Дата: Четверг, 18.06.2015, 08:38 | Сообщение # 181
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 674
Статус: Offline
ох как прав автор!!! но нынешние болтуны-импотенты могут лишь обещать...и то, до выборов, как тот умник, заявлявший: Я-человек слова! ... дело, не мой "профиль"
Дата: Вторник, 30.06.2015, 08:24 | Сообщение # 183
настоящий друг
Группа: Друзья
Сообщений: 710
Статус: Offline
Бо-о-о-льшая разница...
У Гитлера красный флаг. И у Сталина красный флаг. Гитлер правил от имени рабочего класса, партия Гитлера называлась рабочей. Сталин тоже правил от имени рабочего класса, его система власти официально именовалась диктатурой пролетариата. Гитлер ненавидел демократию и боролся с ней. Сталин ненавидел демократию и боролся с ней. Гитлер строил социализм. И Сталин строил социализм. Гитлер считал свой путь к социализму единственно верным, а все остальные пути извращением. И Сталин считал свой путь к социализму единственно верным, а все остальные пути – отклонением от генеральной линии. Соратников по партии, которые отклонялись от правильного пути, таких как Рем и его окружение, Гитлер беспощадно уничтожал. Сталин тоже беспощадно уничтожал всех, кто отклонялся от правильного пути. У Гитлера четырехлетние планы. У Сталина – пятилетние. У Гитлера одна партия у власти, остальные в тюрьме. И у Сталина одна партия у власти, остальные в тюрьме. У Гитлера партия стояла над государством и страной управляли партийные вожди. И у Сталина партия стояла над государством и страной управляли партийные вожди. У Гитлера съезды партии были превращены в грандиозные представления. И у Сталина – тоже. Главные праздники в империи Сталина 1 мая, 7–8 ноября. В империи Гитлера – 1 мая, 8–9 ноября. У Гитлера – Гитлерюгенд, молодые гитлеровцы. У Сталина – комсомол, молодые сталинцы. Сталина официально называли фюрером, а Гитлера – вождём. Простите: Сталина – вождём, а Гитлера – фюрером. (В переводе это то же самое)... Гитлер любил грандиозные сооружения. Он заложил в Берлине самое большое здание мира – Дом собраний. Купол здания – 250 метров в диаметре. Главный зал должен был вмещать 150–180 тысяч человек. И Сталин любил грандиозные сооружения. Он заложил в Москве самое большое здание мира – Дворец Советов. Главный зал у Сталина был меньше, зато все сооружение было гораздо выше. Здание высотой 400 метров было как бы постаментом, над которым возвышалась стометровая статуя Ленина. Общая высота сооружения – 500 метров. Работа над проектами Дома собраний в Берлине и Дворца Советов в Москве велась одновременно... Гитлер планировал снести Берлин и на его месте построить новый город из циклопических сооружений. Сталин планировал снести Москву и на ее месте построить новый город из циклопических сооружений. Для Германии Гитлер был человеком со стороны. Он родился в Австрии и почти до самого момента прихода к власти не имел германского гражданства. Сталин для России тоже был человеком со стороны: он не был ни русским, ни даже славянином...
Иногда, очень редко, Сталин приглашал иностранных гостей в свою кремлевскую квартиру, и те были потрясены скромностью обстановки: простой стол, шкаф, железная кровать, солдатское одеяло. Гитлер приказал поместить в прессе фотографию своего жилища. Мир был потрясен скромностью обстановки: простой стол, шкаф, железная кровать, солдатское одеяло. Только у Сталина на сером одеяле черные полосочки, а у Гитлера – белые... Между тем в уединенных местах среди сказочной природы Сталин возводил весьма уютные и хорошо защищенные резиденции-крепости, которые никак не напоминали келью отшельника. И Гитлер в уединенных местах среди сказочной природы возводил неприступные резиденции-крепости, не жалел на них ни гранита, ни мрамора. Эти резиденции никак не напоминали келью отшельника. Любимая женщина Гитлера, Гели Раубал, была на 19 лет моложе его. Любимая женщина Сталина, Надежда Аллилуева, была на 22 года моложе его. Гели Раубал покончила жизнь самоубийством. Надежда Аллилуева – тоже. Гели Раубал застрелилась из гитлеровского пистолета. Надежда Аллилуева – из сталинского. Обстоятельства смерти Гели Раубал загадочны. Существует версия, что ее убил Гитлер.. Обстоятельства смерти Надежды Аллилуевой загадочны. Существует версия, что ее убил Сталин.. Гитлер говорил одно, а делал другое. Как и Сталин. Гитлер начал свое правление под лозунгом «Германия хочет мира». Затем он захватил половину Европы. Сталин боролся за «коллективную безопасность» в Европе, не жалел на это ни сил, ни средств. После этого он захватил половину Европы. У Гитлера – гестапо. У Сталина – НКВД. У Гитлера – Освенцим, Бухенвальд, Дахау. У Сталина – ГУЛАГ. У Гитлера – Бабий Яр. У Сталина – Катынь. Гитлер истреблял людей миллионами. И Сталин миллионами. Гитлер не обвешивал себя орденами. И Сталин не обвешивал. Гитлер ходил в полувоенной форме без знаков различия. И Сталин – в полувоенной форме без знаков различия. Сталин без бороды, но со знаменитыми усами.. Гитлер без бороды, но со знаменитыми усами..
Дата: Воскресенье, 12.07.2015, 05:30 | Сообщение # 184
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 415
Статус: Offline
интересная история... о настоящем ГЕРОЕ и ЧЕЛОВЕКЕ именно таких не любили партруководители
Бесценный материал о легендарном Герое Азербайджанского народа
Автор: Рамиз Фаталиев (Заявка на сценарий полнометражного художественного фильма)
...это серое, ничем не примечательное здание на Старой площади в Москве редко привлекало внимание проезжающих мимо. Настоящее зрелище ожидало их после поворотов направо и трех минут езды – собор Василия Блаженного, Красная площадь и, конечно же, величественный и легендарный Кремль. Все знали – одна шестая часть земной суши, именуемая СССР, управлялась именно отсюда. Все немного ошибались.
Конечно же, высокие кабинеты были и в Кремле, но, рулили Советской империей по-настоящему те, кто помещался в этом сером здании на Старой площади – в двух поворотах и трех минутах езды...
Именно здесь находился самый главный кабинет страны, кабинет генерального секретаря ЦК КПСС, и в данный исторический момент, ранней весной 1966 года, в нем хозяйничал Леонид Брежнев. Сегодня в коридорах этого серого здания царила непривычная суета. Можно даже сказать – переполох. Понукаемая нетерпеливыми окриками генсека, партийно-чиновничья рать пыталась выполнить одно-единственное, но срочное задание: найти гражданина СССР Армада Мишеля.
Всё началось с утра. Генсеку позвонил взволнованный министр иностранных дел и в преддверии визита в СССР президента Французской Республики генерала де Голля доложил, что все службы к встрече готовы, все мероприятия определены. Час назад поступил последний документ – от протокольной службы президента Франции, и это тоже часть ритуала, вполне рутинный момент.. Но один, третий по счету, пункт протокола вызвал проблему: высокий гость выразил пожелание, чтобы среди встречающих его в Москве, причем непосредственно у трапа, находился его ДРУГ и СОРАТНИК (именно так) Армад Мишель, проживающий в СССР.
-Ну и что? – спокойно спросил генсек. – В чем проблема-то? -Нет такого гражданина в СССР, — упавшим голосом ответствовал министр. – Не нашли, Леонид Ильич. -Значит, плохо искали, – вынес приговор Брежнев и бросил трубку...
В первые полчаса Армада Мишеля искали единицы, во вторые полчаса – десятки. Спустя ещё три часа его искали уже тысячи. Во многих похожих зданиях. В республиках, краях и областях. И вскоре стало ясно: Армад Мишель – фантом.
Ну не было, не было в СССР человека с таким именем и фамилией. Уж если весь КГБ стоит на ушах и не находит человека, значит его просто нет. Те, кто успел пожить в СССР, понимают – о чем я. Решились на беспрецедентное – позвонили в Париж и попросили повторить 3-й пункт протокола. Бесстрастная лента дипломатической связи любезно повторила – АРМАД МИШЕЛЬ... Забегая вперед, замечу – разумеется, французский лидер не мог не знать, под какими именно именем и фамилией проживает в СССР его друг и соратник, но вполне намеренно спровоцировал эти затруднения. То была маленькая месть генерала. Не за себя, конечно. А за своего друга и соратника. А на Старой площади тем временем назревал скандал. И во многих других адресах бескрайнего СССР – тоже. И тут мелькнула надежда: одна из машинисток серого здания не без колебаний сообщила, что года три назад ей, вроде, пришлось ОДИН раз напечатать эти два слова, и что тот документ предназначался лично Хрущёву – именно он правил СССР в означенном 1963-м...
Десятки пар рук принялись шерстить архивы, но результата не получили. Параллельно с машинисткой поработали два узкопрофильных специалиста. И она вспомнила очень существенное – кто именно из помощников Хрущёва поручал ей печатать тот документ. Волей случая этот самый помощник именно сегодня отрабатывал свой последний рабочий день... Пришедший к власти полтора года назад Брежнев выводил хрущевские кадры из игры постепенно, и очередь этого помощника наступила именно сегодня. Ринулись к нему, а тот хмуро пояснил, что не работал по этому документу, а лишь выполнял поручение Хрущёва, и только тот может внести в это дело какую-то ясность. Помощнику предложили срочно поехать к Хрущёву, безвыездно жившему на отведённой ему даче. Помощник категорически отказался, но ему позвонил сам генсек и намекнул, что его карьера вполне может претерпеть ещё один очень даже интересный вираж... Спустя два часа Помощник сидел в очень неудобной позе, на корточках, перед бывшим главой компартии, который что-то высаживал на огородной грядке. Вокруг ходили плечистые молодые люди, которые Хрущева не столько охраняли, сколько сторожили. 72-х летний Хрущев вспомнил сразу: да, был такой чудак, из Азербайджана. Во время войны у французов служил, в партизанах ихних. Так вот эти ветераны французские возьми и пошли ему аж сто тысяч доллАров. (Ударение Хрущёва – авт.). А этот чудак возьми и откажись. Ну, я и велел его доставить прямо ко мне. И прямо так, по партийному ему сказал: нравится, мол, мне, что ты подачки заморские не принимаешь. Но, с другой стороны, возвращать этим капиталистам деньги обидно как-то. А не хочешь ли ты, брат, эту сумму в наш Фонд Мира внести? Вот это будет по-нашему, по-советски! -И он внёс? – спросил помощник. -Даже кумекать не стал, — торжествующе сказал Хрущёв. – Умел я всё ж таки убеждать. Не то, что нынешние.. Короче, составили мы ему заявление, обедом я его знатным угостил, за это время нужные документы из Фонда Мира привезли, он их подписал и вся недолга. Расцеловал я его. Потому как, хоть и чудак, но сознательный. Помощник, взглянув на часы, приступил к выполнению основной задачи. — Так это ж кличка его партизанская была, — укоризненно пояснил Хрущёв. – А настоящее имя и фамилия у него были – без пол-литра не то, что не запомнишь – не выговоришь даже. Помощник выразил сожаление, а Никита Сергеевич побагровел и крякнул от досады. — А чего я тебе про Фонд Мира талдычу? Финансовые документы-то не на кличку ведь составляли! – Он взглянул на своего бывшего помощника и не удержался. – А ты, я смотрю, как был мудаком, так и остался... Спустя четверть часа в Фонде Мира подняли финансовую отчётность. Затем пошли звонки в столицу советского Азербайджана... В Баку срочно организовали кортеж из нескольких чёрных автомобилей марки «Волга» и отрядили его на север республики – в город Шеки, где к нему присоединились авто местного начальства. Скоро машины съехали с трассы и по ухабистой узкой дороге направились к конечной цели – маленькому селу под названием Охуд. Жители села повели себя по-разному по отношению к этой автомобильной экспансии. Те, что постарше, безотчётно пугались, а те, что помладше, бежали рядом, сверкая голыми пятками... Вскоре кортеж подъехал к небольшому скромному домику на окраине села – ведь теперь все приехавшие знали, кого именно искать. На крыльцо вышел сельский агроном сорока семи лет от роду, небольшого роста и, что довольно необычно для этих мест, русоволосый и голубоглазый. Он вышел и абсолютно ничему и никому не удивился. Когда мы его узнаем поближе, мы поймём, что он вообще никогда и ничему не удивляется – такая черта натуры... Его обступили чиновники самого разного ранга и торжественно объявили, что агроном должен срочно ехать в Баку, а оттуда лететь в Москву, к самому товарищу Брежневу. На лице агронома не дрогнул ни один мускул, и он ответил, что не видит никакой связи между собой и товарищем Брежневым, а вот на работе – куча дел, и он не может их игнорировать. Все обомлели, вокруг стали собираться осмелевшие сельчане, а агроном вознамерился вернуться в дом. Он уже был на пороге, когда один из визитёров - поумнее остальных, вбросил в свою реплику имя де Голля и связно изложил суть дела. Агроном повернулся и попросил его поклясться. Тот поклялся своими детьми.. Этой же ночью сельский агроном Ахмедия Джабраилов (именно так его звали в миру), он же один из самых заметных героев французского Сопротивления Армад Мишель вылетел в Москву. С трапа его увезли в гостиницу «Москва», поселили в двухкомнатном номере, дали на сон пару часов, а утром увезли в ГУМ, в двухсотую секцию, которая обслуживала только высшее руководство страны, и там подобрали ему несколько костюмов, сорочек, галстуков, обувь, носки, запонки, нижнее бельё, плащ, демисезонное пальто и даже зонтик от дождя. А затем всё-таки повезли к Брежневу. Генсек встретил его, как родного, облобызал, долго тряс руку, сказал несколько общих фраз, а затем, перепоручив его двум «товарищам», посоветовал Ахмедие к ним прислушаться.. «Товарищи» препроводили его в комнату с креслами и диванами, уселись напротив и предложили сельскому агроному следующее: завтра утром прибывает де Голль. В программу его пребывания входит поездка по стране. Маршрут согласован, но может так случиться, что генерал захочет посетить малую родину своего друга и соратника – село Охуд. В данный момент туда проводится асфальтовая дорога, а дополнительно предлагается вот что (на стол перед Ахмедией легла безупречно составленная карта той части села, где находился его домик). Вот эти вот соседские дома (5 или 6) в течение двух суток будут сравнены с землей. Живущих в них переселят и поселят в более благоустроенные дома. Дом агронома наоборот – поднимут в два этажа, окольцуют верандой, добавят две пристройки, а также хлев, конюшню, просторный курятник, а также пару гаражей – для личного трактора и тоже личного автомобиля. Всю эту территорию огородят добротным забором и оформят как собственность семьи Джабраиловых. А Ахмедие нужно забыть о том, что он агроном и скромно сообщить другу, что он стал одним из первых советских фермеров. Всё это может быть переделано за трое суток, если будет соблюдена одна сущая мелочь (на этом настоял Леонид Ильич), а именно – если Ахмедия даст ... своё согласие. Агроном их выслушал, не перебивая, а потом, без всякой паузы, на чистом русском языке сказал: -Я ничего не услышал. А знаете – почему? -Почему? – почти хором спросили «товарищи». -Потому что вы ничего не сказали, — сказал Ахмедия. И пока «товарищи» осознавали сказанное, а он встал и вышел из комнаты...
