Дата: Суббота, 26.12.2020, 05:52 | Сообщение # 497
добрый друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 168
Статус: Offline
Её знают и помнят не потому, что она была тёщей знаменитого зятя, гениального артиста Иннокентия Смоктуновского, а потому что она, как и он, была чистой воды самородком — талантливой писательницей, ставшей явлением в еврейской литературе двадцатого столетия.
К сожалению, её имя недостаточно знакомо русскоязычному читателю. Она творила на языке идиш и герои её рассказов и повестей разговаривают на языке своих предков мамэ-лошн (идиш).
Шира Григорьевна Горшман
Шира Горшман печаталась в харьковской еврейской газете «Дэр штэрн» и московской «Дэр Эмэс». Во время эвакуации публиковала свои рассказы в «Эйникайте», официальной газете Еврейского антифашистского комитета, которая издавалась до 1948 года. ЕАК публиковал Горшман и в своих сборниках за границей. После разгона комитета она ушла в самиздат, но в Москве постоянно выходили её сборники. В 1961 году в Варшаве вышли её «Тридцать три новеллы», а потом – сборник переводов на русский язык «Третье поколение». Читали произведения и в «Советиш геймланд», который появился в то же время в издательстве «Советский писатель», Горшман даже входила в редколлегию журнала. Значительная часть рассказов в сборнике посвящена еврейским переселенцам-коммунарам в Крыму, но их история рассказана не полностью...
Родителей Шира потеряла рано и выросла в еврейском детском доме в Каунасе. Состояла в «Гехалуц» и училась позже в Каунасском еврейском народном университете. Идея строительства нового мира была ей по душе с самого детства. Тогда из разных концов света сотни тысяч молодых евреев ехали возделывать земли в Палестину. Когда она встретилась с дедом, ей было 15 лет, в России была Гражданская война и голод, ожидание Мессии казалось бессмысленным... В составе молодёжного отряда с мужем и новорождённой дочерью Шира в 1923 году отправилась в Эрец-Исраэль. Работали в сельскохозяйственных коммунах организации «Гдуд а-Авода» («Трудовой батальон»), на время обосновались в кибуце Рамат-Рахель. Залитая солнцем выжженная земля – работы хватало, как и проблем. Все в артели ходили в униформе, жили сообща по распорядку, трудились много и по первому времени радостно. Шира работала в поле, потом в больнице, считалась активисткой. Вспоминала, как к ним в артель приезжал обедать Бен-Гурион. Она с ним спорила: доказывала, что их коммуна – политическая партия трудового коммунистического толка, он не соглашался. Переселенцы были все как один про труд, но мало кто из них был про коммунизм. Многие из них даже не хотели терпеть коммунистов рядом...
Информация об успехах еврейских сельскохозяйственных поселений в Крыму, их перспективах превратиться в Еврейскую сельскохозяйственную республику, как писали тогда газеты, взбудоражила Ширу. Противники идеи уверяли, что в России ждёт только голод, муж ехать отказывался наотрез. Шира развелась и с тремя дочерьми в составе небольшой группы строителей будущей крымской коммуны в 1929-м всё-таки отправилась обратно в СССР. Прибыли в Одессу. Переселенцы, одетые в английские свитера и обутые в сандалии с ремешками до колена, выглядели слишком роскошно на фоне местных жителей. Публика бесцеремонно щупала гладь английской вязки на них. «Мужчины часто вспоминали мать», – это было второе, что отметила Шира с ужасом.
...До крымского Джанкоя добирались на телегах по степному бездорожью. Дальше несколько километров в место под названием Дикое поле. Когда приехали, вокруг была сухая крымская степь. Там разместилось поселение, торопливо названное коммунарами на эсперанто «Войо ново». Соседи называли их то «Войново», то «Воиново»: не выговаривали они эту «новолатинскую муть». У коммунаров была эмблема, на которой были изображены книга, лира и серп – знание, вдохновение и труд. Шира работала скотницей: униформа, правда, отсутствовала, так же как и регулярное питание. Разделение продуктов было спорным вопросом с самого начала, а со временем стало понятно, что как ни разделяй выращенную продукцию, прискачут хлопцы из ЧК и всё увезут – у них рука набита... «Джойнт» активно помогал техникой и деньгами, так что через пару лет «Войо ново» стал похож на место для жизни. Исследователь Яков Пасик писал, что вначале тут проживало 20 человек, включая пятерых детей, и все в одном доме. Самому старшему из коммунаров было 32 года, председателю Элькинду – 31 год. В июле их было уже 75 человек, включая 20 детей, а ещё через четыре месяца – 99 человек. Из Палестины переселились 62 из 74 членов коммуны. К 1932 году построили два двухэтажных дома по 20 комнат каждый, достраивался третий. Были отдельные ясли и детдом, общественная кухня и столовая, трикотажная фабрика. Автомобиль, пять тракторов, ремонтная мастерская. Коммунары всё делали своими руками – ракушечник для строительства домов и хозяйственных построек тоже самостоятельно добывали в каменоломне рядом. В прессе еврейские поселения Крыма подавались пышно – по коммунам возили художников и поэтов, корреспондентов с кино- и фотокамерами. О Красном Сионе снимали кино. В суете строительства нового мира Шира познакомилась с Менделем Горшманом, когда тот приехал с группой еврейских художников. Был красивый роман на природе, а потом доярка Шира вышла замуж за Менделя и в 1931 году уехала с ним и тремя дочерьми в Москву. Через год Элькинда отстранили от руководства коммуной и отправили под суд «за срыв весеннего сева». Следствие длилось два года, его оправдали. Коммуну распустили в 1934-м, когда вновь начались аресты. Элькинда расстреляли 19 февраля 1937 года в Москве. Шира понимала, как ей повезло, и всё оставшееся время жила, словно затаив дыхание...
Истории накопились сами собой к моменту, когда Лейб Квитко, друг мужа, обратил внимание на стиль её устных рассказов и посоветовал писать. Муж отговаривал, но Шира любила решать сама. В отличие от столичных авторов, жизнь трудового человека ей придумывать было не нужно. Кто-то даже упрекнул её – только о своём, дескать, пишешь. Ещё бы – история о том, как они с Горшманом выдали дочь замуж за гоя, того стоит! К тому же речь идёт об Иннокентии, который на момент сватовства был ещё не великим Смоктуновским, а просто великовозрастным неудачником. Будущую жену Иннокентия Михайловича отговаривали от него всем миром. И пока Шира писала эту историю, она много поняла о жизни и о себе...
Иннокентий Смоктуновский с женой Суламифь и дочерью Марией
Повесть «В созвездии тельца и овна», которая вышла в сборнике 1979 года, тоже автобиографическая. Правда, о доярке Ханне – бой-бабе, строителе, матери троих детей, «одиночке», как тогда говорили. Она встретила свою любовь – художника – среди грядок еврейской коммуны в Крыму. И уехала с ним в столицу. Работала в детском саду, по вечерам слушала, как муж с друзьями рассуждают о высоком, по выходным посещала музей имени Пушкина. Стеснялась своей провинциальной несуразности и краснела, когда друг мужа целовал её руку. У повести, надо думать, должно было быть ещё несколько линий, оборванных расстрелами героев. Но они остались за рамками повествования. Писать, как было, Горшман побоялась, а придумывать не хотелось – или не моглось. Финал она оставила открытым...
В 1989 году, дождавшись, когда станет окончательно ясно, что из-за выезда в Израиль оставшимся родственникам ничего не угрожает, она подала документы и повторно прошла алию. Теперь уже одна, просто чтобы выдохнуть. Она считала, что этому выбору не стоило изменять в начале века. Поселилась в Ашкелоне. Здесь она случайно встречает друга далёкой юности, коммунара Даниэля, отставного офицера Армии Обороны Израиля, участника всех войн Израиля и выходит за него замуж, но после очень скорой размолвки с мужем, покидает кибуц и переезжает в дом для престарелых (хостель) в приморском городе Ашкелон. Невзирая на возраст, она продолжает много работать. У неё дрожат руки, она не в состоянии держать ручку или карандаш и свои сочинения она диктует старшей дочери Рут, живущей в этом же хостеле... Титанический труд венчается изданием сборника повестей и рассказов «Выживание» (Тель–Авив 1992 год), и повести «Стада и отары Ханы» (Тель–Авив1993 год), нескольких других сборников на идиш, в которые наряду с новыми вошли ранее написанные рассказы. Ей присуждается престижная литературная премия Израиля имени Давида Гофштейна и о ней снимается документальный фильм.
Об истории Красного Сиона с участием Ширы Горшман в 90-е годы снято два документальных фильма: «Красный Сион» и «Одна из многих блуждающих звёзд».
Дочери, зять и внуки приезжали к ней то вместе, то по очереди...
Алёна Городецкая
-----------------------------------------------
Шира Горшман с зятем, дочерью Суламифь и внучкой Марией...
...В 1996 году, на праздновании её 90-летнего, во время выступления ашкелонского детско-юношеского театра еврейской песни «Кинор Давид» Шира пустилась в пляс, обнимая и целуя юных артистов. Иннокентий Михайлович с восторгом отзывался о Святой Земле и Святом городе Иерусалиме. Он навестил в хостеле в Ашкелоне свою любимую тёщу и чтобы не расставаться с ней, даже ночью, не уходил в гостиницу, а устраивался на ночлег в её комнате на топчане. Это была их последняя встреча. Скоро выдающегося артиста не стало... А ещё через семь лет, не дожив несколько дней до своего 95 –летия, ушла из жизни Шира Горшман, талантливая еврейская писательница и тёща знаменитого зятя. Погасла «шаровая молния», но до сих пор обжигают сердце её пронзительный взгляд и фраза «Встречаться надо не там, а здесь».
Дата: Четверг, 07.01.2021, 13:38 | Сообщение # 498
верный друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 127
Статус: Offline
"Давид".Сам гениальный да Винчи позавидовал!...
1991 году итальянский художник Пьеро Канната зашёл в Академию изящных искусств во Флоренции. Под одеждой он прятал молоток...
Академию изящных искусств — второй по посещаемости музей в мире после галереи Уфицци — в год посещают более полутора миллионов туристов. Посетители долго стоят в очереди, а потом устремляются к главной достопримечательности музея — пятиметровой статуе Давида, которую создал великий Микеланджело.
