Дата: Четверг, 27.07.2017, 06:58 | Сообщение # 301
настоящий друг
Группа: Друзья
Сообщений: 714
Статус: Offline
помню те, старопрежние времена, когда вся страна испереживалась за судьбы героев сериалов, а вокруг всё уже рушилось, помню как пенсионеры собирали свои кровные, дабы памятник Веронике Кастро поставить... об авторе всех этих работ знали мы тогда мало, если не сказать ничего, кроме фамилии в титрах, а он во каким был талантом, да ещё и земляк - у меня дед из Белоруссии.
Дата: Суббота, 05.08.2017, 08:39 | Сообщение # 302
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
Доктор Шигеаки Хинохара — один из тех, кому Япония обязана своим долголетием. Он и сам — образец невероятно активной старости: после 75-ти написал и опубликовал 150 книг (самая популярная, «Жить долго, жить хорошо», разошлась тиражом 1,2 млн экземпляров), после 100 — продолжал лечить людей и читать лекции. Шигеаки Хинохара составил собственный свод правил долголетия. Некоторые из них очень неожиданные.
Правила долголетия доктора Хинохары
1. Человек получает энергию не из еды или сна, а из веселья. Помните, как в детстве, если нам было весело, мы забывали поесть, и сон нам был не нужен? У взрослых то же самое. Не стоит изнурять свое тело излишне жестким распорядком приемов пищи или сна. 2. Долго могут прожить люди любой расы, национальности или пола. Их роднит только одно: среди долгожителей нет ни одного толстяка. Я, например, на завтрак пью кофе или молоко или апельсиновый сок с ложкой оливкового масла (оно полезно для артерий и кожи). Когда я работаю, я вообще не чувствую голода. Мой ужин — овощи, немного рыбы и риса. Дважды в неделю я съедаю 100 грамм нежирного мяса. 3. Всегда планируйте далеко вперед. Мой ежедневник обычно заполнен до конца следующего года — запись пациентов на приём, лекции и работа в больнице. Но в 2016 году я запланировал немного развлечься и посетил Олимпиаду в Токио! 4. Выходить на пенсию вообще не стоит. Но если этого не избежать, постарайтесь сделать это как можно позже. Сегодня пенсионный возраст в Японии — 65 лет, но его ввели полвека назад, когда средняя продолжительность жизни в стране была 68, а столетних стариков на всю Японию было всего 125 человек. Сегодня японские женщины в среднем живут до 86, мужчины — до 80 лет, а тех, кто перевалил за сто — 36 тысяч! 5. Делитесь своими знаниями. Я читаю 150 лекций в год для любой аудитории, от дошкольников до бизнесменов. Мои лекции длятся от часа до полутора, и я читаю их стоя. 6. Когда врач рекомендует вам сдать какие-то анализы или сделать операцию, спросите его: а стал бы он советовать то же самое своим детям, жене или другим родственникам? Врачи не могут вылечить всё, что бы они нам ни говорили. Зачем переносить лишние страдания? Иногда музыка или животные-терапевты помогают лучше хирургии. 7. Чтобы оставаться здоровым, ходите по лестнице и сами носите свои вещи. Я перешагиваю сразу через две ступеньки, чтобы мышцы работали. 8. Меня очень вдохновляет поэма Роберта Браунинга «Аббат Фоглер». Мне в детстве её читал отец. В ней говорится, что надо ставить себе большие цели, в искусстве и в жизни. Если вы собираетесь нарисовать круг, он должен быть таким огромным, чтобы и за всю жизнь не закончить. Нам видна только часть этого круга — дуга, а остальное за пределами нашего зрения и нашей жизни. 9. Боль — таинственная вещь; самый лучший способ с ней справится это найти что-то очень интересное. Когда у ребенка болит зуб, стоит вовлечь его в игру, и он сразу забывает о боли. Больницы должны об этом заботиться. У нас в больнице Святого Луки много веселья: музыка, животные и арт-терапия. Все это очень помогает. 10. Не пытайтесь скопить как можно больше материальных вещей. Помните: никто не знает, когда пробьёт его час. С собой всё это не унесешь. 