Встречающие высокого гостя, во Внуково-2, были поделены на две группы. Одна – высокопоставленная, те, которым гость должен пожать руки, а другая «помельче», она должна была располагаться в стороне от трапа и махать гостю руками. Именно сюда и задвинули Ахмедию, и он встал – с самого дальнего края. Одетый с иголочки, он никакой физической неловкости не ощущал, потому что одинаково свободно мог носить любой род одежды – от военного мундира до смокинга и фрачной пары, хотя последние пятнадцать лет носил совершенно другое... Когда высокая, ни с какой другой несравнимая, фигура де Голля появилась на верхней площадке трапа, лицо Ахмедии стало покрываться пунцовыми пятнами, что с ним бывало лишь в мгновения сильного душевного волнения – мы ещё несколько раз встретимся с этим свойством его физиологии. Генерал сбежал по трапу не по возрасту легко. Тёплое рукопожатие с Брежневым, за спинами обоих выросли переводчики, несколько общих фраз, взаимные улыбки, поворот генсека к свите, сейчас он должен провести гостя вдоль живого ряда встречающих, представить их, но что это?!. Де Голль наклоняется к Брежневу, на лице генерала что-то вроде извинения, переводчик понимает, что нарушается протокол, но исправно переводит и ... Брежнев спасает положение - он вновь оборачивается к гостю и указывает ему рукой в сторону Ахмедии, через мгновение туда смотрят уже абсолютно все, а де Голль начинает стремительное движение к другу, и тот тоже – бросается к нему. Они обнимаются и застывают, сравнимые по габаритам с доном Кихотом и Санчо Панса. А все остальные, — или почти все, — поражённо смотрят на них. Ахмедию прямо из аэропорта увозят в отведённую де Голлю резиденцию – так пожелал сам генерал.
Де Голль провёл все протокольные мероприятия, а вечернюю программу попросил перенести, ибо ему не терпится пообщаться со своим другом... Де Голль вернулся в резиденцию ещё засветло, они провели вместе долгий весенний вечер.
Именно эта встреча и станет «базовой» для драматургии будущего сценария. Именно отсюда мы будем уходить в воспоминания, но непременно будем возвращаться обратно.
Два друга будут гулять по зимнему саду, сидеть в уютном холле, ужинать при свечах, расстегнув постепенно верхние пуговицы сорочек, ослабив узлы галстука, избавившись от пиджаков, прохаживаться по аллеям резиденции, накинув на плечи два одинаковых пледа и при этом ... беседовать и вспоминать. Воспоминания будут разные, — и субъективные, и авторские, — но основной событийный ряд сценария составят именно они. Возможно, мы будем строго придерживаться хронологии, а может быть и нет. Возможно, они будут выдержаны в едином стилистическом ключе, а может быть и нет. Всё покажет будущая работа.
А пока я вам просто и вкратце перечислю основные вехи одной человеческой судьбы. Если она вызовет у вас интерес, а может и более того – удивление, то я сочту задачу данной заявки выполненной.
Итак, судите сами...
Вы уже знаете, где именно родился и вырос наш герой. В детстве и отрочестве он ничем кроме своей внешности, не выделялся. Закончил сельхозтехникум, но поработать не успел, потому что началась война. Записался в добровольцы, а попав на фронт, сразу же попросился в разведку. — Почему? – спросили его. — Потому что я ничего не боюсь. – ответил он, излучая своими голубыми глазами абсолютную искренность. Его осмеяли прямо перед строем... Из первого же боя он вернулся позже всех, но приволок «языка» — солдата на голову выше и в полтора раза тяжелее себя. За это его примерно наказали – тем более, что рядовой немецкой армии никакими военными секретами не обладал. От законных солдатских ста грамм перед боем он отказался. — Ты что –вообще не пьёшь? — поинтересовались у него. — Пью – ответил он. – Если повод есть. Любви окружающих это ему не прибавило. Однажды его застали за углубленным изучением русско-немецкого словаря. Реакция была своеобразная: — В плен, что ли, собрался? — Разведчик должен знать язык врага. – пояснил он. - Но ты же не разведчик. - Пока. – сказал он. Как-то он пересёкся с полковым переводчиком и попросил того объяснить ему некоторые тонкости немецкого словосложения, причём просьбу изложил на языке врага. Переводчик поразился его произношению, просьбу удовлетворил, но затем сходил в штаб и поделился с нужными товарищами своими сомнениями. Биографию нашего героя тщательно перелопатили, но немецких «следов» не обнаружили и ... на всякий случай, вычеркнули его фамилию из списка представленных к медали.
В мае 1942 года в результате безграмотно спланированной военной операции, батальон, в котором служил наш герой, почти полностью полёг на поле боя. Но его не убило. В бессознательном состоянии он был взят в плен и вскоре оказался во Франции, в концлагере под Монгобан. Знание немецкого он скрыл, справедливо полагая, что может оказаться «шестёркой» у немцев. Почти сразу же он приглянулся уборщице концлагеря француженке Жанетт. Ей удалось уговорить начальство лагеря определить этого ничем не примечательного узника себе в помощники. Он стал таскать за ней мусор, а заодно попросил её научить его французскому языку. — Зачем это тебе? – спросила она. — Разведчик должен знать язык союзников. – пояснил он. — Хорошо. – сказала она. – Каждый день я буду учить тебя пяти новым словам. - Двадцать пяти. – сказал он. - Не запомнишь. – засмеялась она. Он устремил на неё ясный взгляд своих голубых глаз. – Если забуду хотя бы одно – будешь учить по-своему. Он ни разу не забыл, ни одного слова. Затем пошла грамматика, времена, артикли, коих во французском языке великое множество, и через пару месяцев ученик бегло болтал по-французски с вполне уловимым для знатоков марсельским выговором (именно оттуда была родом его наставница Жанетт)...
А потом он придумал план – простой, но настолько дерзкий, что его удалось осуществить и Жанетт вывезла его за пределы лагеря и с помощью своего племянника отправила в лес, к «маки»..
Своим будущим французским друзьям он соврал лишь один–единственный раз: на вопрос, кем служил в советской армии, ответив, не моргнув ни одним голубым глазом: — Командиром разведотряда. Ему поверили и определили в разведчики – в рядовые, правда. Через четыре ходки на задания его назначили командиром разведгруппы. Ещё спустя месяц, когда он пустил под откос товарняк с немецким оружием, его представили к первой французской награде. Чуть позже ему вручили записку, собственноручно написанную самоназначенным лидером всех свободных французов Шарлем де Голлем. Она была предельно краткой: «Дорогой Армад Мишель! От имени сражающейся Франции благодарю за службу. Ваш Шарль де Голль». И подпись, разумеется. Кстати, о псевдонимах. Имя Армад он выбрал сам, а Мишель – французский вариант имени его отца (Микаил). Эти два имени стали его основным псевдонимом Но законы разведслужбы и конспирации обязывали иногда менять даже ненастоящие имена. История сохранила почти все его остальные псевдонимы – Фражи, Кураже, Харго и даже Рюс Ахмед... Всё это время наш герой продолжал совершенствоваться в немецком языке, обязав к этому и своих разведчиков. Это было нелегко, ибо французы органически не переваривали немецкий. Но ещё сильнее он не переваривал, когда не исполнялись его приказы. И вскоре он стал практиковать походы в тыл врага – малыми и большими группами, в формах немецких офицеров и солдат. Особое внимание уделял немецким документам – они должны были быть без сучка и задоринки. Задания получал он от своих командиров, но планировал их сам. И за всю войну не было ни случая, чтобы он сорвал или не выполнил поставленной задачи.. Однажды в расположение «маки» привезли награды. И он получил свой первый орден – Крест за добровольную службу. Через два дня в форме немецкого капитана он повел небольшую группу разведчиков и диверсантов на сложное задание – остановить эшелон с 500 французскими детьми, отправляемыми в Германию, уничтожить охрану поезда и вывести детей в лес. Задание артистично и с блеском было выполнено, но себя он не уберёг – несколько осколочных ранений и потеря сознания. Он пролежал неподалеку от железнодорожного полотна почти сутки. В кармане покоились безупречно выполненные немецкие документы, а также фото женщины с двумя русоволосыми детьми, на обороте которого была надпись: «Моему дорогому Хайнцу от любящей Марики и детей». Армад Мишель любил такие правдоподобные детали. Он пришёл в себя, когда понял, что найден немцами и обыскивается ими. — Он жив. – сказал кто –то. Тогда он изобразил бред умирающего и прошептал что–то крайне сентиментальное типа: — Дорогая Марика, ухожу из этой жизни с мыслью о тебе, детях, дяде Карле и великой Германии. В дальнейшем рассказ об этом эпизоде станет одним из самых любимых в среде партизан и остальных участников Сопротивления. А спустя два года, прилюдно, во время дружеского застолья де Голль поинтересуется у нашего героя: — Послушай, всё время забываю тебя спросить – почему ты в тот момент приплел какого – то дядю Карла? На что Армад ответил фразой, вызвавшей гомерический хохот и тоже ставшей крылатой. — Вообще – то, — невозмутимо сказал он, — я имел в виду Карла Маркса, а немцы не поняли...
Но это было потом, а в тот момент нашего героя погрузили на транспорт и отправили в немецкий офицерский госпиталь. Там он быстро пошёл на поправку и стал, без всякого преувеличения, любимцем всего своего нового окружения. Правда, его лицо чаще обычного покрывалось пунцовыми пятнами, но только его истинные друзья поняли бы настоящую причину этого. Ну а дальше произошло невероятное – капитана немецкой армии Хайнца – Макса Ляйтгеба назначили ни много, ни мало – комендантом оккупированного французского города Альби. (Ни здесь, ни до, ни после этого никаких драматургических вывертов я себе не позволяю, так что это – очередной исторический факт – авт.) Наш герой приступил к выполнению своих новых обязанностей и ... связь со своими «маки» наладил спустя неделю. Результатом его неусыпных трудов во славу рейха стали регулярные крушения немецких поездов, массовые побеги военнопленных, — преимущественно, советских, — и масса других диверсионных актов. Новый комендант был любезен с начальством и женщинами и абсолютно свиреп с подчиненными, наказывая их за самые малейшие провинности. Спустя полгода он был представлен к одной из немецких воинских наград, но получить её не успел, ибо ещё через два месяца обеспокоенный его судьбой де Голль (генерал понимал, что сколько веревочке не виться…) приказал герру Ляйтгебу ретироваться И Армад Мишель снова ушёл в лес, прихватив с собой заодно «языка» в высоком чине и всю наличность комендатуры.
А дальше пошли новые подвиги, личное знакомство с де Голлем, и – победный марш по улицам Парижа. Кстати, во время этого знаменитого прохода Армад Мишель шёл в третьем от генерала ряду.
Войну он закончил в ранге национального Героя Франции, Кавалера Креста за добровольную службу, обладателя Высшей Военной Медали Франции, Кавалера высшего Ордена Почетного Легиона. Венчал всё это великолепие Военный Крест – высшая из высших воинских наград Французской Республики. Вручая ему эту награду, де Голль сказал: — Теперь ты имеешь право на военных парадах Франции идти впереди Президента страны. — Если им не станете Вы, мой генерал.- ответил Армад Мишель, намекая на то, что у де Голля тоже имелась такая же награда. — Кстати, нам пора перейти на «ты». – сказал де Голль..
К 1951-му году Армад Мишель был гражданином Франции, имел жену-француженку и двух сыновей, имел в Дижоне подаренное ему властями автохозяйство (небольшой завод, по сути) и ответственную должность в канцелярии Президента Шарля де Голля. И именно в этом самом 1951-м году он вдруг вознамерился вернуться на Родину, в Азербайджан. (читай – в СССР). Для тех, кто знал советские порядки, это выглядело, как безумие...
Те, кто знали Армада Мишеля, понимали, что переубеждать его – тоже равносильно безумию. Де Голль вручил ему на прощание удостоверение почетного гражданина Франции с правом бесплатного проезда на всех видах транспорта. А спустя дней десять дижонское автопредприятие назвали именем Армада Мишеля.
В Москве нашего Героя основательно потрясло МГБ (Бывшее НКВД, предтеча КГБ - авт.) Почему сдался в плен, почему на фото в форме немецкого офицера, как сумел совершить побег из концлагеря в одиночку и т.д. и т.п. Репрессировать в прямом смысле не стали, отправили в родное село Охуд и велели его не покидать. Все награды, письма, фото, даже право на бесплатный проезд отобрали. В селе Охуд его определили пастухом. Спустя несколько лет смилостивились и назначили агрономом... В 1963-м году вдруг вывезли в Москву. Пресловутые сто тысяч, беседа и обед с Хрущёвым, отказ от перевода в пользу Фонда мира. Хрущёв распорядился вернуть ему все личные документы и награды. Все, кроме самой главной – Военного Креста, который давно был экспонатом Музея боевой Славы... Ибо в СССР лишь два человека имели подобную награду – главный Творец Советской Победы Маршал Жуков и недавний сельский пастух Ахмедия Джабраилов.
