| Форма входа |
|
 |
| Меню сайта |
|
|
| Поиск |
|
|
| Мини-чат |
|
|
|
|
|
от архивариуса
| |
| papyura | Дата: Пятница, 31.10.2025, 08:51 | Сообщение # 571 |
 неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1733
Статус: Offline
| В 1969 году, в разгар "войны на истощение" между Египтом и Израилем, египетский спецназ совершил нападение на "Форт-Тауфик" - укреплённый пункт ЦАХАЛа на юге Суэцкого канала. Погибли семеро израильских военнослужащих и правительство санкционировало ответную операцию.
В качестве цели был избран военный объект под названием "И-Грин" - остров Грин, в котором размещался египетский зенитный комплекс и радарная установка.
Этот объект находился к югу от города Суэц и представлял собой искусственный островок (на иврите "и"), который ещё перед Первой мировой войной возвели на подводной скале англичане с целью защиты южных ворот в Суэцкий канал.
С годами египтяне основательно укрепили островок, построив на нём здания и подземные бункеры, навезли туда артиллерии и оборудовали системами противовоздушной защиты, превратив в неприступную крепость.
Вместе с солдатами, обслуживающими оружейные расчёты, на острове постоянно находились спецназовцы, в задачу которых входила защита объекта от возможного нападения с моря...
Израильтяне нацелились именно на остров Грин по ряду причин.
Во-первых, очень эффектно было бы нанести египтянам удар по объекту, который сами они считали неуязвимым.
Во-вторых, неплохо было бы развенчать миф о непобедимости египетского спецназа, который сам же спецназ и создал.
Однако для того чтобы достичь желаемого, операцию, следовало разработать с особой тщательностью ещё и потому, что ничего подобного до тех пор израильским военным осуществлять не приходилось, ведь речь шла о попытке захватить хорошо укреплённый и со всех сторон окружённый водой объект.
В процессе планирования операции израильтяне пришли к выводу, что без упомянутого эффекта внезапности рассчитывать на успех почти не приходится и для его создания первая группа бойцов должна будет добраться до острова вплавь, под водой. Так что их набрали из числа военнослужащих подразделения морского десанта "Шаетет-13".
Завершить же операцию и осуществить так называемую "зачистку" острова предстояло бойцам спецназа генштаба ("саерет маткаль"). Словом, для выполнения операции были отобраны лучшие из лучших.
Целый месяц они отрабатывали мельчайшие детали на точной модели острова Грин, специально созданной на территории военно-морской базы вблизи Хайфы. Наконец командование сочло, что бойцы к операции готовы, и был назначен "день X".
В ночь в 19 на 20 июля 1969 года первая группа бойцов на резиновых лодках направилась на середину Суэцкого канала и оттуда вплавь - к острову Грин. На то чтобы доплыть до острова, у них ушло два часа - плыть пришлось под водой, да ещё против течения. Стараясь не наделать шума, они разрезали колючую проволоку, и командир группы с шестью бойцами стали продвигаться в глубь острова. На первом этапе операции было решено ликвидировать египетский спецназ, который охранял радарную установку.
Израильтяне проявляли крайнюю осторожность, но один из охранников услышал шорох, насторожился и, осветив себе дорогу фонарём, двинулся на звук. У кого-то из наших ребят не выдержали нервы, и он открыл по египтянину огонь. Тот был убит, но звуки выстрелов вспугнули остальных.
Скрываться уже не было смысла, и израильские бойцы бросились в бой. Египтяне открыли ответный огонь, однако из-за темноты и неожиданности он был беспорядочным и малоэффективным. Они попытались спастись бегством -на лодках, но на воде их ждала вторая группа израильских коммандос.
Тем временем израильтяне на острове забросали гранатами радарную установку, полностью разрушив её, и принялись за уничтожение зенитных установок.
Часть бойцов занялась зачисткой острова: операция эта осложнялась тем, что территория представляла собой сложную систему бункеров, соединенных замысловатыми узкими переходами. Прятавшийся в одном из них египетский солдат бросил в израильтян гранату, двое погибли, и темп продвижения пришлось снизить.
К этому времени к острову подоспели на резиновых лодках бойцы спецназа генштаба ЦАХАЛа, которые взяли на себя завершение операции.
Всё проходило более или менее гладко, за исключением эпизода, связанного с зачисткой укреплённого пункта, где оставалась довольно многочисленная группа египетских солдат. Завязался бой, в котором погиб один из командиров спецназа, капитан Эхуд Рам...