Давид
Миллионы людей приходят в музей, чтобы полюбоваться статуей. Но Пьеро Канната шёл не за этим. Когда он приблизился к Давиду, то достал молоток и бросился впкрёд... Он мог дотянуться только до ноги и принялся долбить её молотком, надеясь отбить ступню, чтобы шесть тонн каррарского мрамора рухнули на землю. Посетители музея, находившиеся рядом с вандалом, пришли в негодование. Они моментально скрутили нападающего и сдали его охранникам. Пьеро успел лишь попасть по большому пальцу молотком и отбить кусок мрамора. Почему же Канната так возненавидел Давида? Поразительно, но Пьеро Канната был не первым, кто хотел уничтожить Давида. Это пытались сделать сразу же после появления статуи.
История этого шедевра была непростой. В середине XV века Флорентийская республика процветала и в честь своего величия власти заказали статую Давида, которая должна была быть выполнена из цельного куска мрамора. Для этих целей из копей Каррары была доставлена огромная глыба мрамора. За дело взялся скульптор Агостино ди Дуччо. Он потюкал мрамор зубилом, пытаясь выдолбить хотя бы ноги, но дело шло тяжело, и он быстро отказался от этой затеи... После него решил попробовать свои силы Антонио Росселлино, один из ведущих мастеров Флоренции. Но тоже не пошло... Флорентийцы пригласили великого Леонардо да Винчи. Он походил вокруг глыбы мрамора и отказался. Так эта глыба и стояла под дождём и снегом почти 40 лет... Пока в 1501 году во Флоренцию не приехал 26-летний Микеланджело Буонарроти. Он сказал, что готов взяться за работу. Его пытались отговорить, но он настаивал, что сделает. Так как тащить глыбу назад в карьер никто не хотел, власти согласились на предложение молодого скульптора. Микеланджело обнёс глыбу забором, чтобы никто не видел его работы. Два года продолжалась работа над статуей. Транспортировка статуи к стенам палаццо Веккьо заняла четыре дня. А когда статую открыли… в неё полетели камни. Она была слишком прекрасна!
Статуя Давида в исполнении Микеланджело «отняла славу у всех статуй, современных и античных, греческих и римских». Леонардо да Винчи также холодно отнёсся к этой статуе. Ему было обидно, что какой-то юноша сделал то, от чего отказался знаменитый художник. Людям тяжело переносить чужую славу. А слава статуи Давида была огромной.
Сегодня это самый копируемый художественный объект в мире. В 1873 году скульптуру перенесли в здание Академии художеств, а на площади установили копию. Перемещая статую в здание, её хотели защитить, но это не помогло. Именно в Академии на неё напал Пьеро Канната и повредил Давиду палец.
Палец отреставрировали, а по обломкам учёные установили, в каком именно карьере в Карраре был добыт мрамор. Так что даже из этого безумного поступка извлекли пользу...
Почему же одни люди испытывают восхищение при взгляде на этот шедевр, а другие — ненависть? Микеланджело признан величайшим художником всех времён. Редко у кого выходит биография при жизни. При жизни Микеланджело вышло две его биографии...
Если относиться к Микеланджело как к гению эпохи Возрождения, то история его жизни представляется сплошной чередой созданных им шедевров. Это его путь, и он его прошёл до конца. Он работал до глубокой старости и умер 18 февраля 1564 года в возрасте 88 лет, окружённый всеобщим почётом. Если же воспринимать Микеланджело как соперника, то попытка сравниться с ним и вызовет ненависть. Ведь с первого взгляда ясно, что повторить статую Давида практически невозможно. В этом случае остаётся только хватать молоток и идти громить эту статую...
Микеланджело пришёл в этот мир, чтобы создать искусство Ренессанса. Он его создал.
Сравнивать себя с другими — это первый шаг к безумию. У каждого человека свой путь. Попытка завидовать чужой славе глупа уже потому, что отвлекает от познания своего пути.
Дата: Вторник, 19.01.2021, 07:48 | Сообщение # 499
добрый друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 237
Статус: Offline
Когда он делал предложение, то предупредил невесту о двух вещах: о том, что мужчины в их роду рано лысеют, и о том, что у его мамы несносный характер. О своем непростом нраве он предупредить забыл, хотя им, помимо гениальности, и славился...
А потом легендарный гроссмейстер Ботвинник признавался, что жена сделала его добрее… «Сухарь, аскет и педант, не позволяющий себе в жизни ничего. Поражали его необычайно холодные, пронизывающие глаза. Если Ботвинник чего-то хотел или требовал, заставить его отказаться от этого было невозможно. Не то чтобы он выдвигал какую-нибудь неотразимую аргументацию, нет, он просто обладал железной способностью стоять на своём». Эти слова гроссмейстера Леонида Шамковича — квинтэссенция всего, что говорили о Михаиле Ботвиннике. «По крови я — еврей, по культуре — русский, а по воспитанию — советский», — знаковая фраза первого советского чемпиона мира по шахматам. От своей «пятой графы» он никогда не отказывался, в отличие от многих. Однажды он осудил Гарри Каспарова, своего же ученика, за то, что тот отказался от фамилии отца — Вайнштейн — и взял фамилию матери. «Вот я же не сделал этого, проявил характер!» «А какая была фамилия у вашей мамы, Михаил Моисеевич?» — спросили его. И тут Ботвинник улыбнулся: «Рабинович»...
О подозрительности Ботвинника слагали легенды. Бывало, он не принимал анализ от секунданта без… расписки. Если его указания не выполнялись, заносил «виновника» в специальный блокнот и переставал с ним здороваться (у каждого был свой срок «дисквалификации»). Однажды в штрафники попал ещё один его ученик – Анатолий Карпов, когда «подпольно» встретился с Фишером. Король чёрно-белых клеток был против таких контактов и записал «провинность» в свой кондуит. Отношения у них восстановились только… 15 лет спустя.
И вот такой человек, застёгнутый на все пуговицы, однажды публично признался в любви. По прошествии лет окажется, что Ботвинник был единственным шахматным чемпионом, кто в своих мемуарах посвятил любимой женщине отдельную главу, дав ей простое название — «Жена».
Из воспоминаний М. Ботвинника: «1 мая 1934 года отправился я на Васильевский остров к Якову Рохлину, моему другу. Опаздывал: все уже собрались. Сели за стол. Глянул на свою соседку справа и обомлел… Жгучая брюнетка с чёрными-пречёрными глазами, стройная и изящная. От неё исходило такое очарование! Лишь потом я понял, что Ганочка обладала способностью делать других людей добрее. И я этого не избежал… Провожал я Ганочку по ночному Ленинграду с приключениями: проливной дождь, мосты разведены. Под дождём моя причёска вконец испортилась, и я переживал, что не сумею понравиться хорошенькой девушке. Но страхи оказались напрасными. Домой шёл очарованный этой удивительной и в чём-то загадочной девушкой».
Кем же была эта Г аночка, в которую с размаху влюбился 23-летний Михаил Ботвинник, в то время уже двукратный чемпион СССР по шахматам? Дочь известного армянского профессора Ананова, по учебникам которого многие поколения студентов учили начертательную геометрию, Гаянэ была балериной, солисткой балета знаменитого Мариинского театра. Знакомя её с Ботвинником, шахматист Яков Рохлин представил их так: «Гроссмейстер балета, разрешите познакомить Вас с гроссмейстером шахмат…» Гаянэ было 20, но о её таланте уже говорили громко, и хороша она была сказочно. Великий Хосе-Рауль Капабланка, большой ценитель женской красоты и сам пользовавшийся огромным успехом у прекрасного пола, познакомившись с Гаянэ, сказал по-французски: «Еt bonne, et belle» («И добра, и красива»). Маршак, впервые увидев Гаянэ, произнёс: «Как говорили в старину, она мила…» Помолчав, Самуил Яковлевич добавил: «Тогда в это вкладывали иной смысл».
Ботвинник мог бы стать одним из роя поклонников, но не в его привычках было сдаваться без боя. Недаром же 14-летний Миша, участвуя в сеансе одновременной игры с тогдашним чемпионом мира по шахматам Капабланкой, чтобы не слышать подсказок со всех сторон, зажал уши и спокойно играл, пока сам Капа не положил на доску своего короля в знак капитуляции. Так же уверенно он действовал и с Гаянэ. Сначала водил в театр (по его словам, «в фойе даже дамы открыто восхищались красотой моей спутницы»), знакомил с друзьями, дарил цветы, а через год сделал ей предложение... Хотя они были абсолютно разными. Она — чувствительная, сентиментальная, религиозная. Он — убеждённый атеист, прагматик, пунктуальный, упрямый, дотошный.
Из воспоминаний М. Ботвинника: «И стали мы жить втроём: моя мама (характер у неё был пресквернейший — об этом я предупредил свою невесту, так же, как и о том, что со временем буду лысым), Ганочка и я. Но жена тут же добилась того, что ранее удавалось далеко не всем, — мама, Серафима Самойловна, горячо её полюбила. Удивительно приветливая, добрая, жена ко всем родным и друзьям относилась трогательно («Хватит сюсюкать», — советовал я). И ей отвечали взаимностью. Была набожна — но не поэтому была добра, такова была натура… Только мы появлялись, нищие выстраивались как на параде в ожидании своей доли. Подумал я и включил расходы на милостыню в бюджет семьи. Правнучка моя, Машенька, очень на неё похожа — такая же приветливая, симпатичная. И общительная такая… А вот Ганочка моя всегда немного грустной была…»
Вскоре после женитьбы Ботвинник засел за кандидатскую диссертацию и работал по 12 часов в сутки. Гаянэ придумала, как бороться с излишним рвением молодого мужа. Она составила «План занятий самого умного мальчика в мире М. М. Ботвинника» — шуточный, но солидный. Там было предусмотрено всё: когда спать, когда обедать, когда гулять, когда работать. Трудоголик Ботвинник старался объять необъятное за несколько часов, пока жена была в балетном училище, а после рождения дочки Оли ночами брал шахматную доску в ванную. Узнав, насколько долго муж высиживает без еды во время турниров, Гаянэ нашла выход: пока все остальные шахматисты поглощали в безумных количествах кофе, Ботвинник прихлебывал… чёрносмородиновый кисель — наверное, единственный из всех чемпионов.