Он привёз все награды в село и аккуратно сложил их на дно старого фамильного сундука... А потом наступил 66-й год, и мы вернулись к началу нашего сценария..
Точнее к той весенней дате, когда двое старых друзей проговорили друг с другом весь вечер и всю ночь: руководитель одной из крупных европейский держав и провинциальный сельский агроном. Наш герой не стал пользоваться услугами «товарищей», сам уехал в аэропорт, купил билет и отбыл на родину. Горничная гостиницы «Москва», зашедшая в двухкомнатный «полулюкс», который он занимал чуть менее двух суток, была поражена – постоялец уехал, а вещи почему-то оставил. Несколько костюмов, сорочек, галстуков, две пары обуви. Даже нижнее белье. Даже заколки. Даже зонт для дождя. Спустя несколько дней, агронома «повысят» до должности бригадира в колхозе. А через недели две к его сельскому домику вновь подъедут автомобили, в этот раз – всего два. Из них выйдут какие–то люди, но на крыльцо поднимется лишь один из них, мужчина лет пятидесяти, в диковинной военный форме, которую в этих краях никогда не видели. Что и можно понять, потому что в село Охуд никогда не приезжал один из руководителей министерства обороны Франции, да ещё в звании бригадного генерала, да ещё когда–то близкий друг и подчиненный местного колхозного бригадира...
Они долго будут обниматься, и хлопать друг друга по плечам. Затем войдут в дом. Но прежде чем сесть за стол, генерал выполнит свою официальную миссию. Он вручит своему соратнику официальное письмо президента Франции с напоминанием, что гражданин СССР Ахмедия Микаил оглу Джабраилов имеет право посещать Францию любое количество раз и на любые сроки, причём за счет французского правительства! А затем генерал, — нет, не вручит, а вернёт, — Армаду Мишелю Военный Крест, законную наградную собственность героя Французского Сопротивления. Ну и в конце концов они сделают то, что и положено делать в подобных случаях – запоют «Марсельезу». В стареньком домике. На окраине маленького азербайджанского села.
Если бы автор смог бы только лишь на эти финальные мгновения стать режиссёром фильма, то он поступил бы предельно просто – в сопровождении «Марсельезы» покинул бы этот домик через окно, держа всё время в поле зрения два силуэта в рамке этого окна и постепенно впуская в кадр изумительную природу Шекинского района – луга, леса, горы, — а когда отдалился бы на очень-очень большое расстояние, вновь стал бы автором и снабдил бы это изображение надписями примерно такого содержания: Армад Мишель стал полным кавалером всех высших воинских наград Франции.
Ахмедия Джабраилов не получил ни одной воинской награды своей родины – СССР...
В 1970-м году с него был снят ярлык «невыездного», он получил возможность ездить во Францию и принимать дома своих французских друзей. Прошагать на военных парадах Франции ему ни разу не довелось. В октябре 1994-го, переходя дорогу, он был насмерть сбит легковым автомобилем, водитель которого находился в состоянии лёгкого опьянения. Во всяком случае, так было указано в составленном на месте происшествия милицейском протоколе...
Декабрь 2010. Баку
Опубликовано Leyla Begim on Май 7th, 2013
Лейла Бегим: 07/05/2013
Перечитываю и сердце наполняется гордостью… Мне муж напомнил о том, что это именно тот ГЕРОЙ, о котором рассказывал его дедушка Исмаил Дагестанлы… Конечно я и он запомнили это скорее всего из уст уже наших родителей, пересказывающих историю об Ахмедия… Он вспоминал, что шекинцы рассказывали о том, как Ахмедия вынужден был с баранами по французски говорить, чтоб не забыть язык и ещё рассказывал, что на встречу с де Голлем в Москву он поехал в костюме, переделанном из пижамы… Не знаю правда это или нет, поскольку будучи наполовину шекинкой, я знаю что шекинцы порой любят сострить и не поймёшь правда это или нет...
и документальный фильм, после которого были получены — наконец-то! — и награды родины: Орден Отечественной войны I степени( к 40-летию Победы),орден Октябрьской Революции, орден Трудового Красного Знамени и две медали...
Дата: Воскресенье, 26.07.2015, 05:16 | Сообщение # 185
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
Выяснилось, что группа французских журналистов фотографировала события на площади «Царей Израиля» Проф. Арье Зарицкий
Кажется всем известно, что единственный фильм с места убийства Ицхака Рабина был снят «фотографом - любителем» Рони Кемплером и, что файл, содержащий его, «обрабатывался» работниками ШАБАКа в течение нескольких недель, прежде чем был представлен общественности. Фильм был урезан для того, чтобы привести его в соответствие с официальной версией происшедшего убийства...
Граждане и журналисты, которые расследовали это убийство, доказали ложность представленной официальной версии. Официальная версия была поспешно создана большим трудом в течение этой горькой ночи (между 4 и 5 ноября 1995 года) с помощью или, по крайней мере, при молчании некоторых ведущих врачей больницы «Ихилов».
Несмотря ни на что, господствующей элите удалось с помощью БАГАЦа и средств вранья (автор статьи вместо слова «тикшорет – средства связи» от корня «кшр – связь» употребил слово «тишкорет – от корня «шкр – ложь, враньё» и отметил, что это не ошибка письма. Примеч. перевод.) предотвратить публикацию этой информации (о ложности официальной версии. Примеч. перевод.).. Они использовали (среди прочего) клички-ярлыки, навешиваемые на людей, вскрывающих правду: «чудаки», «глупцы», «сумасшедшие», «оторванные от действительности» и др. (как например в редакционной статье газеты «Едиот ахронот» от 2 января 2002 года). Итак, неожиданно выяснилось, что иностранная телевизионная группа фотографировала события на площади «Царей Израиля» - единственная группа, которая, согласно журналисту Шарлю Эндерлину, «сняла исторический фильм ареста Игаля Амира» вечером дня убийства. Можно предположить, что кадры, которые покажут Ицхака Рабина в течение полуминуты с момента выстрелов Игаля Амира и до того момента, когда он сел в свой автомобиль – часть фильма, опущенная в съёмке Кемплера, докажут без всякой тени сомнения, что Рабин уехал с площади живым и невредимым на своей машине!
Из факта, что Рабин прибыл в больницу «Ихилов» через 20 минут в машине неотложной помощи с кислородной маской на лице, без пульса, с единственной пулей в позвоночнике, которая раздробила один из позвонков и разорвала главные кровеносные сосуды, следует вывод, который нельзя отрицать, что выстрел в грудь был произведён телохранителем, после того, как Рабин сел в машину. Быть может, фильмы (Эндерлина и вырезанная часть фильма Кемплера) показывают отрывок, который отрицает официальную версию и это – та причина, по которой они «препятствуют» их публичной демонстрации? Тотчас возникают следующие вопросы: Что заставило (и всё ещё заставляет) журналиста такого авторитетного канала (France-2) прятать этот «исторический фильм» и не демонстрировать его в течение 13 и более лет, как это было сделано, к примеру, со знаменитым отрывком о Мухамеде Адура? Кто давит на него с целью предотвратить эту публикацию? Или наоборот: кого он шантажирует, избегая публикации такого взрывоопасного материала? В качестве дополнения: почему все системы министерства иностранных дел помогали ему в судебном иске о клевете против порядочного и мужественного журналиста Филиппа Карсенти? В ходе иска Шарль проиграл в конце концов свою честь, по крайней мере, во Франции, пока. И действительно: почему «авторитетные» в Израиле СМИ замалчивают посещение страны Филиппом Карсенти, серию его выступлений, рассказывающих об его успешной борьбе и действиях израильского министерства иностранных дел, направленных против него, что равносильно действиям против своей страны?
Ответы на эти вопросы и демонстрация спрятанного фильма (фильмов) могут, в конце концов, обнаружить организатора (организаторов) убийства и его исполнителя (исполнителей). Неужели министерство иностранных дел времён Ш. Переса, которое возлагало большие надежды на «мирный процесс «Осло»» (настолько, что скрывало пропагандистские материалы о насильственных действиях арабов и мусульман), замалчивает кровавый навет о смерти маленького Мухамеда и усиливает, таким образом, антисемитизм во всём мире, только для того, чтобы предотвратить публичную демонстрацию фильма об убийстве Рабина? Неужели их узкие, якобы личные интересы преобладают над интересами государства, народа, страны?..
Хотя израильским солдатам регулярно приходилось противостоять советскому оружию, находящемуся в руках террористов, и армиям арабских стран, подготовленным советскими инструкторами, непосредственное столкновение Армии обороны Израиля с Вооруженными силами СССР произошло лишь однажды – 30 июля 1970 года, ровно 45 лет назад. Результаты боя, закончившегося с разгромным счетом 5:0 в пользу израильтян, имели далеко идущие политические последствия. Впрочем, лучше обо всем по порядку.
Оправившись от нокдауна Шестидневной войны, египетский президент Насер рассчитывал, что крошечный по размерам территории, населению и другим ресурсам Израиль, непобедимый в стремительных и коротких боевых операциях, окажется не в состоянии вести затяжную войну и с весны 1969 года вдоль границы, прочерченной по Суэцкому каналу, египтяне принялись обстреливать израильские позиции, вынуждая еврейское государство непрерывно держать под ружьем множество резервистов. Так началась Война на истощение...В ответ израильтяне бомбили артиллерию противника. Для защиты от болезненных авианалетов египтяне растянули по всей длине Суэцкого канала предоставленные Советским Союзом семь зенитно-ракетных дивизионов «Двина». Обрадованные появлением новых интересных целей, израильтяне за пять дней уничтожили шесть из них... После чего, осмелев, стали залетать вглубь Египта. Используя технику полета на сверхнизкой высоте (меньше ста метров), израильтяне фактически были невидимы и неуязвимы для египетских ПВО.В ужасе Насер призвал на помощь старших товарищей, потребовав защитить небо своей столицы силами советской армии. К концу 1969 года в рамках операции «Кавказ» в Египет было переброшено более 30 тысяч советских военнослужащих – солдат и офицеров.
Авиационную группу, насчитывающую 70 истребителей МиГ-21 и около сотни летчиков, возглавил генерал-майор ВВС Григорий Дольников. К концу зимы 1970 года советские летчики на самолетах, замаскированных под египетские ВВС, приступили к боевым дежурствам. Появление советских патрулей заставило израильтян вновь действовать лишь вдоль границы. По знанию местности, способности летать на низкой высоте, практически в 30 метрах над землей, по количеству боевых вылетов – ведь они вели почти непрерывную войну и с июля 1969-го по август 1970-го совершили более 10 тыс. вылетов – израильские летчики обладали большим опытом, чем советские пилоты. Не говоря уж о мотивации: советских летчиков послали за тридевять земель защищать какого-то Насера, а израильские летчики сражались за безопасность своей страны. Поначалу политические соображения сдерживали обе стороны. Однако к лету под защитой советских ВВС египтяне снова осмелели. Они принялись регулярно атаковать израильские позиции, стремясь заманить израильские «Миражи» в глубь своей территории и подставить их таким образом под удар советских МиГов. В конце июня два советских МиГа вошли в боевой контакт с группой израильских «Скайхоков», приближавшихся к египетской Исмаилии в средней части Суэцкого канала, и поразили один из них ракетой. Подбитому пилоту удалось вернуться на базу. Стало понятно, что серьезный воздушный бой между советскими и израильскими военными – это лишь вопрос времени. В этой ситуации израильское правительство решило взять инициативу в свои руки и разработало план, который получил название «Римон 20» (от слова «римон», означающего на иврите фрукт гранат, а также гранату). В полдень 30 июля 1970 года четыре тяжелых израильских «Фантома» атаковали египетскую радиолокационную станцию. Одновременно радары советских операторов зафиксировали два идущих на максимальной высоте израильских «Миража», занятых, очевидно, воздушной разведкой. Это подтверждали и голоса израильских пилотов, знакомые прослушивающим их радистам по предыдущим полетам. Два «Миража» разведчика без серьезного вооружения казались легкой добычей. На их перехват и уничтожение были подняты пять четверок МиГов, которые и должны были гарантированно отрезать противнику все пути к отступлению. Шестнадцать советских истребителей без труда нагнали израильтян (еще четыре должны были по расчетному времени прибыть чуть позже). Однако, когда они приблизились, то обнаружили, что перед ними вовсе не самолеты-разведчики, а полноценные истребители, и не два, а четыре: израильские «Миражи» летели попарно и так близко друг к другу, что радар не смог их различить. И занимались они совсем не разведкой – это всё был блеф, призванный заманить противника. «Вижу четыре израильских истребителя», – всё, что успел сообщить командир двух четверок МиГов. После чего израильтяне включили радиопомехи и забили линию связи советских летчиков. При этом бойцы подразделения израильской разведки вклинились в разговоры пилотов, давая ложные указания на русском языке... Внезапно стало понятно, что помимо удвоившихся псевдоразведчиков советские МиГи атакованы еще четырьмя «Миражами» и четверкой подоспевших «Фантомов». Все они подобрались к МиГам, незаметно пройдя от границы на бреющем полете. Четверка «Миражей»-псевдоразведчиков развернулась и нанесла ракетный удар. В тот же момент взмывающая снизу вторая четверка открыла по МиГам огонь из пушек. Переключившиеся на запасную частоту советские летчики попытались скоординироваться и перегруппироваться, но попали под ракетную атаку набирающих высоту «Фантомов». После потери пяти МиГов генерал Дольников приказал советским летчикам выходить из боя. Одновременно глава ВВС Израиля Мордехай Ход, организатор и руководитель операции, дал своим летчикам команду прекратить преследование МиГов и возвращаться на базу. Сражение заняло всего шесть минут... Прибывшая последней четверка МиГов, опоздавшая на несколько минут, увидела лишь дым от подбитых советских истребителей. С израильской стороны был поврежден ракетой один самолет, сумевший тем не менее вернуться на базу и приземлиться.. Через два дня прибывший в Египет глава ВВС СССР маршал Павел Кутахов остановил полеты советских летчиков и дело было даже не столько в поражении, сколько в невозможности скрыть присутствие советских военных в Египте, а это было чревато непредсказуемым развитием политической ситуации. Насеру объявили, что советские войска больше не смогут обеспечивать неприкосновенность египетского воздушного пространства, а спустя неделю тот подписал с Израилем договор о прекращении огня, остававшийся в силе больше тр`х лет, вплоть до Войны Судного дня. Так закончилась Война на истощение.