Операция стала слишком шумной, да и потери со стороны израильского спецназа оказались достаточно ощутимыми. Спецназ получил приказ отступить и вернуться на израильскую сторону Суэцкого канала. Однако полковник Зеэв Альмог, командир морских коммандос, приказал бойцам всё-таки продолжить зачистку пятого, последнего укреплённого пункта на острове, где ещё оставались египтяне, ведущие шквальный огонь. И только когда автоматная очередь угодила в склад боеприпасов и те стали взрываться один за другим, не позволяя израильтянам приблизиться к этому пункту, Альмог приказал отступить, распорядившись заминировать артиллерийские орудия, которые бойцы не успели уничтожить...
Вся эта очень рискованная операция заняла 50 минут.
Израильский спецназ покинул остров и на лодках стал продвигаться к своим берегам. К этому времени египтяне очнулись и открыли артиллерийский огонь. Некоторые снаряды рвались совсем рядом с лодками, что невероятно осложнило израильтянам отступление, особенно с учётом того, что они везли убитых и раненых.
Дно одной из лодок было пробито, и шестерым морским десантникам пришлось добираться к берегу вплавь. Плыть было далеко, и подобрать их вылетели два вертолёта. Поначалу им пришлось повернуть назад, потому что египтяне стали обстреливать их из установок ПВО. Однако вертолёты все же вернулись и сумели поднять бойцов из воды.
Вся команда благополучно добралась до берега в районе Рас-Судар, в западной части побережья Эйлатского залива.
Израильтяне находились примерно в 15 минутах пути от острова, когда раздался мощный взрыв: это сработали заряды, которыми бойцы обложили артиллерийские установки по распоряжению полковника Альмога. Во время выполнения операции были убиты шестеро израильтян - по трое из морского десанта и спецназа генштаба ЦАХАЛа, ещё девять получили ранения. Всего же в операции участвовали 40 бойцов.
Число убитых египетских военнослужащих достигло 70 человек, по предположениям, нескольким солдатам удалось бежать с острова на лодках и тем самым спастись.
Несмотря на некоторые осложнения и потери операция возмездия на острове Грин вошла в историю Армии обороны Израиля как одна из самых дерзких и результативных. Шесть её участников получили высшие награды ЦАХАЛа. "Знак мужества" был присужден лейтенанту Ами Аялону, в будущем главе ШАБАКа и командующему военно-морскими силами страны, который во время операции получил серьезное ранение в шею.
Когда раненых эвакуировали с острова, Аялон не подавал признаков жизни, и его поначалу сочли убитым. Однако товарищи нащупали у него пульс и сделали все, что было возможно, чтобы сохранить ему жизнь, а остальную работу на суше проделали врачи...
Подводя итог операции, командующий десантом, ныне покойный генерал Рафи Эйтан (впоследствии начальник генерального штаба ЦАХАЛа и министр) сказал: "В этом сражении принимали участие наши лучшие силы, наша замечательная молодёжь. После Шестидневной войны высказывались некоторые сомнения по поводу эффективности морского десанта, но в ходе операции на острове Грин бойцы этого подразделения доказали со всей очевидностью, что достойны того высокого доверия, которое им оказано".
Египтяне, глубоко обескураженные уничтожением системы ПВО, располагавшейся на, казалось бы, неприступном острове Грин, были шокированы внезапностью нападения израильтян. И, наверное, впервые осознали в полной мере, что для ЦАХАЛа не существует ни границ, ни ограничений.
Теперь они дважды думали перед тем, как решиться на какую-либо вылазку против объектов ЦАХАЛа в районе Суэцкого канала.
|
| |
|
|
| Златалина | Дата: Вторник, 04.11.2025, 16:20 | Сообщение # 572 |
 дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 305
Статус: Offline
| Лариса Амир-Тремвоблер
Попробую внести ясность. Всё равно каждый раз приходится отвечать на одни и те же вопросы: "он (Игаль Амир) или не он" и "если не он, то почему он признался?"
Начнём с середины 90-х годов: в Израиле кипят страсти вокруг Норвежских соглашений: демонстрации, теракты, «жертвы мира», «враги мира»… жизнь бурлит.
Молодой человек по имени Игаль Амир, студент юридического факультета Бар-Иланского университета, разделяет мнение многих, что «мирный процесс» представляет огромную угрозу для государства.
