Друзей разбросало по свету, далеко, встретиться и поговорить за рюмкой чая, как бывало, не удается.
Всё больше общаемся по скайпу… Общих проблем стало меньше, слишком разная жизнь у нас теперь.
Я — в Натании, а мой старинный друг, он в Мюльхайме.
Вот и получается — либо «Нальём по скайпу?», либо разговоры о политиках и военном деле… Это понятно, мы оба основную часть своей активной жизни провели в армии.
Разговоров набралось много, мне показалось, что они могут представлять интерес для читателей.
Мой собеседник предпочёл сохранить инкогнито.
Видимо, он помнит военную мудрость:
«Если хочешь что-то сказать, то сначала дослужись до полковника, потом возьми ялик, выгреби на середину бухты, открой рот… и подумай, а нужно ли это говорить!»
Буду в разговоре обозначать старинного друга «С. Д.» — «Старинный Друг». Надеюсь, что критика наших разговоров не заставит себя ждать...
С. Д. — Может хватит о военном деле? Давай поговорим о чём-нибудь другом.
В. Я. — О чём?
С. Д. — Например, о поэзии…
В. Я. — Давай. Вот мне как-то сразу запала в душу строка — «Шопена траурная фраза вплывает, как больной орел»…
А «…гаражи автобазы…» в том же стихотворении Пастернака оставили равнодушным… И ведь нет на самом деле этого орла, да еще больного, а «…гаражи автобазы…» как раз есть. Но именно образ, родившийся в душе поэта, он позволяет подняться над мелочами реальности и создает её величество — поэзию.
С. Д. — Ты считаешь, что это признак поэтов и поэзии? Это, я думаю, неверно. Так мыслят не только поэты, парят над реальностью очень многие. Особенно отличаются этим политики и высшие военные.
В. Я. — Ты уверен, что парят? Может, просто за словами прячут реальные дела? Когда много слов, то можно за ними спрятать всё, что угодно.
Собственно именно это мы и наблюдаем на границе с сектором Газы. Так, например, глава пресс-службы ЦАХАЛа бригадный генерал Ронен Манелис заявил, что удары Армии обороны Израиля по объектам в секторе Газы будут усилены в соответствии с ситуацией.
С. Д. — И что произошло?
В. Я. — Пресс-служба ЦАХАЛа сообщила, что в ходе авианалёта были атакованы несколько террористических объектов в южной части анклава, среди которых подземный туннель на юге сектора и несколько объектов, используемых ХАМАСом в военных целях. Имеется ввиду — одна из тренировочных баз ХАМАСа и площадка, используемая для запуска горящих воздушных шаров в сторону Израиля.
То есть — удар по пустырям...
Ну и чтобы никто не подумал, что ЦАХАЛ — ужасный агрессор, добавили:
«Атака произведена в ответ на террористические акты, совершённые вчера в ходе насильственных беспорядков в районе пограничного забора, и продолжение “огненного террора”, осуществляемого с помощью воздушных шаров, запускаемых из сектора Газа на израильскую территорию».
Эн-плюс первое серьёзное израильское предупреждение ХАМАСу
С. Д. — Ну и что тебе не нравится? Удар же был и достаточно сильный…
В. Я. — Ну да, напоминает — «вплывает, как больной орел…» Грохот был, это верно, но силу удара нужно оценивать по результату. Результат дан нам, как объективная реальность, в ощущениях. А ощущения говорят совсем иное.
С. Д. — Эта такая тактика…
В. Я. — Шутники говорили, что термин «тактика» происходит от слов «так или этак». Возможно, что они не так уж и неправы. В прошлых, классических войнах, психология была дополнением к оружию. Сегодня, когда основной вид войн — война армий против нерегулярных или, скажем так, негосударственных воинских формирований, психология этих моджахедов отодвигает на второй план применение оружия армией. Именно она является главной целью и становится решающим фактором победы или поражения.
