Город в северной Молдове

Пятница, 29.03.2024, 07:28Hello Гость | RSS
Главная | еврейские штучки - Страница 33 - ВСТРЕЧАЕМСЯ ЗДЕСЬ... | Регистрация | Вход
Форма входа
Меню сайта
Поиск
Мини-чат
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
ВСТРЕЧАЕМСЯ ЗДЕСЬ... » С МИРУ ПО НИТКЕ » еврейские штучки » еврейские штучки
еврейские штучки
BROVMANДата: Суббота, 25.05.2019, 17:12 | Сообщение # 481
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 447
Статус: Offline
замечательный перевод известного стихотворения!
спасибо!
 
РыжикДата: Среда, 29.05.2019, 14:33 | Сообщение # 482
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 294
Статус: Offline
После недавнего скандального задержания полицией раввина Дова Лиора известный адвокат Йорам Шефтель заявил, что в данном случае имела место явная дискриминация, когда израильская судебная система подвергает преследованию одних, игнорируя при этом преступления других.
В качестве примера Шефтель привел отказ предать суду Йоси Бейлина, одного из «архитекторов» соглашений Осло, которого, как считает адвокат, следует обвинить в государственной измене, что по израильскому законодательству карается смертной казнью.

Комментируя задержание рава Лиора в интервью ИА «Аруц-7», адвокат Шефтель рассказал об упорном нежелании юридических советников правительства в течение многих лет начать судебное преследование Йоси Бейлина за тяжкие преступления...
Задержание  же раввина Лиора, по его словам, «было бессмысленным актом».

Адвокат Шефтель напомнил, что в Израиле смертную казнь никто не отменял, и она может быть применена, к примеру, к «преступникам Осло», таким как Бейлин, который «открыто действует с целью лишения Израиля суверенной территории, на первом этапе Восточного Иерусалима, всех святых мест в Израиле и Голанских высот, - сказал Шефтель.
В Государстве Израиль существует закон, который гласит:
тот, кто действует с целью отдачи суверенной территории страны должен быть предан смерти за измену.
Люди думают, что мы отменили смертную казнь, но есть два правонарушения в Израиле, наказуемые смертью: закон против нацистов и закон, принятый Кнессетом в 1959 году, который защищает территориальную целостность страны».


По словам адвоката, он в течение многих лет обращался к юридическому советнику правительства с требованием начать судебное преследование тех «предателей», но всякий раз получал отказ.
Ему отвечали, что этот вопрос должен быть представлен на общественное обсуждение и не является предметом судебного разбирательства и уголовного судопроизводства.
В этой связи Шефтель задаётся вопросом, почему в таком случае подобный подход не был применён к раввину Лиору. Его задержание он назвал селективным применением правосудия, что, по его словам,  напоминает «мрачные антисемитские времена».

«Задержание раввина Лиора и отказ в вызове для допроса  Бейлина и левых лидеров по поводу их ежедневных актов предательства, - это дискриминация, - заявил Шефтель. - Различие в отношении в двух этих случаях постыдно и позорно, и неудивительно, что у восьми из десяти евреев нет ни грамма доверия к  израильской  судебной системе».
 
БродяжкаДата: Среда, 29.05.2019, 19:42 | Сообщение # 483
настоящий друг
Группа: Друзья
Сообщений: 710
Статус: Offline
надо было ещё в 1994-м ПОСАДИТЬ Сёму Перского (если так страшно было казнить государственного преступника с еврейской кровью на руках!)

но оказалось, что "некоторые" вообще неподсудны...а жаль, порядка было б намного больше не в пример нынешнему.
значит правильно граждане НЕ ДОВЕРЯЮТ ни судьям, ни правительству...а за импотента болтливого голосуют только друзья и родственники тех, кого он пристроил на места"квиютные".


и, кстати, это ведь именно Биби-предатель отдал Хеврон арабским бандитам!
ПОЧЕМУ же его не судили, а?!.............
 
BROVMANДата: Четверг, 13.06.2019, 17:19 | Сообщение # 484
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 447
Статус: Offline
 "ПИР СТЕРВЯТНИКОВ"

После победы поле битвы достаётся воронью, шакалам и мародёрам...

Мародёрство — незаконное присвоение чужого имущества в атмосфере безнаказанности в определённых бедственных ситуациях.

Основным событием прошедшей недели явилось отклонение правительством и Кнессетом законопроекта о повышении размера минимальной зарплаты.
Соглашение между Гистадрутом и министерством финансов о поэтапном повышении размера минимальной зарплаты в Израиле до 4600 шек. в мес. было достигнуто в 2006 г.
Тогда же размер минимальной зарплаты был повышен до 20,7 шек. в час, что при полной рабочей неделе составляет 3850 шек. в мес.
Результатом этого повышения стало создание дополнительного числа рабочих мест за счет увеличения внутреннего потребления, так как люди, получающие минимальные зарплаты немедленно тратят прибавку на приобретение самых необходимых товаров.
Дальнейшее повышение было приостановлено из-за кризиса...

Сейчас, когда объявлено, что Израиль вышел из кризиса, А.Перец, инициатор этого процесса, предложил вернуться к нему. Тем более, что за это время из-за стремительного роста цен и введения правительством дополнительных налогов прожить на минимальную зарплату стало совершенно невозможно. 
Министерская комиссия по законодательству одобрила повышения минимальной зарплаты на первом этапе на 250 шек. в месяц. Это решение вызвало яростный протест со стороны министерства финансов и премьер-министра.
Что только не говорил министр финансов Ю. Штайниц! Разрушится система безопасности, так как придется сократить военный бюджет. Что пострадает система образования и здравоохранения, так как придется провести сокращения и там.
В общем катастрофа.


И всё из-за того, что людям, которые не могут свести концы с концами добавят по 250 шек. в месяц...
Сегодня в Израиле от 700 тыс. до миллиона работающих получают минимальную оплату труда. Немалый процент среди них составляют выходцы из бывшего СССР. Однако законопроект был провален благодаря тому, что партия НДИ вначале поддержавшая его в последнюю минуту изменила свою точку зрения и её представители все до единого проголосовали против повышения мин. зарплаты.

Попробуем разобраться в происходящем.

Кризис в Израиле закончился несколько своеобразно: в соответствии с отчетом банка Израиля результатом кризиса явилось дальнейшее увеличение разрыва в доходах с одной стороны и резкое увеличение числа миллионеров в Израиле — с другой.
При этом многие миллионеры разбогатели не потому, что они работают лучше других, а потому что власть искусственно создает для них условия для обогащения.
По скорости прироста числа миллионеров Израиль вышел на третье место в мире, обогнав Россию. Вместе с тем в Израиле самый большой процент людей, живущих ниже уровня бедности среди развитых стран. Вопреки сложившемуся стереотипу, почти 70% семей, живущих ниже черты бедности составляют семьи, где один или два члена семьи работают.
Происходит это на фоне вымывания среднего класса. То-есть мы движемся к ситуации, характерной дла стран третьего мира - узкий круг супербогатых и масса нищих при коррумпированной бюрократии...

Не так давно произошёл очередной скандал, связанный с зарплатами руководителей некоторых израильских компаний и банков, которые превышают миллион шек. в месяц.
При этом приводился пример одной из компаний сотовой связи, в которой из 2000 работников 60% получают минимальную зарплату, однако директор её получает 1400 000 шек. в мес. (один миллион четыреста тысяч).
И министр финансов и премьер-министр, и управляющий банком назвали эту ситуацию скандальной. НО, когда был подан законопроект, увязывающий максимальную зарплату руководителей с зарплатой их работников, лично Б.Нетаниягу добился его передачи в комиссию, в общем утопил, несмотря на то, что все экономисты, комментирующие этот законопроект, его одобрили. Необходимо также иметь в виду, что речь идёт о компаниях, подпадающих под определение общественных.

Взамен повышения мин. зарплаты правительство предлагает, так называемый «отрицательный подоходный налог», т.е. государство обещает через налоговое управление доплачивать нуждающимся определенные суммы...
Но, во-первых эта система уже действует в ряде районов Израиля и по данным 2-го канала помощь смогли получить не более 40% тех кому она положена. Причина — бюрократия.
Во-вторых рабочий комитет налогового управления уже заявил, что он требует увеличить число работников. Значит новая орава чиновников и ...  появляется возможность министрам пристроить на непыльные должности сотни своих, которые будут делать, то что они только и умеют —
 делить.
В-ретьих - и это самое главное: вместо того, чтобы дать человеку возможность получить за свой труд достойную зарплату, которая позволит ему обеспечить минимально необходимым свою семью, нас хотят в очередной раз унизить, поставив в зависимость от бюрократии.

Захотим — дадим, захотим- отберём.
В этом главный смысл этой идеи -
 будете громко возмущаться, аннулируем доплату...

Когда Нетаниягу резко сократил пособия на детей, он заявил, что вместо возврата пособий будет введено бесплатное горячее питание в школах.
Ввели?
Нет конечно.
 
Денег в казне для детей нет!

Сократив пособия на детей и заморозив минимальную зарплату, правительство ввергло в нищету массы людей, причем людей работающих.
В итоге дети не могут посещать кружки - всё платное и цены растут.
Дети не могут посещать летние кайтанот, болтаются на улицах и растёт молодежная преступность.

Я вспоминаю один из телерепортажей из Петах Тиквы, в котором еврейский мальчик из эфиопской общины в ответ на вопрос о чём он мечтает, ответил, что его самая большая мечта хоть один раз попасть в бассейн...
Это происходит в Израиле в 2010 году...


А на что же у правительства деньги есть?!.

В Израиле одно из самых больших в мире правительств и половина - паразиты, без портфеля, а содержание аппарата этих бездельников обходится в сотни миллионов шек. в год.

Наиболее ярким примером такого паразитизма является создание министерства пропаганды во главе с Ю. Эдельштейном. Его бюджет составляет 60 млл. шек. в год. За полтора года оно израсходовало 90 млн.шек...
«Этим министерство нагло демонстрирует – мы не работали, не работаем и работать не собираемся», пишет М.Беленький.
За это время были «флотилии мира» в Газу, бойкот израильских товаров в Европе и т.д.

Куда уходят десятки млн. шек. можно только гадать. При этом Ю. Эдельштейн не стесняется появляться на телеэкранах как министр пропаганды.
Он голосовал и против повышения минимальной зарплаты.

В начале нынешней каденции зарплата министров, депутатов Кнессета, крупных чиновников и судей была повышена на 7(семь) процентов, что составляет около трех тысяч шек. в мес.
По сообщению сайта zman.com в конце июня зарплата министров повысилась еще на 2 (две) тыс. шек. в мес.
Любопытно посмотреть за счёт чего она была повышена.
Министры перевели свои персональные автомобили в категории машин по обеспечению безопасности, тем самым уменьшив сумму своего налога на две тысячи в мес.

И эта шайка хитрованов, которые не успев занять кресла ломают головы над тем, как обуть государство хоть на пару тысяч называется правительством Израиля!?

Вглядываясь в лицо С. Мисежникова, который, выступая на 9-м канале оправдывал позицию НДИ, я думал о том, что он, представитель молодого поколения политиков, по степени лживости и цинизма ничуть не уступает старшим "товарищам".
Как говорил герой популярного водевиля: «Таке мале, а уже француз».

Объясняется это очень просто: продвинуться в политической системе Израиля может только тот, кто вписан в эту систему, независимо от других способностей.
Поэтому, Мисежников, получивший за 1,5 года работы министром две добавки к нехилой зарплате голосует против ее повышения нищим. Тем самым он демонстрирует преданность системе и абсолютное отсутствие совести и, следовательно, имеет шансы на карьерный рост.

Откуда же берутся новые миллионеры. Основное их количество - это строительные подрядчики и руководители банков.


Правительство Нетаниягу остановив строительство в Иудее, Самарии и Иерусалиме невероятно взвинтило цены на жильё.
По заявлению минфина в Израиле нехватает как минимум сто тысяч квартир. При замораживании минимальной заработной платы расходы строительных подрядчиков не увеличились, цены же на квартиры и, соответственно, прибыли выросли в разы...
Отсюда рост и миллионеров и коррупции в этой сфере!

В строительстве около 80% работающих получают минимальную зарплату, а
 повышение её приведёт к уменьшению сверхприбыли кабланов, стремящихся получить подряды на строительство жилья и готовых платить огромные взятки, дабы успеть хапнуть, пока правительство запрещает массовое строительство...
По данным полиции в прогремевшем скандале с Иерусалимским проектом «Холиленд» сумма взяток, выплаченных кабланами чиновникам Иерусалимского муниципалитета составила не меннее 30 (тридцати) млн. шек. Показательно, что для строительства «Холиленда» пришлось ликвидировать туристический объект и перенести, находящийся там макет второго Храма.


Так может быть в этом и есть истинная причина замораживания - за счёт ограбления населения путём искусственного взвинчивания цен на жильё обогатить группы приближённых.
Соответственно наживаются банки на огромных машкантах. Иначе, где взять деньги на миллионные зарплаты директорам!?

В своё время прогремела афера с приватизацией госпредприятий, при которой израильские миллиардеры братья Офер недоплатили государству сотни млл. дол. Правда позже они взяли на работу в свою империю бывших министра финансов и председателя экономической комиссии Кнессета, протолкнувших эту сделку...
Шум постепенно стих — деньги остались.
В карманах братьев Офер.