Причём, в отличие от многих, приходит к этому выводу не на основании чужих слов, а со свойственной ему «талмудической» обстоятельностью (занудством, сказала бы я как любящая супруга), досконально изучив текст самих соглашений, а также всякие оценки экспертов, отзывы жителей территорий и тому подобное.
Поэтому он со всей энергией включается в борьбу, возит студентов на субботы в поселения, чтобы показать ребятам из центра страны, что стоит за словами «отдача территорий» и кто скрывается за ярлыком «злобные экстремисты»; устраивает лекции с участием историков и специалистов вроде Ури Мильштейна, встречи с раввинами, общественными деятелями, политиками; по их просьбе приводит студентов на демонстрации — например, у Ориент-Хаус в Восточном Иерусалиме.
Кстати, среди его помощников есть некий Авишай Равив, он не пользуется большой популярностью среди однокашников, умом не блещет, и вообще поговаривают, что связан с Шабаком; но зато очень исполнительный, всегда при деньгах, всегда готов поехать, узнать, позвонить... Правда, есть с ним и хлопоты, не доглядишь – устроит какую-нибудь провокацию, подобьёт хлопцев переворачивать прилавки на арабском рынке.
Но ведь у всех есть недостатки?..
В общем, всё движется. Студенческая организация ширится и насчитывает уже сотни участников, администрация университета даже выделяет Игалю средства на его деятельность. Но на мирный процесс всё это влияет примерно так же, как и остальные правые инициативы, то есть никак.
СМИ всё игнорируют, правительство несётся вперёд. И вот уже ратифицировано соглашение «Осло 2», начинается отступление из арабских городов, планируется передача Голанских высот Сирии, а затем – большого куска территории в районе срединного хребта Самарии и Иудеи Арафату, — так что территориальная непрерывность позволит ему объявить о создании государства. И всё это до выборов, намеченных на ноябрь 1996-го...
Тогда Игаль решается на крайний шаг. Терять, по его мнению, нечего. Даже если правые выиграют выборы, к тому моменту ситуация станет необратимой, и в самом лучшем случае это приведёт к тяжелейшей кровопролитной войне..
4 ноября 1995 года он включает телевизор — идёт репортаж с митинга. Накануне он уговаривал брата Хагая поехать в поселение, но тот отказался, поэтому шаббат Игаль проводит дома в Герцлии. Всю субботу колеблется, идти ли на митинг, и всё же на молитве читает «видуй» — исповедь перед смертью.
Пистолет «Беретта» у него легальный, куплен с разрешением. Пули — тоже, но часть из них Хагай, увлекающийся техникой и уже записывающий на свое имя ряд патентов, модифицировал. Игаль открывает магазин, проверяет патроны: изменённые ставит назад, магазинные — вперёд, чтобы, если что, не подставить брата. Он бы заменил все пули, но тогда Хагай может обратить внимание, догадаться, что он собирается на площадь, и попытаться задержать его, Хагай ведь не верит, что физическое устранение ПМ изменит ситуацию к лучшему, а главное, не в восторге от мысли, что его младший брат будет убит охранниками или окажется в тюрьме. Поэтому Игаль выходит из дома незаметно для всех.
Возможные сценарии дальнейшего мы с ним обсуждали примерно сто-пятьсот раз. Когда и где могли подменить пули в его пистолете? В автобусе или на площади, когда он ждал в стерильной зоне? Всё возможно, но трудно себе представить. С другой стороны, он сам слышал крики «срак, срак», видел, что Рабин после первого выстрела даже не покачнулся. И каким образом он сам остался в живых, почему в него не стреляли?..
По дороге в полицию, в машине, ему сообщили, что Рабин умер от полученных ран. Само собой разумеется, у него и мысли не возникло, что выстрелы могли быть не только его. А что естественно было предположить на его месте? Типичная бритва Оккама, да и вообще, обычная человеческая логика. Правда, оставались всё те же вопросы, и на очной ставке с братом, хорошо разбирающемся в баллистике, он первым делом спросил, может ли быть отсутствие реакции при выстреле с такого близкого расстояния… Но этих странностей было абсолютно недостаточно, чтобы строить далеко идущие теории и отказываться от ответственности – что вообще совершенно не свойственно Игалю.
О «теориях заговора» он услышал в первый раз от адвоката Гольдберга, с которым ему разрешили встретиться через месяц после ареста.