Для Гаянэ не было мелочей. Зная, что в турнирном зале будет накурено и шумно, с подачи жены некурящий Ботвинник играл тренировочные партии с включённым на полную громкость радио и поставленной рядом пепельницей с зажжённой сигаретой. Мужчин такое полное растворение в муже восхищало. Гаянэ в шутку называли «приз для чемпиона». Поэт Николай Асеев подарил ей свой сборник стихов с посвящением:
Прекраснейшая Гаянэ, Гаянэ Давидовна! Таких, как Вы, ни на Луне, Ни на Земле не видано. Вы лишь одна на свете есть, Красивая и скромная. И эти строки — Вам не лесть, А правда безусловная…
Одновременно людей поражало, как эти двое уживаются, ведь нраву Ботвинника продолжали ужасаться. Да, во времена «Дела врачей» Ботвинник отказался подписать письмо о депортации советских евреев в Сибирь и на Дальний Восток и публичной казни врачей, и именно он в 1976 году не подписал письмо кампании против «невозвращенца» Виктора Корчного. Но он же перед началом матча в 1960 году с Михаилом Талем, всегда лично осматривавший игровой зал, выяснил, что путь до туалета занимает гораздо больше времени, чем ему представлялось. Ботвинник наотрез отказался играть в предложенном помещении. Компромисс нашли: позади зала в небольшой комнате был установлен специальный чан. Правда, злые языки поговаривали, что чана-то не было, а использовался переходящий Кубок Гамильтона Рассела, вручавшийся сборной СССР за победу на Всемирных шахматных олимпиадах.
Как-то в присутствии Михаила Моисеевича разговор зашёл о матче Фишера со Спасским. Ботвинник взвился: «Вот Фишер выиграл 10:5, и его снова все называют гением. А я в 1961-м выиграл матч-реванш у Таля. Тоже с разрывом в пять очков. Но мало того, что никто не называл меня гением, так я ещё отовсюду только и слышал: «Опять вылез, старая сволочь!»
Когда начинались соревнования, Ботвинник не открывал газет, не разговаривал, становился непереносимо тяжёлым. Представить рядом с ним нежную Гаянэ многим было непросто.
Ольга Фиошкина, дочь М. Ботвинника и Г. Анановой: «Мама была настоящей армянской женщиной — в девушках она почитала родителей, а в замужестве — супруга. На свадьбе она сказала: «Дорогие родители! Я всегда слушалась вас, а теперь буду слушать только своего любимого Мишеньку». Она очень любила папу и относилась к нему с трогательной заботой, как и он к ней. Забота и нежность — по-моему, это и есть любовь. Мама любила балет, но семья, конечно, была главным в её жизни. Отец, выезжая на соревнования за рубеж, просил руководство разрешить жене сопровождать его. И хотя это обычно не практиковалось, папе шли навстречу, а платил он за маму сам. Отец строго относился к себе и своим близким. Когда я училась в институте, стипендию в 30 рублей я не получала, отец выдавал мне 20 рублей в месяц на пропитание и ещё 7 — на проездной. Меня это обижало, но сейчас я понимаю, что он был прав»...
Только мемуары открыли в замкнутом чемпионе влюблённого мужчину. Годы ему не мешали. «После 24 лет пребывания на сцене пора было уходить на пенсию, — вспоминал Ботвинник. — Замены любимому делу не нашлось, и жена заболела. Болела долго, пока не должен был на свет Божий появиться внук Юрочка. Пришлось поправиться — снова было кому отдавать всю душу. Потом ещё и внучка Леночка появилась… И бабушка их вырастила. Вставали мы рано, в 6 утра. Ганочка кормила меня завтраком и выпроваживала в институт. Затем каждый день готовила свежий обед и, нагруженная сумками с банками и кастрюльками, направлялась к троллейбусу № 28. Водители её хорошо знали и задерживались, чтобы она успела сесть…»
Самое трудное время в их жизни наступило, когда Гаянэ Давидовна неизлечимо заболела. В декабре 1987 года Михаил Моисеевич, навещая жену, печально сказал: «Из моей молодости рядом осталась только ты». Она ответила: «Я тебя не брошу». Вечером Гаянэ Давидовны не стало... Урну с её прахом захоронили рядом с прахом матери Ботвинника. Михаил Моисеевич, которому предстояло пережить супругу на восемь лет, настоял, чтобы в нише оставили место и для третьей урны. «Для меня будет место — рядом с Ганочкой», — сказал он, отдал распоряжения насчёт своих похорон, попросив, чтобы речей не было и шахматистов, ему неприятных, тоже. И записал в главе «Жена»: «Да, сомневался я тогда в молодости, когда познакомился с Ганой Анановой, жениться ли? Если бы я знал, какие ждут нас радости и печали, что бы тогда решил? Без колебаний предложил бы доброй и самоотверженной девушке стать моей женой».
Своё восьмидесятилетие, которое совпало с окончанием претендентских матчей, Ботвинник встречал в Брюсселе. Был большой банкет, и сам юбиляр выступал с речью. Когда Михаил Моисеевич под аплодисменты стал спускаться по лестнице, переводчик попытался взять его, почти ничего не видящего, под руку. «Нет, — сказал патриарх твердо, — я сам. Я — сам». Как всегда, всё, что он делал в шахматах и в жизни, все решения, которые Ботвинник принимал, он принимал сам…
------------------
Последняя олимпиада, в которой участвовал Ботвинник, проходила в 1964 году в Тель-Авиве и закончилась победой советской команды.
«Меня спросили как-то, — пишет Ботвинник, — кем вы себя считаете по национальности? Да, — ответил я, — положение мое «сложное»: я — еврей по крови, русский — по культуре, советский — по воспитанию». Этот ответ можно пояснить: После чемпионата мира, 19 мая 1948 года, он написал письмо в выходившую тогда газету «Эйникайт» по поводу признания Советским Союзом государства Израиль. Письмо начиналось словами: «Благородное решение Советского правительства признать еврейское государство в Палестине с радостью и благодарностью будет воспринято многострадальным еврейским народом». Опубликовано письмо не было,но попало в Министерство госбезопасности и было приобщено к так называемому «Делу еврейского антифашистского комитета», по которому велось следствие... Оно было обнаружено в Государственном архиве СССР. Обо всём этом поведал журнал «64» в номере от 16 августа 1991 года...
Жизнь председателя стоматологической ассоциации Израиля Ицхака Хена могла сложиться совершенно иначе, если бы не отец... В 1944 году, находясь в Завокриче, родители и старшая сестра Ицхака Хена, получили извещение, что их переводят в другой лагерь из-за приближения Красной армии. Отец семейства Шмуэль, догадался, что их поведут на верную смерть и бежал вместе с семьей в Молдавию, и в том же году родился Ицхак Хен... В Израиль семья Хена репатриировалась в 70-е годы после получения разрешения советских властей. Талантливый музыкант и композитор рассказывает об ужасах Катастрофы с помощью песни. ...семь лет назад на отмечавшемся в Освенциме Международном дне памяти Холокоста, впервые принимала участие и делегация Израиля в составе 300 человек, среди которых был доктор Ицхак Хен, чья песня "Плач скрипки" исполнялась при закрытии церемонии:
----------------------------- текст песни на русском, выполненный, видимо, самим автором: Играет скрипка
Играет скрипка, рыдают струны, Мотив еврейский под ночью лунной И плачет скрипка из прошлых лет О тех местечках, которых нет.
Горит, пылает амбар закрытый, Там рвутся струны, скрипач убитый И мальчик Мотл стоит босой, Ещё ребёнок, уже седой..
Припев: Играй, скрипач, рассказывай, кричи из небытья, О пепле и пожарищах, чтоб память душу жгла И чудом уцелевшие, мы пронесём с собой, Тот лоскут обгоревший под жёлтою звездой
Шесть миллионов не постаревших, Недолюбивших, жить не успевших.. Рыдай же, скрипка, лишай всех сна, У безымянных есть имена
Святую память они хранят, Мы дали клятву, что никогда Не будут больше нам струны рвать, Мы научились броню ковать
Дата: Суббота, 30.01.2021, 07:07 | Сообщение # 501
верный друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 127
Статус: Offline
Еврейский след в любимом фильме
Я бы не стал утверждать, что дело в еврейском происхождении режиссёра Татьяны Лиозновой, скорее всего, причина кроется в том, что в советском искусстве, в том числе и в кино, всегда было много евреев – так сложилось исторически.
Её необычная фамилия пошла от белорусского местечка Лиозно (по-белорусски –Лёзна, что переводится, как «чужой», «неместный», «пришлый»), в котором жили её далекие предки. Уроженцем этого поселка, кстати, являлся всемирно известный Марк Шагал. Всегда представлявшаяся, как Михайловна, Татьяна Моисеевна из белорусских евреев, хотя родилась уже в Москве. Она являлась ярой патриоткой Советского Союза и долгое время входила в Антисионистский комитет, созданный евреями, недовольными репатриацией своих соплеменников в государство Израиль...
Но список евреев в «Семнадцати мгновениях» ею не исчерпывается. Леонид Сергеевич (Соломонович) Броневой должен был носить еврейскую фамилию Факторович, которая пошла от немецкого названия для торговых агентов. Но в 1918-м году его дядя Абрам, служивший красноармейцем, «грудью пошёл на вражеский броневик», который подбил единственной гранатой. В память об этом подвиге его брат Соломон, который позже дослужился до майора госбезопасности, взял себе такую говорящую фамилию... Следующим представителем еврейской нации, без которого данный фильм не смог бы состояться, оказался сам автор книги. Настоящая фамилия Юлиана Семёнова – Ляндрес. Корни семейства Ляндресов уходят в Германию, в которой данная фамилия обозначала богатого человека. Правда, в отличие от своих далеких предков, Семёнов за богатством не гнался, а был в числе известных российских благотворителей... Евреем также является Валентин Гафт, чья фамилия пошла от главы Гафтара («заключение») ветхозаветной книги «Пророки». Правда, в этом фильме он практически незаметен, ибо получил малозначимую роль сотрудника американской резидентуры в Швейцарии. Эмилия Давыдовна Мильтон сыграла фрау Заурих, пожилую собеседницу и подругу Штирлица, а сын польского еврея Григорий Лямпе – немецкого физика Рунге, за которым охотились все разведки мира. Однако, актёр Владимир Кенигсон (отставной рейхсминистр Краузе) евреем не является – его предки были шведами... Но это далеко не все евреи, которые приняли участие в работе над фильмом. Пусть никто из них в кадре больше не появлялся, актёр Ефим Копелян стал голосом за кадром, а его коллега Евгений Весник по иронии судьбы озвучивал Гитлера. Фамилия первого, кстати, является польским переводом слова коэн (так называли еврейских священнослужителей), а фамилия второго была получена об белорусского деда, а не от еврейской бабушки...