Много писалось и о том, как обращаются с бюджетом в министерстве обороны, когда Э.Барак в Париже останавливается в гостиничном номере, который не смогли оплатить нефтяные шейхи Персидского залива.

Или как пресс-секретарь ЦАХАЛа Нахман Шай, ныне ведущий депутат Кнессета от Кадимы, проработав 3 года получил от армии компенсацию и пенсию за 8 лет...

Поэтому много лет не удается провести закон о выходе на пенсию нестроевых офицеров ЦАХАЛа (служащих финансовых, кадровых и пр. служб) не в 45, а в 55 лет, что позволило бы сэкономить немалые средства.
Вместо этого Нетаниягу, будучи министром финансов, повысил возраст выхода на пенсию всем остальным, а пострадали от этого прежде всего те же бедняки, не имеющие государственных пенсий...
В случае, если карьера Ю.Эдельштейна в политике не сложится, сладко жрать и мягко спать ему помогут не несчастные бедняки, а мультимиллионер Нимроди, пристроив его в одну из своих компаний и значит, если тому невыгодно повышение минимальной зарплаты, Эдельштейн никогда не проголосует за.

Новый проект бюджета предусматривает новые налоги, которые прежде всего ударят по малоимущим. Растут цены на воду. Растут цены на бензин...
В проекте бюджета есть пункт, предусматривающий свертывание программ социального жилья. Это в условиях такого роста цен!

На лжи об обещании социального жилья сделали карьеру Щаранский и Эдельштейн, Солодкина и Ландвер.
Сегодня они по нескольку раз сменив хозяев, голосуют за его свёртывание.

Ожидается и повышение платы за обучение в университетах.
Одновременно - по сообщению газеты «Вести»  - с 1-го января 2011 года зарплата министров и депутатов вырастет еще на три тысячи шек. в мес.

Анализируя отказ правительства повысить минимальную зарплату, профессор экономики Тель-Авивского университета Бен-Давид – пишет в статье «Что происходит с экономикой, когда правителям наплевать на рядовых граждан», что в период с 1950 по 1972 год Израиль был бедной страной и стал объектом арабского террора.
Но даже в тех условиях - правительство делало крупные инвестиции в инфраструктуру и человеческий потенциал, в том числе построив 7 университетов.
Нынешняя ситуация, когда Израиль неизмеримо богаче, характеризуется пренебрежением: школьное образование резко ухудшилось, и в настоящее время его уровень считается одним из самых низких среди стран Запада. Строить университеты и научно-исследовательские институты прекратили, а количество штатных единиц преподавателей и исследователей в таких ведущих вузах страны, как Еврейский университет в Иерусалиме и Тель-Авивский университет, сегодня ниже, чем 35 лет назад.
В Хайфском Технионе сегодня на одну (!) штатную единицу больше, чем в 1973 году.

Когда страна длительный период страдает от низкого уровня жизни, бедности и главное, несправедливого распределения доходов, в долгосрочной перспективе она рискует не выжить – под угрозу ставится само её существование, - говорит профессор Бен-Давид.

Для людей, стоящих во главе государства в то время главным было его укрепление.
Для нынешних — государство не более, чем средство для карьеры и личного обогащения!

Вот как оценивает происходящее журналист газеты «Вести» Я. Шаус: «Эти откормленные особи, рассевшиеся на всех ветвях власти, напоминают не диковинных птиц, а инопланетян. Они с холодным любопытством оглядывают местное население и прикидывают как получше использовать его для укрепления своей высокоразвитой цивилизации».

И пока сохраняется партийная избирательная система, приводящая к власти стервятников ситуация будет только ухудшаться.
Даже, если в Израиле откроют самые крупные в мире запасы нефти и газа положение не изменится. Инопланетяне, как саранча, сожрут всё!..


Яков Сегал

22 июля 2010


Сообщение отредактировал Марципанчик - Четверг, 13.06.2019, 18:19
 
СонечкаДата: Пятница, 28.06.2019, 11:04 | Сообщение # 485
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
уж скоро ДЕВЯТЬ лет как написана статья эта, а воз - как говорится - и ныне там...

-*-*-*-*-*-*-*

ладно уж, прочитайте-ка другие воспоминания - весьма интересные и замечательным человеком нам оставленные, но ... сначала небольшое предисловие:



Светлая память Иону Дегену. Погибал он не раз, но прожил 92 года.

К этому имени страшно подобраться, даже если ты написал восемь книг и в кармане твоей помятой рубашки удостоверение парижского ПЕН-клуба за № 568.

Для меня Ион – современный Леонардо да Винчи.
Да... да... из того же виноградника. Преувеличиваете, господин-месьё... Ни в коем, ну сами посудите...
Герой Великой Отечественной... Солдатами – не рождаются! А этот родился.
Танковый ас! Официально – 16 подбитых немецких танков, неофициально – ещё десяток подбросьте (подбейте).
После диких танковых боёв прибавьте лучшее стихотворение той же войны – «Мой товарищ в смертельной агонии...» Поэт – с четырьмя большими (буквами).
«Не зови понапрасну друзей...»
Вся «пятая колонна» в этой одной шестой части света вздрагивала и повторяла эти восемь строк, которые стали известны ей только через сорок лет после того адского боя.
Все кто «шелестел страницами», все кто отмечал «девятого», все кто не «шелестит» уже и не отмечает... не могут забыть этой второй «декабрьской» строки: «Дай-ка лучше согрею ладони я / над дымящийся кровью твоей».
Так убийственно спокойно. Всего восемь строк. И вся война – в этих «холодных ладонях».

Антагонист смерти – жизнь. И Ион решает стать врачом.
1951 – Деген хирург, ортопед одной из больниц Киева. Он сшивает артерии, меняет суставы, выпрямляет разбитые жизнью и выбитые обстоятельствами «коленные чашки», тибиальные кости и, как апофеоз его военного прошлого: «ты не ранен, ты просто убит»...
18 мая 1959 года осуществляет первую в медицинской практике успешную реимплантацию верхней конечности – предплечья!


С ума сойти!
В шестидесятых-семидесятых годах, в Киеве, чтобы попасть к нему в руки, лечь к нему на операционный стол – десятки и сотни людей стояли в очереди, как за «докторской колбасой» (2 рубля 42 копейки – кило, простите, цену ещё не снизили?).

В 1977 на Киевском вокзале «Агицын паровоз» давился паром и «пятым пунктом», готовясь тащить спецсостав в Израиль.
На перроне двести человек пришли проводить Иона.
В это же самое время председатель какого-то там совета Украины обратился к председателю «чистых рук и холодных сердец»: «Почему это у вас этот еврей-хулиган Деген ещё на свободе? Ускорьте!»
Ускорили... но это в прошлом...

В настоящем Ион – писатель. Мощный. И писатель – от Бога.
12 книг – «колен», среди которых «Голограммы» – незабываема.
Странная штука жизнь...
В своё время, когда Вика Некрасов – тоже ничего себе пером... – один послевоенный «взвод» киевских друзей-фронтовиков... каждое «девятое» закладывали за воротники гимнастёрок и послевоенных пиджаков свои «положенные» сто грамм, чокались оловянными (кружками), варили гречку с тушёнкой в киевском корпункте «Литгазеты», Вика даже не догадывался (а может быть, и не хотел), что рядом с ним – «Ну, поехали!» – «закладывает» тоже писатель... Ион Деген... и какой!

Дорогой читатель (впрочем, если таковой имеется).
Влезай в «Голограммы»! Не пожалеешь!

В. Загреба

---------------------------

Из цикла «Совдепия!»

Предусмотрительность

Диалог этот состоялся в 1943 году. Товарищ Щербаков – секретарь ЦК ВКП(б) по пропаганде, он же – начальник Главного политического управления Красной армии, он же – директор Совинформбюро, вызвал к себе редактора армейской газеты «Красная звезда» Давида Иосифовича Ортенберга.
– Что-то у вас в газете слишком много корреспондентов определенной... национальности.
– Уже сделано, – по-военному отрапортовал Ортенберг.
– Что сделано? – спросил Щербаков.
– Двенадцать погибли на фронте.

Охота

Посреди крохотного скошенного поля на увядшей ржаной стерне столбиком стоял заяц. Его отчаянный крик не заглушала бешеная стрельба. С четырех сторон поля в зайца палили из всех видов оружия.
Я тоже вытащил парабеллум, но устыдился и спрятал пистолет в кобуру.
Охота завершилась убийством старшины из стрелковой дивизии. Пуля, правда, почему-то попала в него не спереди.
А заяц, слава Богу, убежал.
С того дня я невзлюбил охоту.

Придурок

Морозные узоры на окне напоминали скелет. Иногда мне казалось, что это смерть дежурит у моего изголовья.
Гипс мешал повернуться в его сторону. Так и не увидел ни разу. Но, как и все, возненавидел его с первой минуты.
В палате умирали молча. А он что-то бормотал, плакал, звал какую-то Свету.
Мы знали: так не умирают. Просто придурок. Ох, и хотелось запустить в него графином. На рассвете он вдруг запел:

Не для меня придёт весна...

Здорово он пел! Чёрт его знает, почему эта нехитрая песня так взяла нас за душу.
Никогда – ни раньше, ни потом не слышал я, чтоб так пели.

И дева с русою косою
Она растёт не для меня...

И умолк.
Тихо стало в палате. Капитан, тот, который лежал у двери, сказал:
– Спой еще, придурок.
А он молчал. И все молчали. И было так тоскливо, хоть удавись.
Кто-то застучал по графину. В палате не было звонков.
Пришла сестра. Посмотрела и вышла. Пришла начальник отделения. Я знал, что она щупает у Придурка пульс... 
Потом санитары накрыли его простыней и вынесли.

Потеря

Много потерь было в моей жизни. Я старался как можно быстрее вытравить память о них. Не думать. Не жалеть. Зачем изводить себя, если нельзя ни исправить, ни вернуть?
И все же одна потеря...
На Кавказе шли бои. Война – как скажет мой трёхлетний сын, это плохая тетя.
Но нет соответствующего эпитета, когда пишешь: «бой на заснеженном перевале на высоте более трёх километров». Для этого люди ещё не придумали нужного слова.
Ко всему, мы страшно голодали.
В течение пяти дней у меня во рту не было ни крошки съестного, если не считать сыромятного ремешка танкошлема. Незаметно за три дня я сжевал его до основания.
И сейчас, много лет спустя до моего сознания дошла простая истина: был ведь и второй ремешок. С металлической пряжкой. Пряжку можно было срезать. Можно было съесть ещё один ремешок.
Никогда я не прощу себе этой потери.

Справедливость

К весне 1933 года, когда голод стал уже невыносимым, мама решила расстаться с последней ценностью, оставшейся после смерти отца. За обручальное кольцо она принесла из Торгсина муку, масло и сахар.
Можно было одуреть от запаха готовившихся в духовке сдобных булочек.
Вечером мама ушла в больницу на ночное дежурство.
Неполных восьми лет, но единоличный хозяин в доме, я пригласил своих многочисленных друзей, бойцов нашей уличной дружины, таких же изголодавшихся, как я. Не знаю, где, в какую эпоху был пир, подобный этому.
Утром, когда мама вернулась домой после бессонного дежурства, в доме не было ни единой булочки. Мама била меня смертным боем.
Я кричал от боли и плакал от обиды. Гены добра и справедливости предопределили моё поведение. Поэтому я не мог понять, за что мне доставались эти тяжкие побои.
Но сегодня, много-много лет спустя, верховный суд моей совести маму тоже признал невиновной.

Жертва пропаганды

После Шестидневной войны в Советском Союзе циркулировал анекдот:
– Рабинович, почему вы не гладите брюки?
– Понимаете, включаешь телевизор – Израиль, включаешь радио – Израиль, так я уже боюсь включать утюг...
Пришёл ко мне на прием пациент. На амбулаторной истории болезни значилось: Израиль Давидович Юровский.
До него на приёме у меня была пациентка. Сейчас, что-то вспомнив, она вернулась в кабинет. Взгляд её упал на амбулаторную карточку.
– Боже мой, и тут Израиль.
Она безнадёжно махнула рукой и вышла, так и не спросив ни о чём.

Не плюй в колодец

Старый врач всё реже бывал в хорошем настроении. У жены нет зимнего пальто. Полученная недавно трёхкомнатная квартира стала теснее после рождения внука. А что будет, когда и вторая дочь выйдет замуж?
В отделении появились два новых врача, кандидаты наук.
Их ещё на свете не было, когда он окончил университет. И вот, пожалуйста, больные тянутся к ним, а не к нему, опытнейшему врачу.
Его тоже всегда считали талантливым и перспективным. И диссертацию он мог защитить. Но так уж сложилось. Быт. Война. И снова быт.
А тут ещё этот нудный больной со своими жалобами.
– Что вы принимали?
Больной подробно перечислил все лекарства.
– Какой идиот это всё назначил?
– Вы, доктор...

Из цикла
 «Америка!»

Точка зрения

Просторная женская уборная огромного шопинг-центра оглашалась радостной песней двухлетнего карапуза, которому мама меняла подгузник. Мелодия, по-видимому, принадлежала исполнителю.
Из кабины вышла дородная дама, окинула певца задумчивым взглядом и тихо сообщила пространству:
– Хоть кто-то счастлив.