и фото израильских участников победы над "МиГами"...
Дата: Пятница, 14.08.2015, 13:18 | Сообщение # 187
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 674
Статус: Offline
ДЕРЕВНЯ ПРАВЕДНИКОВ
В июне 1940 г., когда к власти во Франции пришло профашистское правительство Виши, пастор французской протестантской церкви в деревне Ле-Шамбон-сюр-Линьон на юге Франции Андре Трокме призвал прихожан давать убежище «народу Библии». На юг Франции хлынули тысячи еврейских беженцев, спасающихся от нацистов, многие из них оказались в Шамбоне. Власти правительства Виши потребовали от Трокме предоставить список евреев в деревне и прекратить оказывать им помощь, на что получили ответ: «Эти люди пришли ко мне за помошью и убежищем. Я не знаю, что такое евреи. Я знаю, что такое люди». Он обратился к своим прихожанам с призывом «исполнять волю Бога, а не людей», убедив их, что спасение несчастных — глубоко христианское дело. Он же призвал всех жителей (около пяти тысяч человек) поклясться на Библии, что никто из них не выдаст немцам ни одного еврея... Сотни лет до этого гугенотов притесняли католики, поэтому жители деревни воспринимали гонимых евреев как товарищей по несчастью. В каждом доме в Шамбон-сюр-Линьон скрывалось по нескольку беженцев — иногда не только дети, но и взрослые. Местные жители их выдавали за родственников, переехавших к ним из разоренных войной районов. Под руководством Андре Трокме и его жены Магды дома и фермы в деревне и окрестностях были превращены в убежища для евреев. Для того, чтобы полиция ничего не заподозрила, еврейские дети ходили в христианскую воскресную школу, где пастор давал им возможность молиться по своим обрядам. Постепенно пастор смог привлечь к своей миссии спасения несколько соседних деревень...
Денежную поддержку в оборудовании убежищ, закупке продуктов, организации приютов для еврейских детей, чьи родители были депортированы, переправке в нейтральную Швейцарию, оказывали американские протестантские церкви, студенческие и пацифистские организации из Франции и Швейцарии. В июне 1943 года, вследствие трагической случайности гестапо арестовало несколько еврейских подростков из приюта, директором которого был Даниэль Трокме, родственник Андре Трокме. Даниэль Трокме отказался покинуть детей и повторил судьбу Януша Корчака. Он умер в лагере Майданек в апреле 1944 года. Среди спасенных жителями Ле-Шамбон-сюр-Линьон евреев – один из самых крупных математиков XX века Александр Гротендик, писатель Андре Шураки, философ Жакоб Горден, известнейшие ученые – востоковед Жорж Вайда, историки Жюль Исаак и Леон Поляков... Андре, Магда и Даниэль Трокмебыли признаны праведниками народов мира. А через несколько лет, в 1990-м, праведниками народов мира были признаны 32 жителя деревни Шамбон-сюр-Линьон, а сама деревня вместе с окрестностями получила «диплом чести» от Яд-Вашем. Таких деревень в истории всего две – Ле-Шамбон-сюр-Линьон и Ньюланде в Голландии...
Одна из жительниц Шамбона, мадам Эйро, на вопрос, почему она согласилась укрывать беженцев, и тем самым, подвергать себя страшной опасности, ответила: «Кто же еще позаботился бы о них, если не мы?»...
Дата: Воскресенье, 06.09.2015, 14:49 | Сообщение # 188
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1549
Статус: Offline
Это стало теперь легендою – год далекий двадцать второй, Уплывает интеллигенция, покидая советский строй. Уезжают бердяевы, лосевы, бесполезные для страны: Ни историки, ни философы революции не нужны…
А.Городницкий
Философский пароход
Высылка властями РСФСР примерно 225 неугодных ей интеллектуалов за границу в сентябре и ноябре 1922 года. В числе высылаемых – преподаватели вузов, философы, публицисты, экономисты, литераторы, врачи, агрономы, инженеры и т.п. Интеллигенты высылались разными путями, но наибольшая партия примерно в 160 человек была отправлена из Петрограда морем на двух немецких пароходах «Oberbürgermeister Haken» и «Prussia» – отсюда и название акции...
«Процесс завершился 7 августа, а уже 9-го выделенная Политбюро двумя месяцами раньше «тройка» в составе Льва Каменева, наркомюста Дмитрия Курского и заместителя Дзержинского Иосифа Уншлихта подготовила список интеллигентов, подлежащих высылке за границу. Указание составить такой список и осуществить высылку дал Ленин - ещё до того, как его постиг удар (25 мая), приковавший вождя к постели более чем на три месяца.
1 июня вступил в силу новый Уголовный кодекс, который определил высылку за границу вторым по суровости (после смертной казни) наказанием за совершение особо опасного государственного преступления.
Всё же предполагалось, что наказание это избирает суд. Однако «социалистическое правосознание» позволяло не считаться с этими «буржуазными предрассудками». По указанию ЦК принятие окончательного решения взяло на себя ГПУ. Список, составленный «тройкой», ведомство Дзержинского увеличило затем почти вдвое. Теперь в нем было около 160 человек. Этому предшествовал тщательный отбор, проведённый по схеме, разработанной тем же Дзержинским.. На каждого интеллигента должно быть дело». Отобранные по этой схеме оставляли в своем «деле» обязательство никогда не возвращаться на территорию РСФСР, в противном случае, и они письменно соглашались на это, их ожидал расстрел без суда... По словам Л.Троцкого, расстрелять их было не за что, а терпеть – уже невозможно, и, давая интервью западной прессе, выразил надежду, что запад по достоинству оценит этот гуманный шаг. В оценке операции как гуманной есть своя правда, если иметь в виду, что уже в 1923 году по приказу Феликса Дзержинского высылки в Берлин прекратились, и интеллигенцию стали ссылать уже не в Германию, а на Соловки и в Сибирь, в глухие провинции и на строительство Беломорканала.. А оттуда уже мало кто возвращался живым и подписки уже не требовалось.
Есть миф, что многие из них не хотели уезжать, но это не совсем так. Например, русский религиозный философ Борис Вышеславцев, эмигрировавший не по списку, а по собственному желанию, пишет в 1922 году своему другу в Берлин: «Я собираюсь отсюда <из России> уехать и слышал, что Вы организуете университет в Берлине. Если да, то имейте меня в виду <…> Вы спасаете этим живое воплощение остатков русской культуры для будущего, помимо спасения живого приятеля. Жизнь здесь физически оч<ень> поправилась, но нравственно невыносима для людей нашего миросозерцания и наших вкусов. Едва ли в Берлине Вы можете есть икру, осетрину и ветчину и тетерок и пить великолепное удельное вино всех сортов. А мы это можем иногда, хотя и нигде не служу и существую фантастически, пока еще прошлогодними авторскими гонорарами и всяк<ими> случайными доходами. Зарабатывать здесь можно много и тогда жить материально великолепно, но – безвкусно, среди чужой нации, в духовной пустоте, в мерзости нравств<енного> запустения. Если можете, спасите меня отсюда»
...слова «среди чужой нации» – это не оговорка, так оно и было: советская власть смотрела на интеллигенцию сквозь идеологическую призму, и если она и была нужна, то только как технический инструмент - научить народ грамоте, чтобы он умел читать, а отнюдь не думать...
Высылали в основном «старую» интеллигенцию, которая не хотела и не могла по своим убеждениям и ментальности сотрудничать с советской властью. За пять лет, что прошли после начала революции, уже многим из них стало ясно: и про новую власть, и про будущее, которое ждет страну, и про судьбу интеллигенции в ней.
Каждому изгнаннику разрешили взять с собой «одно зимнее и одно летнее пальто, один костюм, по две штуки всякого белья, две денные рубашки, две ночные, две пары кальсон, две пары чулок». Проводы запрещались. На этих условиях высылались лучшие умы России, её гордость, её творческий и духовный потенциал - мозг великого народа (по ленинской терминологии, «не мозг, а говно»). Основную массу изгнанников составляли философы, в связи с чем пароход, увозивший их в Европу, получил название «философского». Вместе с ними отправлялись в изгнание «выброшенные с территории РСФСР» (такой была формулировка официального сообщения для печати) крупнейшие экономисты, психологи, юристы... Вот лишь те, кто уже имел или вскоре получил мировую известность: Николай Бердяев, Семён Франк, Иван Ильин, Лев Шестов, Николай Лосский, Фёдор Степун, Василий Зенковский, Иван Лапшин, Борис Вышеславский, Александр Изгоев. Высылались также ректор Петроградского университета профессор Лев Карсавин, член-корреспондент Российской академии наук, историк Александр Кизеветтер, социолог Питирим Сорокин, писатель Михаил Осоргин.
Список корректировал и дополнял лично Ленин...
Покойный Дмитрий Волкогонов уже обратил внимание на то, что Ленин производил отбор в тот момент, когда Крупская занималась с ним простейшими упражнениями для семилетнего ребёнка, которые вождь, судя по сохранившимся тетрадкам, не был в состоянии решить: умножение двузначных чисел на однозначные»...
Дата: Понедельник, 14.09.2015, 14:58 | Сообщение # 189
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 415
Статус: Offline
Спецназ для тайных убийств только советских граждан (к полувековому юбилею группы «Альфа»)
Начну с вопроса, который вызывает у историков спецслужб споры и о котором сегодняшние юбиляры, их руководители и квалифицированные почитатели сегодня, конечно, молчат.
Подразделение «А» («Альфа») было создано 29 июля 1974 г. при Пятом (политическом) управлении КГБ СССР и лишь спустя некоторое время было передано Седьмому управлению («наружное наблюдение»), где «имелись соответствующие условия» (впрочем и здесь — слежка за советскими гражданами и их убийство все же разные вещи). То есть эта террористическая группа была изначально создана для убийств инакомыслящих, хоть как-то протестующих и просто случайных советских людей «для тренировки», «чтобы не терять форму». Никаких других террористических организаций в СССР в семидесятые годы не было, то есть никакой конкуренции и «достойных» противников в 1974 году даже не предвиделось. Официальные историографы «Альфы» утверждают, что она была создана как реакция на убийство палестинскими террористами израильских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене в 1972 году и для обеспечения безопасности на олимпиаде в Москве в 1980 г. Некоторая странность этого объяснения заключается в том, что террористов (для всех без исключения организаций, а не только палестинских, например, знаменитого Карлоса) готовили в Советском Союзе (в одном Симферопольском училище — 1500 человек), а потому опасность для Израиля и Западной Германии они бесспорно представляли, но не для Советского Союза.
Вот лишь один из документов, представленных суду над КПСС и обнародованных участвовавшим в нем Владимиром Буковским:
«Товарищу БРЕЖНЕВУ Л.И. Комитет госбезопасности с 1968 года поддерживает деловой конспиративный контакт с членом Политбюро Народного фронта освобождения Палестины (НФОП), руководителем отдела внешних операций НФОП Вадиа Хаддадом. На встрече с резидентом КГБ в Ливане, состоявшейся в апреле с.г., Вадиа Хаддад в доверительной беседе изложил перспективную программу диверсионно-террористической деятельности НФОП, которая сводится к следующему: Основной целью специальных акций НФОП является повышение эффективности борьбы палестинского движения сопротивления против Израиля, сионизма и американского империализма. Исходя из этого, главными направлениями диверсионно-террористической деятельности организации являются: — продолжение особыми средствами «нефтяной войны» арабских стран против империалистических сил, поддерживающих Израиль, — осуществление акций против американского и израильского персонала в третьих странах с целью получения достоверной информации о планах и намерениях США и Израиля, — проведение диверсионно-террористической деятельности на территории Израиля, — организация диверсионных акций против алмазного треста, основные капиталы которого принадлежат израильским, английским, бельгийским и западногерманским кампаниям. В соответствии с этим, в настоящее время НФОП ведет подготовку ряда специальных операций, в том числе нанесение ударов по крупным нефтехранилищам в различных районах мира (Саудовская Аравия, Персидский залив, Гонконг и др.), уничтожение танкеров и супертанкеров, акции против американских и израильских представителей в Иране, Греции, Эфиопии, Кении, налет на здание алмазного треста в Тель-Авиве и др. В. Хаддад обратился к нам с просьбой оказать помощь его организации и получении некоторых видов специальных технических средств, необходимых для проведения отдельных диверсионных операции. Сотрудничая с нами и обращаясь за помощью, В. Хаддад четко представляет себе наше отрицательное отношение в принципе к террору и не ставит перед нами вопросов, связанных с этим направлением деятельности НФОП. Характер отношений с В. Хаддадом позволяет нам в определенной степени контролировать деятельность отдела внешних операций НФОП, оказывать на нее выгодное Советскому Союзу влияние, а также осуществлять в наших интересах силами его организации активные мероприятия при соблюдении необходимой конспирации. С учетом изложенного полагали бы целесообразным на очередной встрече в целом положительно отнестись к просьбе Вадиа Хаддада об оказании Народному фронту освобождения Палестины помощи в специальных средствах.
Просим согласия. Председатель Комитета госбезопасности АНДРОПОВ».
«Товарищу БРЕЖНЕВУ Л.И. В соответствии с решением ЦК КПСС Комитетом государственной безопасности 14 мая 1975 года передана доверенному лицу разведки КГБ В. ХАДДАДУ, руководителю службы внешних операции Народного Фронта Освобождения Палестины, партия иностранного оружия и боеприпасов к нему (автоматов — 53, пистолетов — 50, в том числе 10 — с приборами для бесшумной стрельбы, патронов — 34.000). Нелегальная передача оружия осуществлена в нейтральных водах Аденского залива в ночное время, бесконтактным способом, при строгом соблюдении конспирации с использованием разведывательного корабля ВМФ СССР. Из иностранцев только ХАДДАДУ известно, что указанное оружие передано нами. Председатель Комитета госбезопасности АНДРОПОВ».