----------------------------------------------
Первая серия легендарного телефильма Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны» вышла 11 августа 1973 года...
вот несколько интересных фактов о картине и актёрах:
Погоня создателей за исторической достоверностью в фильме привела к весьма забавной истории: когда все кадры с участием немецкой армии были отсняты, некий консультант, пробежавшись взглядом по именам в титрах, заметил, что практически все воины СС – евреи. Второй консультант, действовавший независимо от первого, вынес то же резюме: у всех «немцев» еврейская внешность. Поэтому в срочном порядке из Эстонии приехали пятьдесят белокурых-голубоглазых курсантов-пограничников, которые и стали теми самыми воинами СС, что мы видим в фильме...
В сцене, где Штирлиц раскладывает на столе спички, мы видим руки не Тихонова, а художника Феликса Ростоцкого. Причина такой странной замены в том, что на тыльной стороне руки Тихонова была внушительная чернильная татуировка «СЛАВА», сделанная ещё в юности и убрать её было не под силу никакому гриму. Да и шифровки за профессора Плейшнера писал всё тот же Ростоцкий – не из-за того, что у Евгения Евстигнеева была татуировка «ЖЕНЯ», а из-за почерка актёра – писал он, как шутила Лиознова, как курица лапой...
Поклонником фильма «Семнадцать мгновений весны» был не только Брежнев, но и Кастро, который познакомился с лентой весьма неожиданным образом: он стал замечать, что несколько чиновников раз за разом отпрашиваются с заседаний и когда он спросил в чём дело, ему объяснили, что всё дело в советском телефильме о разведчике, работающем под прикрытием в фашистской Германии: ленту показывают без повтора в определенное время. Тогда Кастро, пользуясь связями, запросил у СССР копию кинофильма о Штирлице и устроил коллективный просмотр фильма «Семнадцать мгновений весны» для всех членов правительства: все 12 серий были показаны за один вечер и в общей сложности это заняло 14 часов...
Сцена, где Штирлиц разговаривает с собакой, была импровизацией: во время съёмок парковки машины Вячеслав Тихонов, как было предписано сценарием, неторопливо вышел из автомобиля, и в это время к нему подбежал пёс, гулявший с хозяином неподалёку. Актёр не растерялся, присел, протянул руку собаке и под прицелом камер, в образе Штирлица, спросил: «Чей же ты, дурашка?» Пёс ткнулся в ладонь Тихонова и стал ласкаться. Лиозновой очень понравилась эта сцена, и она решила включить её в финальный монтаж фильма...
Все костюмы в картине были сшиты под присмотром консультанта – некоего полковника Брауна, который в своё время служил в разведке. Каждая деталь, от погон до значков и петлиц, была выверена, костюмы шили специализированные «генеральские» ателье, перед которыми поставили задачу одеть актёров безупречно. Весь «платяной» реквизит фильма еле-еле уместился в 60 крупных ящиков, занявших... три стандартных грузовых вагона поезда. Как рассказывали очевидцы, когда всех статистов одели в немецкую форму «от кутюр-СССР», присутствовавшие на площадке немцы, когда-то видевшие подобное своими глазами, поёжились – настолько все было реалистично. Кстати, специально для Штирлица действительно на съёмочную площадку в ГДР привезли целых 100 белых рубашек – на всякий случай, чтобы советский разведчик выглядел на экране безупречно...
Очень интересна география съёмок. Так, сцену, где пастор Шлаг переходит швейцарскую границу, снимали в Грузии, а застенки гестапо "обнаружили" в Бутырской тюрьме. Зоологический музей, где Штирлиц ждал Бормана, отсняли в Ленинграде. А за несколько часов до провала профессор Плейшнер начинает идти в Мейсене в Германии, затем смотрит на медвежат в Тбилисском зоопарке, доходит до Блюменштрассе и выбрасывается из окна в Риге...
Радисткой Кэт режиссёр видела Екатерину Градову или Ирину Алфёрову, но так как Алфёрова не приехала на пробы — выбор стал очевиден.
Олег Табаков был утверждён на роль Шеленберга, как оказалось, к большой радости потомков генерала, которые написали актёру, что образ получился один в один, и когда они хотят взглянуть на «дядю Вальтера», то смотрят «Семнадцать мгновений весны»...
Юрий Визбор, попытался отказаться от роли Бормана, но затем передумал. Чтобы создать мрачный лик фашистского бонзы, актёру вставили тампоны в нос, а мундир прокладывали поролоном, чтобы придать внушительный объём. Так как голос у Визбора был мягким, в фильме его пришлось озвучивать другому актёру — Соловьеву из Театра киноактёра...
Автомобиль Штирлица марки «Мерседес» (из гаража студии имени Горького) на съёмках заглох и выручил группу звукооператор Леонард Бухов, разыскавший своего старого приятеля Гюнтера Клибенштайна, который коллекционировал старые автомобили. Из его коллекции и был взят напрокат автомобиль для Штирлица, в превосходном состоянии.
Дата: Вторник, 02.02.2021, 03:40 | Сообщение # 502
Группа: Гости
СЕГОДНЯ - 120 лет со дня рождения великого ЯШИ ХЕЙФЕЦА
Этот великий скрипач не любил компании. Праздники и общение с посторонними людьми его раздражали. Однако ещё больше он не переносил собственное имя, с которым к нему обращались журналисты, устроители концертов, и под которым его знали тысячи и тысячи любителей музыки всего мира – Яша. Зная такую особенность характера музыканта, друзья именовали его не иначе как Мистер Эйч, а студенты ещё более строго – Мистер Хейфец.
Перед вами рассказ о великом исполнителе, гениальном скрипаче XX века Иосифе Хейфеце.
Становление музыканта
Полное имя гения – Иосиф Рувимович Хейфец. Яшей его называли родители: отец, преподаватель игры на скрипке Рувим Элиевич Хейфец, мать, хозяйка бакалейной лавки Хая Израилевна Шарфштейн, да сёстры Полина и Эльза. Родился будущий музыкант в Российской империи 2 февраля 1901 года в городе Вильно, в те времена считавшимся частью Королевства Польского, а позже ставшего столицей независимой Литвы. С раннего детства мальчика стали приучать к музыке. Уже в три года Яша взял в руки свою первую скрипку, а спустя ещё 3 года впервые выступил перед публикой. Видя явные успехи сына в качестве исполнителя, Рувим Элиевич отправился с ним в Санкт-Петербург. Мальчику на тот момент было всего 9 лет.
Существует легенда, гласящая, что столь юного ученика отказывались взять в столичную консерваторию. И чтобы вопрос решился положительно, по документам учащимся заведения стал Рувим Хейфец, хотя на самом деле там обучался его сын. Справедливости ради надо сказать, что уровень преподавания в Санкт-Петербургской консерватории был высочайший, и талантливый ученик уже в 1912 году стал участником первого собственного зарубежного турне. Хейфец поехал в Германию, где солировал с Берлинским и Гамбургским оркестрами. После исполнения им в Берлине концерта Чайковского зал филармонии буквально взорвался овациями. Через год Яша отправился в новый гастрольный тур, на этот раз помимо Германии он давал концерты в Швеции. Кстати, во время этих гастролей познакомился с одним из авторов исполняемых им произведений – австро-американским скрипачом и композитором Фрицем Крейслером. Даже в годы Первой мировой войны юный музыкант выезжал с концертами за границу. В 1916 это были страны Скандинавии, а в 1917 он отправился в США. К сожалению, на родине была крайняя политическая нестабильность: катилась череда революций, и всё шло к началу гражданской войны. Попав в спокойно развивающиеся Штаты, 16-летний музыкант предпочёл остаться в этой стране, тем более что ему был немедленно предложен контракт, и он уже 7 ноября сделал первую запись своей игры в студии звукозаписи. Правда, несмотря на то, что талантливый юноша считался в США «скрипачом номер один», гражданство он смог получить лишь в 1925 году... Однако за это время Иосиф Хейфец превратился из просто талантливого исполнителя в гениального музыканта.
Зрелые годы
Мастерство Хейфеца с годами только усиливалось. Его считали своим долгом пригласить в самые престижные концертные залы. Не осталась в стороне и его бывшая родина Россия, после 1917 ставшая Советским Союзом. В 1934 году Иосиф Рувимович совершил гастрольный тур по СССР, дав шесть концертов в крупнейших городах страны – Москве и Ленинграде. Параллельно с концертами он читал лекции студентам Московской и родной для себя Ленинградской консерваторий, давая им мастер-классы игры на скрипке... Когда США вступили во Вторую мировую войну, Хейфец начал выезжать с концертами на фронт, чтобы солдаты могли немного отдохнуть душой от опасности, грозившей им повседневно. Рассказывают, что в 1945 великого скрипача по приказу генерала Бредли срочно вызвали в Германию. Прославленный военачальник хотел похвастать перед советским маршалом И. Коневым, приглашённым в американское расположение. Справедливости ради следует отметить, что затея генерала удалась, и Конев был в восторге от услышанной музыки...