Щедрость миллионерши

Об очень богатых людях говорят, что они не в состоянии сосчитать своих денег.
Владелица роскошной виллы в горах возле Лос-Анджелеса до последнего цента знала количество десятков миллионов долларов на своём счёте в банке.
Она смотрела, как солнце медленно утопало в океане, когда зазвонил телефон.
– Из Нью-Йорка. Коллект. Вы согласны оплатить разговор? – спросила оператор.
– Кто звонит? – спросила владелица телефона.
Пayзa.
– Ваша дочь, – ответила оператор.
– Если это не срочно, пусть напишет.
Может быть, именно так становятся мультимиллионерами?

Из цикла
 «Родина»

Свой

Мы сидели с женой на переднем сидении. На остановке в автобус поднялся солдат с винтовкой М-16 через плечо. Автобус тронулся. Солдат схватил рукой поручень, чтобы сохранить равновесие. Винтовка мешала ему достать из кармана деньги. Он снял М-16 и со словами «Подержи, пожалуйста» вручил мне оружие.
Слово «пожалуйста» я уже знал. Об остальном догадался.
Солдат получил билет, забрал у меня винтовку и кивнул в знак благодарности.
Язык жестов я понимал лучше иврита, который начал изучать пять дней назад.
Но дело не в языке.
Вручить оружие совершенно незнакомому человеку?!
Бывший офицер Красной Армии всю дорогу переваривал событие и никак не мог переварить.
Жена, видя мои душевные мучения, со свойственной ей логикой восстановила золотое равновесие во мне и в окружающем мире.
– Это ведь так просто. Он увидел, что ты свой.

Другая цивилизация

Бригадный генерал внимательно осматривал шеренгу парашютистов перед прыжками.
На нём такое же обмундирование, как на его солдатах. У него за спиной такой же ранец парашюта. Генерал остановился перед высоким ладным парнем. Он потянул на себя лямку недостаточно затянутого ремня.
Моше, сейчас ты прыгнешь и убьёшься. Позвонит твоя мама. Что я ей скажу?
Парень смущенно затянул ремни. Я смотрел. Я слушал.
Я уже понимал каждое слово, произнесенное генералом на иврите.
Но я ничего не понимал.
Я представил себе, как бы я перекрутил ремень у своего солдата и вкатил бы ему столько нарядов вне очереди, сколько раз мне удалось бы перекрутить ремень.
А тут «позвонит твоя мама». И это в самом отборном подразделении!
Я ничего не мог понять.

Низложение короля

В любой компании он громогласно утверждал свою центральность. Анекдоты сыпались из него, как пшено из порванного мешка. Кульминацией остроумия был отлично отработанный номер. Игриво поглядывая на женщин, он выдавал:
– У меня нет самого главного, что должно быть у мужчины.
После непродолжительной паузы он похлопывал себя по карману и добавлял:
– У меня нет денег.
И в этот раз, выбрав благоприятный момент, он произнес:
– У меня нет самого главного, что должно быть у мужчины.
Тут же один из гостей спросил:
– А деньги хотя бы у тебя есть?..

Сила привычки

Яэль опаздывала безнадежно. Такси – словно вообще нет такого транспорта.
Проголосовала и села в остановившийся автомобиль. Водитель – внешне симпатичный мужчина средних лет. Иврит слабоват, с тяжелым русским акцентом. Обрадовался, узнав, что Яэль – продавщица в крупном универсальном магазине.
– Ну, теперь у меня будет протекция!
– Какая протекция? – удивилась Яэль.
– Ну, если появится какой-нибудь дефицит.
– А что это – дефицит?
– Ну, то, что у тебя под прилавком.
– Под прилавком? Под прилавком у меня бутерброды и кофе, которое я приношу из дома.
– Бабушке своей расскажи!

Яэль попросила остановить автомобиль и вышла.
Чёрт с ним, с опозданием. Она очень боялась сумасшедших...

Из цикла
 «Новые голограммы»

Цветоощущение

Фима задумался и проехал на красный свет. Мощная трель милицейского свистка захлестнула его, как аркан – шею мустанга.
С повинной и тремя рублями в руке Фима направился к автоинспектору. Лейтенант уставился на Фимин шнобель, будто не замечая приготовленной взятки.
– Та-а-а-к. Так что вы сделали?
– Виноват, товарищ лейтенант, нарушил.
– Я спрашиваю, что вы сделали?
– Ну, я же говорю: нарушил.
– Что нарушили?
– Ну, поехал на красный свет.
– На какой?
– Ну, я же говорю: на красный.
– На красный? Чего же вы суете мне зелёную?..
Фима спрятал в карман трояк, извлёк десятку и вручил её автоинспектору.
– Это правильно, – сказал лейтенант. – Если садишься за руль, надо различать цвета...

Не заживающее опасение

Завтрак в ресторане фешенебельной гостиницы на Мёртвом море. Немыслимое изобилие и разнообразие вкусной еды. Самообслуживание. Официанты непрерывно пополняют медленно опустевающие блюда.
Старушка с пятизначным номером-татуировкой на сморщенной коже высохшего предплечья – опирается на пожилую женщину.
– Визьмы молоко.
– Мама, зачем тебе сейчас молоко? Потом возьмём.
– Ни, потом нэ будэ.

Доказательство

Собрание партийного актива Сталинского района города Киева в 1937 году. Клеймят врагов народа. В третьем ряду поднялась крупногабаритная дама:
– Среди нас находится помощник бывшего наркома здравоохранения, презренного врага народа Канторовича, некий Лев Медвидь. Я по глазам вижу, что он тоже враг народа. Я предлагаю исключить его из партии.
– Ставлю на голосование, – объявил председатель.
– Почекайтэ, – поднялся доктор Медвидь, украинский парубок, в своё время замеченный наркомом Канторовичем и выбранный им в помощники. – Дайтэ мени сказаты.

– Нечего! Всё и так ясно! Исключить! – завопила аудитория.
– Та я не про себэ, – спокойно заявил доктор Медвидь. – Я про цю жинку.
Про эту женщину?
Другое дело. Дать ему слово.
Доктор Медвидь, не торопясь, поднялся на сцену, посмотрел в зал, нацелил указательный палец в ту самую крупногабаритную даму и очень убедительно сказал:
Ця жинка блядь. Я по очам бачу.
Хохот грохнул в аудитории.
Так Лев Иванович Медвидь спас себя от исключения из партии и всего, что могло за этим последовать.

Критерий

Маленький сухонький еврей. Но ручищи! Такие вызвали бы удивление, будь они даже у богатыря. Еврей перехватил мой взгляд и улыбнулся:
– С детства вкалываю. Я этими руками третий дом себе строю. Два оставил в Советском Союзе. А сейчас в Израиле третий заканчиваю.
– И не жалеете, что оставили там два дома?
– А чего жалеть? Там за свою зарплату я мог купить тридцать поллитр водки. А тут – триста. И не поллитр, а по семьсот пятьдесят грамм...

Завещание

В Иерусалиме умирал старый еврей. Скорбящие сыновья окружили ложе. Отец вручил заклеенный конверт старшему сыну.
– Через несколько минут я уйду в другой мир. Немедленно вскроете конверт и выполните мою волю. А это второй конверт. Вскроете его сразу же после похорон.
Третий конверт у нашего адвоката. Он сообщит вам мою волю.
Старый еврей скончался ещё до того, как сыновья успели понять, о чём идёт речь...
Здесь же, у ложа покойника они вскрыли первый конверт. «Я требую, чтобы меня похоронили в носках» – прочли сыновья содержимое конверта.
Но ведь это невозможно! Это нарушение еврейских законов! И всё же следует выполнить пожелание отца.
Все усилия сыновей, все их бесчисленные обращения к религиозным авторитетам, все попытки, в конце концов, за любые деньги купить разрешение нарушить закон, установленный Торой, оказались тщетными.
Не удалось похоронить отца в носках. Над свежей могилой сыновья вскрыли второй конверт.

«Дорогие мои дети, – написал отец, – у вас была возможность убедиться в том, что ваш отец был не только миллионером, но и религиозным евреем. Ваш отец отлично знал, что наша религия требует предать земле голый труп, завёрнутый в саван.

Я просто хотел вам напомнить, что даже миллионер на тот свет не может взять с собой несчастной пары носков».

Дни Москвы

Количество моих необычных встреч уже давно зашкалило за все возможные вероятностные пределы. И сейчас, сидя рядом с женой в последнем ряду мемориала Красной Армии на берегу Средиземного моря в Нетании, вполуха слушал речи официальных лиц, посвящённые дням Москвы в Израиле.
У грандиозного памятника собрались ветераны Красной Армии, в среде которых я был, вероятно, самым молодым, и приехавшие из Москвы ветераны Советской армии, воевавшие в Афганистане и на Кавказе.
Скука исчезла мгновенно, как только мужской хор Сретенского монастыря запел (а капелла) песни времени Отечественной войны.
Это действительно были молитвы!
Солнце уже погрузилось в море. Ветераны поспешили к автобусам.
Опекавший меня интеллигентный и симпатичный представитель правительства Москвы ввёл нас в роскошный ресторан гостиницы «Рамада», когда уже за всеми столами почётные гости держали в руках бокалы или рюмки.
За одним из столов оказалось три свободных места. Их заняли моя жена, представитель правительства Москвы и я.
Напротив меня сидел мужчина средних лет с Золотой звездой Героя Российской Федерации. Разговорились. Он депутат Московской городской думы, бывший полковник, воевавший на Кавказе. Кроме нас с женой, за столом из десяти человек ещё одна израильтянка, заместитель мэра Ашкелона. Все остальные – москвичи.
Чиновник из правительства Москвы представил меня.
Тут же с рюмкой в руке ко мне подскочил относительно молодой человек:
– Дорогой! Я пью за вас, за ваше здоровье, за ваше долголетие. Мой дед тоже был танкистом. Орлов. Может быть, вы слышали?
– Орлов? Сергей Орлов?
– Да, – с удивлением ответил внук.
Я поставил на стол бокал с чудесным вином, взял стопку водки, выпил и начал декламировать: «Его зарыли в шар земной, а был он лишь солдат. Всего, друзья, солдат простой, без званий и наград». Сергей Орлов!
Я рассказал внуку, Степану Орлову, кандидату экономических наук, депутату Московской городской думы, как летом 1945 года его дед, замечательный поэт, ещё один, кроме Константина Симонова, был опознан мною среди примерно тридцати или сорока незнакомых людей, сидевших в небольшом зале.
Все они имели отношение к литературе. Пришли послушать, как я читаю написанные на фронте стихи. И только один был с обгоревшим лицом. Значит, танкист. Значит – знаменитый Сергей Орлов.
И только он единственный, сидевший в последнем ряду враждебной аудитории, почти после каждого стихотворения осторожно складывал ладони в подпольных аплодисментах.
– Складывал обгоревшие ладони, – добавил внук, Степан Орлов.
Всё так неоднозначно.

У меня, израильтянина, есть претензии к России. Казалось бы, достаточно оснований для отрицательного отношения.
Но ведь в течение дня я общался с двумя обаятельными представителями правительства Москвы, так сердечно относящимися к моей стране.
И встреча с внуком любимого поэта Сергея Орлова. И за столом ещё пять депутатов Московской городской думы. Их сердечное отношение, их искренние рукопожатия ощущались именно израильтянином.
Вы хотите сказать, что не они определяют политику своей страны. Кто знает?
Но, даже если исключить международные отношения, смогу ли я забыть объятия и поцелуй внука Сергея Орлова?


/ Гиватайм /
 
KiwaДата: Воскресенье, 30.06.2019, 09:02 | Сообщение # 486
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 674
Статус: Offline
спасибо за прекрасный материал!
 
ПинечкаДата: Среда, 10.07.2019, 10:29 | Сообщение # 487
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
Един в пяти паспортах!

интервью с владельцем ателье в Иерусалиме...

Такое чувство, что вы с каждым покупателем разговариваете на его родном языке. Сколько вообще языков вы знаете?
– Мой родной язык с детства – арамейский. Тот самый семитский язык, на котором все говорили на этой земле две тысячи лет назад.
Иврит был языком священных текстов, греческий – языком интеллигенции, а вот арамейский был, как английский сегодня, язык бизнеса! Арамейскому меня выучила моя бабушка, которая бежала в Палестину из Турции во время геноцида христианских общин 1915 года.
Тогда в районе турецкого Мардина, откуда родом был мой отец, все говорили на арамейском – там существовала огромная община этнических ассирийцев, к которым относимся и мы.
К сожалению, во время геноцида погибло почти 750 тысяч этнических ассирийцев.

Откуда же у вас такой прекрасный английский?
– Из иерусалимской школы, где я проучился ровно 5 лет – с 1943 по 1948 годы. Преподавание шло на арамейском, арабском и английском.
Арабский был просто основным языком всех жителей, а английский – ну ведь тогда Палестина был под Британским мандатом. 
До Войны за независимость Израиля в 1948 году мы жили вне Старого города, на улице Яффо, где мой отец держал обувную лавку. Там было три вида услуг: пошив обуви, починка и полировка! Сейчас, конечно, почти и не найти места, где вам почистят ботинки... 
Когда началась война, мою школу на Эфиопской улице закрыли, а нашу лавку разбомбили, и мы бежали в Старый город, чтобы здесь спрятаться.