Историк Никита Петров полагает, что на самом деле группа «1-А» была еще весной выделена из первого отдела Пятого управления, который занимался инакомыслящими, но силовой структурой не была, а создавалась для «работы» с отдельными наиболее известными диссидентами (Сахаровым, Солженицыным и другими). Уже в мае она становится новым 9-ым отделом. А группа «Альфа» — уверен H.Петров — изначально и одновременно создавалась при Седьмом управлении КГБ. Впрочем, это вполне академический вопрос. В дополнение к террористической группе «В» (в разные годы под разными названиями) при Первом главном управлении (внешняя разведка), занятой по преимуществу убийствами и диверсиями за границей, к внутренней контрразведке Первого главного управления, изобличающей, а при случае и убивающей сотрудников КГБ, перешедших на сторону врага, была создана новая структура для террора внутри страны, поскольку если шпионы — пусть и один на десять миллионов граждан в СССР еще и встречались, то уж никаких террористических организаций в СССР не было и не предвиделось. Зато число советских граждан, недовольных режимом «победившего социализма», множилось день ото дня. Можно полагать, что создавалась она не с целью улучшения слежки за советскими гражданами...
Нужда в подготовке убийц для расправы с теми, кто явно мешал властям, кого неудобно было судить и невозможно было упрятать в психушку, стала очевидна для Бобкова и Андропова еще году в 1969 — через два года после прихода Андропова в КГБ. Тогда для них возник вопрос, что же делать с известной киевской художницей Аллой Горской. Мало того, что она уже в 1962-63 годах вместе с режиссером Лесем Танюком и поэтом Васылем Симоненко нашла места погребения (сваливания в общую яму) трупов десятков тысяч людей, расстрелянных НКВД на Лукьяновском (в Киеве) и Васильковском кладбищах и в Быковне, о чем сделала заявление в городской совет, требовала установить памятники, хотя бы перечислить имена всех расстрелянных и так далее. Именно она была одним из организаторов крайне беспокойного и свободолюбивого Клуба творческой молодежи «Сучастник» (Современник) в Киеве, выучила украинский язык и приняла самое деятельное участие в движении украинского культурного и национального возрождения, а все первые украинские диссиденты, арестованные в 1964-65 годах были ее друзьями. Горская помогала их защищать, писала письма в лагеря, из своих средств, а потом и из собранных на Украине (то есть создала региональный фонд помощи политзаключенным) поддерживала семьи заключенных, а потом и их самих, когда они возвращались из лагерей. Многие даже останавливались у нее дома. Практически образовался серьезный диссидентский центр, куда к тому же от украинцев из США и Канады приходили посылки с продуктами для заключенных... А сделать что-то с Аллой Горской было очень трудно. То, что не удавались многочисленные попытки купить или запугать ее, само собой разумелось. Но все дело в том, что и арестовать ее, как были уже арестованы почти все ее друзья, было крайне неудобно: отец Аллы Горской был много лет директором киностудии имени Довженко, то есть не только номенклатурой ЦК КПУ, но человеком, которого хорошо знал весь литературный, артистический, кинематографический, и вообще весь влиятельный Киев, да, собственно, и вся Украина. И проверять, кто из виднейшей и иногда чувствующей себя независимой украинской интеллигенции решит выступить в защиту молодой женщины, которую они знали много лет, естественно, гебистам не хотелось. Народный писатель Олесь Гончар, книга которого «Собор», хотя и была издана, но стала почти нелегальной (и ее распространяла Горская), Виктор Некрасов, многие поэты, народные артисты, режиссеры (тот же Сергей Параджанов) без всяких уговоров отца выступили бы в ее защиту. И уж тем более Аллу Горскую нельзя было посадить в психушку — ни один знавший ее киевский профессор под таким заключением не подписался бы, да и не захотел бы оказаться в полной изоляции. Даже организовать привычное бандитское нападение на Горскую было трудно — она жила почти постоянно на людях, да к тому же с менявшимся расписанием дня. То есть создавалась довольно сложная оперативная задача, которую по должности некому было решать. Наружное наблюдение, конечно, тренировали при случае ломать кому-то нос или руку (а топтуны ежедневно, с утра до вечера, по несколько человек буквально преследовали Горскую), но здесь все оказывалось гораздо труднее. Не то чтобы в СССР в 1969 году была нехватка в профессиональных убийцах, выполняющих задания ЦК КПСС. К примеру, в Главном разведывательном управлении Генштаба было Управление внутренней контрразведки. Именно оно осуществляло, по-видимому, в 1965-67 годах слежку за первым секретарем московского горкома КПСС и членом ЦК Егорычевым, остальными «комсомольцами» из группы Шелепина, да и за самим председателем КГБ Семичастным. Во всяком случае, в этом был уверен Егорычев, судя по интервью, которое он дал Млечину... Но командовал им генерал Ивашутин, относившийся, как и маршал Гречко, к Андропову с отвращением, и вряд ли бы он согласился дать своих людей для дела, которое не входит в их служебные обязанности. Убийцами Горской еще не могли быть выпускники КУОС (Курсов усовершенствования офицерского состава), хотя и созданного Андроповым как раз в 1969 году при управлении «С» (нелегальная разведка, где на партийном учете и состоял Андропов — замечательная любовь к террористам — а не в московском горкоме партии, как Семичастный и Серов или хотя бы в партийной организации КГБ СССР). Но первый набор был произведен в сентябре 1970 года и изначальный срок обучения составлял семь месяцев. Для убийства украинских национальных лидеров в Мюнхене — Льва Ребета и Степана Бандеры – был выбран, хотя и внедренный когда-то в УПА, но в общем-то человек, не прошедший специальной школы, – майор Сташинский из 14 отдела КГБ (в конце концов пришедший с повинной в немецкую полицию)...
Но Горскую и за компанию ее свёкра Ивана Зарецкого убили профессионально, по хорошо подготовленному оперативному плану. Ее выманили из Киева в Васильков, где жил свёкр, для того якобы, чтобы привезти в Киев семейную реликвию — швейную машинку «Зингер». Свёкру «кто-то» предложил машину для перевозки «Зингера» рано утром, и Горская к нему поехала без мужа, любившего поспать (и это было продумано) и, конечно, якобы без неизбежной все эти годы наружки. Через день её нашли с профессионально проломленным черепом в подвале дома Зарецкого, а его самого — возле Фастова с отрезанной поездом головой. Не хочу описывать все нелепости «следствия», «установившего», что свёкр убил Горскую, а потом покончил с собой от угрызений совести. Характерно лишь для всех последующих (и настоящих) событий на Украине, что, хотя Алла Горская стала национальной героиней, о ней снято два фильма, уставлены памятники и мемориальные доски на домах и в Киеве и в Василькове, но дело о её убийстве прокуратура хранит (сверх всяких сроков — конечно, как «документы прикрытия»), но к нему никого не допускает и его не пересматривает, влияние коллег Андропова и Бобкова в Киеве не ослабевает. Буквально на следующий год возникли подобные «трудности» в Армении. Никак не удавалось убедить вести себя тихо, как полагается советскому писателю, известного всей республике поэта Паруйра Севака. Урезонивали его на всех уровнях, однажды даже из ЦК компартии Армении он выскочил с синяками и в разорванной рубашке — видимо, сказался южный темперамент секретарей ЦК. Но арестовать его тоже было невозможно — мало того, что он был любим всей Арменией, но ещё и всего за несколько лет до этого (в 1967 году) получил государственную премию за поэму «Несмолкаемая колокольня» – о геноциде армян... Правда, расправиться с ним оказалось довольно легко: он водил машину и на совершенно прямой дороге (по воспоминаниям выживших сыновей) их постоянно то обгонял, то преследовал тяжелый грузовик, а потом сумел так подсечь машину Севака, что она оказалась сбитой в кювет — и поэт, и его жена погибли... Но в такой маленькой республике как Армения, где, можно сказать, все друг друга знают, после убийства любимого поэта возникли новые сложности. Как рассказывала московская поэтесса Юнна Мориц, дружившая с Паруйром Севаком и переводившая его стихи, расследованием убийства поэта активно занялся самый известный и талантливый (и к тому же тоже совершенно непокорный) армянский художник Минас Аветисян. В Армении его все называли и называют до сих пор просто Минас. Его предупреждали, чтобы он не интересовался чем не положено, в 1972 году сожгли его мастерскую, но покладистее с советской властью и КГБ он не стал. 24 февраля 1975 года Аветисян погиб в омерзительном автодорожном происшествии — сбившая его машина въехала на тротуар, где он шел, но не убила, он встал, сделал ещё пару шагов и тогда эта же машина, отъехав и разогнавшись, просто вдавила его в стену. Это отработанный приём, со мной то же самое попытались сделать в Лондоне в 1990-м... Мне повезло — рядом оказался подъезд, в который я и вскочил...
Но на Лубянке Андропов и Бобков удовлетворены, я думаю, не были. Во-первых, первый набор в КУОС был всего семь человек, многочисленные сотрудники Управления «В» все уже имели назначения и были заняты, а убийц требовалось всё больше — недовольство в стране росло как снежный ком. Во-вторых, КУОС Андропову позволили создать только в рамках внешней разведки, правда, разрастались «курсы» с невероятной скоростью — уже в сентябре 1971 года майор КГБ Олег Лялин рассказал британской разведке, что 13-й отдел теперь (в 1969 году) преобразован в отдел «В» («отдел мокрушников») и что, хотя он сам убил не один десяток «оппонентов советского режима», в основном заграницей (имена хотя бы русских не обнародованы — С.Г.), но теперь вновь образованный отдел «В» переориентирован по преимуществу на диверсии: на атомных электростанциях, на затопление метро в Лондоне, нападения на военные объекты и так далее.
Правда, в потенциальных задачах этих сотен советских террористов (из одной Англии выслали тогда 105 человек, и СССР не стал протестовать) были и убийства в день «Х» по специальному списку множества зарубежных и советских политиков, дипломатов и общественных деятелей, даже коллег по КГБ. Но преимущественная ориентация Управления «В» всё же была на заграницу. Расправы внутри СССР имели свою специфику, а потому даже поручать отделу «В» такие дела было не совсем легко — учили бороться с врагами заграницей, а тут поручают убивать стариков и молодых женщин в своей стране... Это были ещё первые пост-хрущевские годы, цинизма и безоговорочной готовности совершать преступления даже в КГБ было меньше — думаю, не все соглашались.
Нужна была «Альфа» – группа убийц специально при Пятом управлении, занятая только недовольным населением страны. По-видимому, сразу же были запланированы шесть отделений по всей стране — в Минске, Киеве, Краснодаре, Алма-Ате, Свердловске и Хабаровске.
Ясно, что ни к шпионам, ни к террористам всё это отношения не имело. Но получить разрешение на её создание Андропову было очень трудно – на это ушло пять лет. Проблем было две. Тайно создать такое подразделение Андропов не мог — это был бы последний день его карьеры: такие отряды тайно создавал Судоплатов по указанию Берии и для членов Президиума ЦК именно это и стало доказательством, что Берия хочет захватить власть и его самого нужно расстрелять, пока не поздно. Тайное от партийного руководства создание диверсионных подразделений (с пятилетним сроком обучения после окончания вуза) маршалом Жуковымпривело к его немедленной отставке— Хрущёв был уверен, что эти отряды предназначались для штурма Кремля. Контролируемому со всех сторон Андропову нужно было разрешение Брежнева и Политбюро, а давать ему разрешение на создание диверсионного отряда, обученного действовать внутри Советского Союза, никто не хотел. Общественное недовольство в СССР, конечно, нарастало. В значительной степени этому способствовал сам Комитет, выросший при Андропове численно (с нештатными сотрудниками) раз в десять, при этом все вновь появившиеся провинциальные районные и городские отделения, за неимением шпионов, работали по «пятой линии», то есть провоцировали доносы, учреждали бессмысленную слежку, прослушивание телефонов и перлюстрацию корреспонденции, вынесли 68 000 предупреждений о прекращении антисоветской деятельности, то есть инсценировали протестные настроения. Андропов как мог запугивал членов Политбюро: в 1976 году КГБ якобы предупредил путём внедрения агентуры появление 1800 (фантастика!) антисоветских групп и организаций. К тому же, как мог, усиливал деятельность зарубежного Народно-трудового союза и его рекламу в СССР. И всё-таки Брежнев не хотел давать ему в руки группу диверсантов и террористов, подготовленных для работы внутри СССР, которым ещё неизвестно какие задачи поставит Андропов. Правда, Юрий Владимирович не случайно был поставлен в КГБ именно Брежневым. Андропов был самым неуважаемым, если не сказать презираемым человеком в советском руководстве. У него была прочная репутация предателя и, если многие исследователи пишут о том, что у Брежнева лежали в сейфе записки Купреянова — его бывшего покровителя, первого секретаря Карело-Финской ССР, чьей посадке на 25 лет, но не расстрелу (к большому сожалению Андропова), он активно способствовал, то никто не пишет, к примеру, что и для Хрущёва Андропов был очень близким человеком, единственным, с кем (по воспоминаниям Сергея Хрущёва) его отец советовался о содержании своих выступлений, а не только о форме. Но Андропов не просто переметнулся на сторону Брежнева, как сделал это, скажем, Ильичёв, которому Хрущёв тоже (но в меньшей степени) симпатизировал и собирался, как и другим молодым, передать власть. Андропов, по воспоминаниям Воронова, вручил Брежневу настолько важные документы, что тот обрадованно воскликнул: - Ну уж теперь Никитке не вывернуться...