После возрождения в 1948 году независимого еврейского государства Хейфец совершил сразу четыре гастрольных тура в Израиль. На Земле Обетованной маэстро принимали с восторгом. Однако во время четвёртого тура, проходившего в 1953, с музыкантом произошёл крайне неприятный случай, на долгие годы прервавший поездки маэстро на историческую родину. Дело в том, что прославленный музыкант тогда включил в свой репертуар Скрипичную сонату Рихарда Штрауса. А этот композитор рассматривался значительной частью израильтян как нацистский, и его произведения, хотя и неофициально, были запрещены в Израиле к исполнению. В правительстве еврейского государства ознакомились с репертуаром скрипача и настоятельно рекомендовали ему подкорректировать программу выступлений, однако маэстро этим просьбам не внял, заявив, что музыка выше всяческих политических факторов и предубеждений. Ответом публики после исполнения скрипачом сонаты Штрауса стало гробовое молчание. Но это было далеко не самым опасным для Хейфеца. Ему начали приходить письма с угрозами физической расправы, если он не откажется от исполнения произведений этого композитора. Однако музыкант продолжал играть... И тогда на Хейфеца было совершено нападение. После одного из концертов в Иерусалиме к музыканту подошёл некий молодой человек и без лишних разговоров попытался ударить его железным прутом. Подставив под удар правую руку, маэстро спас и себя, и свою драгоценную скрипку. Несмотря на предпринятые израильской полицией меры, найти преступника не удалось. Впоследствии нападение приписали некоему движению «Малхут Исраэль», исповедующему террористические принципы. Для музыканта нападение не прошло даром: его правая рука, которой он прикрывал себя и скрипку, получила серьезные повреждения, распухла и сильно болела. Тур был сорван, и один из концертов пришлось отменить. Оскорбленный маэстро уехал из Израиля и отказывался его посещать до 1970 года. Однако и после отказа концертировать в Израиле, Хейфец имел огромное количество приглашений. В числе наиболее грандиозных из его выступлений входит исполнение концерта Бетховена на юбилее ООН 9 декабря 1959 года. Для участия в праздничном концерте эта международная организация пригласила большое число именитых исполнителей, среди них был и Иосиф Хейфец.
Последние годы
Великий музыкант, казалось, не знал усталости. Он постоянно концертировал, переезжая из города в город, из страны в страну. Однако время брало своё, и в 1972 году, дав в Лос-Анджелесе последний концерт, скрипач попрощался со сценой. Но из мира музыки он не ушёл, а переключился на педагогическую работу: сначала Хейфец преподавал в Калифорнийском университете, а потом перебрался в Университет Южной Калифорнии. Жизнь великого музыканта оборвалась 16 октября 1987 года. Он умер от инсульта, находясь в госпитале Седарс-Синай Лос-Анджелеса. Перед смертью гениальный скрипач попросил не устраивать на похоронах никаких торжественных церемоний с хвалебными речами, затратив на них минимальное количество средств. Сейчас в Вильнюсе в память о великом музыканте проводятся международные конкурсы скрипачей, а в студии Хейфеца в Колбернской школе – мастер-классы для музыкантов.
Дата: Пятница, 05.02.2021, 07:35 | Сообщение # 503
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
ВОПРОС по существу
Матвей Яковлевич Грин, писатель, поведал нам эпизоды из своей лагерной жизни, которые впоследствии вошли в его книгу воспоминаний «Театр за колючей проволокой».
Вот один из них: «На одном пересыльном пункте я познакомился со старым бухгалтером из Одессы. Он сказал мне: «Мотя, я здесь уже не первый год и вижу, как каждый день сюда прибывают этапы «врагов народа». Скажи мне, пожалуйста, Мотя, что это за народ такой, у которого столько врагов...?!
Дата: Четверг, 18.02.2021, 01:09 | Сообщение # 504
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1561
Статус: Offline
«Вы прекрасны мадемуазель»
На этой фотографии 1933 года, генерал Шарль де Голль с дочерью Анной отдыхает на пляже. Анна серьёзно смотрит на папу, а тот полностью сосредоточен на ней одной. Генерал-освободитель, жёсткий политик был трепетным, счастливым и переживающим отцом маленькой Анны, девочки с синдромом Дауна. Его любовь к ней изменила отношение французского государства к людям, имеющим ментальные нарушения. У супругов де Голль уже было двое детей Филипп и Элизабет, когда в первый день нового 1928 года в семье родилась дочь... «Мы назовём её Анной», - сказал де Голль. Первое, что услышала семья Де Голль после объявления диагноза: «лечение бесполезно, девочка никогда не сможет произнести даже трёх слов, не сможет есть без помощи, из-за крайне слабого зрения не сможет сама сойти и подняться по лестнице, избежать любой опасности, будь то огонь, вода, препятствие на пути»... Племянники и племянницы с удивлением увидели, что дядюшка Шарль может умиляться, когда он брал малышку на колени. Генерал так никогда не вёл себя ни со старшим сыном Филиппом, ни со средней Элизабет. Он напевал маленькой Анне то ли детскую песенку, то ли военный марш. Никто из родных не подозревал какая нежность заключена в нём, писал его биограф: «Как только он слышал крик Анны, сразу откладывал дела, о чём бы ни шла речь, спешил к ней, брал на руки… укачивал и напевал военные песни: на рубеже сорокалетия Шарль де Голль стал другим человеком» У генерала был суровый характер, закалённый войной и годами службы. Современники описывают его, как дерзкого и мужественного и отмечают, что в де Голле чувствовалось какое-то «экстраординарное одиночество». Но если с ним была его Анна, похоже, одиночество отступало. Их отношения были очень трепетными, генерал был абсолютно предан своей дочке. Возвращаясь со службы, Шарль первым делом шёл в комнату дочери, сажал её на колени, целовал и напевал похвалы её нарядам. Она любила играть с его военной фуражкой и засыпала у него на руках. Говорят, что единственным словом, которое Анна могла произносить чётко, было слово «папа». Её же де Голль называл не иначе как "Моя радость". Горничная, работавшая в семье, видела, как де Голль ползал на четвереньках, играя с Анной, и пел ей «Вы прекрасны, мадмуазель…». Офицеры вспоминали, что, выезжая на манёвры, и оказавшись вдали от семьи и дома, командир каждую ночь заказывал машину, чтобы проехать сотни километров и увидеть Анну, подержать её на руках, а потом вернуться на свой пост. Когда Анне исполнилось 20 лет, она заболела гриппом, а затем бронхитом и через месяц скончалась... На похоронах дочери генерал сказал своему другу: “В этой девочке было что‑то особенное и притягивающее. Я всегда думал, что, если бы она не была такой, она стала бы кем‑то выдающимся”. Прощаясь со своей любимой дочерью, де Голль с горечью произнес: “Теперь она стала такой, как все”. Биограф де Голля передаёт слова, сказанные генералом своему врачу: «Без Анны, возможно, я не достиг бы того, чего достиг. Она давала мне так много сердца, так много духа». В своих мемуарах Шарль де Голль отмечал, что Анна помогала ему держаться выше людских срывов, смотреть на них другими глазами. Шарль де Голль всегда носил с собой фотографию Анны и никогда не расставался с ней, даже после её смерти. де Голль утверждал, что однажды её портрет спас ему жизнь: в 1962 году на него было совершено покушение и пуля попала в рамку фотографии... После войны Шарль и его жена Ивонн основали Фонд Анны де Голль, дом для девочек, у многих из которых были интеллектуальные нарушения. И этот Фонд Анны де Голль работает до сих пор.
Дата: Вторник, 02.03.2021, 10:54 | Сообщение # 505
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 683
Статус: Offline
БОРЬБА СИМОНОВА С ПИСАТЕЛЯМИ-ЕВРЕЯМИ, ВЕТЕРАНАМИ ВОЙНЫ, в 1948 - 1953г.г.
Первыми приняли на себя удар деятели культуры. Убиты Сталиным великие Михоэлс и Зускин. Закрыт еврейский театр ГОССЕТ. Закрыты еврейские газеты. Арестованы ведущие поэты и прозаики, писавшие на идиш, еврейские поэты - Лев Квитко, Перец Маркиш, Самуил Галкин, Давид Гофштейн и многие другие. 12 поэтов и писателей будут расстреляны в 1952 году в подвалах Лубянки. В СП СССР, конвейером, проводятся заседания, где проводятся специальные дела писателей из Союза СП СССР. После вынесения вердикта такие писатели арестовываются либо прямо на месте, либо у себя дома, ночью, на следующий день. Показательно в этом смысле дело ветерана войны, танкиста, писателя Рудольфа Бершадского. Заседание Союза писателей СССР по этому делу проходило 1 марта 1953 года. Председательствовал на нём Константин Симонов. В дни истерии, вызванной сообщениями советской прессы о "деле врачей -убийц", среди которых была и осведомитель ГБ Шапошникова, член редколлегии журнала "Москва", взломали рабочий стол Бершадского в редакции "Литературной газеты". Найдены заказные фельетоны с проклятиями "врачам -убийцам", которые Бершадский не передал для публикации. Ручкой на белом листе было выведено: "НЕ МОГУ.НЕ ЗНАЮ - КАК" ... Шапошникова выступала на этом заседании.
Шапошникова: В исторические дни, когда "ПРАВДА" и "ИЗВЕСТИЯ" непрерывно публикуют материалы об убийцах - евреях, об этих Вовси, "Литературная газета" в рот воды набрала. Агент "Джойнта" и сионистов Бершадский ... Крики из зала: "Диверсант"! Агент империалистических разведок! Иуда, продавший страну за тридцать сребреников! Пусть выступит, скажет своё слово! Враг должен держать ответ! У стола президиума появляется полуглухой, сгорбленный инвалид войны, ветеран, в боевых орденах, танкист Бершадский. - Товарищи, нет сил говорить. Пусть скажет товарищ Свирский. Я: Рудольф Бершадский командовал артиллерийской батареей. Прошёл от Сталинграда до Берлина. Изранен. В теле застряло множество осколков. Имеет боевые ордена. Зал затих. Мне показалось, что сейчас все скажут: Что же мы творим.
Но тут поднялся со своего места в президиуме благовоспитанный, находчивый Константин Симонов. И спас положение... Мягко грассируя и как бы в раздумье, он произносит речь, о которой месяц будет говорить вся литературная Москва и которую мы никогда не забудем. Привожу речь Симонова, я записывал за ним дословно. Симонов: Да - (я услышал в голосе состраданье, но желание решительно преодолеть жалость к врагу) - Бершадский действительно храбро воевал. О его подвигах многократно писали газеты. Но (и тут Симонов нанёс коварный удар) за какие идеалы воевал Бершадский? За кого он рвался в бой? Конечно же за идеалы сионизма. Космополитизма. Он воевал за Ротшильдов, Рокфеллеров, за реакционное еврейство. Бершадский - враг русского народа. И должен понести наказание по всем статьям. Симонов сел на место. В зал вошли люди в штатском. И увели Бершадского под руки. Костыль за ним нёс я... Бершадского арестовали. А через несколько дней умер Сталин.