Каково было быть тогда в эпицентре той войны?
– В прошлом году, когда Израиль отмечал 70-летие со дня независимости, ко мне приходили журналисты и спрашивали про бои в Старом городе. Но что я могу сказать? 
Война – это всегда только страх. Страх и еще раз страх. 
Простые люди жили в Иерусалиме просто: мы, христиане, покупали овощи у мусульман, и мне, например, всегда верили на слово, что моя мама потом зайдёт и заплатит.
Евреи жили там, где сейчас улица Хабад, а это совсем рядом с моей церковью, и мы тоже ходили друг к другу в гости – за водой, например.
Просто жили.

Когда в 1948 году Иерусалим перешёл в руки Иордании, как это повлияло на вас?
– Потеряв лавку, отец заболел от переживаний и не мог больше работать. Детей в семье было уже семеро, и я – старший. Нужно было идти работать, но я не хотел становиться сапожником, как отец, это была слишком грязная работа.
Я провёл день у цирюльника, потом попробовал столярное дело, но отовсюду возвращался грязным, и мне это не нравилось. А вот когда я пришёл к портному, то оказалось, что это чистая работа!

Вы были кем-то вроде подмастерья?

– Меня передавали от портному к портному – так тогда было принято учиться мастерству. Смотришь, что делает мастер, запоминаешь, потом пробуешь сам на обрезках материи. 
Мой первый учитель был армянином, из тех, чья семья тоже бежала из Турции, и так я выучил ещё два языка: армянский и турецкий... 
Я рос очень амбициозным, вскоре мне захотелось открыть своё ателье, но кто бы пошёл ко мне шить костюмы? Ведь все меня знали именно как подмастерье, и тогда я решил уехать в Багдад.

Почему в Багдад?
– Одна паломница из нашей иракской общины рассказала, что Багдад стал богатейшим городом из-за нефти – вот тогда-то я и решил начать бизнес именно там.
Сделал как раз для этого себе первый паспорт – иорданский, с ним и путешествую до сих пор по миру. Сейчас, впрочем, я един в пяти паспортах! 
Один человек, один город, но пять документов! 
По факту рождения на территории Британской империи у меня было британское удостоверение личности, потом – как у сына турецкого гражданина – турецкий паспорт, затем Иордания выдала мне паспорт в 1948-м, хотя я никогда в своей жизни не был в Иордании.
Но именно с этим документом я летаю за границу, потому что Израиль, придя в Иерусалим в 1967-м, дал мне, как и другим жителям Восточного Иерусалима, только вид на жительство, а не гражданство. И уже совсем недавно мне сделали паспорт Палестинской автономии, но им сложно где-то воспользоваться.

Как вы добирались в Багдад?
– Это был 1955 год, тогда из Иерусалима ходил прямой автобус в Багдад. Он шёл целые сутки, пересекая пустыню напрямик, и не было никаких границ.
Просто нужно было показать паспорт и ехать дальше – никаких виз, допросов и пропусков. Мир вообще был гораздо проще, и люди были проще.
В Багдаде мы с партнёром открыли ателье и быстро добились успеха. Только когда в 1958-м в Ираке произошёл государственный переворот и убили короля Фейсала, мы решили вернуться в Иерусалим. На заработанные деньги я и открыл это ателье – ровно 60 лет назад.



                    Сами Барсум

Кем были ваши клиенты?
– Кого только не было!
 Бизнесмены, политики, сенаторы, консулы.
Англичане, американцы, французы, турки, испанцы, потом уже и израильтяне – всех и не перечислить.
 
Но вот уже десять лет я не шью костюмы. Впрочем, не только я – сейчас уже никто не шьёт, теперь проще в Китае заказать.
Я только берусь иногда за небольшую починку, так, по мелочам...
Здесь рядом с нами несколько ешив, так раввин одной из них всегда отправляет ко мне своих учеников – чтобы знали, где можно рубашку починить или пиджак.
Но главное – я помогаю им разбирать тексты на арамейском, ведь на нём написана часть важнейших текстов иудаизма.

То есть на иврите вы тоже свободно говорите?
– Не так красиво, как на других языках, но достаточно. Ведь арабский, арамейский и иврит – это семитские языки. Зная один, можно очень легко выучить остальные.
Ещё пришлось немного освоить немецкий и французский, потому что внуки их учили в школе, а я делал с ними домашние задания.
Но вот на арамейском, к сожалению, у нас в семье уже никто не говорит – дети ещё понимают, но сказать уже ничего не могут.
Нас осталось в стране всего 150 семей, человек 400, не больше.
И вообще, на Ближнем Востоке нас теперь почти нет, все уехали в Европу, спасаясь от гонений и переворотов последних лет.

Вы прожили в Иерусалиме больше 80 лет. Как изменился город и правда ли, что существует какой-то особый иерусалимский дух?
– Единственное, что не изменилось в Иерусалиме, – это камни.
Люди изменились очень сильно, страна менялась несколько раз, жизнь стала гораздо сложнее и запутаннее.
Но я верю, что Иерусалим ­– святой город, а Всевышний – один для всех, и я точно знаю, что по-настоящему верующий человек может жить в мире с другими, потому что ключ к добрососедским отношениям один – уважение...

Ольга Андреева
 
БродяжкаДата: Вторник, 23.07.2019, 11:05 | Сообщение # 488
настоящий друг
Группа: Друзья
Сообщений: 710
Статус: Offline
С правом переписки

когда мы, покидая город детства,
в высь поднимались в лайнере крылатом,
в нас не стреляли " при попытке к бегству",
вдогонку не кричали: "Жид пархатый!"

и виза, клерком шлёпнутая в паспорт,
нас не лишала права переписки,
и, в общем-то, всё складывалось классно,
и стюардесса предлагала виски.

вот за бортом - "немытая Россия",
а впереди – заморская удача,
подносы стюардесса разносила,
нас балуя горячим сытным ланчем.

парило в небе душ переселенье,
и лёд бренчал в стаканах непривычно,
никто не назначал нам поселенья,
его мы выбирали самолично.

всё складывалось веселей и круче,
и дальний берег становился близким,
но сны на русском вижу, на" могучем",
не на иврите и не на английском.

на чёрно-белых снимках сцены детства
мелькают, как вагоны на вокзале,
в нас не стреляли "при попытке к бегству",
мы сами за собой мосты сжигали.

в тумане – очертанье Моисея,
за ним сестёр и братьев вереница,
нас, по закону жанра ждёт спасенье,
вот только знать бы, за какой границей.


Лилия Скляр, 

родилась в Биробиджане.

В 1992-м уехала в Израиль.

С 2006 года живёт в Торонто...
 
СонечкаДата: Вторник, 06.08.2019, 11:11 | Сообщение # 489
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
Израильские ученые научились наращивать людям кожу. Революционный метод заключается в нанесении на поврежденные участки тела специального спрея.

Профессор Йозеф Хаик, который консультировал израильскую компанию NanoMedic при разработке аппарата, говорит, что всё это чем-то напоминает научную-фантастику.
«Мы накладываем пациенту повязку, но не дотрагиваясь до него, не причиняя боли. Человек иногда даже не видит, что мы делаем. И только к концу лечения он может заметить очень, очень тонкий слой. Закрыв повреждённые места, мы уменьшаем боль и повышаем эффективность лечения».
В аппарат под названием SpinCare, похожий на большой игрушечный пистолет, загружают ампулу с жидкостью из полимерных наночастиц - они настолько мелкие, что струю даже не видно.
Только спустя некоторое время на коже появляется белое пятно, которое оказывается тонким слоем искусственной кожи. Помимо этого вещество содержит антибактериальные средства, которые защищают от инфекций.
Образовавшуюся плёночку нельзя мочить в течение 24 часов после нанесения, сама она может держаться от двух до трех недель...

Девять аппаратов разослали для тестирования в больницы Израиля и Европы, где, по словам создателей, SpinCare стал активно применяться.

NanoMedic планирует выпустить товар на рынок к концу 2019 года, сначала в Европе, а после получения необходимых лицензий, — в США...
 
papyuraДата: Воскресенье, 11.08.2019, 11:47 | Сообщение # 490
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1542
Статус: Offline
чудо в автобусе № 4



Жаркий июльский день 1951 года. Я находился в Тель-Авиве, и мне было слишком жарко идти пешком. На пересечении улиц Бен-Иегуда и Гордон я сел в автобус, следовавший по маршруту №4.
В переполненном салоне сесть было негде.
Я стоял рядом с йеменской женщиной, которая держала в руках живую курицу.
Люди увлеченно разговаривали, обсуждая текущие новости. Каждый предлагал личное видение политической ситуации в стране, и у всех было на этот счёт своё мнение...

Как это принято в Израиле, каждый считал себя подлинным источником «инсайдерской информации». Один говорил: «Мой двоюродный брат работает в полиции, и он рассказал мне…».
Другой ему отвечал: «Чушь. Сын моего соседа служит в армии, и он рассказал нам…».
Кто-то из хвостовой части автобуса крикнул: «Кого это волнует? В ближайшее время ничего не изменится!»
На каждой остановке одни пассажиры выходили, а другие заходили. В салоне освободилось несколько мест, и я наконец-то сел... 
На следующей остановке зашли три или четыре человека. Пожилая женщина подошла к приёмнику монет, который находился рядом с водителем, чтобы оплатить проезд и вдруг, взглянув на водителя автобуса ... издала пронзительный крик: «Мойшеле, Мойшеле, Мойшеле, майн кид!»
Водитель ударил по тормозам и, глядя на пожилую женщину, воскликнул: «Мама, мама, это ты, мама?» 

Они оба пережили Холокост в Польше и считали друг друга погибшими.
Вскочив со своего сиденья, водитель обнял мать, и они заплакали от счастья.
Все пассажиры зааплодировали. Некоторые, видя воссоединение семьи, плакали от радости.
Один из пассажиров выпрыгнул из салона и остановил приближающийся автобус. Он поделился радостью с его водителем и попросил сообщить о произошедшем в транспортную компанию, чтобы заменить нашего водителя. 

Никто не покинул автобус.
Новый водитель появился примерно через полчаса.
Пассажиры освободили места для матери и сына, которые по-прежнему сжимали друг друга в объятиях и рыдали.
В какой-то момент наш первый водитель и его мать вышли из автобуса, все мы хлопали в ладоши, а пассажир, говорящий на идиш крикнул: «Мазал тов! Мазал тов! Цу гезунт. А зах нахас!» 

Я не знаю, куда они направились.
Вероятно, сын отвёл мать к себе домой, чтобы познакомить её с женой и ребёнком. Все мы были настолько переполнены эмоциями, что не могли удержаться от слёз.
Это был жаркий июльский день 1951 года.
Я никогда не забуду чуда, произошедшего в автобусе №4 в этот счастливый день.
 

Автор: Esor Ben-Sorek 
 
KiwaДата: Четверг, 15.08.2019, 15:11 | Сообщение # 491
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 674
Статус: Offline
интервью со всем нам известным человеком