11. Больницы должны быть готовы к большим катастрофам, и должны принимать каждого, кто стучится в дверь. Наша больница устроена так, что при необходимости оперировать можно где угодно: в подвале, в коридорах, в часовне... Большинство людей считало, что я свихнулся, раз готовлюсь к катастрофам, но 20 марта 1995 года всё это очень пригодилось, когда секта «Аум Синрикё» совершила теракт в токийском метро. Но я не рад, что оказался прав. Мы приняли 740 жертв и за два часа определили, что это был газ зарин. К сожалению, один пациент не выжил, но 739 мы спасли. 12. Одна только наука не способна помочь людям. Наука всех нас причёсывает под одну гребенку, но мы все разные, а болезни тесно связаны с нашей душой. Чтобы понять болезнь и помочь человеку, нужна не только наука, но и искусство. 13. Жизнь полна неожиданностей. 31 марта 1970 года, когда мне было 59 лет, я летел из Токио в Фукуоку. Было прекрасное солнечное утро, я любовался Фудзиямой, когда самолёт захватили члены коммунистической ячейки «Красная армия». Следующие 4 дня я провел прикованным к креслу наручниками, в 40-градусной жаре. Будучи врачом, я наблюдал за собой со стороны и был поражён, как тело приспосабливается к кризисам. 14. Найдите себе образец для подражания и постарайтесь его превзойти. Мой отец в 1900 году уехал в США учиться в Университете Дюка в Северной Каролине. Он был первопроходцем и одним из моих героев. Позже у меня появились и другие; когда я оказываюсь в трудном положении, я стараюсь представить себе,что бы они сделали на моем месте. 15. Жить долго — это прекрасно. До 60 лет мы работаем на благо своей семьи, и нам легко достигать намеченных целей. Но потом мы должны стараться на благо всего общества. С тех пор как мне исполнилось 65, я работаю бесплатно, по 18 часов в день, семь дней в неделю. И наслаждаюсь каждой минутой.
Доктор Шигеаки Хинохара, президент больницы Св. Луки в Токио, скончался 18 июля 2017 года. Практически до самой смерти он продолжать принимать пациентов, а его записная книжка была заполнена на пять месяцев вперед. Ему было 105 лет.
Дата: Вторник, 08.08.2017, 01:59 | Сообщение # 303
добрый друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 217
Статус: Offline
Этого человека судьба долго испытывала на прочность. Но он не отступил, не сдался и добился всего, о чём мечтал – звёздных ролей, славы и благополучия...
Дастин Хоффман родился 8 августа 1937 года в Лос-Анджелесе в бедной еврейской семье. Его предки эмигрировали из Киева в начале века и страх был, пожалуй, единственным багажом, который они вывезли из России. «Мои родители были детьми эры экономической депрессии. Они постоянно твердили: «Ты ничего не понимаешь», «Ты не знаешь цену доллару», «Ты даже не подозреваешь, что мы пережили». Но Дастин был другой породы, он наперекор всему шёл к своей мечте – стать актёром, хотя природа наделила его далеко не актёрской внешностью. «В школе издевательствам одноклассников не было предела. Для них я был не просто «карликом» или «коротышкой», «человеческим обрубком»... Он вспоминал, как в детстве долго не мог заснуть, представляя себя дерущимся воином, получающим удар за ударом, падающим, но восстающим вновь, чтобы продолжить борьбу. И побеждающим.
Он страдал дислексией, ему было трудно учиться и вдобавок ко всему, как говорил Хоффман, у него была лучшая в школе коллекция прыщей на лице.. Но, несмотря на это, на яростные протесты родителей, после школы он пошёл учиться в театральную студию, где все пытались ему объяснить, что он никогда и ни при каких обстоятельствах не попадёт в кино и на сцену. Десять лет он мыкался без работы, жил впроголодь, стучался во все театральные двери, но они были наглухо закрыты перед этим странным, некрасивым, носатым коротышкой с типично, вернее, с карикатурно еврейской внешностью. Он жаждал играть, жаждал сниматься, старался не потерять веры в свой талант и надежды на то, что когда-нибудь его заметят. Наконец, в двадцать восемь лет он сумел устроиться в театр, и это была «ставка больше чем жизнь». И выиграл — за роль в спектакле Дастин Хоффман получил престижную театральную премию.