Гастон Бутуль (Gaston Bouthoul) французский эксперт, специализирующийся на изучении феномена войны, писал, что полный разгром вражеской армии, уничтожение живой силы и экономического потенциала врага становится невозможным, — нет линии фронта, линией боевого соприкосновения становится вся территория страны.
Потому не об уничтожении живой силы надо думать, а о сокрушении психической силы...
В этом не только вернейший, но, что самое важное, единственный путь к победе в современной войне.
Когда-то, когда война была турниром двух войск, дело было сравнительно просто: «нашли большое поле, есть разгуляться где на воле» и пошли «ломить стеною». Сегодня уничтожение какого-либо объекта, территориальные успехи или победа в сражении не являются самоцелью, они ценны лишь своим психологическим эффектом.
Ну и что произошло с психологией врага в Газе? Добились этого?
С. Д. — Да ничего особенного не произошло, всё как было, так и осталось.
В. Я. — Значит слова Юваля Штайница, сказанные в радиоинтервью Ронену Полаку —
«Я думаю, что ХАМАС получил очень сильный удар в пятницу и субботу. Жители Газы, миллион восемьсот тысяч человек, получили очень болезненное и осязаемое напоминание о том, что это означает для них противостояние с Израилем. Эти взрывы потрясли весь Газу, и они были беспрецедентными в последние четыре год…»
— тоже являются высокой поэзией, то есть не грубой реальностью, а красивым пассажем.
С. Д. — Почему?
В. Я. — Потому что это образ, родившийся в душе поэта, как ранее уже было сказано.
А ХАМАС не получил никакого урока.
На фоне заявления управления тылом о нормализации ситуации на юге Израиля в ХАМАСе заявили, что так называемый «Великий марш возвращения» продолжится вплоть до снятия с сектора блокады, и призвали своих сторонников активизировать акции протеста.
Идёт настоящая война.
Надо перестать думать, что война — это когда воюют, а мир — когда не воюют. Не стоит ожидать войны по Клаузевицу или Жомини…
В. Я. — Сообщения Ронена Манелиса вроде должны вносить ясность в происходящее, но этого не происходит.
С. Д. — Например?
В. Я. — Вам нужно примеров? Их есть у меня.
Вот пример: «ракета упала во дворе, ущерба нет». Как это нет? А то, что эта ракета поразила чувство защищённости у людей? То есть эта, якобы не нанёсшая ущерба ракета, абсолютно в духе современной войны ударила по психологии населения, это не ущерб?
Или когда Ронен Манелис радостно сообщает, что ВВС ЦАХАЛа нанесли удар по тому или иному объекту, человеческих жертв нет, то перестаешь понимать, кто говорит.
Это речь, к примеру, руководителя «Общества спасения на водах», а не пресс-секретаря армии. Правда он, скорее всего, не виноват, озвучивает то, что ему приказано.
Вот пример более понятного сообщения (не пресс-службы ЦАХАЛа):
«Сирийская армия нанесла удар по одному из зданий рядом с городом Абу-Камаль на западном берегу Евфрата. По их данным, в строении располагался штаб Исламского государства. В результате атаки все бывшие в здании боевики погибли».
Понимание наступит, когда, наконец, прекратят называть беспорядками стратегические действия в рамках современной террористической войны, которой совершенно очевидно относится так называемый «Великий марш возвращения» с поджогами и обстрелами Израиля.
Не понимать этого — больше чем преступление, это — глупость.
Уже лет двести известно, в частности по работам Клаузевица, что война — это моральная и физическая борьба, ведущаяся с помощью уроков. Главным объектом войны является сознание противника. Тело, условно говоря, -только средство. Вы убиваете врагов, чтобы преподать им урок. Убить всех своих врагов невозможно.
С. Д. — А сколько возможно?
В. Я. — Ровно столько, чтобы оставшиеся в живых усвоили урок.
Если армия не в состоянии преподать такой урок, война проиграна.