— Я не буду слишком банален, если поблагодарю вас за счастливое детство?
— Был я в Израиле на гастролях.
Утром выхожу на берег моря в Нетании. Старушки водят хоровод в воде, поют «С голубого ручейка начинается река». Одна вылезает, видит меня: «О, я на вашей “Радионяне” выросла!»
Я говорю: «А мне тогда сколько лет?!»
До ста двадцати. Как еврейские родители могли позволить сыну променять стабильную и уважаемую профессию врача на сочинение и исполнение всяких там хохмочек?
— Знаешь, я сам удивляюсь. Мама — врач, сестра старшая и любимая — врач очень большой, папа у меня был не врачом, но педагогом.
При этом когда я пошёл в артисты, не было никаких возражений. Единственное, папа говорил: «Ой, профессия у тебя — как у мороженщицы, зависит от погоды!», потому что концерты в Москве в основном были на открытых площадках летом, и если шёл дождь, концерты отменялись.
А давления не было абсолютно.
Я учился в Первом медицинском вместе с Аркадием Аркановым. Он тогда был Штейнбок.
А на 6 лет позже пришёл Гриша Горин, Офштейн была его фамилия.
Когда они кого-то звали, говорили:
 «Иди к нам в медицинский, у нас таких берут»...
В то время у евреев трудностей с поступлением не было.
Я, кстати, и сейчас считаю, что мне с образованием повезло, всё-таки, это наука очень важная – медицина. Я своё образование не поменял бы ни на какое другое, даже на театральное.
У нас была компания – Кандель, Успенский, Хайт, Курляндский, Танич.
Все состоялись, стали большими писателями, авторами. Меня они просили искать недостатки в текстах. Если я этого не делал, мне не наливали.
Жестоко. А вообще, юмористами рождаются или становятся?
— Становятся, конечно. Но и наоборот бывает.
Вот Феликс Кандель – замечательный израильский писатель, он сейчас серьёзный человек, хотя чувство юмора абсолютно не потерял. Написал шесть  томов истории евреев России, а начинал как юморист, автор «Ну, погоди!», был замечательным эстрадным автором.
И Шолом-Алейхем такой. Это нормально.
 Называется – трагикомедия нашей жизни...
В титрах к «Ну, погоди!» Кандель значится Камовым. Как вам и вашему творческому партнёру по «Радионяне» и другим проектам удалось остаться Левенбуком и Лившицем?
— Вы знаете, во-первых, не нам одним удалось.
Арканов и Горин стали такими на радио, где взяли и перестали их объявлять как Штейнбока и Офштейна. А у нас такой проблемы не было, зрителям всё равно, кто ты: «Если ты смешно рассказываешь, я куплю билет». И потом, в эстраде было привычным делом, что евреи шутят. Поэтому мы не стеснялись.
Но когда первый раз собрались в заграничную поездку, нам прямо сказали: «Ребята, вот будет в группе поменьше евреев, и вы поедете».
На той же «Радионяне» евреев более чем хватало: сценарист — Хайт, композитор — Шаинский. Родители юных слушателей на сионистский заговор не жаловались?
— Один сигнал был, но событий из него не разрослось.
Нам с «Радионяней» повезло. Сергей Лапин, председатель Госкомитета по теле- и радиовещанию, не скрывал своего антисемитизма. А вот Брежневу наша передача нравилась, он внукам пластинки дарил. От него звонили, спрашивали, когда следующая пластинка «Радионяни» выйдет.
И поэтому, как говорил Хайт, «Радионяня» была в тёплой ванночке.
Сценарии первых четырёх передач сочинял Эдуард Успенский.
А потом 20 лет их писал Хайт.
Мы работали вместе: я сидел и убеждал Хайта, что он это может сделать.
Хайт диктовал, я печатал, потом относил тексты на радио. Получасовую передачу мы записывали полдня.
Каким, кстати, был покойный Успенский? Многие отмечали его непростой характер.
— Мне трудно говорить, потому что у нас со студенческой скамьи были более чем дружеские отношения. Мы Эдика нашли, когда он оканчивал Авиационный институт. Он писал капустник вместе с Канделем, и мы пригласили их сочинять для нас.
Они это начали делать сразу хорошо, поэтому мы подружились. Бывали и конфликты с Эдиком, но он очень быстро мирился, он это умел делать замечательно. Он не злобный был, он добрый.
Да, судился с некоторыми, но почти всегда выигрывал. Следовательно, был прав.
Он был человеком, который борется за свои права, а не скандалистом.
Между прочим, Эдуард Успенский помогал театру «Шалом» материально, причём по еврейской высшей традиции благотворительности, абсолютно без пиара.
У «Радионяни» рейтинг был запредельным, письма, наверное, ящиками приходили. Как дети обращались к вам и вашим коллегам — по имени-отчеству?
— В основном, «Дорогая Радионяня».
Два письма особо запомнились. Первое: «Дорогая Радионяня, я толстый. Я перехожу из одной школы в другую. Как только подумаю о том, что меня начнут дразнить, жить не хочется. Здесь я был с тобой, а там ты меня не бросишь?»
Мы ему написали: «Ты приди, и как только войдёшь в класс, скажи: “Я толстый!”. Им нечего будет добавить». Потом он ответил: «Спасибо, я так и сделал».
Второе письмо: «Дорогая Радионяня, из того, что ты передаешь, я понял, что надо быть добрым ко всем: и к русским, и к татарам, и даже к евреям». Хороший мальчик написал, неиспорченный...
В конце 70-х ваш тезка Лившиц уехал в Америку. Проблем у передачи не возникло?
— Пришлось его реплики переписывать.
Потому что эмигрант, предатель?
— Да, а старые уроки часто повторялись. На место Саши пришел Лев Шимелов, потом Володя Винокур.
Слава Б-гу, оригиналы сохранились и многое удалось восстановить. Сегодня в дисках «Радионяни», которые мы выпустили, везде, в основном, Лившиц.
На эстраде нам приходилось изобретать самые разные формы диалогов и сцен.
Лившиц потом из Америки написал: «Здесь огромное количество юмористов, но вот я уже пять лет живу и ни разу не видел чего-то такого, чего бы я не знал».
Потому что голь на выдумки хитра...
С цензурой приходилось сталкиваться?
— Периодически. Кандель и Успенский сочинили для нашего эстрадного дуэта сказку: «Жили-были три брата. Первый брат запускал спутники, второй брат варил сталь, а третий получал по двадцать два поросенка от одной свиноматки». Дальше шёл фельетон. Сразу зарубили: третий брат, который традиционно – дурак, занимается сельским хозяйством?! Нехорошо.
Приходилось приспосабливаться...
Танич как-то пошёл со мной в музей прикладного искусства, а в этот день там никого не было. Ходили Лившиц, я, Танич и четыре немца. Склонились, смотрим какую-то хохлому и гжель. Подходит дежурная по залу: «Вы советские?» Танич отвечает: «Не очень»...
Почему среди артистов разговорного жанра было много врачей и инженеров, мы уже разобрались: капустники виноваты. А почему в жанре юмора как такового было непропорционально много евреев?
— Это надо спросить у еврейского народа.
Как в песне Михаила Танича поется: «Мы дали миру много комиссаров, но, славу Б-гу, больше скрипачей».
Поэтому и юмористов евреи дали больше других. Такая жизнь. Юмор спасал наш народ. И продолжает если не спасать, так укреплять.
Как возник театр «Шалом»?

— В Москонцерте, где мы работали, существовал маленький драматический ансамбль. Это были осколки театра Михоэлса. Через 13 лет после разгрома ГОСЕТ Москонцерт разрешил существование такого ма-аленького ансамбля. Они работали еле-еле, в основном, для вида. Кобзон предложил сделать из этого ансамбля театр.
В это время в Биробиджанском театре я был режиссёром одного спектакля. Одного-единственного, такого концертного шоу, которое называлось «Тумбалалайка и другие еврейские песни». Мы с ним съездили в несколько стран Европы, потом в Америку. И вот мне предложили…
Кто именно?
— Один очаровательный полковник КГБ, с ответственностью говорю это, которому оба еврейских театра – и биробиджанский, и наш московский, пожизненно обязаны, сказал: «Левенбук не согласится, он же не идиот». Он ошибся насчёт «не идиот», я согласился.
И вот с тех пор я – худрук театра «Шалом».
Откуда берется репертуар для современного еврейского театра? Можно один раз «Тумбалалайку» спеть, потом Бабеля поставить. А дальше?
— С Бабелем как раз проблема. Он писал не про евреев, а про одесситов. Есть разница.
Нам опять повезло, у нас самый большой в мире репертуар в еврейском театре.
У нас были Хайт, Кандель, Шаинский, потом появился Толя Трушкин. Ну и, конечно, нашими оставались и Шолом-Алейхем, и Фейхтвангер, и Исаак Башевис-Зингер.
Западный репертуар, как правило, нам не годится.
И надо сказать, израильский тоже, потому что израильтяне живут в своей стране. У них проблемы общечеловеческие, израильские, но это нельзя назвать еврейскими проблемами, я бы так сказал.
А еврейский театр в Москве, внутри России, должен всё-таки заниматься еврейской жизнью, еврейской историей, еврейскими вопросами, взаимоотношениями евреев с неевреями, взаимоотношениями евреев друг с другом, ассимиляцией и так далее.
Вы сами национальную квалификацию, если так можно выразиться, каким образом и когда повышали? Наверное, в семье что-то сохранилось?
— Ничего я не знал, понятия не имел. Знал несколько слов на идише, которые папа дома говорил. Мне повезло. В нашем помещении разместился Ваад (Конфедерация еврейских организаций и общин СССР) во главе с Михаилом Членовым, и там были замечательные ребята - Роман Спектор, Ирина Щербань, директор сегодняшнего Московского еврейского общинного дома. Я с ними каждый день консультировался.
Потом я начал что-то читать из еврейской литературы, и, поняв, что всего не прочту никогда, я придумал Карманную еврейскую энциклопедию.
Михаил Членов её написал, я до сих пор туда заглядываю. Это – маленькая карманная книжечка, в которой масса основных понятий. И праздники, и традиционные понятия, и слова, которые широкая публика не знает. В общем, это учебное пособие для начинающих евреев.
Мы издали, быстро тираж разошелся. Продавался по всей стране.
Своим артистам раздали по экземпляру?
— В театре каждый впитывает в себя то, что он хочет. А попутно идёт какое-то небольшое… подъевреивание.
Один раз артист приехал с нами в Израиль, и его надо было отпускать в Москву. Мы ему говорим: «Иди, купи билет и улетай». Он возвращается: «Ребята, здесь какой-то шаббат».
Мы посмеялись, но сегодня в театре уже такого нет. Хотя мы специальных лекций не читаем.
Как выглядит целевая аудитория театра «Шалом»?
— Стенографически передаю разговор с моим любимым Валентином Гафтом:
Он: Народ-то ходит?
Я: Грех жаловаться.
Он: Публика еврейская или нормальная?..

У нас абсолютный интернационал в зале. Это вообще особенность России.
Нигде в еврейский театр кореец не приходит. А у нас висит фотография: я и по бокам четыре студентки-кореянки. И подпись «Зрители Еврейского театра». А когда спрашивают, почему, я отвечаю: «Библия – еврейская книга, но для всех».
Вы составили сборник анекдотов, и не один. У вас есть самый любимый анекдот?
— Ой, сказать трудно. Вспомнился хороший анекдот, его в книжке нет.
Приходит старый еврей к раввину и ужасается: «Ребе, в Торе есть 365 запретительных заповедей, а я многие не выполняю». Тот говорит: «Ничего страшного, я тоже две не выполняю»
— «Какие?» Ребе вздыхает: «Ну, когда как».
Другая ваша книга — воспоминания. Где могли пересечься актёр Левенбук и певица Зыкина?
— Была узкая компания, несколько артистов эстрады.
Людмила Зыкина вдруг встала и начала произносить горячий тост за евреев. Я спросил: «Люда, почему ты так хвалишь евреев? Неужели у нас какие-то сомнения в том, как ты к нам относишься?» Она говорит: «Мы перед евреями в долгу, поэтому я так и говорю»...
Она с любовью относилась к евреям, это нас и сблизило особенно.
Она однажды в Кремлёвском дворце ко мне бросилась: «Алик, дорогой, прошу, дай мне слова «А идише мама», я в Израиль на гастроли еду». Ну, нормально?
Она великая артистка и изумительная женщина. Я обожаю её. И очень сожалею, что в последние годы Зыкину редко показывали. И на её похоронах было не очень много народа.
Не мне вам рассказывать анекдоты, но ваша биография — это парадоксальное воплощение истории про еврея, который на вопрос, умеет ли он играть на скрипке, ответил: «Не знаю, не пробовал».
Вы не пробовали сочинять сатиру, взялись — получилось.
Не пробовали развлекать детей на радио — удалось с первой попытки.
Но это, если можно выразиться, малые формы. Самый первый спектакль вам не страшно было ставить?

— Когда евреи приехали в Израиль, многие в кибуцах почти ничего не умели, но быстро научились.
Я привлекал Хайта, Канделя заманивал, или Трушкина, или Бориса Рацера, или Шаинского. А за те спектакли, в которых я сомневался как режиссёр, я и не брался. У меня для этого есть жена. Она латышка, ей всё равно.
Она недавно поставила такой тонкий, такой сложный психологически, проблемный еврейский спектакль. Американская пьеса «Плохие евреи». Ни танцев, ни песен, ничего там нет.
Четыре человека чуть не дерутся, спорят: мы все американцы или в первую очередь евреи?
Я за такой спектакль не взялся бы. А у жены – моментальные аншлаги и успех.
Вообще, школу я прошёл очень полезную и стараюсь её передать сыну, который у меня директор театра. Недавно он победил большую компанию чиновников, причём не кричал, в отличие от меня, и был убедительным. Они его поблагодарили и обняли.
Как воспитывают будущих директоров еврейских театров?
— Я был не очень хорошим отцом – эстрадный гастролёр, дома меня часто не было. Но я его не бил, а любил. Я был уже старым папой.
Мама тоже не очень давила, сын рос самостоятельным.
Он ещё говорить не умел, но уже надевал только то, что нравилось ему. Он таким и вырос. У нас с ним частые споры. Но надо сказать, в большинстве случаев сын оказывается прав.
Закончу интервью ещё одной банальностью — о творческих планах.
— Доделать ремонт в театре. Освоить несколько площадок, чтобы работать дополнительно. Восстановить немножко запылившиеся спектакли, сделать новые.
У нас кое-что есть в портфеле — например, шоу «Фаршированная рыба с гарниром».
Сейчас начали делать «Фаршированную рыбу с другим гарниром».
Первое веду я, второе будет вести Левон Оганезов.
Ещё... в сентябре приезжает Феликс Кандель – мой любимый друг, писатель, мой еврей любимый, а теперь и учитель.
Это для меня эталон израильтянина, потому что для Феликса лучше Израиля в мире нет. Но когда он приезжает в Москву, на которую имеет право быть в обиде, он только радуется, если видит новое красивое здание, зелёную лужайку или вкусный пирожок.
Планы большие, дай Б-г здоровья набрать где-нибудь!
 
старый занудаДата: Пятница, 16.08.2019, 09:59 | Сообщение # 492
Группа: Гости





Мне было 19 лет, я родился в Бруклине и уже два семестра отучился в колледже в Университете штата Пенсильвания, и вот в 1943 году меня призвали в армию.



