Сто лет конфликта, 6 войн, миллиарды долларов, выброшенных на ветер, сотни тысяч убитых, не считая раненого мальчика, лежащего рядом со мной на скалистом берегу озера Кинерет в 1982-м. Вертолёт забрал его, и до сих пор я не знаю, жив он или мёртв... 

И всё же это невозможно понять.
Это не только то, что произошло, но и то, чего НЕ произошло – не построенные больницы, не открытые университеты, не проложенные дороги, три года, вырванные армией из жизни миллионов молодых людей. И до сих пор ни намека на решение загадки, с которой всё началось. На этот раз я не имею в виду палестинцев.
Наш с ними конфликт интимен и регионален и напрямую влияет на их жизнь. Не затрагивая вопроса, кто прав, понятно, что у них есть причины не хотеть нашего пребывания здесь. Мы все понимаем, что в конечном итоге, так это и решится, между нами и ними – кровью, потом и слезами, которые запачкают страницы договора. 
Пока этого не случилось, это всё-таки война, которую можно понять, хотя ни один вменяемый человек не поймёт средств, которыми она ведётся.
Это о других, которых понять нельзя. Почему Насралла, вместе с сотнями тысяч своих сподвижников, посвящает свою жизнь и способности, судьбу своей страны, – войне со страной, которую никогда не видел, с людьми, которых никогда не встречал, с армией, с которой он не имеет ни малейшей причины воевать? 
Почему иранские дети, которые даже не могут найти Израиль на карте (может, по причине его микроскопических размеров), сжигают его флаг на городской площади и предлагают покончить с собой ради его уничтожения?
Почему египетские и иорданские интеллектуалы натравливают наивных и беспомощных против мирных договоров, отмена которых отбросит их страны на двадцать лет назад? 
Почему сирийцы готовы оставаться убогой страной третьего мира ради сомнительного права субсидировать террористические организации, которые, в конечном счёте, будут угрожать их же существованию? 
За что нас ненавидят в Ираке? 
В Судане? 
Что мы им сделали? Какое отношение мы вообще имеем к их жизни?
Что они знают о нас? 
И почему нас ненавидят в Афганистане? 
Им там нечего есть, откуда у них силы ненавидеть?
 Есть так много ответов на этот вопрос, и всё же он остается загадкой. Да, это на религиозной почве, но и религиозные люди сами делают свой выбор. Коран (и Шариат – свод религиозных законов, как Шульхан Арух у евреев) содержит тысячи законов, почему же именно мы так их занимаем?..
Не мы вели крестовые походы, не мы правили колониями, никогда мы не пытались обратить их в иудаизм.

Монголы, сельджуки, греки, римляне, крестоносцы, оттоманцы, англичане все  захватывали, разрушали, разграбляли весь регион. Мы даже и не пытались, как же получилось, что именно мы – ВРАГ?
 Если речь идет о солидарности со своими братьями - палестинцами, то где же саудовские тракторы, отстраивающие район Гуш-Катиф?

Они превратили в пепел сельскохозяйственный огромный, передовой на мировом уровне, комплекс, который им Израиль оставил. Продукция этих кооперативов поставлялась и была очень востребована в Европе и по всему миру. Почему это было превращено в пепел и плацдарм ненависти к Израилю?

Что произошло с индонезийской делегацией, строящей новую школу в Газе?

Где врачи из Кувейта с новейшим операционным оборудованием?
 Есть так много способов возлюбить брата своего, почему же они предпочитают помогать ему ненавидеть? 
Это из-за чего-то, что мы сделали (и делаем, поставляя воду, электричество, газ, работу и другое Абу Мазену, сотни грузовиков ежедневно поставляют в Газу всё необходимое для жизнеспособности), чем мы им обязаны? И в благодарность они посылают на нас ракеты?
100% арабов в Газе и 90% арабов в Иудее и Самарии живут в своей автономии, имея своего Президента, правительства, мэров городов, МИД и т.д. Живите, радуйтесь, воспитывайте молодёжь к образованию, к добрым отношениям к соседям ...
Полторы тысячи лет антисемитизма научили нас (самым болезненным образом) тому, что есть в нас нечто, что раздражает весь мир.
 И тогда мы сделали то, чего все от нас хотели: ушли.

Построили себе своё крохотное государство, в котором мы сможем доводить друг друга, не мешая другим. И даже не просили многого. Израиль простирается на территорию 1% от площади Саудовской Аравии. 
Ни нефти, ни полезных ископаемых. Не занимая территорию ни одного из существующих государств. Города, которые подверглись обстрелам на этой неделе, ни у кого не были отобраны.
Нагария, Афула, Кармиэль, Раанна, Кфар-Саба, Холон, Реховот и другие вообще не существовали, пока мы их не основали. Остальные катюши ударили по местам, принадлежность которых нам никогда и никем не оспаривалась: в Хайфе жили евреи еще в 3-м веке до нашей эры, Тверия была местом последнего Синедриона, так что нельзя сказать, что мы отобрали их у кого бы то ни было... 

Однако ненависть продолжается.
Активная, ядовитая, непрерывная. В предыдущую субботу президент Ирана снова призвал «действовать во имя уничтожения Израиля», как будто мы бактерии.

Мы так к этому привыкли, что даже не спрашиваем почему. Израиль не надеется и никогда не надеялся, что Иран исчезнет.
Пока они этого не хотели, мы поддерживали с ними дипломатические отношения.

Между нами нет границы или даже плохих воспоминаний. И всё же они готовы бороться со всем западным миром, терпеть торговые эмбарго, ухудшать качество жизни, разрушить то малое, что осталось от их экономики, за право горячо нас ненавидеть...
 Я пытаюсь вспомнить и не могу: мы их чем-то обидели? Когда? Как? Почему он сказал в своей речи, что Израиль – главная проблема мусульманского мира?
Более миллиарда людей живут в исламском мире, большая часть в жутких условиях: они голодают, в нищете, безграмотны, страдают в кровопролитных конфликтах, от Кашмира до Курдистана, от Дарфура, умирающего от голода, до Бангладеш, истекающего кровью. 
С чего вдруг мы – их главная проблема?

Каким образом мы им мешаем? Я отказываюсь принять объяснения на уровне «такие уж они есть».

Это говорилось о нас так часто, что я уже сомневаюсь в этом утверждении. Должна быть причина получше, какая-нибудь тайна, из-за которой жители Южного Ливана решают поджечь тихую границу, захватить солдат армии, которая уже давно ушла с их территории, превратить в руины своё государство, которое едва стало восстанавливаться после многих трагических лет.
Мы привыкли говорить себе предложения вроде «Это Иранское влияние» или «Сирия заправляет всем», но это слишком простое объяснение.

Что с ними? О чём они думают? Что с их надеждами, любовью, мечтами и стремлениями? Что с их детьми?

Когда они разрушают жизни своих детей и посылают их умирать, неужели им достаточно сказать, что оно того стоило, только потому, что они до такой степени нас ненавидят?
И если они проникнуты ненавистью и, самое главное, завистью, что по всем параметрам евреи преуспели больше и успешнее их (как ненавидели и завидовали живущим рядом евреям – немцы, украинцы, латыши, литовцы и т.д., почти все народы Европы), то для меня самый неведомый и больной вопрос – это как наши родные левые евреи не видят, не слышат и не понимают, что творится вокруг и льют воду, масло и бензин на арабскую машину пропаганды и ненависти?
Не осмыслю и не понимаю – ведь их тоже не будут жалеть, ибо арабы никогда не делали и не будут делать различия между просто евреями и «хорошими» (для них) евреями.

Игорь Губерман