Берия реабилитировал всех, кто проходил по делу врачей обвиняемым. Объявил на всю страну, что дело сфабриковано. Бершадского выпустили. Он приехал ко мне и мы отправились в Союз писателей, где Симонов читал для учителей Москвы доклад о советской литературе. Мы как ни в чём ни бывало расположились на первом ряду. Бершадский одел свою тюремную робу и сидел, глядя в упор на Симонова. Симонов побледнел. Отпил из стакана с водой, попытался продолжить доклад... И вдруг Бершадский поднялся, взял костыль, подошёл к столику президиума и, переложив костыль в правую руку, неожиданно для всех нанёс Симонову удар прямо в лицо, костылём, да так, что Симонов упал вместе со стулом на спину... В зале раздались выкрики: "МИЛИЦИЮ, ВЫЗОВИТЕ МИЛИЦИЮ..!" Но с пола поднялся Симонов и утирая кровь, текущую из рассечённой брови громко сказал: - Не надо милицию, мы с товарищем Бершадским друг друга поняли. - Я тебе не товарищ - произнёс Бершадский. Ты ничем не отличаешься от наших врагов. Я фашистам никогда товарищем не был. И никогда не буду - и Бершадский, заковылял в сторону выхода. Я шёл за ним. Симонов молчал, опустив глаза в пол. Учителя безмолвствовали...
Дата: Воскресенье, 14.03.2021, 18:15 | Сообщение # 507
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 325
Статус: Offline
КТО ВЫ, ГОСПОДИН ПОСОЛ?
В июле 1951 года посольство республики Коста-Рика в Риме переехало в старинный дворец на улице Бруно Буосси. Это здание было арендовано, капитально отремонтировано и превращено в фешенебельный посольский особняк стараниями вновь назначенного Первого секретаря костариканской миссии Теодоро Б.Кастро. Таких расходов правительство этой нищей банановой республики позволить себе не могло и сеньор Кастро выложил собственные денежки. Судя по всему, они у него водились в избытке... Он появился в Риме летом 1950 года и сразу же открыл две экспортно-импортные фирмы, поставлявшие в Коста-Рику нефть и вывозящие оттуда кофе. Предъявив костариканский паспорт, он установил тесный контакт с миссией этой страны и подружился с её послом доктором доном Антонио А.Уллоа.
Через некоторое время указом президента Коста-Рики сеньер Теодоро Б.Кастро возводится в ранг Первого секретаря посольства. Главную роль в этом назначении сыграл тот факт, что практически все расходы по содержанию миссии взял на себя этот состоятельный коммерсант, что и послужило основной причиной его феноменального дипломатического роста: уже в начале мая 1952 года Кастро становится Чрезвычайным Посланником и Полномочным Министром республики Коста-Рика в Италии и Югославии, а также в Ватикане.
Сеньор Кастро и его жена, очаровательная донья Инелия пользуются расположением всего дипломатического корпуса Рима и уже две недели спустя после утверждения его послом, он избирается Ответственным секретарем Ассоцииации глав миссий стран Центральной Америки в Италии. По его ходатайству президент Коста-Рики утвердил на пост атташе посольства молодого человека по имени Хулио Паскаль Рока.
Вскоре Папа награждает его Большим Мальтийским крестом. Сеньор Кастро становится членом делегации своей страны на Шестой сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Париже, а уже в апреле 1953 года он вручает верительные грамоты Президенту Югославии маршалу Тито. Он в прекрасных отношениях с руководством МИДа Италии, в дружбе с послом Франции в Риме, с руководителями миссий всех стран Южной и Центральной Америки.
5 декабря 1953 года Теодоро Б.Кастро отправляет в столицу Коста-Рики город Сан-Хосе телеграмму: «Вынужденный серьёзной болезнью жены, выезжаю сегодня в Швейцарию». После чего он исчез бесследно вместе с женой и дочерью. Как и атташе посольства Хулио Паскаль Рока. По дипкорпусу Рима бродили неясные слухи о причинах столь сенсационного исчезновения. Большинство склонялось к версии похищения, осуществлённого членами тогдашней оппозиции костариканскому президенту. Полиция и жандармерия Италии на запросы не реагировали.
А в это время сам господин посол с вполне здоровой женой и дочерью прибыл в Москву и вместе с атташе Х.Рока явился к своему настоящему начальнику - шефу внешней разведки КГБ. Впрочем, беседовал с ними лишь генерал Коротков... Впоследствии Кастро рассказывал своему близкому другу Юрию Папорову: «Я опасался худшего, тогда сажали всех, кто хоть как-то соприкасался с Берия, Слава богу, обошлось. Но Коротков тут же объявил мне об увольнении из кадров внешней разведки. И я чувствовал у него, да и у многих в Управлении, явную неприязнь ко мне. А у Короткова - даже отвращение, наверное потому, что я еврей».
Иосиф Ромуальдович Григулевич (он же Иосиф Лаврецкий, Юзек, Максимов, Артур, Макс и еще множество кодовых псевдонимов) родился в 1913 году в Вильно (ныне Вильнюс). Отцом его был литовский караим, матерью - еврейка Ида Лаврецкая). После Первой мировой войны семья переселилась в Паневежис, где Иосиф окончил 6 классов гимназии. В 16 лет он поступил в Вильнюсский университет (Вильно тогда входило в состав Польши), там и стал членом польской компартии, принимая участие в самых серьёзных и кровопролитных её актах, за что и попал в тюрьму... После освобождения, в 1933 году Иосиф переселился в Париж, поступил в Высшую школу социальных наук и одновременно стал членом редколлегии одного из коммунистических изданий. Григулевич в совершенстве владел литовским, польским, русским, французским, испанским, португальским и итальянским языками...
Социальными науками он так и не овладел, поскольку по указанию Коминтерна был направлен в Аргентину. Подробности его трёхлетней работы в Буэнос-Айресе до сих пор неизвестны. Легально Иосиф работал в качестве сотрудника одной из столичных газет. Нелегально же - по весьма неполным данным - был участником ряда криминальных операций, осуществленных аргентинскими коммунистами с целью пополнения партийной кассы. В сентябре 1936 года по решению Коминтерна Григулевич прибыл в Испанию, где шла гражданская война между республиканским режимом и силами мятежников, возглавляемыми генералом Франко. В Мадриде он стал адъютантом начальника штаба Мадридского фронта. Но это, так сказать, официально. На деле же им заинтересовался руководитель советских спецслужб в Испании Александр Орлов (подлинное имя - Лев Фельдбин). Он поручил своему заместителю Науму Белкину завербовать Иосифа для работы в советской разведке... так Григулевич получил оперативный псевдоним Юзек и вошёл в специальный диверсионный отряд республиканской контрразведки, участвуя во множестве его операций, в том числе - направленных против испанской Рабочей партии троцкистского толка, руководство которой этот отряд уничтожил. Кстати, на испанской земле он познакомился с другим караимом - Родионом (Рувимом) Малиновским - советским комбригом, который был в то время заместителем главного военного советника Григория Штерна...
В начале 1938 года Григулевича вместе с его начальником Орловым вызвали в Москву, но Орлов, отлично зная о сталинских репрессиях, предпочёл бежать в Канаду. Затем - в США... А Григулевич же прибыл в Москву. Ему повезло: учитывая диверсионный опыт Иосифа, знание им языков Латинской Америки, его сохранили и после курса спецподготовки летом 1938 года направили в Мексику.
Операция, в которой он принял участие, именовалась «Утка» и проводилась по указанию самого Сталина. Её цель - ликвидация Льва Троцкого, который жил тогда в пригороде Мехико Койакане. Руководил ею советский диверсант высокого ранга Наум Эйтингон. Григулевич выполнял лишь вспомогательные функции, но после того как во втором покушении Троцкий был убит, Иосифа наградили орденом Красной Звезды...
Он остался в Латинской Америке и был направлен в Аргентину, где под псевдонимом «Дакс» возглавил нелегальную агентуру Лубянки. Григулевич развернул сеть агентов (60 человек) в Буэнос-Айресе, Монтевидео, Рио-де-Жанейро и руководил их деятельностью с помощью своей жены, красавицы-мексиканки Лауры Инелии, верной подруги, которая находилась при нём безотлучно во всех перипетиях жизни разведчика и диверсанта, до самого конца, когда Иосиф был уже совсем в другой ипостаси...
После начала Великой отечественной войны Григулевич получил указание центра: при помощи диверсий срывать снабжение Германии горючим и другим стратегическим сырьём из Латинской Америки. Группа «Дакса» заложила более 150 мин на судах, направлявшихся в германские порты. В результате на 16 транспортах возникли сильные пожары и они не дошли до пунктов назначения. Москва потребовала в первую очередь уничтожать суда, которые везли чилийскую селитру и диверсанты Григулевича добились того, что вывоз её из Буэнос-Айреса был прекращён и перенесён в уругвайский порт Монтевидео, куда Григулевич немедленно отправил группу диверсантов во главе с Хулио Паскалем Рока. Диверсионная деятельность Григулевича продолжалась почти до конца войны. Тогда его группы насчитывали около 200 агентов. По итогам диверсий он был в апреле 1945 года награждён орденом Боевого Красного Знамени.
Более пяти лет после Победы Григулевич выполнял задания разведцентра, среди которых были весьма нетривиальные. К примеру, ему было поручено выявить местонахождение наиболее видных соратников Гитлера, бежавших в Латинскую Америку. Он обшарил весь континент от Панамы до Огненной Земли. По данным, просочившимся уже в последнее время из архивов Лубянки, Григулевич сумел точно установить местожительство Эйхмана, Бормана, Мюллера и ещё нескольких деятелей Третьего рейха. Однако, как распорядились этими поистине бесценными сведениями на Лубянке, неизвестно и по сей день...
В каждую латиноамериканскую страну Григулевич приезжал с женой, имея вполне официальные документы... Такие же паспорта у них были в Сан-Хосе, столице республики Коста-Рики, откуда семья этого богатого коммерсанта выехала в Рим по делам его экспортно-импортной фирмы.