Сначала мне везло; вместо того чтобы тренироваться на берегу перед высадкой в «день Д», я попал в инженерную школу. Но в 1944 году программа закончилась, и в декабре я уже замерзал в снегах Западной Германии, прямо у бельгийской границы.
Рано утром 16 декабря мы услышали взрывы снарядов — это был наш первый настоящий бой. Поварам поступил приказ: «Приготовьте всю еду. Поднимайте людей, кормите их, и побыстрее».
Нас ждал пир. На завтрак были французские тосты, оладьи и яйца.
Мы отправлялись в бой.
Военные историки исследовали события, которые привели к Арденнской операции, и рассказали о тех грустных днях, которые наступили для меня и тысяч других солдат 423‑го полка, входившего в состав 106‑й пехотной дивизии. Мы не были готовы к зимней войне.
Бомбы эпохи Второй мировой войны были особенно эффективны при хорошей погоде, а низкая облачность ограничивала возможности нашего самого ценного оружия.
Генералы войск союзников думали, что немцы отступают в попытке отстоять довоенные границы Германии. Им не приходило в голову, что немцы способны — или хотят — начать крупное контрнаступление.
Обстрел, который мы слышали, и был такой массированной контратакой.
Немецкие войска стремительно наступали на наши позиции с севера и юга, образуя клин. Мы оказались в окружении.
Наши офицеры получили приказ вырваться из западни, в которую мы попали.
Все машины выстроились в конвой, и наша задача состояла в том, чтобы прорваться обратно к бельгийскому городку Сен‑Вит, мимо которого мы прошли по пути на фронт.
Пятидесятисемимиллиметровая противотанковая пушка моего орудийного расчёта была единственной в нашем батальоне, которая ещё стреляла.
Офицеры конвоя сказали нам: «Теперь вы — наш арьергард. Поедете на последнем грузовике конвоя. Как только конвой остановится, выгружайте пушку и готовьтесь отстреливаться назад. Оставайтесь там 15–20 минут. Если не увидите немцев, заряжайте опять, дуйте обратно на дорогу и нагоняйте нас. Понятно?»
Так мы и поступили. Мы стали последним рубежом обороны, который стоял между конвоем и настигавшими нас немецкими войсками.
Удивительно, как быстро разваливается армия.
Тридцать шесть часов назад я был частью хорошо вооружённой и прекрасно механизированной силы, потом превратился в пехотинца и в конце концов потерялся в лесу вместе с ещё тремя ребятами — других американцев мы потеряли из виду... 
Атака отрезала нас от линии снабжения и коммуникации, и конвой распался. Бензин в грузовиках кончился. Другие застряли на льду или в грязи или вообще сошли с дороги. Дорога стала непроезжей. Нам пришлось бросить грузовик и пушку и уходить пешком.
В хаосе мы оторвались от своей дивизии и офицеров. Офицеры, которые остались рядом, пытались организовать людей в группы, и я присоединился к одной из таких групп. Через час или два пути мы наткнулись на немецкий боевой патруль, который шёл прямо на нас.
Мы спрятались, но нам четверым, стоявшим в конце цепочки, пришлось пропустить патруль, и в результате мы оторвались от основной группы. Мы бросились вперед, надеясь догнать своих, но потеряли их следы. Ночь мы провели, спрятавшись под низкими ветвями вечнозеленого дерева и 
на рассвете смогли разглядеть окрестности через ветви.
В тусклом свете мы увидели, что немцы разбили лагерь совсем рядом с нашим укрытием.
Нас было мало, и до своих было далеко, поэтому мы бросили оружие и соорудили белый флаг из чьего‑то носового платка.
Мы стали подниматься на холм. Потом мы побежали, зная, что в том направлении проходит дорога на Сен‑Вит, но не знали, далеко ли до неё... Может быть, удастся проскочить. Мы добежали до вершины холма, и тут кто‑то закричал: «Halt!»
Там было четверо немецких солдат. У них были винтовки. У нас был белый флаг.
С вершины холма мы смотрели вниз, на дорогу, и видели парад, похожий на Рождество на 42‑й улице: бесконечный конвой немецких машин и танков, двигавшихся в направлении Сен‑Вита. Прорваться мы не смогли бы.
Немцы отвели нас в амбар.
Внутри были другие солдаты. Вошёл немецкий офицер, который искал американских офицеров. Сержант, вместе с которым я попался, встал и что‑то сказал ему. Офицер остановился и махнул сержанту, чтобы тот вышел. Через некоторое время сержант вернулся, держа в руках кусок буханки и что‑то вроде колбасы. Он ни с кем не поделился. Мы уже четыре или пять дней голодали. И вот он вернулся с едой. Что же такого он сказал нацистам?..

Они выстроили нас, и мы тронулись в путь вместе с сотнями других американских пленных. Шли мы преимущественно по просёлочным дорогам. Иногда под нами виднелись городки, покрытые снегом, с церковным шпилем посередине, ещё не тронутые войной. Всё это было похоже на рождественскую открытку.
Когда мы проходили мимо крестьянского дома, старуха вынесла корзину яблок и стала раздавать их пленным. Так добрая немка спасла мне жизнь.
Наконец мы дошли до железной дороги. Состав состоял из товарных вагонов — может быть, их использовали, чтобы возить людей в концлагеря.
Нас загнали в вагон и заперли. Нас до сих пор не кормили, и никакой еды у нас не было. Воды тоже не было. Пока мы шли, по крайней мере, можно было топить снег и добывать воду. Теперь всё кончилось.
Восемьдесят человек мочились в стальную каску. Это было ужасно...

В канун Нового года мы прибыли в Шталаг IV‑B — мы голодали уже две недели. Шталаг находился возле восточно-германского городка Мюльберг, в 300 милях от того места, где мы зашли в поезд. Нас привезли туда около полуночи и выстроили перед бараками. Шёл снег, и опять похолодало.
Тот Новый год мы не праздновали...
Когда пришла моя очередь войти внутрь, я увидел шесть столов, перед каждым из которых стояла очередь человек пять в ожидании допроса. У каждого стола сидел офицер в британской форме. Они говорили с английским акцентом. То ли от ужаса, то ли от обоснованных подозрений, но форма или идеальный английский этих офицеров меня не убедили. Я был уверен, что это немцы.
Подходя ближе к столу, я мог слышать, какие вопросы задавали людям передо мной. Во время обучения нам говорили, что единственная информация, которую мы можем предоставить, — это имя, звание и личный номер. Вопросы задавали такие:
— Имя?
— Звание?
— Личный номер?
— Как вы были экипированы?
— Где вы были взяты в плен?
— Откуда вы?
— Имена родителей?
— Вероисповедание?
…и так далее, всего около 30 вопросов.
Когда подошла моя очередь, я ответил на три первых вопроса, а потом повторял: «Простите, сэр. Простите, сэр», как нас учили.
Допрашивающий прошёл по всему списку вопросов, а потом спросил с британским произношением: «Как давно вы последний раз ели, солдат?»
На этот вопрос я ответил: «Две недели назад, сэр».
«Солдат, я повторю эти вопросы ещё раз. Если вы не ответите, вы не будете есть ещё месяц!»
Теперь не отвечать было бы самоубийством, и я ответил.
Когда дошло до вероисповедания, безопаснее казалось солгать. Я не слышал, чтобы кто‑нибудь ещё признался, что он еврей. Но мне было всё равно. Про себя я крикнул: «Пошёл ты!»
Я был молод, сердит и уж точно глуп. Я ответил: «Иудей».
Я был уверен, что допрашивающий заберёт меня из строя, но он не стал этого делать. Меня вывели вместе с остальными и отправили в барак.
На следующее утро нас опять выстроили и пересчитали. Дежурный офицер выкрикнул по‑английски несколько приказов: «Все медицинские работники — шаг вперед»; «Все повара и пекари — два шага вперед»; «Все евреи — три шага вперед».
И опять я был уверен, что тех из нас, кто признается, что он еврей, отправят в неизвестность.
Мы знали, что нацисты хватали и убивали евреев, хотя в то время ещё неизвестно было, какие масштабы приобрели убийства в лагерях смерти. И всё равно я и ещё несколько солдат‑евреев шагнули вперёд.
Нас не забрали. Некоторых пленных, которые не вышли вперёд, увели на работу. Остальных распустили.
Если бы я оказался в другом лагере для военнопленных, в этот момент всё могло бы пойти иначе. Американских пленных евреев и другой «проблемный контингент» отправляли из Шталага IX‑B в концлагерь Берга, который входил в состав Бухенвальда...
Некоторые умирали на работах. Ещё больше людей гибло, когда их угоняли по мере наступления войск союзников.
Со временем я узнал, как действует лагерь и почему еврейских солдат тут особо не обижали.
К тому моменту фашисты свели к минимуму число немцев в охране лагерей для военнопленных, чтобы освободить как можно больше людей для отправки на фронт.
Большинство охранников были родом не из Германии, а из стран, которые Германия аннексировала. Ответственность за внутреннюю деятельность лагеря несли офицеры союзников, преимущественно британцы. Они и старались по мере возможности защитить еврейских солдат, не давая нам общаться с немецкими охранниками или гражданскими.
Тот, кто меня допрашивал, действительно был англичанином, и информация, которую он получил, позволила ему сообщить о том, что я попал в плен, в Военное министерство, в Красный Крест, а оттуда моим родителям.
Дерзко назвав свое вероисповедание, я, возможно, спас себе жизнь.
Я слышал также, что сами немцы не хотели, чтобы еврейские пленные работали за пределами лагеря, где мы встретились бы с гражданскими. Они не хотели, чтобы гражданские знали, что среди американских евреев есть храбрые и смелые люди, готовые сражаться. Это подрывало бы их пропаганду.
В моём бараке оказался мой лучший армейский друг Блю Колдуэлл. Блю был родом с Миссисипи, и с культурной точки зрения мы были полной противоположностью друг другу. Но мы забыли об этом во время обучения в Индиане. Мы держались вместе и помогали друг другу. Мы делились едой и изо всех сил старались выжить. Еда была отвратительной, а на улице становилось всё холоднее и холоднее. Бараки не отапливались.
На одиннадцатый день пребывания в лагере я окончательно замёрз и ослаб. Я слышал, что в медпункте было отопление. Если сказаться больным, пройдет час или два, пока тебя осмотрят, а за это время можно согреться.
В медпункте я постарался встать так, чтобы пробыть в приёмной подольше.
Когда подошла моя очередь, меня осмотрел врач из Южной Африки, который отдавал приказы своим подчиненным. Хотя какие‑то слова он произносил по‑английски, преимущественно он говорил на африкаанс. В какой‑то момент он сказал: «ТВС». Тогда меня завернули в одеяло и унесли на носилках в полевой госпиталь. ТВС — это туберкулёз. Теперь я мог признаться себе, что и вправду болен.
Кто‑то помог мне раздеться и надеть больничный халат. Я лёг в постель, а мою грязную одежду положили мне под подушку.
В палате со мной лежали ещё 15 человек. Пока я лежал, к моей постели подошёл ходячий пациент, покопался у меня под подушкой и забрал мою одежду. Я подумал: «Это конец. Я в тюремной больнице. У меня туберкулёз. Теперь у меня украли одежду, а я слишком слаб, чтобы сопротивляться».
Через несколько часов тот же пациент пришел опять. Он аккуратно сложил мою выстиранную одежду  мне под подушку...
Так я познакомился со своим голландским другом Беном тер Беком.
Первые несколько дней в больнице я был слишком слаб, чтобы вставать. Врачи определили, что у меня не туберкулёз, а воспаление лёгких, что было ненамного лучше.
В условиях тесноты, плохого питания и холода многие офицеры союзников умирали в немецких лагерях для военнопленных от болезней. Бен взялся ухаживать за мной. Он почти силой заставил меня съесть миску супа, а когда я уже не мог есть, я заметил, что он взял не съеденный мной хлеб и съел его сам. Я цинично подумал, что из‑за этого он обо мне и заботился.
Шли дни, я стал поправляться, и ко мне стал возвращаться аппетит. Теперь, когда приносили еду, я не ел её, а пожирал. Потом я кое‑что заметил. Когда мне приносили еду, на тарелке лежал лишний кусок хлеба. Бен отдавал мне долг...
Недели через две после того, как я попал в больницу, я уже вставал и ходил. У меня до сих пор наворачиваются слёзы на глаза, когда я вспоминаю, как однажды днём ко мне пришёл Бен. Ему как‑то удалось выменять ростки пшеницы из посылок Красного Креста на нужные продукты, и он испёк пирог. Сверху глазурью было написано: «ПРИВЕТ США».
Это был самый плохо пропечённый — и самый вкусный пирог, — который я пробовал в жизни.

Первый день Песаха 1945 года пришёлся на 29 марта. В мой барак пришёл солдат‑еврей Джо Седака и сказал: «Идём со мной». Мы вышли из барака, и Джо огляделся, чтобы убедиться, что охранники нас не видят.
Когда мы вошли в его барак, несколько еврейских солдат отмечали Песах.
Седера не было — у нас не было еды, — но пасхальные молитвы мы прочитали под самым носом у нацистов. У Джо в бумажнике был маленький кусочек мацы, завёрнутый в тряпочку, — отец дал его сыну на счастье, когда тот уходил в армию.
На Песах в лагере для военнопленных мы смогли благословить кусочек настоящей мацы...