Кое-что ему показалось убедительным, и вот тогда, на продлении ареста сразу после этой встречи, он бросил свою знаменитую фразу про то, что всё «тут взорвётся, если узнают, что было на самом деле». По его словам, это был пробный шар. «Пусть они(правые) разбираются, что там произошло на самом деле, а если пострадает доверие к системе и к Шабаку, тем лучше». Знал бы он заранее, какая поросль сюжетов взойдёт на этой его «пробной» фразе!
А потом начался «балаган» на суде: охранник Йорам Рубин три раза менял свою версию. Появлялись ещё какие-то несуразные свидетельства. Понятно было, что врут, и врут много, но зачем, с какой целью, кроме ясной цели спасти свою шкуру?..
Понятны были и цели правых, которые с таким энтузиазмом «ухватились» за теории конспирации. На протяжении последующих лет Игаль, в изоляции, предоставленный самому себе и имеющий в своём распоряжении для связи с миром один только радиоприёмник, пришёл к твердому убеждению, что интерес правых публицистов, таких, как ныне покойный Адир Зик, состоит в том, чтобы полностью очиститься от обвинения в убийстве Рабина, заявив: «Это не мы! Это Шабак и Авишай Равив, пророк его, злой гений всего правого лагеря!»
И что, скажите мне положа руку на сердце – это было не так?
В самом деле всех интересовало лишь исключительно восстановление цепочки событий, а то что по ходу можно было отгородиться от потока обвинений, смыть с себя клеймо, «каинову печать» - так это пустяк! Разве же это важно нам, правдолюбцам?!
Только в 2005-м, поговорив по телефону с Нахумом Шахафом, Игаль убедился в том, что в официальной версии действительно есть очень серьёзные нестыковки, и прежде всего – выстрел с расстояния касания, который он никак не мог совершить. Но ни версия Шахафа, ни другие не давали объяснения, что же фактически имело место в тот вечер. Поскольку так и не было произведено настоящее расследование, с доступом ко всем материалам и уликам, ответа на этот вопрос нет до сих пор.
Но теперь, тридцать лет спустя, когда многим очевидна страшная угроза, нависшая тогда над народом в результате соглашений Осло, - опасность, которую на том этапе удалось предотвратить, - так ли это важно по сути?
|
| |
|
|
| papyura | Дата: Воскресенье, 09.11.2025, 05:45 | Сообщение # 573 |
|
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1733
Статус: Offline
| читайте внимательней, чтобы подробнее узнать о преступном заговоре всех тех, кто мнит себя "элитой":
https://gazeta.rjews.net/Lib/who_kill_rabin/part04.html
|
| |
|
|
| Златалина | Дата: Понедельник, 10.11.2025, 17:26 | Сообщение # 574 |
|
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 305
Статус: Offline
| можете спорить сколько угодно, но я останусь при своём мнении, что такие вот типы-подлецы
из шабака "достали" Каханэ в Америке...
тысячепроцентно уверена в этом!
|
| |
|
|
| papyura | Дата: Четверг, 13.11.2025, 18:08 | Сообщение # 575 |
|
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1733
Статус: Offline
| 
22 июня 1941 года директор пионерского лагеря сумел увезти своих воспитанников из-под немецких обстрелов и довёз их до Каракулино.
Июнь 1941 года. Советские дети из ближайших населённых пунктов Литвы, Эстонии, Западной Белоруссии отдыхают в пионерском лагере в курортном городке Друскеники. 22 июня, на западе слышится гул немецких бомбардировщиков, и практически сразу директор лагеря Самуил Маркович Певзнер поднимает детей и уводит на вокзал, тем самым спасая им жизнь...
Сегодня о Самуиле Певзнере говорят и пишут непростительно мало, хотя зарубежные журналисты давно окрестили его «удмуртским Шиндлером». Среди спасённых им детей были русские, украинцы, белорусы, литовцы, поляки, евреи, – словом, дети представителей разных народов СССР, проживающих на недавно присоединённых территориях.
О подвиге этого человека и о том, как сложилась его судьба после войны, рассказал его сын Марк Самуилович Певзнер, ижевский врач.
Самуил Певзнер родился в Могилёве в 1910 году в семье лесопромышленника. В 1926 году семья перебралась в Ленинград, где молодой Певзнер был комсоргом ЦК ВЛКСМ по культуре и преподавал историю партии в хореографическом училище, которое в те годы возглавляла великая Агриппина Ваганова, легендарная артистка балета, балетмейстер и педагог, имя которой носит известная Академия русского балета в городе Санкт-Петербурге. Война застала Самуила Марковича в Друскениках, в детском лагере, куда его направили работать.
