Выступление Ильи Яшина в Басманном суде 07.11.2022 года...

(Суд удовлетворил ходатайство следствия о продлении содержания Яшина под стражей до 26
ноября.)

Граждане судья, прокурор, следователь!

Уже четыре месяца вы держите меня в тюрьме. Вроде бы совсем недавно я был арестован, но посмотрите, как много всего изменилось за это время.
Ещё летом любая критика армейского руководства приравнивалась к криминалу. Да что там критика – даже простое сомнение в безгрешности генералов могло привести вас за решётку. Каждое заявление Шойгу и
Конашенкова преподносилось как истина в последней инстанции, а несогласные приравнивались к государственным преступникам.
Но что мы видим сейчас?
Единороссы в Госдуме громко обвиняют Министерство обороны во вранье и коррупции. Пригожин, окруживший себя вооружёнными зеками, унижает армию России и высмеивает её командование. Кадыров называет генералов бездарными и нагло учит их, как надо воевать. Пропагандисты в телеэфирах поддакивают и намекают, что в Генштабе засели предатели.

Я понимаю, конечно, что главная задача всех этих криков – выгородить Путина. Объяснить обществу, что Верховный  не виноват в провалах на фронте, его просто подставили некомпетентные
подчинённые. Всё как обычно: бояре плохие, а царь, который вообще-то и развязал эту войну, хороший...

Но тем не менее у меня вопрос к представителям следственных органов и прокуратуры, так уютно устроившимся тут в зале судебных заседаний и делающим вид, что мои слова их не касаются. Скажите, господа хорошие, а как же ваши законы о военной цензуре? Нет ли здесь избирательного
правоприменения?
Вы посадили меня в тюрьму за то, что я поставил под сомнение правдивость заявлений Минобороны о войне в Украине. Но у вас почему-то нет претензий к Пригожину и Кадырову, которые пока разве что не
заставляют генералов сортиры чистить зубными щётками.
Что, коленки трясутся? Понимаю.
Моё оружие – слово. В стране, где уничтожены общественное мнение и публичная политика, слово вам не страшно, а вот кадыровских головорезов и пригожинских бандитов вы боитесь. Поэтому когда Рамзан
говорит во всеуслышание, что он будет спрашивать с генерала армии России Лапина и что он отправил своих ребят его разыскивать – никто в этот момент не одергивает Кадырова и не ставит его на место. Вы все
отмалчиваетесь и отводите взгляд в сторону. А Путин ваш ему ещё и очередную звезду героя на грудь вешает.
Вам, разумеется, проще сажать студентов, муниципальных депутатов, журналистов и других людей, мирно выступавших против войны. Это ведь гораздо безопаснее, чем противостоять хозяевам частных армий, которые на самом деле угрожают будущему нашей страны.

Но не кажется ли вам, что эта трусость и это малодушие по сути своей ничем не отличаются от
государственной измены? Неужели вы не понимаете, что просто сдаёте Родину обнаглевшему криминалу, который на наших глазах сращивается с государственной властью?

Хочу задать пару вопросов и суду, который, как только я закончу говорить, понятное дело, вернёт меня обратно в Бутырскую тюрьму, где с каждым днём становится всё больше политзаключенных.

Надевая свои длинные чёрные мантии, вы требуете, чтобы мы обращались к вам не иначе как «уважаемый суд» и «ваша честь». Но где она, эта честь? Скажите, вы хотя бы сами-то себя уважаете, граждане судьи?
Неужели вы не понимаете, что почти все беды нашей страны происходят от того, что суды даже не пытаются быть независимыми? Почему же вы так безропотно смирились с ролью политической обслуги Кремля? Неужели об этом вы мечтали, поступая на юридические факультеты своих вузов? Вы
вообще о чём-нибудь мечтали? Или кабинет, зарплата и отпуск в Сочи всегда были пределом ваших устремлений?
Сажая невиновных, вы ведь не просто подыгрываете коррумпированным политикам и силовикам. Вы наделяете их – и в первую очередь Путина – ощущением безнаказанности и полной вседозволенности. Это
ощущение в итоге и привело нашу страну к кровавой войне и десяткам тысяч жертв.

Илья Яшин:
Знаю, что никакие доводы адвокатов на вас не подействуют и сегодня я вернусь в камеру. Но также знаю, что даже там я свободнее, чем вы – люди, насилующие правосудие. Потому что в отличие от вас моя совесть
чиста, а душа не отравлена страхом и цинизмом.

Тюремное заключение рано или поздно закончится, но моё чувство собственного достоинства
останется.
А вам, господа хорошие, со всем этим жить.