В этом плане интересен пример Вьетнама.
Американцы проиграли войну не на поле боя.
Война была проиграна в сознании лидеров США, их армии, их населения.
Война повлияла на сознание каждого американца. Все были деморализованы, и все винили в этом друг друга, выясняя, кто был первым и главным виновником этой деморализации.
Нечто похожее происходит и в Израиле...
Воин должен быть грозен для врагов, но, честно говоря, есть нечто истерическое в постоянном желании доказать, будто ЦАХАЛ — самая высокоморальная армия мира.
Таких армий у других стран нет просто потому, что это никому не приходит в голову.
Мораль в том, что нельзя убивать невиновных, но любой перегиб убивает смысл действий. Нельзя, чтобы желание действовать по нормам гуманизма стало навязчивой идей, основной целью, потеснившей главную цель — защиту государства и победу над врагом.
Вот в высокоморальных целях главный военный прокурор бригадный генерал Шарон Афек приказал провести расследование двух случаев гибели палестинцев.
Их убили при беспорядках на границе, а не в библиотеке.
С. Д. — Расследовать нужно. Никуда не денешься. Как эти расследования влияют на моральный дух солдат и офицеров?
В. Я. — Солдата и офицера это безусловно травмирует. Он не ест, не спит, рискует жизнью, тратит нервы — а в результате должен ещё объяснять, почему стрелял, почему не стрелял… Это безусловно тяжело и бьёт по моральному состоянию. Тем более, что военный не знает, куда это расследование повернут.
С. Д. — Как повернут? Расследование должно устанавливать факт.
В. Я. — «Обещать — ещё не значит жениться».
Обещание объективного расследования его ни в коем случае не гарантирует. Но понятно, что необходимо проверять, правильно ли действовали войска, или нет. И для международного сообщества, и для того, чтобы наши солдаты не нажимали с излишней легкостью на курок, не становились равнодушными к чужим жизням, даже если речь идёт о враге.
Но это требует послушания и смирения, а послушный и смиренный солдат есть противоречие в себе.
Я бы хотел отметить ещё один важный вопрос в освещении событий вокруг Газы. Министр обороны Израиля Авигдор Либерман заявил:
«Или мы оккупируем сектор Газа, жертвуя при этом множеством наших солдат…»
Высказываний о множестве погибших солдат много.
С. Д. — Есть способ воевать без жертв?
В. Я. — Конечно есть. Он придуман Троцким. На мирных переговорах с немцами в Брест-Литовске в 1918 году он выдвинул формулу: «мы войну прекращаем, мира не заключаем, армию демобилизуем».
При таком решении жертв среди солдат не будет. Жертвы будут среди мирного населения и примкнувшим к ним бывших военных.
Если в какой-то момент военно-политическое руководство решает, что не готовы потерять столько своих солдат, сколько необходимо, чтобы подавить у противника волю к сопротивлению, — войну уже проиграли, не начав.
Потому что уже деморализованы, а деморализованные не побеждают.
Говорят, что мы не можем начинать войсковую операцию из-за больших потерь. Что означают эти слова?
На мой взгляд — один, это уже большие потери.
Должно ли это отменять выполнение боевой задачи?
Вот пример второй интифады. Её начало пришлось на 27 сентября 2000 года. Теракты происходили почти ежедневно. Даже подрыв автобуса, везущего детей в школу 20 ноября 2000 года, в котором было 2 погибших, 9 раненых (включая 5 детей от 7 до 12 лет), из них 5 — серьёзно, не поколебал сдержанности военно-политического руководства. В пасхальный вечер 27 марта 2002 года в гостинице «Парк» Нетании подорвался смертник. В результате теракта 30 человек погибли, 140 были ранены.
И тогда, через два дня началась операция «Защитная стена» («Хомат Маген»), которая за месяц поставила финальную точку в этом безобразии.
С. Д. — Ну так поставила же!