А затем последовала совершенно фантастическая авантюра, превратившая советского шпиона в костариканского посла. Такой трансформации не сыскать и в самых залихватских похождениях Джеймса Бонда.
Но почему Григулевича отозвали в Москву, прервав блестящую дипломатическую карьеру, сулившую, казалось бы, совершенно невероятные возможности получения стратегической информации?
Сам Григулевич впоследствии объяснял это только самым близким своим друзьям, назвав причиной - гонения на евреев в СССР, достигшими своего пика в 1953 году. Несмотря на смерть Сталина и расстрел Берии, кампания выдворения евреев из разведки продолжалась. Дошла очередь и до Иосифа Григулевича, которого вышвырнули из органов госбезопасности, невзирая на выдающиеся заслуги. Сегодня, правда, они вновь признаны и его портрет находится в так называемом «Зале Славы» в штабе Службы внешней разведки России...
А тогда он - 40-летний мужчина, вместе с женой-иностранкой и 8-летней дочерью, оказался не у дел. Однако по рекомендации Лубянки его вскоре приняли штатным переводчиком в Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Затем он начал там преподавать, а через несколько лет стал ведущим специалистом по странам Латинской Америки в Институте этнографии Академии наук СССР и по совместительству - главным редактором журнала «Общественные науки в СССР».
Но основным в его научной деятельности было изучение истории Католической церкви и латиноамериканских стран. Через четыре года поле увольнения из разведки, выходит первая книга Григулевича «Ватикан: религия, финансы и политика». В следующем году - книга о вожде латиноамериканской революции Симоне Боливаре. Затем серия биографических очерков о Панчо Вилья, Б.Хуаресе, Д.Сикейросе, Эрнесто Че Геваре, Сальвадоре Альенде. Выходили один за другим и серьёзные научные труды: «История инквизиции», «Папство: век ХХ», «Крест и меч» и многие другие.
По совокупности публикаций, Иосифу Григулевичу в 1965 году была присвоена степень доктора истории без защиты, он становится заместителем директора Института этнографии, а в 1979 году - избирается членом-корреспондентом Академии Наук СССР. В общей сложности опубликовано было около 60 трудов Григулевича, некоторые - за подписью И. Лаврецкий (девичья фамилия его матери). Встречавшийся в 70-80г.г. прошлого века с Григулевичем доктор исторических наук Г.Чернявский, в своих воспоминаниях так описывает его: «...Григулевич остался в моей памяти бодрым и энергичным, спортивным и подтянутым, несмотря на пожилой возраст. Среднего роста, плотный, широкоплечий и мускулистый, он больше напоминал спортсмена-тяжеловеса, ушедшего на покой, чем учёного-академика...».
И никто из его коллег не подозревал, что перед ними один из крупнейших нелегалов, прошлая деятельность которого была переполнена кровавыми и рискованными операциями, в сравнении с ними любые кино- и телеподвиги суперменов - детская басенка. Удивление у его сотрудников вызывала только нарочитая нелюбовь Григулевича к любым видам фото- и телесъёмки. Потому и остались считанные его портреты. Но откуда было знать коллегам-этнографам кто служит рядом с ними.
Две жизни, в сущности, прожил этот неординарный разносторонне талантливый человек. Первую - двадцатилетнюю - в ипостаси выдающегося советского разведчика-диверсанта. Вторую - тридцатипятилетнюю - в имидже известного писателя, этнографа, академика.
Иосиф Ромуальдович Григулевич умер в 1988 году. По воспоминаниям его дочери Надежды, в последние годы своей жизни он обратился к истории караимов, разыскивая в Крыму и Литве книги их хахамов (мудрецов), собирался написать фундаментальный труд об этом малоизвестном колене иудеев. Не успел...
Марк Штейнберг
Сообщение отредактировал Щелкопёр - Воскресенье, 14.03.2021, 18:54
Дата: Понедельник, 05.04.2021, 09:52 | Сообщение # 508
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1460
Статус: Offline
Эта история - про Чарльза Джокина, истинного англичанина и моряка ...
Как и у всякого настоящего британца, у Чарльза было хобби – он выпивал. Хобби увлекало пекаря полностью и отнимало всё его свободное время.
«Королевский почтовый корабль «Титаник», на котором ходил Джокин, был огромным плавучим фешенебельным отелем с богато декорированными интерьерами и прекрасной кухней. Шеф-повар «Титаника» получал вторую, после капитана Смита, зарплату на судне и командовал шестью десятками поваров. У Джокина же, как у старшего судового пекаря, была дюжина парней в подчинении, офицерская должность и отдельная каюта, где он и разместил свой самогонный аппарат (с дрожжами у нашего героя проблем никогда не было).
Той злополучной ночью, когда «Титаник» напоролся на айсберг и затонул за два с половиной часа, Чарльз, как обычно, предавался любимому хобби в своей каюте. Услышав глухой скрежет вдоль правого борта, он вышел на палубу, прихватив фляжку с выпивкой. Вскоре капитан Смит отдал команду расчехлить спасательные шлюпки. Джокин собрал команду пекарей на камбузе и, проявив инициативу, приказал разнести запасы хлеба по шлюпкам, а сам вернулся в свою каюту запастись виски. После объявления «шлюпочной тревоги» старший пекарь сохранял олимпийское спокойствие и усаживал женщин и детей в шлюпку №10, командиром которой он был, согласно расписанию по тревоге. Сам же он в шлюпку не сел, а, уступив своё место одному из пекарей, предпочёл спустится в каюту и, лёжа одетым на кровати, продолжил выпивать. Так Чарльз провёл ещё около часа, наслаждаясь покоем и виски. Когда в каюту начала просачиваться вода, он надел спасательный жилет и, взяв с собой запасы выпивки, поднялся на верхнюю палубу. К тому времени уже все шлюпки «Титаника» были спущены на воду и отошли от гибнущего судна. На палубе ему встретился второй помощник Лайтоллер, который позже рассказывал, что Чарльз Джокин был «чертовски пьян» и потому он решил, что старшему пекарю не суждено спастись...
На палубе Джокин, не забывая делать глотки из фляжки, выкидывал за борт деревянные шезлонги. Выбросил он их штук пятьдесят или шестьдесят и некоторым тонущим, плавающие в воде шезлонги, потом спасли жизнь. Чарльз до последнего оставался на борту «Титаника».
Когда корма судна стала быстро погружаться, он перелез через поручень у кормового флагштока. Через мгновение «Титаник» ушёл под воду, не создав водоворота. Так Чарльз Джокин оказался в воде, даже не намочив волосы на голове. Более четырёх часов он провёл в холодных водах Атлантики, барахтаясь и выпивая...
Лайтоллер не поверил своим глазам, когда увидел Джокина среди спасённых. Если не считать опухших ног, то купание в ледяной Атлантике никак не отразилось на здоровье моряка. Любимое хобби Чарльза придало ему, так необходимое в ту ночь, спокойствие в душе и рационализм в поступках. Он спасся сам и помог спастись многим другим. Джокин покинул «Титаник» последним, максимально сократив для себя время пребывания в холодной воде. На протяжении чётырех часов он оставался с сухой головой и имел приличный запас высококалорийной пищи в жидком - незамерзающем при минусовой температуре - виде.
После спасения наш герой не изменил своему хобби и своей профессии: он продолжил выпивать и ходить в море. Чарльз Джокин пережил ещё два кораблекрушения и дожил до 78 лет... На его могиле написано «Пекарь с «Титаника».
Дата: Четверг, 08.04.2021, 14:18 | Сообщение # 509
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 683
Статус: Offline
сегодня в Израиле прозвучала сирена - отмечается День Катастрофы
*************
Сердце собаки
Этот рассказ чудом выжившей Е.Пузановой я прочитал ещё лет пять тому назад. Он и послужил основой для моего стихотворения "Собачья жалость". Оно печаталось не только в наших альманахах "Виноградная долина", "Юг" №16, но и в "Новый ренессанс" Международной Гильдии Писателей". И, конечно же, в "Стихи.Ру". Вот оно:
Беньямин-Борис Вольфлёнок По рассказу чудом выжившей Е.Пузановой (г.Луга)
Фронт близился. А были в гетто Ещё и взрослые, и дети… И подняли живых скелетов В поход последний на рассвете.
Не удивила их побудка, Понятно всем: кончина близко! Стояла у просёлка будка, И около овчарки - миска.
О, сколько дней злой голод мучил! А тут вот рядышком - съестное! Как пятилетняя девчушка Могла перенести такое!?
К объедкам побежала быстро, Стараясь на ходу не плакать, И не стреляли вслед фашисты, Надеялись: порвёт собака.
Овчарка провожала взглядом, В собачьем сердце зрела жалость, Смотрела, как ребёнком рядом Её еда уничтожалась.
Солдаты шли и хохотали… За горкой отзвучали пули, А, возвращаясь, подобрали И в лагерь девочку вернули.
Наутро новый строй, по списку. Погнали скорбною тропою, И вновь лизанье пёсьей миски Забавой стало для конвоя.
Вновь утро. Девочке для шутки, Фельдфебель кости дал (сырые!), Уверен был: хозяйка будки Их вместе с пальчиками вырвет.
Овчарка взяла осторожно. Потом, фашистов озадачив, Втянула за лохмотья крошку Под крышу в конуру собачью.
Вернулась, съела, облизалась, Тихонько в домике свернулась… Грел псиный мех, как одеяло, На нём малышка и уснула.
Спокойно ночь прошла впервые, Малышке добрый сон приснился: Как будто рядышком живые Её братишки и сестрица…
Но поднял холод – нет собаки! Испугом защемило сердце! А в опустевшие бараки Входил отряд красноармейцев
Eine sehr rührende Begebenheit!!! Собачье сердце...