Наконец 23 апреля в лагерь въехал — я не преувеличиваю — на белом коне русский офицер. Оружие торчало у него из сапог: автомат, винтовка и всё остальное. Он был вооружён до зубов. Он въехал в лагерь и крикнул: «Вы свободны»...

В 2018‑м в живых осталось уже очень немного бывших американских военнопленных‑евреев. Время, лучший снайпер, упрямо пробивает бреши в наших рядах, что не под силу было немецким снарядам и пулям 74 года назад.
По мере того как уходит моё поколение, интерес к ветеранам Второй мировой войны растёт, меня расспрашивают, осыпают почестями и поздравляют на каждом шагу.
Я никогда не считал себя героем и теперь не считаю. Но для многих героизмом является даже то, что мне удалось выжить. И дожить до 94 лет...

Когда я рассказываю свою историю, иногда содрогаюсь, вспоминая о холоде и голоде или думая о своих родителях, — всё это ещё живо для меня.
Я не притворяюсь, что было легко. Но я знаю, что и глобально, и в мелочах мне повезло.
Мне повезло, что большую часть войны я провёл в школе и пропустил много месяцев боевых действий.
Мне повезло, что я встретил Блю Колдуэлла, повезло, что у меня была шинель, повезло, что я избежал снарядов, бомб и пуль, повезло, что я подхватил воспаление лёгких, а не туберкулёз и  вернулся живой и здоровый, не повредившись в уме.
Мне повезло, что мне 94 года и я в состоянии писать о том, что я пережил.
Но каждый день я читаю газеты и смотрю новости и с удивлением вижу американских граждан, которые, как ни странно, толкают нас в жестокое и полное предрассудков общество, похожее на наших противников 1941 года.
Война привела к огромным социальным и глобальным изменениям, начиная с отмены законов Джима Кроу и заканчивая созданием современной Европы и Японии и прогрессом женского движения.
В целом американские солдаты подали пример всему миру.
Мы победили без пыток, насилия и принуждения, когда с помощью Плана Маршалла доказали, что США ценят хорошо функционирующее общество выше, чем национальное наказание.
Всеобщее восхищение демократией и Соединенными Штатами продержалось несколько десятилетий после войны.
Америка, которую я люблю и ради которой рисковал жизнью, — это Америка, где мы с Блю Колдуэллом можем дружить, отбросив стереотипы, где мы можем спиной к спине противостоять любым врагам.
Это Америка, где эмигранты, подобные моим родителям, могут жить так, как они не могли и надеяться жить у себя на родине. Это страна, основанная на законах и морали, где люди умеют различать добро и зло и где цель не всегда оправдывает средства.
Это страна, ради которой люди со всего мира могут, как мой голландский друг Бен тер Бек, рискнуть своей свободой и испечь пирог с надписью: «ПРИВЕТ США!»


Мильтон Фельдман
 
СонечкаДата: Воскресенье, 18.08.2019, 08:38 | Сообщение # 493
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
Ханука?!
Чего ты празднуешь, дура?!


Как патриотическое невежество затмило историю.
Могут ли пончики заменить знание фактов?
Почему евреи не захотели сохранять исторические описания своей победы, а христиане хранили еврейскую славу?
Как древний «Бней-Брак» перерезал древний «Северный Тель-Авив». С кем воевали и чего добились Маккавеи?


Один израильский министр, слывущий интеллектуалом, будучи в Афинах в музее, попросил посмотреть материалы, которые касаются войны Греции с Хасмонеями. Ему мягко сказали, что такой войны не было, как не было в то время государства Греция — оно вообще возникнет только в XIX веке. Потом ему объяснили, что Хасмонеи воевали вообще не с Грецией, а с эллинистической монархией Селевкидов.
Израильский министр сильно недоумевал.
Другой израильский министр, тоже слывущий весьма образованным человеком, выступая в 2006 году во время Хануки на открытии местного отделения партии Кадима в Ашдоде заявил, что евреи победили в ханукальных маккавейских войнах Римскую империю.
Заявил со сцены, при полном зале, в присутствии других министров, мэров, депутатов кнессета и пр. Я во время выступления возился с настройками аудиоаппаратуры. Слышу со сцены: «Победили… Римскую империю. Сверхдержаву Древнего мира, которая была как США сейчас».
И министр дальше задвигает на полной скорости. Я поднял глаза на сцену, на зал.
Никто даже не поморщился.
В министерских речах что хорошо? Что их никто не слушает.
В Израиле ежегодно празднуют Хануку.
Празднуют более пышно, чем дни победы в различных войнах.
И телевидение, и радио, и печатные СМИ, и уроки в школе, и брошюры, и книги, и книжки — ежегодно говорят о событиях Хануки.
Но из разговоров с израильскими школьниками (в школах ежегодно повторяются уроки Хануки) со студентами, со взрослыми людьми… я выяснил, что подавляющее большинство граждан Израиля неспособны ответить на вопросы:
1) с кем тогда воевали древние иудеи?
2) с чего началось, чем закончилось, что в результате получили?
3) в каком веке это было?
Песенку с притопыванием о том, что пришли разогнать тьму, — все помнят. Пончики все едят. Волчки крутили. Подсвечники делали.
Но еврейские ритуалы и еврейская мифология затмили еврейскую историю...

В еврейской истории, которая является составной и очень важной частью истории мировой, Хасмонейское восстание, происходившее в 167–160 годах до н. э., занимает очень важное место.
Оно является одним из центральных событий, определивших путь развития монотеизма в истории человечества.
Оно предопределило многие важнейшие события в регионе: ослабление империи Селевкидов, создание автономного иудейского религиозного самоуправления, которое существовало до завоевания Земли Израиля Помпеем, пути взаимодействия и противостояния эллинства и иудейства.
Из событий той войны можно извлечь гораздо больше уроков, которые помогут задуматься и о наших сегодняшних проблемах.
Но, увековечив память о Хасмонейском восстании в празднике, сделанном по модели большинства еврейских праздников («Нас хотели уничтожить — у них ничего не вышло — давайте хорошо покушаем»), иудаизм отверг письменные упоминания о ходе Маккавейской войны.
Важнейший документ, который традиционно называется «Первой книгой Маккавеев», уцелел только благодаря христианству.
Христиане, в отличие от иудеев, включили его в корпус Ветхого завета. Книга была изначально написана на иврите, но иудейская раввинистическая традиция её отвергла. Оригинал книги до нас не дошёл, мы располагаем лишь греческой версией, вошедшей в «Септуагинту» («Перевод семидесяти»).

В психологии есть понятие «рамка», которое стало особенно известно в 90-х, благодаря популярности НЛП (нейролингвистического программирования).
Рамка — это набор контекстов или способов восприятия вещей, явлений, событий. Привычная рамка может помешать воспринимать что-либо находящееся за её пределами.
Для того чтобы увидеть — мало пристально всматриваться. Надо изменить рамку.
Нужна другая концепция поиска, ибо у кого нет идей — тот не видит и фактов.

События Хасмонейского восстания в сознании большинства празднующих Хануку зажаты в те несколько дней, на которые хватило масла светильника.
Но Маккавейские войны, которые мы вспоминаем в ханукальные дни, будут более понятны, если рассматривать их не как столкновение Израиля и Греции (чего не было), а как:
1) гражданскую войну среди древнееврейского общества;
2) геополитические изменения в контексте истории большого Средиземноморья.
Тогда мы увидим не только события ханукальных дней, но и предшествовавший им погром в Иерусалиме, а также сможем понять резкое ослабление не только анитиоховской Сирии, но и всех эллинистических держав в контексте средиземноморского расклада, возникшего после Второй пунической войны и стремительного разрастания Римской державы.
Ведь в отличие от того, что говорил израильский министр, восставшие иудеи немедленно получили одобрительную резолюцию римского cената, который признал свободу и автономию восставшего народа.
А после Рим заключил с ними союз, запретив империям Птоломеев и Селевкидов оккупировать территорию иудейского царства.
Несколько лет назад, будучи в чрезвычайно скверном расположении, испытывая совершенно стервозное желание придраться к первому встречному, испортил я настроение одной очень прогрессивной израильтянке.
Из-за Хануки.
Девушка была крайне левых взглядов. Голосовала за коммунистическую партию ХАДАШ. Читала Ноама Хомского и Ури Авнери... Настроена была очень антиклерикально. Называла ортодоксов паразитами и кровососами. Говорила, что есть два Израиля, а между светскими тружениками и национально-религиозными трутнями рано или поздно будет гражданская война: столкновения Тель-Авива с Бней-Браком, а Герцлии — с Кирьят-Арбой.
Но она праздновала Хануку. Зажигала свечи. Пела ханукальные песенки, которые помнила с детского садика. И попалась мне в момент приступа мигрени и озлобленности.
Собственно говоря, она меня только поздравила со светлым национально-освободительным праздником.
И тут я спросил её: а чего ты, собственно, празднуешь?! То, что тогдашний Бней-Брак перерезал тогдашний Северный Тель-Авив?! Это хороший повод для праздника?!
Израильская система образования, сионистская идеология, наше общество трактуют войны Маккавеев как национально-освободительное восстание Эрец-Исраэль против чужеземных захватчиков и эллинистической культуры, которую они насаждали.
Но в «Первой книге Маккавеев» ни разу не упомянуто название «Эрец-Исраэль».
Не появляется в ней и термин «родина».

Иудеи к тому времени уже века жили без собственного государства, входя в состав различных империй: вавилонской, персидской, империи Александра Македонского, империи египетских Птоломеев, империи Селевкидов.
И начался конфликт, приведший к Хасмонейскому восстанию, не с борьбы с греками, а с ... внутриеврейских разборок.
При этом надо хорошо понимать, с кем были эти разборки.
Если бы участники тех событий услышали слово «митъявним» («огречившиеся»), то они бы не поняли, о чём идет речь. Чтобы понять смысл, который в него вкладывает сионистская историография, им бы пришлось воспользоваться машиной времени и перенестись в новейшие времена.
В аутентичных классических произведениях ни о каких «огречившихся» не говорится.
А о ком говорится?
«В те дни вышли из Израиля сыны, не чтящие Закона, и убеждали многих, говоря: пойдём и заключим союз с народами, окружающими нас, ибо с тех пор, как мы отделились от них, постигли нас многие бедствия. И добрым показалось это слово в глазах их».
Первая Книга Маккавейская (Глава первая, стихи 11, 12).

Если бы «левая» девушка открыла первоисточник, то легко бы узнала в этом описании себе подобных…
Войско Маккавеев состояло из ревнителей веры, которые люто ненавидели элиту своего народа: сытно живущее и неусердное к вере столичное жречество, верхние слои общества, тогдашний средний класс, который держал нос по ветру.
А ветры дули эллинистические. Ветры тогдашней глобализации.
Лет пять назад привёл я в комментариях к посту в ЖЖ цитату из книги Макса Даймонта «Евреи, Бог и история» о событиях, предшествующих началу Маккавейской войны:
«Добившись торжества эллинизма в своих владениях, Антиох Эпифан счёл, что настало время претворить слова в дела, и вторично двинулся против Египта. Когда во время этого похода по Палестине прошёл слух, что Антиох погиб в битве с римлянами, вожди хасидеев решили воспользоваться счастливым случаем и обрушились на эллинизаторов-евреев. С чиновниками и священнослужителями, назначенными Антиохом, разделывались простейшим способом. Их сбрасывали со стен Храма в тридцатиметровую пропасть. За людьми последовали статуи. Затем началось систематическое избиение всех мало-мальски известных эллинизаторов. Партия хасидеев захватила власть в стране…».

Изучение истории требует интеллектуальной честности, а не только патриотизма. Иначе всё превращается в игру легковесными стереотипами в жанре: «Когда половцы вероломно напали на СССР, весь советский народ в едином патриотическом порыве…»
Хасмонейская война — один из таких случаев, когда любому, кто готов задуматься об истории и судьбе еврейского народа стоило бы открыть первоисточники, проанализировать тексты, уточнить факты.
Не ограничиваясь пончиковой версией праздника.
Это стоит делать вне зависимости от сегодняшних идеологических пристрастий.
И правым, и левым.
И избирателям Марзеля, и евреям, голосующим за партию МЕРЕЦ.
И тем, кто подобно автору «Первой книги Маккавеев» полагает, что на свете есть только правоверные иудеи, выполняющие заповеди Торы, и противостоящий им гойский мир.
И тем, кто подобно описанным в этой книге антигероям, сегодня говорит: «Пойдём и заключим союз с народами, окружающими нас».
И уроки каждый может извлекать свои. Ведь история не диктует нам выводы, а только показывает, как работают вещи.
Это басня, которая не навязывает морали.
Интеллектуальная честность необязательно должна быть монополией левых интеллектуалов. В подтверждение этого, завершая текст, хочу привести цитату из старого ханукального поста Ларисы Амир:
«Позволю себе небольшое лирическое отступление от обсуждаемых тем — на тему истории, которую нынче празднуем. Впрочем, оно имеет некоторое опосредованное отношение к тому, что здесь затрагивалось — и к тому, что и как остается в памяти, и к пессимистическому взгляду на этнос. Любопытно — большую часть времени Маккавеи, по всей вероятности, должны были чувствовать себя побеждёнными, а не победителями.
Я даже не имею в виду последующую деградацию династии Хасмонеев; об этом достаточно говорилось. Но так, казалось бы: глава семейства умирает «в бегах» через год после своего эпатажа. Два сына погибают, один — по чистому недоразумению, пожертвовав собой из-за слона, оказавшегося вовсе не тем, что он думал.
Даже Йегуда вскоре после своих побед был разбит наголову и погиб в неравном бою.
Ионатан кончил свою жизнь как незначительный племенной вождь не то в Текоа, не то в Михмаше; поправьте, если кто-нибудь помнит. Разве что Шимон — но когда это было, целое поколение должно было вырасти в роли неудачников, на истории своих поражений.
Конечно, чудо в Храме, но и оно было сравнительно «непоказательное». Масла хватило.
Кто не хотел, вполне мог его и не заметить. На первый взгляд, для современников довольно-таки грустная история; «немногие против многих» — какой уж там хеппи-энд?».