Его заметили...А в 1967 кинорежиссёр Майк Николс, пригласил актёра на главную роль в фильме «Выпускник». В тридцать лет, когда большинство голливудских звёзд находятся уже в зените славы, он только начинал, и ему – взрослому мужчине предстояло сыграть юношу, которому только что исполнилось девятнадцать. Впервые придя на пробы, Хоффман так нервничал и был так испуган, что его приняли за уборщика, а он со страху, тут же начал протирать стекла в кабинете продюсера... На премьере фильма у Дастина от страха стучали зубы, но ... это звучал марш победителя: «Выпускник» победил в 6-ти номинациях и в том числе за лучшую мужскую роль...
После триумфа в «Выпускнике» у Дастина не было отбоя от предложений, но он не спешил, тщательно выбирая новую роль. Слишком долго он шёл к славе, слишком долго сидел без работы, чтобы позволить себе промахнуться. И неожиданно для всех, он, отвергающий один сценарий за другим, соглашается на второстепенную роль в первом американском фильме англичанина Джона Шлезингера «Полуночный ковбой». Его герой озлобленный, больной, грязный, мелкий воришка с неприятным, измученным лицом по прозвищу «крыса». Хофману все говорили, что эта роль опасна для его карьеры, но он заболел этой ролью, вжился в образ так, что заходился перед камерой в туберкулезном кашле до рвоты. За роль в картине «Полуночный ковбой» он вновь выдвигается на Оскара, но награда и в этот раз не нашла героя.
В 1979 году Хоффман снимается в одном из лучших своих фильмов «Крамер против Крамера» и на этот раз успех был оглушительным.
Этот удивительно добрый и человечный фильм рассказывает о двух людях, большом и маленьком, отце и сыне, которых покинула жена и мать и они впервые остаются один на один друг с другом. Хоффман получает «Оскара»! ... а съёмочная группа вздохнула с облегчением, потому что, наконец, закончился этот кошмар под названием Дастин Хоффман. Актёры, которым выпала нелёгкая участь играть с ним, говорят об этом с содроганием. Он доводил до исступления всех. Дастин въедливо влезая в каждую мелочь, учил режиссёра и оператора как надо снимать, сценариста как писать сценарий, а актёров как надо играть. Он так вошёл в роль покинутого мужа, что во время съёмок жена, с которой он прожил 10 лет, не выдержала и подала на развод... У каждого творческого человека свой метод и победителей не судят. «Почему я должен кому-то уступать? Я и так отдал славе слишком много времени, сил, здоровья. И потом место под солнцем должно принадлежать лучшим. А разве я не лучший?», — отвечал актёр на все замечания съёмочной группы. «Крамер против Крамера» принёс актёру настоящую славу, и тут бы «взять быка за рога», но Хоффман несколько лет отказывался сниматься. «Стать звездой, всё равно, что умереть, — говорил он, — тебя мумифицируют, и ты не можешь свободно двигаться». Следующим фильмом после «Крамера» стала картина «Тутси» и вновь бешеный успех и номинация на «Оскар». Он долго готовился к этой роли, пытаясь понять, что же волнует женщин, читал любовные романы, от которых впадал в ступор, совершенно не понимая, от чего же так страдают и чего хотят героини. Вот отрывок из интервью с актёром, после премьеры: «Женщины, которые работали с нами над картиной, говорили мне, что никто не ведёт себя таким образом. И давали советы, как и что надо делать. К счастью, я их не слушал. Вот и получалось — дама делает мне замечание: «Таким жестом поправлять — волосы нельзя», а минуту спустя сама повторяет мой жест». И если в «Крамер против Крамера» актёр доказал, что мужчина может быть лучшей матерью, то в «Тутси» убедил, что мужчина может быть лучшей женщиной, чем сама женщина.
Актёр был вновь номинирован на «Оскар», но премия досталась другому... Хофман шутил, что ему не дали за эту роль «Оскара» лишь только потому, что возник вопрос: в какой категории выдвигать Хоффмана — как «лучшего актёра» или как «лучшую актрису»?..