Думаю, что о таких пустяках для советского политического деятеля, как отказ попрощаться с умирающим сыном, чтобы он его не дискредитировал, тоже могли знать некоторые члены политбюро. Так или иначе (да ещё после смерти Куусинена) Брежнев оставался единственной опорой Андропова в советском руководстве и потому мог слегка на него полагаться. И всё же не до такой степени, чтобы поручать ему руководство террористами внутри страны. Другие члены Политбюро здоровались с Андроповым с трудом, ведь это ещё было время, когда людей, чьи руки были в крови (следователей, доносчиков, садистов), к сожалению, не судили, но убирали из КГБ, из партийных органов, «как не соответствующих занимаемой должности». Андропов (да ещё при выжившем в лагере Купреянове, подробно описавшем его «заслуги»), был одним из немногих, кто уцелел из этого почётного списка в партийном руководстве. Для Косыгина, родственника Кузнецова, расстрелянного по Ленинградскому делу, было достаточно участия в нём Андропова, для Суслова — второго человека в стране, который вместе с Хрущевым проводил осторожную демократизацию в Советском Союзе, а теперь противостоял восстановлению культа Сталина и терпеть Андропова не мог, осаживал его при любом удобном случае — он был наиболее очевидным противником... Можно перечислять и других, но ясно одно — желающих создать группу «Альфа», кроме Андропова и Бобкова, в руководстве страны не было. И лишь через пять лет, в 1974 году, когда Брежнева свалил первый инсульт, когда влияние Устинова резко возросло, а Шелепина уже почти удалось выжать из Политбюро (правда окончательная провокация и удаление были через два года), Андропову удалось получить разрешение. Управление «В» нелегальной внешней разведки, теперь можно было освободить от убийств советских граждан. Что было после этого? 26 апреля 1976 года был убит поэт и переводчик Константин Богатырев, и это был знак для всей московской интеллигенции. Костя был сыном слависта профессора Богатырева, племянником знаменитого, уехавшего во Францию, друга Малевича художника Ивана Пуни, сам Константин дружил с Генрихом Бёллем и множеством других немецких писателей, был своим человеком в доме у Сахаровых, да к тому же ещё в сталинские годы отсидел срок в лагере по 58-й статье. Но ничто не могло его заставить согнуться — я не могу забыть наши с ним разговоры... С оперативной точки зрения убийство Богатырева не было таким сложным, как убийство Горской. Жил он, правда, в писательском доме на Красноармейской 25, где внизу у лифта всегда сидела консьержка, то есть нужно было выбрать определенный день, прослушать его расписание, на это время вызвать консьержку «по начальству» и дождаться пока Богатырев, открывая дверь квартиры, окажется спиной к убийце. Костя был очень любим и знаком кругу людей, которых, конечно, необходимо было запугать — через дня два живущему на первом этаже его другу, тоже переводчику из того же круга и тоже бывшему сталинскому узнику Льву Копелеву (одному из соседей Солженицына по «шарашке»), прямо за ужином бросили в окно кирпич. Могли кому-то попасть в голову, попали на стол, но – предупредили. Копелевы переменили свою трёхкомнатную квартиру на третьем этаже на двухкомнатную на шестом. Из страха за семью Раиса Озерова (его жена) написала письмо для «самиздата» о том, что уверена в убийстве Богатырева уголовниками, а не КГБ, но Лев Зиновьевич продолжал жить так же бесстрашно, хотя и понимал, что чувствует жена. - Страшно было очень, – сказал он мне через много лет о жене, написавшей такое письмо... Несмотря на всеми «правильно» понятое убийство Богатырева (через год Сахаров напишет об этом в открытом письме в прокуратуру) запугать московскую интеллигенцию не удавалось. Многие десятки известных писателей, журналистов, ученых продолжали протестовать против всё новых политических арестов, растущей цензуры, искажённой истории, возвращения культа Сталина. Все больше книг печаталось заграницей и понемногу эти издания попадали в СССР, «самиздат» рос лавинообразно. Не знаю кто именно — Бобков или Андропов, но уже, конечно, не ниже – выбрал новую жертву для обуздания русской интеллигенции (думаю, что Суслов, а возможно и Гришин не согласились бы на это убийство)... На этот раз был выбран Юрий Домбровский, широко известный и очень уважаемый прозаик, тоже отсидевший долгие годы в лагерях при Сталине, в 1964 году опубликовавший в «Новом мире» одну из самых замечательных книг эпохи оттепели «Хранитель древностей». К тому же Домбровский в 1978 году опубликовал за рубежом новую блистательную книгу «Факультет ненужных вещей», о повсеместном противостоянии европейской цивилизации и сталинских карательных «органов». На Домбровского несколько раз нападали «бандиты» – в троллейбусе, в подъезде. В своем предсмертном пророческом рассказе (1977 г.) «Ручка, ножка, огуречик» о том, как его заманивают, чтобы убить, он, упоминая гибель Кости Богатырева, пишет, как отнял у нападавшего на него финку с «наборной» ручкой. Но убит был Домбровский проще и страшнее, чем предполагал: прямо в фойе ресторана Дома Литераторов на него одного набросилось человек пять-шесть (никто не удосужился посчитать и запомнить) здоровенных парней. Никому они не были известны, непонятно, как проникли в ЦДЛ, где на обоих входах стояла охрана. Никто– ни из писателей, ни из охранников – зверски на глазах у всех избиваемому Домбровскому не помог, милицию не вызвал, убийц не попытался задержать. Через полтора месяца в больнице (29 мая 1978 года) Юрий Домбровский скончался от внутреннего кровотечения. Андропов и Бобков, конечно, были довольны — московской интеллигенции был дан ещё один наглядный урок. Но было бы ошибкой думать, что «Альфа» действовала только в Москве. В 1976 году в Ленинграде погибает художник-нонконформист Евгений Рухин — в окно брошена толовая шашка, а дверь подперта снаружи. В 1979 году найдено тело повешенного в Брюховичском лесу под Львовом знаменитого на всю страну композитора Владимира Ивасюка. Его песню «Червону руту не шукай вечорами…» пел весь Советский Союз, половина заказов на радио была с просьбой поставить именно её, десятки музыкальных групп её исполняли. Но Ивасюк отказался написать официальную ораторию в честь воссоединения Западной Украиной с СССР и теперь, с точки зрения КГБ, в песнях Ивасюка оказались слышны «националистические подстрекательства», а как такого знаменитого человека судить, конечно, только убить...
Дата: Четверг, 24.09.2015, 13:31 | Сообщение # 190
добрый друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 217
Статус: Offline
В Израиле Примаков, немилосердно бичевавший его в собственных книгах, побывал несколько раз. Десять лет тому назад его пригласила Палата промышленников, что не помешало Примакову в интервью «Едиот ахронот» вылить дежурный ушат грязи на сионистскую идеологию. Что поделаешь, киршенблаты по матери в массе своей стараются быть если не святее Папы Римского, то убеждениями крепче Михаила Суслова...
Но не все знают, что 30 августа 1971 года Примаков посетил Израиль тайно и встретился с тогдашним премьер-министром Голдой Меир...
Сорок восемь страниц машинописного текста оставляют странное впечатление: это не чопорная дипломатическая встреча с обтекаемыми формулировками, это — диалог еврейской бабушки с надоедливым молодым человеком, сыплющим банальностями. Голда Меир то и дело перебивает Евгения Примакова, в лучших национальных традициях отвечает вопросом на вопрос, а также пускается в исторические экскурсы. «Мой отец не был дипломатом, он был столяром. Я не получила дипломатические навыки в наследство от отца», – остроумно замечает Голда Меир. Именно в эмоциональном ключе, без обиняков, выдержаны все ее высказывания.
Три поколения погибших
Примаков обвиняет Израиль в совместной с Францией и Великобританией атаке против Египта в 1956 году, и Голда Меир тут же напоминает о правильной хронологии: война 1948 года, развязанная арабскими странами, постоянные террористические вылазки спонсируемых Египтом федаинов из Газы, убийства еврейских крестьян и детей... ...и ее вопрос «Что бы вы сделали на нашем месте?» повисает в воздухе.
Советский гость (в расшифровке беседы он так и назван – «гость», без указания имени и фамилии) в очередной раз талдычит об оккупированном в ходе Шестидневной войны Иерусалиме, и Меир пытается обратиться к его разуму и чувствам: «По планам ООН Иерусалим после раздела Палестины должен был находиться под интернациональным контролем. Каким образом Старый город Иерусалима стал иорданским? Это мы в 1948 году атаковали Иорданию или она нас? Где были страны мира, почему они не протестовали против иорданской оккупации?» Голда Меир поясняет, почему Израиль согласился на план раздела, выдвинутый ООН – план идиотский, который выглядел как лоскутное одеяло с немыслимыми экстерриториальными коридорами-ниточками: «Нам нужен был ключ к Хайфе, к ее порту. В лагерях для перемещенных лиц, в Германии, Италии и на Кипре, находилось 300 тысяч евреев». Центральным мотивом в словах Меир идут забота о евреях, еврейские жизни, противостояние арабов и евреев (а не «израильтян»).
Московский визитер продолжает упорствовать, призывая к миру и добрососедским отношениям. Голда Меир вскипает: «Мы хотим мира. У нас нет ни одного человека, который хотел бы войны. В Шестидневной войне на полях сражений погибали целые еврейские семьи, три поколения. Погибали сыновья людей, прошедших концлагеря. Вы ведь знаете арабский? Я дам вам пластинки с речами арабских лидеров, если вы пообещаете, что прослушаете их по прибытию в Москву»...
Если Израиль проиграет войну
Задолго до благоглупостей Нетаниягу о двух государствах для двух народов, которые-де разрешат многолетний конфликт, Голда Меир абсолютно недвусмысленно поясняет:реализация идей палестинского национального движения означает конец сионизма. Арабы отвергают саму идею еврейского государства, а быть еврейским меньшинством в арабской стране попросту бессмысленно — не за то боролись, не за этим едут в Израиль репатрианты. Отношения с Соединенными Штатами Америки Голда Меир характеризует довольно жестко. США — союзник, но диктовать свою политику Израилю не имеет права, и получать приказы из Вашингтона еврейское государство не будет.
С каждой минутой Голда Меир произносит всё более нелицеприятные вещи. «У нас никогда не было ни одного иностранного солдата или пилота. Арабские страны получают 500-процентную советскую поддержку. Я не думаю, что Советский Союз желает уничтожения Израиля, но он непрерывно поставляет арабам оружие, которое они хотят использовать именно с этой целью».
Примаков продолжает мямлить об оккупированных Голанских высотах. «Мы не собираемся атаковать Сирию, – моментально реагирует Голда. – Но когда мы наверху, а они внизу, им придется несколько раз подумать, прежде чем решиться на эскалацию. Поймите, другая страна может один раз выиграть войну, а другой раз проиграть. Но если Израиль проиграет хотя бы одну войну, нас здесь попросту не будет».
Советские евреи — не предмет торга
Помните, какое бесчисленное количество раз израильские избиратели обращались к политикам, требуя замолвить словечко за Йонатана Полларда?!.
В заключительной части встречи Голда Меир без всяких напоминаний со стороны говорит о советских евреях, желающих репатриироваться в Израиль: они хотят воссоединиться со своим народом, жить в рамках своей культуры. Примаков пытается оседлать любимого конька: вот ежели Израиль будет вовлечен в политический процесс по достижению мира на Ближнем Востоке, тогда советское правительство, может, и соизволит рассмотреть этот вопрос... «Это никак не связано, – обрывает его Меир. –Советские евреи никак не определяют советскую политику. Они хотят жить в еврейском государстве, как русские хотят жить в в своей, русской стране».
*** Читая подобные документы, понимаешь, какой гибельный путь проделал Израиль за последние 40 лет. Ключевые посты в стране давно занимают люди, которые ментально куда ближе к Примакову-Киршенблату, чем к Голде Меир-Меерсон.
Оперировать словами «еврей» и «еврейский» немодно, сотням тысяч враждебных инфильтрантов из Судана и Эритреи оказан радушный прием, критика в адрес Обамы воспринимается как непочтительная дерзость в отношении хозяина, а о превентивных атаках, как в 1956-м и 1967-м, и говорить нечего, наше главное оружие – системы «Железный купол», эдакие каски на еврейских головах, по которым лупят арабские ракеты.
Дата: Пятница, 09.10.2015, 04:15 | Сообщение # 191
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
Судьба президента
Информация из Лондона, где Высокий суд выясняет обстоятельства смерти Александра Литвиненко и определяет, кто несет за нее ответственность, становится все более интригующей. В конце апреля 2015 года были полностью опубликованы материалы судебных слушаний, в том числе документ, известный как "досье Виктора Иванова". Подготовленное в основном переселившимся в 1993 году в США бывшим офицером КГБ Юрием Швецом, досье делает явным то, что до поры представлялось тайным...
В начале 1990-х годов, говорится в этом документе, Виктор Иванов, бывший тогда начальником отдела по борьбе с контрабандой Санкт-Петербургского управления Федеральной службы контрразведки, вскоре переименованной в Федеральную службу безопасности, помогал главарю Тамбовской ОПГ Кумарину, он же Барсуков, приватизировать Санкт-Петербургский морской порт, который бандиты использовали для транспортировки колумбийского кокаина в Европу. И Путин, в то время заместитель мэра Санкт-Петербурга, был в курсе этой операции. По словам Швеца, Литвиненко получил эту информацию благодаря его работе в ФСК/ФСБ, где он занимался борьбой с оргпреступными группировками. С помощью своего партнера в России, знакомого с деятельностью Иванова в то время, Швец перепроверил эти данные, — и они подтвердились.
С Литвиненко Швец познакомился весной 2002 года. В то время по просьбе украинской Верховной Рады он занимался расшифровкой магнитофонных записей, сделанных охранником в кабинете тогдашнего президента Украины Кучмы, а Борис Березовский финансировал эту работу. Для обсуждения деталей проекта Швец прилетел в Лондон, где и встретил Литвиненко. Летом 2006 года отношения Литвиненко с Березовским осложнились, и ему пришлось искать новые источники дохода. Швец обещал, что если Литвиненко найдет клиентов, нуждающихся в информации о возможных партнерах в России, то получит оговоренную часть гонорара. Литвиненко быстро нашел заказчика — консультативную фирму Titon, занимающуюся оценкой рисков для компаний, ведущих бизнес в России. Первым заказом от Titon была подготовка досье на четырех человек, в том числе Виктора Иванова. Такова завязка этой истории. Сам "объект изучения", Виктор Иванов, на протяжении многих лет тесно связанный с тогдашним шефом ФСБ Патрушевым и тогдашним спикером Госдумы Грызловым, был одним из самых могущественных людей в России. Его дружба с Грызловым началась еще в студенческие годы — они вместе учились в Ленинградском электротехническом институте связи. А Грызлов, в свою очередь, сидел за одной школьной партой с Патрушевым. Так сложился тесный союз троих "силовиков", ставший ядром одного из самых мощных московских центров силы в 2000-е годы. И все же главный источник влияния Виктора Иванова — его близкие отношения с Путиным. В 1994 году он ушел из ФСБ и по рекомендации Путина был назначен начальником департамента административных органов мэрии Санкт-Петербурга, который курировал все правоохранительные ведомства города. В 1998 году Путин, ставший директором ФСБ, назначил Иванова начальником Управления собственной безопасности этого ведомства — на ключевой пост, позволяющий контролировать весь личный состав ФСБ и избавляться от заподозренных в нелояльности к руководству.. Позже Иванов возглавил управление экономической безопасности ФСБ, призванное, помимо всего прочего, контролировать крупнейшие олигархические группировки, а в 2000–2008 годах трудился в администрации президента. Венцом его карьеры стала должность помощника президента по работе с кадрами. Иными словами, в ведении этого человека находилась вся высшая российская номенклатура. На такой пост Путин мог назначить только очень доверенное лицо...