«22 июня 1941 года, когда стало ясно, что Германия напала на Советский Союз, Самуил Маркович сумел очень быстро сориентироваться и сделать всё для спасения воспитанников, – говорит Марк Самуилович. – Детям объявили, что все они идут в военизированный поход, и велели взять с собой одеяла, личные вещи и сухпайки».
«…И повёл нас строем Самуил Маркович Певзнер. Дошли мы только до вокзала, и никто уже не сомневался, что началась война… К дверям переполненных вагонов подойти не было никакой возможности. Нас, пацанов, затаскивали в окна вагонов старшие, пионервожатые, которые каким-то образом попали в вагоны. К вечеру 22 июня наш состав двинулся в сторону Гродно. Мы поняли, что нас везут домой, но в Гродно мост через реку Нёман оказался взорван, на той стороне были немцы и мы задним ходом поехали обратно… Из Вильнюса наш состав отправился в Минск. Было невыносимо жарко, не хватало продуктов, воды…»
Из воспоминаний воспитанника лагеря Петра Врубеля, которому в 1941 году было 9 лет.
Сам Самуил Маркович впоследствии писал:
«К шести утра фашисты уже были в деревне Лейпалингес, что западнее Друскининкая. Связь с Белостоком была прервана, не могли дозвониться до Вильнюса и Гродно. Мы получили указание об эвакуации всех детей, находящихся в пионерских лагерях на курорте Друскининкай. На небольшом Друскининкайском вокзале было несколько тысяч человек. Крики и плач оглашали вокзал и привокзальную площадь. Матери, рыдая, искали потерянных детей, малыши с плачем бегали по вокзалу, разыскивая родителей. Мы садили детей уже в переполненные вагоны, используя не только двери, но и окна. С огромным трудом были размещены дети Белостокского, Литовского пионерских лагерей и детского дошкольного санатория. В эшелон погрузилось около тысячи человек, многие забрались на крыши вагонов, а большинство осталось на вокзале, не попав в эшелон».
«Что случилось бы с этими детьми, если бы не вмешательство Самуила Марковича? – задает риторический вопрос Марк Певзнер.
– Приведу лишь один пример. Часть из них приехали в Друскеники из западно-белорусского Белостока. Уже 27 июня этот город был захвачен нацистами, и больше 40 тысяч белостокских евреев оказались сначала в гетто, а затем – в лагерях смерти. Из 140 еврейских детей, спасённых Самуилом Марковичем и вернувшихся в Белосток после войны, своих родственников отыскали лишь четверо и только один смог найти маму».
Уникальность подвига Самуила Певзнера заключается в том, что это был единственный эшелон в истории Великой Отечественной войны, который вышел 22 июня 1941 года от западной границы СССР и дошёл до глубокого тыла без единой потери
«На восток они продвигались с огромным трудом, – рассказывает Марк Певзнер. – Отец вспоминал, что немецкие бомбардировщики временами проносились так низко над землей, что можно было разглядеть лица нацистов, им прекрасно было видно, что в поезде едут дети, и эти нелюди со звериным азартом устраивали охоту за ними. За небом тщательно следили: как только появлялись самолёты, поезд останавливался, и пассажиры разбегались, пытаясь спрятаться. Так повторялось не раз. Но каким-то чудом состав каждый раз оставался цел, и в пути ни один ребёнок не был ранен. А вот Самуила Марковича контузило и ранило в ногу и руку во время бомбёжки в Минске».
«Куда большевики дели сотни наших детей? О судьбе 400 детей не имеем никаких сведений… Из Друскининкая детей вывезли в первый день войны; как видно, несчастных куда-то далеко увезли. По имеющимся сведениям, детей гнали пешком».
Оккупационная газета «Новая Литва», июнь 1941 года.
«В этом поезде были не только дети, вывезенные из пионерлагерей, – подчёркивает Марк Самуилович. – Каждый раз, когда поезд останавливался на полустанках, местные жители буквально запихивали своих малышей в состав, чтобы спасти их от приближающейся войны».
На десятые сутки поезд прибыл на станцию Канаш в Чувашии. Здесь ребята в первый раз смогли организованно умыться. На станции в Казани их впервые за всё время пути накормили вкусным обедом и вручили подарки – сладости.