В 1988 году последовал новый триумф и вторая премия «Оскар» за главную роль в фильме «Человек дождя», где он сыграл персонажа больного аутизмом. Уникальная актёрская работа Хоффмана в этой картине стала возможна благодаря всё той же изматывающей подготовке к съёмке, общению с психиатрами, наблюдению за больными аутизмом и чтению медицинских книг. На съёмки фильма ушло восемнадцать месяцев, огромный срок по голливудским меркам. Но Дастин только пожимал плечами, когда ему на это пеняли, и отвечал, что Сикстинскую капеллу расписывали 10 лет, и никому в голову не пришло торопить художника. И добавлял: «Если бы вам предстояла серьёзная операция, какого хирурга вы бы выбрали: противного зануду или весёлого рубаху парня?»... В Голливуде никак не могли успокоиться, что на актёра с такой внешностью сыплются награды, поговаривая, что впервые золотая статуэтка выше ростом, чем её обладатель. Хоффман долго шёл к профессии и заработал славу наперекор всему, работа стала целью и смыслом жизни, и потому он так бесится, когда кто-то относится к работе иначе.
Дастин и сам понимал, что у него трудный характер и на вопрос журналиста: «С кем вы дружите?», актёр честно отвечал: «А кто со мной будет дружить?»..
И всё-таки Дастину повезло - после развода с первой женой, нашлась женщина, рискнувшая связать свою жизнь с таким непростым человеком.
Она юрист и далека от мира кино. У них родилось четверо детей, и они, судя по всему, счастливы. «У нас очень сплочённая семья. Раньше, когда я отправлялся на съёмки, со мной ехали все. В нашем доме нет демократии. Потому что с детьми невозможно выиграть спор. Они умнее взрослых. Когда ты говоришь им «нет», они спрашивают «почему?», и ты теряешься. Поэтому в нашей семье нельзя спрашивать «почему?». «Нет», значит «нет», это закон»... После «Человека дождя» Хоффман снялся более чем в 30 фильмах. Сегодня ему 80, его характер не стал легче, но сам актёр стал мудрее и, может быть, терпимее к близким... «Вполне вероятно, что я уже миновал пик своей актёрской карьеры. Это звучит страшновато, но меня это не пугает. Когда актёр умирает, в некрологах пишут: «Такой-то и такой-то, снялся в таких-то фильмах». И это всё, что после него остается. Я говорю себе: «Не попади в эту ловушку. Нет ничего важнее семьи и близких тебе людей». Въедливый и дотошный во всём, пессимист со своеобразным чувством юмора, Хоффман уже заготовил себе эпитафию: «Я так и знал, что этим кончится»...
замечательный актёр! недавно ещё раз посмотрел его фильм "Последний шанс Харви"... как точно переданы все тонкости его переживаний - воистину Актёр от Б-га!
40 лет назад ушёл из жизни кумир миллионов - Элвис Пресли
...люди, близко знавшие музыканта, много раз говорили, что жизнь звезды висела на волоске уже за несколько лет до трагической развязки.
К началу 1970-х здоровье Пресли начало давать серьёзные сбои из-за тяжелейших нагрузок. К примеру, во время сезонов в Лас-Вегасе музыкант выступал ежедневно в течение четырёх недель, давая по два концерта: в 22 часа и полночь. Выступления Элвис совмещал со съёмками в кино, не прекращал он и появляться на голливудских вечеринках. Пресли стал зависим от лекарств: сначала это были препараты, позволявшие на протяжении многих часов обходиться без сна. Их систематическое применение привело к тому, что он потерял способность нормально спать и был вынужден принимать снотворное, причём дозы всё время повышались. Элвис стремительно набирал вес, и, чтобы сохранить форму, вынужден был пить лекарства, способствующие его снижению. В 1970 году у «короля рок-н-ролла» была диагностирована глаукома левого глаза, из-за чего он оказался вынужден носить тёмные очки, которые фанаты считали новой «фишкой». Кроме того, начались серьёзные проблемы с желудком.
