Некоторые мысли по поводу статьи «Вокруг Израиля или На границе тучи ходят хмуро…»



Вот, ты думаешь опереться на Египет,
на эту трость надломленную, которая,
если кто опрётся на неё, войдёт тому
в руку и проколет её!

Ис.36,6

Ну что ж… против описания ситуации возразить, по-моему, нечего, все, что сказано – верно. Но стоит все же обратить внимание и на то, что НЕ сказано. То самое, о чем мы всегда стеснялись спросить.
Например, что именно следует понимать под громким словом «форпост»? Если я не ошибаюсь, это такое укрепление, защитники которого должны красиво умереть, давая время основной армии подготовиться к обороне и отстоять крепость.

Назвать Израиль «форпостом Запада» – значит допустить, как минимум, возможность им пожертвовать, чтобы Запад жил. Некоторых на Западе это, безусловно, устроит. А меня – нет. Не то чтобы я в принципе была против самопожертвования, но – кого\чего ради?

Если мне не изменяет память, никто еще не предлагал пожертвовать Грецией в целях экономии или Испанией, поскольку она была однажды мусульманской, и вряд ли такая постановка вопроса понравилась бы испанцам или грекам. Вот и мне тоже не нравятся такие разговоры о моей стране, и если уж на то пошло, возможно, целесообразнее было бы пожертвовать как раз Европой.

Вспомним, прежде всего, что нынешнее капитулянтство Запада началось гораздо раньше агрессии ислама. С конца позапрошлого века явно прослеживается растущая благосклонность интеллектуальной элиты ко всякого рода агрессивности и «нарушителям табу» (взять хоть всем известного «Овода»). Не помню уже, где и когда сознавался Достоевский, что узнав случайно о готовящемся теракте, не посмел бы в полицию донести, да не из страха перед местью террористов, но из опасения остракизма в культурном кругу.

Какой энтузиазм вызывали у западных «инженеров человеческих душ» большевики, известно всем.

Несколько менее известно, что аналогичной популярностью пользовались и нацисты, хотя наследники их поклонников вспоминать об этом не любят. Уже на нашей памяти было трогательное поклонение «детей-цветов» председателю Мао, поддержка освободительной борьбы красных кхмеров и солидарность с аятоллой Хомейни.

Не упустите и динамику. Во времена демократической Веймарской республики Германию рвали аннексиями, контрибуциями три шкуры драли, а стоило появиться на горизонте Гитлеру – возвращена и Рейнская область, и Саарская, и аншлюс Австрии, и Судеты в придачу. Покуда в Китае «культурная революция» трупы горами громоздила, все студенты в Париже красными цитатниками размахивали, а нынче никаких эмоций Поднебесная не вызывает у них.

Так что будьте уверены: если завтра по мановению какой-нибудь ядерной волшебной палочки агрессивный исламизм исчезнет с лица земли, западные гуманисты тотчас же кинутся на поиски очередного людоеда в качестве объекта для поклонения. И если по нынешним временам Израиль не без оснований ощущает себя частью западной цивилизации и даже передовой линией её обороны, то… не время ли нам задуматься над целесообразностью обороны ТАКОЙ цивилизации?..

В ответ меня обычно убеждают, что не надо упрощать, ситуация на Западе не так однозначна, возможно, это временно и у него есть ещё шанс… Спорить не стану – шанс всегда имеется, прочём, именно там, где мы его обыкновенно не ищем и не ждём, особенно, в свете уже начавшейся технической революции, обещающей изменить жизнь человечества не в меньшей степени, чем в неолите, но… Есть ведь возможности и иные.

Цивилизации, как и люди, смертны, и вряд ли кто-то сегодня сможет с уверенностью сказать, какой из сценариев реализуется и какая культура окажется способной извлечь наибольшую выгоду из революции в науке и технике. Да есть ведь ещё и вариант, что покуда взойдёт солнце западного возрождения, арабская роса успеет-таки выесть еврейские очи…

И потому предлагаю рассмотреть вопрос о недальновидности и опасности нашей «завязанности» на Запад. Вопрос непростой, он вроде медали – имеет две стороны.

Внешняя:
Нет-нет, вы только не подумайте, что я призываю порвать с Западом отношения экономические, политические, научные или, сохрани Бог, военные. Я прекрасно понимаю, что это для Израиля не просто трудно, но смертельно опасно. Я всего-навсего предлагаю учесть растущую вероятность подобного разрыва по инициативе наших добродетельных партнеров.

Антисемитизм в Западном мире на подъёме не по вине каких-то отдельных недоброхотов, а, прежде всего, в силу двухтысячелетней традиции, приписывать евреям все неразрешимые проблемы, вплоть до плохой погоды и несчастной любви.