Здесь же было принято решение везти детей в Сарапул, где встречающие буквально на руках вынесли эвакуированных из вагонов, накормили, отмыли в бане, а затем разместили в доме отдыха «Учитель».
«23 октября 1941 года мы сели на последний пароход и прибыли в Каракулино. Дождь, снег, слякоть, 3 км пешком в тапочках, полуботиночках до здания начальной школы, на территории которой сейчас располагаются благоустроенные здания Каракулинской школы-интерната».
Из воспоминаний Петра Врубеля.
Уже 20 июля, по постановлению Совета народных комиссаров УАССР, здесь для них организовали детский дом. Но помещения дома отдыха не были приспособлены к жизни зимой, и в октябре часть литовских детей разместили в селе Дебесы, а белостокских ребятишек отправили в Каракулино на пароходе «Амур». Самуил Певзнер поехал с ними.
Самуила Марковича назначили директором детского дома, он набрал воспитателей, организовал быт детей и возможность учиться. К концу войны детдом обзавёлся своим подсобным хозяйством: здесь были огороды, сады, 70 га пахотной земли, лошади, коровы, свиньи, овцы, куры, гуси, козы, кролики, пчёлы, три трактора, четыре автомобиля, картофелекопалка, картофелесажалка, зерноуборочный комбайн, сенокосилки и многое другое...
«В Каракулино дети из Друскеников жили до 1946 года, – говорит Марк Самуилович. – После этого часть из них вернулась на родину, в Белосток, который теперь принадлежит Польше, часть осталась в Советском Союзе. В результате судьба разбросала воспитанников по всему миру. Мой отец остался на Каме, женился на девушке по имени Бася, одной из тех, кто приехал в пионерлагерь из Белостока».
Марк и его брат Евгений родились в Каракулино и выросли на территории детского дома, учились и играли вместе с воспитанниками. Их не выделяли: если у воспитанников детдома не было велосипедов, то и мальчикам их не покупали. Кроме того, они прекрасно усвоили все неписаные правила детдомовцев: нельзя ябедничать, нельзя предавать своих и так далее.
«Мама почти не рассказывала о начале войны и их путешествии из Литвы в Каракулино, но вспоминала, что многие из спасённых детей практически не знали русского языка и пытались записывать русские слова, которые видели во время остановок поезда. И чаще всего это были два слова: «уборная» и «кипяток». Они думали, что это названия станций, и недоумевали, почему же они все одинаково называются?»
Самуил Маркович был талантливым педагогом. Так, например, самое «страшное наказание» для его воспитанников заключалось в том, что провинившемуся приходилось находиться без дела в кабинете директора, а летом – на площадке рядом с ним, волей-неволей размышляя о своём поведении.
«И вот наступало время обеда, и Самуил Маркович говорил: «Сейчас пообедаешь, вернёшься и обратно встанешь». Тот ел, возвращался, а папа его спрашивал: «Ну, осознал, в чём твоя вина? А теперь иди», – вспоминает Марк Певзнер. – И повторно в кабинете уже никто не появлялся».
В первой трети 1970-х, когда оба сына Певзнеров учились в Ижевске, семья переехала в город, где Самуил Маркович, будучи персональным пенсионером федеративного значения, продолжал работать директором турбазы «Югдон».
Скончался он в 1991 году, но перед этим ещё успел собрать в Каракулино многих своих воспитанников за 32 года существования детского дома, который позже стал школой-интернатом. Были среди них и те, кого он спас из пионерлагеря в Друскениках.
Самуил Певзнер был удостоен звания заслуженного учителя РСФСР и заслуженного учителя УАССР. Также он был отличником народного просвещения СССР.
А в 2017 году ему посмертно присвоили звание почетного жителя Каракулинского района.
|
| |
|
|
| smiles | Дата: Вторник, 25.11.2025, 16:31 | Сообщение # 576 |
 добрый друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 256
Статус: Offline
| Иного выбора нет
Судьба этого человека весьма необычна: он дважды бежал из мест заключения, был секретным агентом сразу двух очень именитых разведок, а во время войны на Корейском полуострове полностью поменял мировоззрение, став убежденным коммунистом.
Помог советской службе госбезопасности провести ряд исключительно удачных операций, благодаря которым разведки Запада получали вместо полезных сведений поток дезинформации...
Имя его – Джордж Блейк.
Родился будущий агент MI6 и КГБ СССР в Роттердаме в ноябре 1922-го в семье египетского гражданина еврейского происхождения и голландской подданной. Поначалу он носил родную для него фамилию Бехар и до начала Второй мировой войны ничем особенным не прославился.