19 сентября 2006 года "досье Иванова" было отправлено заказчику. И сразу после этого Литвиненко совершил ошибку, которая, по-видимому, стоила ему жизни: в 20-х числах сентября он переправил "досье" Андрею Луговому, объяснив это желанием создать с его помощью сеть информаторов в России, способную собирать для западных компаний информацию относительно потенциальных партнеров. "Досье Иванова", по расчетам Литвиненко, должно было послужить образцом того, как нужно составлять такие документы. Литвиненко полностью доверял Луговому. И напрасно. Через три недели после пересылки "досье Иванова" Луговому тот появился в Лондоне вместе с Дмитрием Ковтуном и таким количеством полония-210, которого хватило бы для гарантированного уничтожения нескольких сот жителей британской столицы. Пока неясно, был ли Луговой давним агентом российской госбезопасности, которого внедряли в окружение Березовского, или был завербован после того, как получил от Литвиненко "досье Иванова" — весомый повод для безжалостной расправы. Похоже, "досье Иванова" стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Кремля. Во второй половине октября и первых числах ноября 2006 года Луговой и Ковтун трижды появлялись в Лондоне с полонием-210, пытаясь отравить им Литвиненко. Третья попытка оказалась удачной..
Можно ли считать убийство Литвиненко сразу после того, как в Москве появилось "досье Иванова", случайностью? Вряд ли. Скорее, это свидетельство того, что взрывоопасная информация о связи Иванова — а через него, видимо, и самого Путина — с тамбовской группировкой соответствовала действительности. Перед Кремлем вполне мог встать вопрос — что делать с бывшим сотрудником ФСБ, профессионально разрабатывавшим организованные преступные группировки в "лихие девяностые", что ему уже известно или вот-вот может стать известно? Известная формула сталинского времени "Нет человека — нет проблемы" показалась очевидным ответом. В данном случае эта формула, однако, не сработала: устранив Литвиненко, организаторы его убийства создали себе проблемы, масштабы которых начинают проясняться только сейчас.
Вряд ли на Западе до сих пор не знали, кто стоит за отравлением Литвиненко. Если и не могли утверждать со стопроцентной уверенностью, то уж точно догадывались. Оснований было достаточно. Взять хотя бы тот факт, что у непосредственных исполнителей — Лугового и Ковтуна — не было ни собственных мотивов для устранения Литвиненко, ни возможности достать полоний-210 без помощи российских государственных органов. Не говоря уже о том, что хорошо известные ученым методы позволяют установить, где конкретно производился полоний, которым был отравлен Литвиненко, и так далее. Однако вплоть до последнего времени политические элиты Запада не спешили расставить точки над i. Им казалось, что с Путиным можно иметь дело, что украинская авантюра — либо случайный зигзаг российской политики, либо результат того, что Запад не учитывал некие жизненные интересы России. А значит, полагали в западных столицах, не время вытаскивать на свет грязное белье кремлевских обитателей и затрагивать публично особо деликатные сюжеты их деятельности...
Но проходящее в Лондоне дознание свидетельствует: ситуация меняется. Если в результате будет юридически установлена ответственность российской правящей верхушки за политическое убийство, которое к тому же может быть квалифицировано как акт ядерного терроризма, то Иванов, Путин и бог (или дьявол) знает кто еще могут оказаться не просто нерукопожатыми персонажами, но и пополнить своими именами список международных преступников. Похоже, наступает время, когда даже те политические деятели, которые до сих пор настроены на некий компромисс с Кремлем, начинают испытывать неловкость от дальнейшего общения с верхушкой российской власти. Вопрос, что последует за неловкостью? Герой популярного советского кинофильма в похожей ситуации заметил: "Тебя посодют, а ты не воруй..."
Дата: Четверг, 22.10.2015, 12:25 | Сообщение # 192
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
ЧЁРНЫЙ ОКТЯБРЬ ...
На несколько дней Москва погрузилась в хаос: жители грабили магазины, штурмовали уходящие на восток поезда, жгли портреты Сталина. Исчез страх, а с ним — и советская власть...
...Как можно узнать, для чего вообще существует государство и чем оно должно заниматься, а чем не должно? Это сделать элементарно. Достаточно посмотреть, для чего народы в древности объединялись в государства, до какого порога развития государственности страна процветала и эволюционировала, и начиная с какого момента включалась деградация. У нас есть замечательный исторический документ - Книга Судей (Шофтим). Она повествует с важными подробностями как раз о времени, непосредственно предшествовавшем становлению еврейской государственности. Из нее мы узнаём, что первыми объединениями еврейских племен были объединения военного назначения, имеющие целью освобождение родины от иноземных захватчиков или ее защиту от вражеских притязаний. И именно этот мотив впоследствии станет основным в просьбе к пророку Шмуэлю поставить евреям царя: «Пусть он выходит во главе нас...» - то есть, «пусть он будет нашим полководцем». Древние города-государства были объединены только территориально. Но вокруг них развивались города-спутники и мелкие поселения, жители которых в случае нападения врагов прятались в стенах большого города. Городские власти формировали ополчение и назначали командиров. Потом несколько крупных городов или племен стали объединяться в военные союзы. Рано или поздно во главе такого союза появлялся харизматичный лидер, который получал в свои руки постоянную гражданскую власть - становился царем. Созданное таким образом государство изначально имело только одну цель: защищать население своей страны. Но так как для этой цели, а также для содержания царского двора, требовалось собирать налоги, то в такой стране очень быстро развивалась система законов и экономических связей. Так сформировалась вторая важнейшая цель государства - создание законодательной базы для экономических связей и общественных отношений. А как только была создана система законов, понадобился институт, следящий за соблюдением этих законов (полиция, инспекция, судебная система). Это был эмбрион бюрократического аппарата...
Дальше началась эпоха сверхдержав и завоевательных войн. Она стала возможной благодаря тому, что государства, расположенные в удачных гео-климатических зонах, используя развиваемые центральной властью экономические возможности, быстро богатели. Вопреки мнениям некоторых историков о том, что причиной этих войн было желание царя «накормить наемников» или просто «поразмяться», основным мотивом завоевательных войн было желание правящей верхушки «показать крутизну» своего государства и войска - то есть, попросту гордыня. Кроме этого, раз уж появилась центральная власть, нужно было постоянно доказывать, что без нее не обойтись (а то еще кто-нибудь усомнится в мирное время, что так уж нужно платить налоги). В этом проявилась еще одна цель государства: развитие национальной идеи, самоидентификации. И хотя эта цель достигалась непривлекательными с нашей точки зрения методами, она в основе своей была позитивной, так как вела к эволюции - например, развитию такого явления, как «национальная культура». Литература и искусство начали процветать именно в этот период.
Шли века. Государственные системы становились все более сложными механизмами. Разрастался бюрократический аппарат, монопольный правитель терял контроль. Монархии сменились демократиями, после чего бюрократический аппарат разросся еще больше и стал фактически править страной. Постепенно государство подмяло под себя все сферы общественной жизни - образование, здравоохранение, социальное обеспечение и пр. Но эти изменения были все ещё плодотворными: централизация образования позволила покончить с массовой безграмотностью и в итоге повысить уровень жизни, централизация здравоохранения позволила покончить с эпидемиями, массовой детской смертностью, продлить годы и качество жизни, централизация социального обеспечения позволила сохранить достоинство людям, обреченным жить на пожертвования, и прочее. В итоге человек почувствовал свою ценность не только членом социума... И тут появилось такое понятие, как «электорат». На самом деле, оно появилось очень давно. Еще в древнем Риме патриции «прикармливали» толпу приверженцев, в массе своей - освобожденных рабов и плебеев, не имеющих постоянного занятия, с целью создания себе «группы поддержки». Когда «хозяин» такой группы выступал на подиуме или просто проезжал по городу, его «ребята» дружно ревели, выражая восхищение мудростью и величием патрона. А так как многие из них были «гражданами Рима» и имели право голоса в разных дебатах, то патриции на их голосах проводили нужную им политику. При необходимости, «ребята» могли поддержать патрона и в поножовщине, и при государственном перевороте. Уже в те времена развитие этого явления привело к массе проблем. В современные демократии понятие «электорат» проникло не сразу. Сначала в парламенты выбирали просто наиболее уважаемых людей - из знати и из простолюдинов (последние представляли либо свой район проживания, либо свое сословие). Эти люди были лично известны своими качествами и избирались как представители конкретной группы людей, давая ей определенный вес в обществе. Переворот, видимо, начался тогда, когда у потенциальных депутатов появилась возможность выбирать, какой электорат они будут считать своим. То есть, не группа людей стала выбирать из своих рядов наиболее достойного кандидата, а ловкие политики стали выбирать, на какую группу людей сделать ставку. А теперь вопрос на засыпку: какая группа людей в любом государстве самая большая, то есть - самая «выгодная» для политика? Правильно: группа людей, не умеющих хозяйствовать - группа бедняков. Конечно, в категорию бедняков входит и множество людей, которые абсолютно ничем не виноваты в том, что попали в эту категорию. Это инвалиды, пожилые репатрианты, значительная часть многодетных семей, которые работают и тем не менее с трудом сводят концы с концами, и просто люди с низким IQ, неспособные работать на квалифицированных работах. Их никто и не обвиняет. Но факт заключается в том, что интересы этой категории людей находятся в конфликте с интересами процветающей страны. И если значительная часть парламентариев стараются представлять их интересы, то страна неизбежно катится в пропасть государственных задолженностей, упадка экономики и в итоге политического краха...
Государство не должно заниматься перераспределением денег. Государство должно заниматься тем, ради чего люди объединились в государство: защитой своих граждан, развитием инфраструктур, созданием законодательной базы и контролем за ее выполнением. Государство должно давать своим гражданам чувство принадлежности к чему-то великому и позитивному (это называется словом «патриотизм»).
Какое-то перераспределение денег, конечно, будет всегда - без этого государство не может обеспечить гражданам равные права: право на образование, медицинское обслуживание и пр. Но во всех этих сферах государство должно вмешиваться только в обеспечение самых базовых прав. Например, контроль за образованием должен быть ограничен только определениями основных требований к начальному, среднему и высшему образованию (примерно то, что называется сейчас в Израиле «программа ЛИБА»), и ни в коем случае не включать контроль за содержанием конкретных курсов, претендующий на формирование у ученика «государственно-одобряемого» мировоззрения. Контроль за здравоохранением должен выражаться в предоставлении бесплатных или минимально оплачиваемых базовых медицинских услуг равным образом всем гражданам (и не должен навязывать населению бесплатные услуги, типа агитационных кампаний за прививки от сезонных вирусов). Контроль за социальным обеспечением должен заключаться в пенсиях тем, кто объективно не может себя содержать, и в поощрении помощи нуждающимся со стороны родственников и общин.
Такая, например, форма контроля, как «пособие на детей» («кицват еладим»), совершенно бессмысленна, так как отнимает у родителей деньги в виде налогов, чтобы вернуть им часть этих денег как одолжение в виде пособия на детей, по дороге прикормив десяток бюрократов (но если ее отменят, не уменьшив налоги, то это, конечно, будет свинство). Что же касается «социального жилья», то если его будут давать только на том основании, что семья «малообеспеченная», то произойдет следующее: 1) 99,9% семей, подходящих под критерии, будут стоять на очереди 30 лет и в итоге купят квартиру за свои деньги или помрут от старости; 2) под видом «социального жилья» будут строиться элитные квартиры в районах повышенного спроса для «своих людей»; 3) так как значительная часть строящихся квартир получит статус «социального жилья» и выйдет со свободного рынка, цены на остальные квартиры (для «простых смертных») подскочат на десятки процентов...
Дата: Пятница, 13.11.2015, 06:21 | Сообщение # 194
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 415
Статус: Offline
9 мая 2008 года умер Шмуэль "Муки" Кац , один из семи высших командиров ЭЦЕЛя, один из основателей партии "Херут" и ее представитель в Кнессете, историк, писатель, журналист и издатель. Он был одарен разнообразными талантами, но главное - он был великим пропагандистом, который всю свою жизнь отстаивал право еврейского народа на Землю Израиля.
Шмуэль Кац родился 12 сентября 1914 г. в Южной Африке в Йоханнесбурге. В 1930 г. он стал членом Бейтара, в 1932 г. членом общества "Возрождения ивритской культуры", а в 1939 г. по просьбе Владимира Жаботинского переехал в Лондон, где основал и редактировал газету ревизионистского движения "The Jewish Standard"... В 1946 г. он вернулся в Эрец Исраэль и через год стал членом высшего командования ЭЦЕЛя, занимался "хасбарой" (пропагандой для заграницы) и был представителем ЭЦЕЛя. В 1948 г. вместе с Менахемом Бегином и другими ревизионистами и членами ЭЦЕЛя основал парию "Херут" (Свобода) и с 1948 по 1951 гг. был членом её исполнительного комитета. В 1967 г. стал членом совета "Движения за восстановление Великого Израиля" и писал статьи в постоянной колонке под названием "Зот Гаарец". В 1971 г. помог основать в США организацию "Americans for a Safe Israel" (Американцы за безопасный Израиль), которая ведет пропаганду на Капитолийском холме и в СМИ за право евреев на Эрец Исраэль...
За свою долгую жизнь Шмуэль Кац видел многое: Он ступил на землю Израиля в 1936 г. Он пережил расстрел "Альталены", которую помог привести в Эрец Исраэль, видел все войны с арабами, победы, поражения, посредственных лидеров, тиранию, преследования правых и религиозных евреев. Он был активным участником и летописцем, борцом и воином, пропагандистом и защитником еврейского народа.