Кризис же там нынче серьёзный, и не просто экономический, а цивилизационный – ну сколько, в конце концов, можно не по средствам жить? Пока что слаломные трюки позволяют избежать падения, но спуск ускоряется, а света в конце туннеля не видать. Кроме того, есть у европейского антисемитизма ещё и новая, не менее весомая причина.
Люди западной цивилизации практически прекратили размножение, а свято место пусто не бывает. В ближайшей исторической перспективе им предстоит стать на своей территории меньшинством, а поскольку большинством окажутся, похоже, мусульмане – перейти в статус «дхимми». Статус, что и говорить, не из приятных, так вот, наилучший способ подсластить пилюлю – изобразить союз с новыми хозяевами в борьбе и победе над общим врагом. Кого таким врагом назначат – долго гадать не приходится.

Один из наших авторов, проживающий в Германии и пишущий про тамошние обстоятельства очень хорошие статьи, пророчествовал недавно, что когда арабские ракеты до Тель-Авива долетать станут, пойдёт бегство из Израиля всех умных и энергичных – кому, мол, охота под вечным обстрелом жить…

И это пишет человек, который сам прекрасно отслеживает в Европе и кризис, и растущий антисемитизм! И при всём при том, не укладывается у него в голове, что ума и энергии для бегства недостаточно – надо ещё иметь, КУДА убежать. Именно сейчас, когда наши соплеменники пакуют чемоданы во Франции и не рискуют появиться в ермолке на улицах некоторых шведских городов, за веселую антисемитскую игру, организованную норвежскими социал-демократами на острове, расстрелянном Брейвиком, я уже и вовсе молчу. Но как же трудно вообразить себя в отрыве от Европы, её ментальности, истории, культуры, в которую мы, кстати, свои пять копеек тоже внесли…
Не потому ли с таким жаром отстаивают наши историки уникальность Катастрофы, что уникальное – оно же неповторимое? Значит, причины его искать следует разве что в случайном совпадении или досадном упущении, а не в неотъемлемых, увы, свойствах европейской души. Вся еврейская, околоеврейская и даже совсем нееврейская «индустрия Холокоста» вызывает в памяти строки известной старой пародии:
В Москве – десятки изданий,
Сотни редакторов,
Миллион молодых дарований
И… никаких стихов.

Из прочтения, осмысления, обработки и публикации бесчисленных свидетельств, вещдоков и документов выводы делаются на уровне «лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным», по умолчанию старательно умалчивается самый первый вывод, сделанный Ханой Арендт без всякой аналитики: «Что раз случилось – и второй может быть».

Внутренняя:
Все эти, вроде бы, неглупые, евреи решительно не желают вдумываться в проблему, что раз уже в шесть миллионов жизней нам обошлась, и Бог весть, что принесёт завтра, потому что они не только евреи, но – раньше и прежде всего – они европейцы. Болезнь западной цивилизации для них не только (и даже не столько!) внешняя угроза, сколько раковая опухоль, которую несут они в себе.

Чем, скажите, поведение немецких евреев в 33-м принципиально отличается от поведения англичан или французов в Мюнхене в 38-м? Еврейские интеллектуалы, успевшие из Германии или Австрии в Америку сбежать, так ни на минуту и не усомнились в спасительности ассимиляции и истинности гуманизма, на всех тамошних гуманитарных факультетах и поныне господствует учение Франкфуртской школы (не к ночи будь помянута!).
Если современное западное мировоззрение побуждает жителя Парижа в упор не замечать, как жгут машины в пригородах, то и жителю Сдерота не позволит заметить очередной «касам». Не в том вопрос, что может и что не может в своём положении позволить себе Израиль, а в том, что Европа давно уже у всех на глазах себе позволяет вещи самоубийственные даже в её положении. Причина – даже не страх перед исламским террором как таковым, ибо в технических средствах для расправы недостатка нет, а ежели где чего не хватит – не проблема сконструировать и построить. Причина – благоговение перед людоедом, которого по самому факту людоедства надлежит почитать высшим существом...
И если в какой-то момент по воле милых гуманистов не останется нам места в Европе, достаточно ли этого, чтобы искоренить Европу в себе? Не ту Европу, какой была она, скажем, в 19 веке, а такую, какой мы видим её сейчас: бездетной, трусливой, цацкающейся с бездельниками, пресмыкающейся перед любым мини-фюрером?

Вот тут, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло: именно всё усложняющее, вносящее раздоры треклятое разнообразие нашей мини-державы – от Воркуты до Эфиопии, далее везде – создаёт мощный противовес влиянию культурной элиты, европеизированной по самое не могу. Есть альтернативные взгляды, конкурирующие системы ценностей... хватило бы только времени вытеснить, прогнать со сцены всех этих прорабов «Нового Ближнего Востока».

Ничего нет худого в том, чтобы свои товары под европейский стандарт подгонять, но не приведи Господи по европейским критериям оценивать свои поступки. Мудро развивать вместе с Европой науку и технику, но глупо думать, что совместные исследования остановят её на пути к очередному погрому. А уж военное сотрудничество сам Бог военно-техническим ограничить велел – таким оружием воевать хорошо, но… только не с такими союзниками!

Да, разумеется, для выживания нашей мини-державе необходима хорошо вооружённая и обученная армия, прибыльная экономика, развитая наука, но ничуть не менее важна уверенность в собственном праве на существование. С европейским самосознанием она, увы, несовместима.

Элла Грайфер