Всё изменило вторжение в Голландию германских войск: 17-летний юноша попал в концлагерь, однако ухитрился бежать, после чего вступил в ряды голландского Сопротивления, работая в пользу Британского Управления специальных операций.
В 1943 бойца переправили в Великобританию, где он начал сотрудничать с MI6. В это же время он сменил свою еврейскую фамилию на более привычную для англичан Блейк.
По окончании Второй мировой войны приоритеты британской разведки изменились. Все её силы были направлены на противодействие Советскому Союзу, поэтому там потребовались специалисты со знанием русского языка и Джорджа Блейка отправили в Кембридж, где он получил требуемое образование.
После того как обучение было закончено, Джорджа направили на Корейский полуостров, где обстановка становилась всё более напряжённой. Задачей молодого агента было формирование агентурной сети в районах, близких к советскому Приморью.
Вспыхнувшая на полуострове война полностью поменяла судьбу начинающего разведчика. Он попал в зону действия северокорейских войск и был арестован.
Нахождение в плену помогло ему взглянуть на происходящее по иному... Этому способствовали и жесточайшие бомбардировки союзной авиацией корейских населённых пунктов, полностью стиравших их с лица земли и приводивших к массовым человеческим жертвам. Такая смена настроений пленника была замечена, и со стороны советских спецслужб ему поступило предложение о сотрудничестве.
Блейк без особых колебаний согласился на перевербовку.
В северокорейской тюрьме разведчик провёл 3 года. Когда его отпустили из плена, вид у Блейка был вполне здоровый, поэтому он сразу же получил новое назначение: занял должность заместителя начальника отдела, занимавшегося прослушиванием телефонных переговоров военных чинов. После того как разведчики набрались опыта, прослушивая переговоры австрийских военных, отработанную схему было решено перенести в Восточную Германию. Группу специалистов перебросили в Западный Берлин.
Правда, здесь ситуация была более сложной. Для того чтобы подключить систему прослушивания переговоров, требовалось прорыть туннель к подземному кабелю, а затем незаметно подсоединить к нему свою аппаратуру. Блейк, который был в курсе всего происходящего, передал соответствующую информацию в КГБ...
Когда сложная и дорогостоящая операция по подключению прослушивающих устройств к советской военной связи была готова, провели соответствующие мероприятия и для прикрытия своего агента советские контрразведчики, якобы «случайно» обнаружили подключение шпионских устройств к телефонным кабелям, после чего разразился грандиозный международный скандал...
Именно благодаря Блейку спецслужбами СССР и ГДР были вычислены двойные агенты, действовавшие в разведслужбах этих стран. Ими оказались подполковник ГРУ Петр Попов и генерал-лейтенант «Штази» Бялек.
Но даже самый лучший агент не застрахован от случайностей и перешедший на сторону Запада польский разведчик Михал Голеневский передал американцам информацию, в которой говорилось, что в MI6 действует иностранный агент.
Проведённые аналитические исследования указывали на Блейка как наиболее вероятного двойного агента. Его арестовали, и в 1961 году на закрытом суде приговорили к 42-летнему тюремному заключению, получившему, как утверждали некоторые газеты, «по году за каждого из раскрытых британских разведчиков».
Блейка отправили отбывать срок в тюрьму «Уормвуд-Скрабс». Понимая, что шанса на обмен разведчиками можно ожидать многие десятилетия, Джордж сам начал прорабатывать варианты.
Он близко сошёлся с группой ирландцев, осуждённых за членство в ИРА и в движении за ядерное разоружение. Благодаря британскому режиссёру Тони Ричардсону, организовавшему финансовую помощь, побег из тюрьмы удалось совершить: у заговорщиков было снаряжение, недоступное на тот момент охране тюрьмы, благодаря чему беглецы имели постоянную связь со своими помощниками на свободе...
Спустя несколько месяцев в КГБ СССР появился новый сотрудник – Георгий Иванович Бехтер. Ему сразу же была назначена солидная пенсия, дана 4-комнатная квартира и дача.
Георгий Иванович ещё долгое время работал в спецслужбах, а в 1990 году, когда это стало возможным, даже изложил свою автобиографию в книге «Иного выбора нет».
Когда Блейку исполнилось 90 лет, его бывшая жена Джиллиан Батлер посетила Москву с тремя сыновьями и помирилась с нераскаявшимся полковником...