Так чем же была Хасмонейская война — одно из центральных событий в еврейской истории?
Читайте!
Думайте!
Извлекайте уроки!

Хотя бы один раз в год — в дни Хануки...

Давид Эйдельман
 
papyuraДата: Четверг, 22.08.2019, 03:57 | Сообщение # 494
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1542
Статус: Offline
всего лишь двое...

Ян Кум, основатель WhatsApp...

В наши дни сложно представить себе человека, у которого не было бы "WhatsApp", а ведь он создан лишь 10 лет назад.

Детство Кума прошло в тяжёлое перестроечное время.
Политическая ситуация и антисемитские настроения в стране заставили семью Кум думать об эмиграции и в начале 90-х они с матерью приехали в Маунтин-Вью — город в Калифорнии (США), где сейчас располагаются офисы крупнейших технологических компаний ("Google", "Mozilla", подразделения "Microsoft").
Мать устроилась няней, а Ян пошёл в школу и подрабатывал уборщиком в магазине.
Ян мало общался со сверстниками. Вместо этого он читал книги о работе вычислительных систем.
В 1997 г. ему предложили проанализировать, как написана рекламная платформа "Yahoo!", а ещё через полгода взяли в штат.
Кум стал думать над созданием WhatsApp, когда в зале, где он занимался боксом, запретили пользоваться мобильными телефонами. Его злило, что он пропускает важные звонки.
Название пришло само собой — простое, как и весь сервис, —
 «Что происходит?».

В 2009-м приложение увидело свет, но, к разочарованию Кума, после кропотливой работы оно провалилось… но всё же в 2011 году приложение вошло в топ-20 лучших приложений "App Store".
До основания "WhatsApp" Ян Кум неоднократно пытался устроиться на работу в "Facebook", но безуспешно.
А после рекордной сделки основатель "WhatsApp"
вошёл в совет директоров Facebook и стал его крупнейшим индивидуальным акционером после Марка Цукерберга...

В 2016 г. сервис преодолел планку в 1 миллиард пользователей.
Ежедневно при помощи WhatsApp пересылается более 60 млрд сообщений.


===========


Макс Левчин, создатель PayPal...

Родился Максимилиан Рафаэльевич (как и Ян Кум) в Киеве в 1975 г. в еврейской семье.
Левчиным непросто жилось в Советском Союзе, и в 1991 г. семья эмигрирует в США, где оседает в Чикаго. Ещё до переезда, Макс неплохо владел английским, и потому решил поступить в Иллинойский университет в Урбана-Шампейн, который и окончил в 1997 г.
А через год Макс грузит в фуру все 24 компьютера и 6 столов своего офиса и переезжает жить в Силиконовую долину, где запускает несколько стартапов, которые, однако, не имели успеха.
Макс с друзьями решает запустить новый проект, который позволял бы производить финансовые операции в Интернете.
Так родилось понятие "электронные деньги".
"PayPal" начал свою работу в конце 1999 г. и оказался успешнее, чем ожидали его создатели; в первые же месяцы, к примеру, "Nokia" вложила в проект $3,5 млн.
Многие банки вложили в "PayPal" в общей сложности более $20 млн. и вскоре, благодаря растущему обществу интернет-пользователей, "PayPal" уже имел в базе около полутора миллионов клиентов, а дневной оборот превышал $2 млн.
В 2002 г. систему "PayPal" выкупает интернет-аукцион "eBay" за $2,2 млрд...
 
ПинечкаДата: Пятница, 06.09.2019, 12:58 | Сообщение # 495
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
Самая настоящая война

«Послушай, человеческий детёныш, — сказал медведь Балу, — я учил тебя Закону Джунглей, но у бандерлогов нет Закона.
Бандерлоги — отверженные. У них нет собственного наречия, они пользуются украденными словами. У них не наши обычаи. У них нет памяти. Они уверяют, что они великий народ, но падает орех, и они всё забывают об этом.
Бандерлогов много, они злы, грязны, не имеют стыда, и если у них есть какое-либо желание, то именно стремление, чтобы в джунглях их заметили. Они всё собираются избрать себе вожака, составить собственные законы, придумать обычаи, но никогда не выполняют задуманного.
Мы не пьём там, где пьют бандерлоги, не двигаемся по их дорогам, не охотимся там, где они, не умираем там, где умирают бандерлоги.»


Страшны не арабы — мы ведь не обманываемся в отношении них…
 

Страшны евреи, которые рядом с ними…

В своё время, и мы уже говорили об этом, Меира Кахане обвинили в экстремизме.
Евреи — вечные и неизлечимые толстовцы. Когда их ударяют по одной щеке, они не сразу подставляют другую, они начинают думать, а ведь, наверное, за дело, а раз за дело, значит, он недостаточно меня ударил. И только после философских измышлений — бегут подставлять вторую щеку.
Кахане никого не убил, его последователи тоже, они и не пытались кого-то убить, и не призывали к убийствам.
Кахане только не хотел, чтобы евреи подставляли щёки. А они визжали от оргазма, продолжая получать пощечины и оплеухи.

И когда Арафат получил Нобелевскую премию мира за услуги, оказанные человечеству, никто в мире так не радовался, как израильские левые.
Ещё бы, на одном коврике вместе с Арафатом стояли два наших "вождя", подставившие не только свои щёки, но и всю страну.

Иногда, кажется, что живёшь в каком-то ирреальном мире. В жизни не может быть так.
Не то что «не должно» – не может...
И за двадцать восемь лет, оказалось, привыкнуть к этому невозможно.
Ко всему можно, а к этому — никак.
Когда-то я писала: «На Святой земле не действуют законы логики. На Святой земле царит какой-то хаос в мозгах. На Святой земле…»

А вот сейчас я думаю, что слова рава Кахане к нашему сегодня уже не подходят.
Какое там «толстовство»?! Худо-бедно это всё же идеология…

Помню, летом 2010-го все адекватные израильтяне радостно приветствовали голландского политика Гирта Вилдерса – большого и НАСТОЯЩЕГО друга Израиля.
«Партия свободы», возглавляемая Вилдерсом, взяла 24 мандата на последних парламентских выборах и стала третьей партией Нидерландов. Мы радовались за Вилдерса и его партию, открыто выступающих против мусульманского засилья в Европе, а израильские левые СМИ наперегонки поливали их грязью. Что только не орали, в каких грехах только не обвиняли…
Все друзья из Америки, Канады, Австралии, Германии, России, Англии, сидящие в соцсетях, задали один и тот же вопрос: «Вы нормальные?»
Это в переложении для печати…

Наши СМИ назвали Гирта Вилдерса «правым радикалом», и возмутились до глубины души, как, дескать, он посмел выступать против исламского засилья в Голландии и Европе?! И это читают люди в других странах.
И как они должны после этого к нам относиться?!

Какой, к чёрту, весь мир против нас, когда в первую очередь – мы сами против себя?!
Обвиняйте меня в подстрекательстве, в чём угодно, но я прямо заявляю, что немногие внешние враги приносят столько вреда Государству Израиль, сколько его собственные левые и находящиеся в их руках израильские СМИ.

Зачем им это надо?
А кушать? Много и вкусно...

Недавно пилоты «Эль Аль» отказались перевозить нелегалов.
Ох и ах! Петицию настрочили. Шумиха.
И мало кому в голову приходил вопрос – а их вообще просили это делать?
Оказывается, нет.
Перевозить, так называемых «беженцев» должны были другие авиакомпании, вовсе не израильские.
Но как эффектно! И попробуйте сказать после этого, что вся заваруха вокруг депортации не организованная оплачиваемая кампания.

Патологическая ложь левых зашкаливает.
Подумайте, как одни и те же люди, именующие себя «правозащитниками» одновременно оперируют словами «право» и «закон», кричат о “верховенстве закона”, и тут же помогают нелегальным мигрантам обходить законы государства, вплоть до того, что идут против решений Верховного суда.

Сегодня вакханалия набирает обороты.

Однако! Обороты оборотами, а рожи-то всё одни и те же.
Те же портреты, те же фамилии – те же профессора, те же актёры, те же писатели.
И те же мерзкие приёмчики – сравнить депортацию африканских нелегалов с Холокостом, сравнить арабскую мразь Ахед Тамими, бившую по лицу офицера ЦАХАЛ, с еврейской подпольщицей Ханной Сенеш, казнённой в гестапо, и еврейской девочкой Анной Франк, погибшей в Освенциме…
Это даже не подлость.
Это уже не привычная левая демагогия.
Это полная деградация.

Вы что считаете, что эта свора не знает о том, что депортируемым ничего нигде не угрожает или что Тамими – уголовная преступница?
Знают.
Но жрать хочется. И жрать много и вкусно.
А места у проплаченного корыта только у тех, кто воет в унисон спонсорам.
Вот и воют по прописанным нотам. Не зря же в своё время директор “Нового израильского фонда” открыто объявил, что он отправит щедрые средства в любую организацию, которая будет действовать за “прекращение высылки”.

Вспомнился лорд Уильям Дэвид Тримбель.
Лауреат Нобелевской премии мира и архитектор мирных соглашений в Северной Ирландии. Какой поток грязи вылили на сего почтенного мужа израильские «левозащитники».
За что?
Лорд согласился участвовать в качестве международного наблюдателя в назначенной израильским правительством госкомиссии по расследованию инцидента с так называемой «флотилией мира».
Мало того, что Тримбель открыто встал на сторону Израиля, он осмелился вслух заявить о том, что нам не надо вести переговоры с ХАМАСом или проявлять по отношению к террористам излишнюю гибкость. Господи, сколько яда было выплюнуто в сторону бедного лорда! Гражданами того самого Израиля, чьё существование лорд так яростно защищает.

И это не всё...
Бывший премьер-министр Испании Хосе Мария Аснар опубликовал в лондонской газете «Таймс» статью в поддержку Израиля. В статье доходчиво и аргументировано растолковывается, что именно  Израиль является лучшим другом Запада, что наша страна вынуждена существовать в сложнейших условиях усиления радикального ислама и позорных попыток делегитимации еврейского государства.

«Когда мы боремся за Израиль – мы боремся за себя…

Израиль не является частью Ближнего Востока — это европейская страна на Ближнем Востоке. Это нормальная демократия, которой пришлось много испытать, а наша роль заключается в поддержке демократии в Израиле».

Шок, испытанный израильскими СМИ от таких заявлений Аснара в солидном лондонском издании, привёл к тому, что об этой публикации...  просто умолчали!

И вот мы дошли до последнего события.
Площадь Рабина. Не сбыться моей мечте – возвращение старого названия — Царей Израилевых.
После такого осквернения.
Флаги ООП, выпустившей реки еврейской крови… Под ними евреи. Теперь это настоящая площадь Рабина…

Хок а-Леом?
О чём вы говорите? Достаточно одной параллели, чтобы понять, за что «борьба».
Несколько дней назад там же проходила достаточно внушительная демонстрация друзов под лозунгом «Мы одна семья».
Нам сейчас неважно, что требовали друзы, нам важно, что демонстрация проходила под израильскими флагами. Так вот, под ними никаких левых замечено не было.

Это война. Самая настоящая.
Не против Закона – против самого существования Государства Израиль.

Хотелось бы написать: «возмущению нет предела» или ещё что-нибудь эмоциональное в этом роде.
А с другой стороны, чего возмущаться?
Мы разве к этому не привыкли?
Разве у нас, давно перепутавших демократию и беспредел, свободу слова и беззаконие, это не стало обыденным?
Разве не мы сами довели до такого положения вещей? Разве не мы это позволили?
Вот вам «окно Овертона» в действии.

И никакой это не «театр абсурда», как я говорила раньше.
Есть в сих действах и логика, и смысл, именуемые: «кушать хоцца».
И можно приводить тысячи и тысячи фактов и цифр, но, когда нужно прочно застолбить место у кормушки, никакая статистика, никакие знания, не заставят свернуть с избранного пути, так что представление будет продолжаться.
Важно, чтобы мы хорошо понимали – это не израильский народ, это кучка гнуси, готовые за деньги НИФа и других антисемитов продать даже собственные яйца.


Лиза ЮДИНА
 
ВСТРЕЧАЕМСЯ ЗДЕСЬ... » С МИРУ ПО НИТКЕ » еврейские штучки » еврейские штучки
Поиск:

Copyright MyCorp © 2024
Сделать бесплатный сайт с uCoz