В. Я. — Конечно, только непонятно, для чего нужно было полтора года умываться кровью, чтобы потом за месяц решить проблему. Интересно, что за эту терпеливость никто не ответил.
С. Д. — Стремились избежать жертв.
В. Я. — Не знаю, не знаю. Так, например, наиболее активно стремился избежать жертв министр обороны Израиля Фуад Бен-Элиэзер. Он это сделал так: в Дженине он не разрешил войскам использовать авиацию из-за опасения массовой гибели гражданского палестинского населения в случае бомбовых ударов с воздуха. Солдаты пятой резервистской бригады ЦАХАЛа, на радость боевикам, без огневой поддержки с воздуха, втягивались в узкие улочки Дженина. Тогда погибли 13 израильских солдат. Со времён первой Ливанской войны ЦАХАЛ не несли таких потерь в одном бою. Но «высокий моральный стандарт» был выдержан.
Правда, это не помогло избежать обвинений в военных преступлениях, так как по данным Human Rights Watch тогда погибли 22 "мирных" жителя...
С. Д. — Израиль не может оккупировать территорию Газы. Кормить около двух млн, кому это нужно? Да и общечеловеки возбудятся, что больше на руку именно арабам, а не Израилю.
Удвоить высоту забора? Эта игра проиграна, не начавшись: никогда забор, броня или еще что-нибудь в этом роде не помогали. Критиковать каждый может, а делать то что?
В. Я. — Постоянно звучит мантра, что не нужно проводить войсковую операцию, так как придётся уничтожить ХАМАС, но некому передать власть. Я думаю, что это неверный подход. ХАМАС не оставляет выбора, его нужно бить до просветления мозгов или уничтожить. Найти, кому передать власть можно, но вот что важно, эта новая власть не должна прийти на израильских штыках. В таком случае остается выбор источника власти из одного варианта.
С. Д. — Видимо остается только Египет?
В. Я. — Конечно, только Египет, но они не пойдут воевать в Газе. А вот если ЦАХАЛ разгромит газаватских боевиков, проведёт там зачистку, то Египет может выступить с миротворческой инициативой.
С. Д. — А им это зачем?
— Вариантов «зачем» много.
Например, для авторитета в арабском мире, для лучшего усмирения «Братьев-мусульман», любимое развлечение которых — покушение на египетских властей предержащих.
Но есть и ещё одна причина. Пересыхает Нил, причем Эфиопия ещё не начала отвод воды, к чему уже готова. Как выжить в таких условиях? Египет живет Нилом. А Израиль — чемпион по решению проблем воды. Можно обменять помощь по Газе на помощь в водной проблеме…
Но мы далеко ушли от поэзии.
Есть такая пиратская песня Булата Окуджавы:
Ах, бедный мой Томми, бедный мой Том.
Твой парус оборван, в трюме пролом.
Твой парус оборван, корабль затонул.
Твой ветер удачи тебя обманул.
Так вот, когда парус оборван, а в трюме пролом, нужно заводить пластырь, заделать пролом, а потом уже думать обо всём остальном. Если ломать голову, что будет потом, когда прекратится течь, то корабль успеет утонуть, а ветер удачи обманет. Это без вариантов.
Это так же точно, как и если кто-то стреляет по твоей стране, по спящим городам, поджигает твои поля.
Необходимо выбить из голов бандитов такое желание. Но этого не было сделано...
С. Д. — С тобой, как ни старайся поговорить о поэзии, получается военная статья.
В. Я. — Это наследие прошлой жизни... рабочий завода жалуется напарнику, что постоянно выносит за проходную запчасти от разной мирной продукции, которую их завод официально производит, чтобы для дома потом собрать холодильник, мясорубку или телевизор — но почему-то выходит всё время только автомат Калашникова...
ВЛАДИМИР ЯНКЕЛЕВИЧ
Журналист и военно-политический обозреватель
|