Двойной агент скончался в Москве в возрасте 98-ми лет.
|
| |
|
|
| papyura | Дата: Суббота, 29.11.2025, 17:05 | Сообщение # 577 |
|
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1733
Статус: Offline
| Шмуэль Певзнер родился в городе Пропойск (ныне Славгород) в семье Шейны-Эстер и Натана Певзнеров. С юных лет интересовался техникой, поэтому отправился учиться инженерному делу в Берлин. И ещё был у него большой интерес – национальный. Видя, в каких условиях живут евреи, рассеянные по миру, ощущая неравенство, которое выражалось в черте оседлости, в процентных нормах, в страхе перед погромами, Шмуэль понимал, что выход может быть только в создании собственного государства. Тогда единицы задумывались над этим и среди них был юный Певзнер.
В 1897 году, восемнадцатилетний Шмуэль, студент из Берлина, стал самым молодым делегатом Первого сионистского конгресса в Базеле.
Он публиковал статьи в еврейской прессе, в которых обосновывал свою точку зрения на будущее еврейского народа.
После окончания учёбы в 1905 году Шмуэль вместе с женой Леей Гинцберг, дочерью еврейского писателя и мыслителя Ушера Гинцберга (он же Ахад ха-Ам), репатриировался в Эрец Исраэль.
Певзнер стал одним из тех, кто заложил основы индустриального будущего страны.
В 1909 году он вместе с Н. Вильбушевичем и Ш. Ицковичем участвовал в создании первого промышленного предприятия европейского типа – завода «Атид», выпускавшего мыло.
Для Эрец Исраэль это был настоящий прорыв: впервые евреи не только пахали землю, но и создавали современную промышленность.
Позже Певзнер – один из основателей района Адар ха-Кармель в Хайфе. Здесь он возглавлял местный совет, участвовал в развитии инфраструктуры и был одним из тех, кто превратил Хайфу из прибрежного городка в культурный центр страны.
Его имя связано с историей Техниона – будущего сердца израильской науки. Когда немецкое общество «Эзра» предложило вести обучение в Технионе на немецком языке, Певзнер был среди тех, кто решительно воспротивился этому и настаивал: «Если евреи вернулись на свою землю, они должны учиться на своём языке».
Благодаря ему и его соратникам было принято историческое решение – обучение в Технионе будет вестись на иврите. В 1927-29 гг. Ш. Певзнер возглавлял административные службы Техниона.
Он способствовал открытию Хайфского реального училища и первого торгового центра в хайфском районе Хадар. Являлся членом муниципалитета Хайфы и делегатом Собрания депутатов.
Первые несколько лет своего пребывания в Палестине Певзнеры жили в Яффо, где собрали небольшую научную библиотеку, которую перевезли затем в Хайфу.
Впоследствии эти книги стали частью общественной библиотеки, носящей сегодня его имя, а собранная коллекция древностей и живописи частью Хайфского городского музея. Первое время библиотека располагалась непосредственно в здании Техниона.
К 1926 году она насчитывала четыре тысячи книг по различным областям науки, философии и искусства. Её ежедневно бесплатно посещали порядка 750 читателей...
Фонды библиотеки росли и было принято решение выстроить новое здание, которое открыли 18 марта 1933 г. здесь были библиотека, лекционный и читальный залы и обширное книгохранилище. Комплекс получил название «Бейт Певзнер» – «Дом Певзнера» в память человека, много сделавшего для развития Хайфы. Собрание книг постоянно пополнялось за счёт частных пожертвований, переводом книг из Еврейского университета в Иерусалиме, а также из «Компании по изучению Земли Израиля и её древностей».
После прихода к власти в Германии нацистов некоторые еврейские коллекционеры книг из этой страны сумели перевезти свои собрания в Палестину, в «Дом Певзнера». Так в нём оказалась коллекция писем Альберта Эйнштейна...
Ко времени создания Государства Израиль здесь насчитывалось около 40 тысяч изданий и в 1957 году было принято решение на месте «Дома Певзнера» выстроить здание городского театра и нового культурного центра, который начал свою деятельность в 1961-м... В его состав вошла и «Общественная библиотека им. Ш. Певзнера», включающая в себя обширное книгохранилище, читальный и лекционный залы, а также детскую библиотеку.
В 1949-м в хайфском районе Адар ха-Кармель в память о Певзнере появилась улица с его именем...
|
| |
|
|
|
