кто кого и куда натянул....
В Израиле за три дня скучно не бывает, не то что за три года!..
И вот посреди всего этого - маленькая история о девочке из Раананы. С такой большой душой и таким большим сердцем..
Коррупция, к сожалению, продолжится.
Пересажают с десяток очередных мэров, кабланов, дельцов, аферистов...
Кого-то поймают за домогательства, кто-то выиграет праймериз..
Про поступок девочки Нив скорее всего забудут.
И только мама Орона Шауля ז"ל будет ждать домой сына, глядя на снова растущие под окнами цветы.
Это Израиль, ребята... Он разный!
И одна маленькая 12-летняя девочка своей добротой может изменить нас с вами!
Всех!
Дай ей Б-г огромного здоровья и человеческого счастья!
Амен!
|
| |
| |
|