Сейчас, когда чаще оборачиваешься на прошлое, чем заглядываешь в будущее, вспоминается родительский дом до войны. Жили мы в небольшом белорусском местечке. Когда началась война, туда очень скоро вошли немцы. Наше село сожгли, а жителей, погрузив в вагоны, погнали в трудовые лагеря. Кого-то направили в Германию, нас же повезли в Латвию, где поместили в концлагерь. Хотя я тогда была ребёнком, но многое помню очень хорошо. Особенно голод и постоянный страх. К концу войны немцы ещё более ужесточили свои порядки. В лагере совсем не было еды... Помню, все мои тогдашние детские помыслы были направлены на то, чтобы обнаружить хоть какой-то съедобный кусочек. Была рада помоям, отбросам - всему, что могло называться пищей. Предчувствуя свой конец и неминуемый момент расплаты, фашисты начали интенсивно заметать следы зверств. Каждый день в лагере собиралась колонна узников, которую вели в ту сторону, откуда никто не возвращался. Однажды эта участь постигла и нашу семью. Я со старшими братьями оказалась в такой колонне. У нас не было сил не то, что сопротивляться, не было сил идти пусть и навстречу своей смерти... По дороге я увидела собачью будку, возле которой сидела овчарка. Но не она привлекла тогда моё внимание. Возле будки мне померещилась миска с собачьей едой. Я впилась глазами в это видение и поняла, что миска стоит на самом деле... ... Я не выдержала и бросилась к ней. Представляю, как мои старшие братишки замерли от страха, понимая, что через какое-то мгновение я буду разорвана на куски этой зверюгой, мне же было всё равно. Но злющая на вид овчарка даже не шелохнулась, продолжая сидеть и спокойно наблюдать, как исчезает её дневная порция. К этому времени колонна, где находились и мои близкие, уже прошла, и охранники просто вернули меня в барак. Так я в свои семь лет осталась совершенно одна. Назавтра немцы, видимо, решили, с одной стороны, провести эксперимент над поведением служебной собаки, с другой - ещё раз потешиться необычной картиной. Я снова оказалась в колонне, и когда мы приблизились к будке, эсэсовец дал мне в руки кость для собаки. Я подошла к ней, положила кость рядом, а сама накинулась на её еду. За спиной слышался хруст, собака грызла кость. Сегодня, вспоминая тот момент, понимаю: ожидаемого охранниками представления не получилось. Меня снова вернули в барак и три дня не трогали. На четвёртый день утром, когда я уже стояла в колонне, какой-то дядька из оцепления, ткнул в мою сторону пальцем и сказал по-русски, что из-за меня “псина совсем не жрёт”. Меня вытащили из колонны и повели к будке. Возле неё стояла уже знакомая мне миска с едой. Я, недолго думая, накинулась на неё. Собака медленно вылезла из будки и наблюдала за моими действиями. Когда миска оказалась пустой и вылизанной мной чуть ли не до блеска, овчарка ухватила меня, семилетнего заморыша, который на тот момент представлял из себя скорее скелет, чем нормального ребёнка, за шкирку и запихнула в будку... А потом я увидела, как через то же отверстие вовнутрь пролезает она сама. Не знаю почему, но я без страха прижалась к своей спасительнице. От неё терпко пахло псиной, но что мне тогда было не до запахов! Пригревшись, я заснула. Сколько спала тогда, я до сих пор определить не могу. Знаю - долго. Что случилось за это время снаружи собачьей будки, я, естественно, видеть не могла. Когда открыла глаза и спать больше ни чуточки не хотелось, собаки возле меня не было. На её месте лежала краюха хлеба. Я моментально спрятала подарок за пазуху и, на четвереньках выбравшись из будки, стала оглядываться. Немецкой охраны не было видно. И вдруг я услышала чей-то крик: “Смотрите, ребёнок!” Меня подхватили красноармейцы, освободившие наш концлагерь, пока я спала. Так я оказалась среди своих. Сегодня с высоты своих лет я понимаю, что, конечно, рассказанный здесь эпизод, может быть, ничего нового в героическую летопись войны и не добавит, но для меня незабываемо, что выжила я только благодарясобаке, у которой, в отличие от её хозяев, оказалось человечье сердце...
Дата: Воскресенье, 11.04.2021, 06:59 | Сообщение # 510
добрый друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 237
Статус: Offline
перед вами несколько фактов, ставших основными причинами исчезновения с карты мира СССР
Уважаемая редакция журнала «Чайка», убедительно прошу Вас ознакомиться с этим текстом. Мне 83, и я не хотел бы, чтобы мои знания и восприятия важных событий, происходивших в стране, где я жил и работал 56 лет остались искажёнными, упущенными или подменёнными официальными формулировками, исходящими от элит. Всё изложенное – результат осмысления событий, о которых я узнавал, которые я наблюдал, либо был участником, в том числе невольным, был...
1. В 1974 году в Москву приехали Никсон и Киссинджер. Начался период потепления отношений, под названием «детант». Были подписаны некоторые соглашения. Никсон посетил молельный дом адвентистов седьмого дня (район Чистых прудов), пока его жене показывали московское метро. Хотели показать ст. Маяковская, да вспомнили, что она построена по американскому проекту, как и зал Чайковского... Показали Тургеневскую. Главным предметом, который в печати не отражён, но остался в утечках и слухах было предложение гостей о модернизации производств в стране на основе передачи и внедрения последних американских технологий. Продукция должна была поставляться в США и другие страны по рыночным ценам. Предполагалось закрыть в США целый ряд производств и перевести их в СССР, начиная с лёгкой промышленности... Дело в том, что со времён Гражданской войны, освободившей США от рабства, проблема дешёвой рабочей силы оставалась самой актуальной прежде всего для республиканцев.
Брежнев и Косыгин оценили предложение американцев, но их ответом было: «Народ нас не поймёт». Хотя это не так: советские инженеры и учёные уже тогда по крупицам собирали информацию о последних достижениях науки и техники свободного мира. А тут дают прямо так, за здорово живёшь... Вот и уехали американские гости ни с чем, но прямиком в Китай, где Мао сразу же, уходя благословил идею...
Далее всё известно. Китай успешно и мирно завоёвывает мир, выдавливая Америку, и поглощая близлежащие районы России. 2. К концу 70-х усиленно осваивается Западная Сибирь, строится БАМ: стране нужен доступ к месторождениям сырья, наиболее дефицитного в мире. В освоении, например, в Тюменской области, кроме России, принимали участие - Казахстан, Украина, республики Прибалтики. Каждой отведён определённый район, объём работ и обещана доля в реализации углеводородного топлива. К концу 80-х трубопроводы построены... Далее Горбачёв, перестройка. Отмена шестой статьи конституции. Создание трёх известных т.н. системных оппозиционных партий (Крючков готовил лидеров и представлял генсеку... Об этом проговорился Жириновский на Эхе Москвы). Понадобились частная собственность, свободное предпринимательство, рынок. Наиболее активные уже хотели не зарплату, а деньги. Много денег. 3. А что c СССР? В конце 1980-х Россия (Ельцин) объявила: всё наше - наше, ни с кем делиться не будем. И республики отвалились. Парад суверенитетов, Союз закончил своё существование, так как собственность на землю и всё, что в ней, перестала быть общей. Границы приобрели своё - новое - значение и стали межгосударственными.
4. После августа 1991-го преобразованиями Гайдара и Чубайса через приватизацию, основанную на массовой скупке ваучеров у голодающего населения, образовалась «элита», завладевшая всем, что может представлять интерес для продажи на Запад. Это бывшие партийно-хозяйственные лидеры (райкомы, горкомы, госаппаратные чиновники и директора предприятий), а затем и постепенно восстанавливающий свою силу КГБ. 22 августа 1991 года была нижняя точка его падения, когда Ельцин отстоял это опустевшее здание от собравшихся на Лубянке разъярённых голодных москвичей. Позже, в период с 1991 по 1999 элита пополнилась «силовиками» КГБ (ФСБ), которые возглавили её (2000 год) и к 2003 году (дело Ходорковского) окончательно получили политическую и экономическую власть в стране. 5. Одновременно «успешно» продолжался процесс превращения экономики России из производящей промышленную продукцию в преимущественно сырьевую, покупающую всё, что раньше делали сами. Для этого было предпринято принудительное сокращение инженеров и производственных рабочих. Эти два производительных класса населения, которые создавались и воспроизводились, начиная с 1925 года и представляли собой основу производительных сил СССР, подлежали значительному сокращению в целях успешного перехода к сырьевой экономике. Сокращались НИИ и КБ (ценными были только здания, которые администрация сдавала в аренду), закрывались промышленные предприятия (под предлогом неконкурентоспособности продукции) вместо их модернизации, которая на самом деле была ещё доступной в условиях открытия границ и начала развития экономического и технического взаимодействия с Западом. Но это не входило в планы элиты имени Гайдара и Чубайса... Часть рабочего класса пошла в силовики для охраны элиты и в наёмные подразделения армии. Остальные, кто не нашёл себе применения, пропадают («оптимизация» медицины, водка, наркотики, самоубийства, а сегодня и "коронавирус").
Также и с инженерами. Многих - и меня в том числе - спасли открытые границы. В стране окончательно сформировалась политическая и экономическая формация, которую можно было бы назвать «Лубянский капитализм». 6. Можно ли выйти из этого состояния? Я верю в силу здравого смысла и не верю в революционную активность народа или трудящихся масс, или населения, гражданского общества (кому, как нравится). На сегодня есть элита, охраняемая миллионами силовиков. Может быть в ней не все согласны с существующим фашистским или полуфашистским режимом. Надеюсь, не согласна и часть тех, кто в погонах. Придётся ждать, когда они себя проявят. Ну, а если случится, в сторонниках переворота недостатка не будет во всех слоях населения. А затем, конечно же, независимый суд, независимые ветви власти, свободные СМИ и т. д. и т. п.
Это уж, как «Отче наш»...Хочу прояснить мое понимание мирного и силового протеста. Оно полностью соответствует известному высказыванию Макиавелли в его инструкции, написанной для Медичи. «Наёмные и союзнические войска бесполезны и опасны; никогда не будет ни прочной, ни долговечной та власть, которая опирается на наёмное войско, ибо наёмники честолюбивы, распущены, склонны к раздорам, задиристы и трусливы, вероломны и нечестивы, поражение их отсрочено лишь настолько, насколько отсрочен решительный приступ...» «Объясняется это тем, что не страсть и не какое-либо другое побуждение удерживает их в бою, а только скудное жалованье, что, конечно, недостаточно для того, чтобы им захотелось пожертвовать за тебя жизнью.»