Поговорив с пастором-любителем и президентом-антисемитом Джимми Картером, которому, по просьбе Бегина, он должен был объяснить святость Земли Израиля, не подлежащей обмену ни на какие договоры, Кац ушел в отставку,ибо понял тщетность своих попыток и пришел к убеждению, что должен уйти из правительства, принявшего под нажимом Картера решение о переговорах с Садатом и отдаче Синая... К изумлению Бегина, который нарушил свое обещание о назначении Каца главой отдела информации для заграницы и теперь попытался удержать его, предложив место посла в ООН, Кац отказался.
"Days of Fire" ("Огненные дни") (1966)
Так называлась первая книга Каца о борьбе ЭЦЕЛя против англичан и арабов за еврейскую землю. Это название подошло бы для описания его жизни, в течение которой этот скромный и обаятельный человек вел прицельный словесный огонь по врагам евреев. В "Days of Fire" он первым раскрыл историю обмана, когда англичане под предлогом "технических трудностей" отказались бомбить Освенцим. Используя документы из английских и сионистских архивов, Кац рассказал, как Сохнут послал в июле 1944 г. письмо министру иностранных дел Энтони Идену с просьбой бомбить подъездные пути к Освенциму, по которым везли сотни тысяч венгерских евреев для уничтожения в газовых камерах... "Только 1 сентября, спустя 57 дней, МИД Британии послал ответ Сохнуту, а за это время была истреблена большая часть евреев Венгрии", - писал Кац, - "Бомбардировка", сообщил Foreign Office, "невозможна в силу огромных технических трудностей"". Кац указал на то, что летом 1944 г. премьер-министр Черчилль приказал ВВС сбросить припасы для польской Армии Крайовой. Несмотря на то, что припасы могли быть перехвачены нацистами, Черчилля не смутили"технические трудности". Был совершен 181 вылет. Самолеты вылетали с авиабазы Фоггиа в Италии. "Просьбу Сохнута было гораздо легче выполнить: Освенцим находился на 200 миль ближе к Фоггии, чем Варшава. Железная дорога из Будапешта и сам Будапешт были легко достижимы. После войны командир королевских ВВС маршал авиации А.Харрис сказал, что не помнит, чтобы его просили о такой операции, и подтвердил ее выполнимость"...
Помещенная в книге большая карта наглядно показывает ложь англичан. Позже, в интервью известному историку Р.Медоффу, Кац сказал: "В 1960-е годы было мало известно о возможности Союзников долететь до Освенцима. Позже историк Д.Вайман рассказал о рейдах ВВС Англии и Америки на нефтезаводы, расположенные вблизи Освенцима, и о суждениях официальных лиц, которые отказывались бомбить концлагерь... Гибель евреев Европы в 1944 г. была важным фактором в принятии ЭЦЕЛем решения о начале войны за независимость. Это повлияло на Бегина и усилило понимание нами срочности ситуации. Никто не знал, как долго продлится Вторая мировая война и уничтожение евреев. Мы боролись за создание Еврейского Государства-убежища для евреев, которые смогут бежать от нацистов. Мы понимали, что ведем борьбу не на жизнь, а на смерть, борьбу ради всего еврейского народа".
Самая известная книга Каца, "Battleground: Fact and Fantasy in Palestine" ("Земля раздора. Действительность и фантазии в Эрец-Исраэль"), опубликованная в 1973 г., раскрывает мифы антиизраильской и арабской пропаганды. Она особенно популярна и всегда была бестселлером.
"Последний раз я увидел его за две недели перед Пейсахом", - пишет журналист Исраэль Мейдад, - "он как раз вышел из больницы, где ему ампутировали нижнюю часть левой ноги. Он повторил, как и несколько лет тому назад, что, по крайней мере, его голова находится в прекрасном состоянии. И это было правдой. Ежедневно он прочитывал две газеты, и мы разговаривали раз в неделю. Он всегда был в курсе всех событий, шутил и высказывал испепеляющую критику израильских лидеров. Нам обоим было ясно, что ему тяжело переносить свой пессимизм, и я уверен, что это ухудшило физическое разрушение его тела. У каждого из нас есть публичная сторона, и в этой роли Муки был выше других. Как неофициальный дипломат, участник научных семинаров, как советник, комментатор и писатель, он был непобедим и неутомим. Он умел критиковать, если видел ошибку. Но был добрым, великодушным и заботливым и иногда признавался мне, что он всегда хотел быть только"идише Менч"- хорошим евреем".
"Я никогда не был так пессимистичен насчет ситуации в Израиле, как сейчас. Мы находимся в ужаснейшем положении",- сказал Кац в феврале 2008 г. в интервью "New York Sun".
"Портрет Жаботинского нужно снять со стены Центра Ликуда", -сказал Кац журналисту Э. Йегеру в декабре 2005 г., - "я не хочу, чтобы он "видел" и "слышал", что там происходит. Ушли из Газы, теперь будут убивать евреев в Ашкелоне... Арабы развязали войну, а мы отвечаем им, как будто это простая перепалка. Когда они говорят, что они хотят уничтожить Израиль, что у нас нет права на существование, они именно это имеют в виду. Газа не будет нашей последней уступкой, вы увидите. Но мы можем победить в этой войне. Просто пока мы еще не выиграли".
Такова судьба великих людей... Его игнорировали, старались сделать его незначительным паникером. Его слышали многие, но прислушивалось меньшинство. История воздаст ему по заслугам.
Шмуэль Кац умер четвертого ияра, в традиционный Йом-Азикарон (день поминовения павших солдат Израиля). Он жил и умер как солдат, никогда не сложивший оружия, всегда в бою с врагами еврейского народа. Его книги и статьи продолжают его борьбу. Йехи зихро барух.
Сообщение отредактировал дядяБоря - Пятница, 13.11.2015, 06:44
Дата: Воскресенье, 22.11.2015, 15:49 | Сообщение # 195
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
Маленький большой человек
Ровно неделю назад, 15 октябряИцхаку Шамиру (светлая вечная память) исполнилось 100 лет.
Со всеми событиями последних недель эта дата как-то проскочила не особо заметно. А не должна бы… И именно в связи с этими событиями не должна…
«Вся моя жизнь, после того как я впервые покинул Ружаны много лет назад, была большим счастьем. Я счастлив, что был участником великих исторических событий, самым великим из которых, без сомнения, стало рождение еврейского государства в Эрец-Исраэль…». Ицхак Шамир
Он, действительно, выдающийся. И никто из сегодняшних до него и близко не дотягивает...
Мне посчастливилось дважды слушать его вживую, и через 25 лет я хорошо помню то потрясающее чувство правоты, уверенности, единения, охватывавшее всех его слушателей. Маленький, ершистый, с совершенно потрясающей улыбкой под щеточкой усов — и такая мощь, такая силища. Один из самых знаменитых евреев ХХ века Ицхак Шамир – мой земляк. Родом из Ружан (Брестская область). И был тогда он Ициком Езерницким… Родители в молодости были активистами Бунда, – в канун революции 1905 года в России немало еврейской молодежи было увлечено идеями социализма. Но, как пишет в своих воспоминаниях Шамир, мать и отец довольно скоро и без затруднений стали приверженцами сионизма. Еще школьником, Ицхак Езерницкий собирал пожертвования для отъезжающих в Палестину.
В этом смысле он был истинным сыном своего отца, о котором впоследствии напишет: «Прирожденный лидер, он в Ружанах возглавлял еврейскую общину… Две черты делали его необыкновенной личностью: безграничная терпимость и полное отсутствие какой бы то ни было пристрастности к кому-либо».
В 1932 году будущий премьер Израиля поступил на юридический факультет Варшавского университета, где и начал свою политическую карьеру в рядах «Бейтара». В Варшаве пробыл недолго: в 1935 году бросил учебу и уехал в Палестину. Его родители остались в Ружанах и погибли в Холокосте...
В Палестине Ицхак Езерницкий сразу же вступает в ЭЦЕЛ, боровшуюся против английского мандата, и меняет фамилию на Шамир, что в переводе с иврита означает «камень, которым обтесывают камни». Новое имя как нельзя более соответствовало его характеру: он был жестким и волевым человеком, знавшим только один способ доказать свою правоту – с оружием в руках. В 1940 году Шамир присоединяется к ЛЕХИ. После гибели Яира Штерна в 1942 году Шамир возглавил это формирование. Его дважды арестовывали – один раз ему удалось бежать из тюрьмы под видом раввина, во второй раз его отправили в лагерь в Эритрее (Эфиопия), откуда он бежал в соседнюю французскую колонию Джибути, а затем во Францию, где попросил политического убежища. В Палестину Шамир вернулся лишь в 1948 году, когда было провозглашено еврейское государство, и снова стал одним из лидеров ЛЕХИ.
В том же году после убийства в Иерусалиме посредника ООН по Ближнему Востоку графа Фолке Бернадотта, ЛЕХИ была запрещена указом Бен-Гуриона...
Затем был Моссад. Через десять лет Шамир оставил службу в этом ведомстве, уйдя в отставку с поста заместителя главы Моссада. В 1980 году - после ухода в отставку Моше Даяна - Шамир занял его место, став министром иностранных дел в кабинете Бегина. Пресса сразу окрестила Шамира «Господином «нет» за его программу: «нет» – возврату Израиля к границам 1967 года, «нет» – созданию независимого палестинского государства, «нет» – возвращению арабам Восточного Иерусалима.
«Я чувствую себя больным каждый раз, когда слышу о территориальных уступках в Эрец-Исраэль», — так говаривал Ицхак Шамир в свое время. И сегодня об этом времени с тоской вспоминают тысячи и тысячи израильтян. Об этих «нет» сегодня с болью вспоминают все здравомыслящие люди, начиная от политиков и заканчивая рядовыми гражданами страны...
Звездный час Ицхака Шамира наступил в октябре 1983 года, когда Бегин ушел в отставку, оставив ему высший государственный пост. В качестве главы правительства деятельность Ицхака Шамира была, по мнению большинства, образцовой — продуманная повестка дня, канцелярия премьера действовала в полной гармонии. Он свел к минимуму общение со СМИ. Его политика была последовательной. Он изъяснялся внятно и недвусмысленно. Присущее ему хладнокровие, уверенность в себе и способность принимать решения сформировались во время его подпольной деятельности и службы в Моссаде. Шамира было невозможно запугать или заставить плясать под чужую дудку. Он продолжил объявленный Бегином политический курс на сближение с США, способствовал прогрессу в отношениях между Израилем и СССР, занял бескомпромиссную позицию по отношению к арабским странам. Годы эти прошли в Израиле «под знаком Шамира».
Тогда и речи не могло быть о том, чтобы израильская армия штурмовала Дженин или бомбила Газу: эти города находились под управлением израильской администрации, обеспечивавшей арабскому населению, среди прочего, нормальное функционирование систем образования и здравоохранения.
В этих городах действовала израильская полиция. Да и блок-постов на дорогах, ведущих с Западного Берега в собственно Израиль, тогда не было. Во времена Шамира иранский президент не мог бы угрожать Израилю уничтожением, находясь в считанных километрах от нашей границы... В то время Южный Ливан представлял собой Зону безопасности, контролировавшуюся израильской армией и ее союзниками из числа ливанских христиан, создавших собственную Армию Южного Ливана.
На выборах 1992 года Шамир уступил кресло премьера кандидату от Партии труда Ицхаку Рабину. Не последнюю роль в этом сыграли репатрианты из СССР, недовольные сложившейся ситуацией с работой и жильем. И скажу вам честно, меня до сих пор колотит от стыда при воспоминаниях о тех выборах…92-ой год. Только приехали. Ничего не знающие. Ничего непонимающие. Ничего не желающие знать и понимать, кроме своих личных проблем.
В выборе между взвешенной последовательной политикой и сладкими, но пустыми обещаниями изголодавшиеся по «сытой и здоровой» жизни социалистические советские евреи выбрали второе…
Весьма актуален сегодня еще один факт. В отличие от других премьер-министров Израиля, Шамир всегда жил скромно, всевозможным светским «тусовкам» предпочитал компанию старых товарищей по подполью.
В 2001 г. деятельность Шамира была отмечена Государственной премией Израиля. В дни 90-летия Ицхака Шамира в газете «Маарив» появилась статья Йоси Бен-Аарона, проработавшего с Шамиром более десяти лет. Он писал, что хотя Ицхак Шамир страстно желал установления мира, он не стремился попасть в учебники истории в ранге человека, урегулировавшего арабо-израильский конфликт. Вместо этого он сосредоточивал усилия на укреплении экономической, политической и оборонной мощи Израиля, придавая первостепенное значение алие и заселению евреями просторов Эрец-Исраэль. В беседах и с друзьями, и с врагами, — вспоминал Бен-Аарон, — Шамир не стеснялся подчеркивать тот факт, что Страна Израиля не может служить объектом купли-продажи.
Он был убежден:лишь тогда, когда арабы безоговорочно убедятся, что путем террора и насилия от нас ничего не добьешься, откроется путь к мирному сосуществованию двух народов.
Шамир презирал позерство и внешний лоск, не наполненный содержанием и реальными достижениями. Предложения об организации опросов с целью выяснения уровня его популярности в народе он отвергал. И в этом был весь Шамир, полагавший, что политика должна определяться не рейтингами, а интересами государства. Став премьер-министром, он не изменил своих политических взглядов — открыто и в полный голос заявляя, что вся Эрец Исраэль принадлежит еврейскому народу и что он не уступит ни пяди. Не признавал существование палестинского народа, как особой этнической единицы, и пользовался только термином «арабы, живущие в Эрец Исраэль».
Он строил еврейские поселения в Иудее и Самарии и в секторе Газы, несмотря на негодование международного сообщества и американской администрации...
В его времена контакты с ООП и вывешивание ее флага считались в Израиле уголовными преступлениями. Сегодня, увы, мы можем только мечтать о восстановлении ситуации, существовавшей в годы его правления...
капитан Ифтах Спектор
капитан Авиам Села
майор Эхуд Ханкин
подполковник Авияху Бен-Нун
Власти правительства Виши потребовали от Трокме предоставить список евреев в деревне и прекратить оказывать им помощь, на что получили ответ: «Эти люди пришли ко мне за помошью и убежищем. Я не знаю, что такое евреи. Я знаю, что такое люди». 