Начиная с 1973 года концерты Пресли всё чаще отменяются из-за госпитализации певца. Ему приходится проходить длительные процедуры по очищению организма. Врачи констатируют зависимость Элвиса от сильнодействующих препаратов, хотя сам он не считал себя наркоманом. На фоне проблем со здоровьем у музыканта развилась маниакальная подозрительность. Его поместье Грейсленд было оснащено самой современной системой безопасности, охранял его целый штат телохранителей. Все его комнаты в Грейсленде и в отелях были в полумраке, при помощи кондиционеров в его спальне устанавливалась предельно холодная температура, которую мог переносить певец. Режим сна и бодрствования был полностью нарушен. Пресли засыпал утром, просыпался во второй половине дня, а период активности приходился на ночное время. Чтобы записать новые песни, Элвиса приходилось уговаривать. Компания RCA Records, имевшая контракт с Пресли, даже привезла передвижную студию в поместье певца...
«Король рок-н-ролла» продолжал выступать, но критики отмечали, что в его концертах всё больше сквозило равнодушие. Он устал: от музыки, от популярности и от светской жизни тоже. В начале 1977 года Пресли активно гастролировал по Америке, но в апреле был в очередной раз госпитализирован... В июне концерты Пресли записывала компания CBS, планировавшая сделать из отснятого материала телешоу. Музыкант мало напоминал себя в лучшие годы: его болезненный вид и грузная фигура некоторых даже шокировали. Элвис и сам понимал, что выглядит неважно: он был против показа снятого материала. CBS выпустила своё шоу, правда после смерти певца, и эта телепрограмма стала одной из самых известных сохранившихся съёмок Элвиса...
После концерта в Индианаполисе 26 июня у Пресли появилась пауза в выступлениях, во время которой он вернулся в своё поместье. Следующий концерт должен был пройти 17 августа. Но в июле Пресли пережил сильный психологический удар: в свет вышла книга «Что случилось, Элвис?», написанная Редом и Сонни Вестами вместе с Дэвидом Геблером, телохранителями музыканта. Они были уволены за год до этого. В книге были раскрыты все подробности жизни Элвиса, включая зависимость от лекарств. Пресли знал Реда и Сонни со школы и эту книгу счёл предательством. Музыкант впал в тяжёлую депрессию.
16 августа Элвис вернулся домой после приёма у зубного врача поздно ночью. По свидетельству лиц, находившихся с ним рядом, он много говорил о предстоящих концертах и всё время возвращался к книге телохранителей. Спать музыкант пошёл, как обычно, под утро, выпив традиционную дозу лекарств. Однако, судя по всему, мрачные мысли не давали ему заснуть, и он решил принять ещё одну дозу. Перед сном Пресли имел привычку проводить некоторое время в ванной комнате, читая книги. Около 14:00 на полу в ванной его обнаружила Джинджер Олден, последняя пассия певца. Элвис не подавал признаков жизни. Вызванная скорая помощь немедленно доставила певца в больницу, хотя, по мнению медиков, это была лишь формальность: вернуть его к жизни не представлялось возможным.
В 16:00 было распространенно официальное сообщение о смерти Элвиса Пресли от сердечной недостаточности. Расследование обстоятельств кончины было засекреченным, что впоследствии и стало одной из причин появления легенды о «живом Элвисе»... Патологоанатомы, проводившие вскрытие, заявили чётко: Элвис Пресли умер от передозировки лекарств. «Король рок-н-ролла» был далеко не первой и, увы, не последней звездой, погибшей подобным образом...
Дата: Вторник, 12.09.2017, 07:34 | Сообщение # 307
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 447
Статус: Offline
…Лето 1986 года. Омск. Моей дочке скоро три месяца, а сыну шесть лет, и я целиком погружена в материнские заботы, но мне так хочется, чтобы рядом появилась Роза и увидела их обоих – двоих моих детей! Так же, как когда-то она увидела и оценила мои полудетские, наивные стихи…
Мы не так уж часто видимся, но я по-особому дорожу нашей дружбой… Наше с Розой знакомство состоялось летом 1978 года в … купе поезда, направлявшегося в Гродно. У всех четверых в купе в чемоданах были путёвки на гродненскую турбазу, три места были наши – у нас с мамой и у девятиклассницы, дочки маминой сотрудницы, препорученной маминым заботам на время отпуска. А четвёртой в купе была Роза. Довольно скоро из общего разговора выяснилось, что Роза в прошлом году окончила тот же педагогический институт, где мне предстояло проучиться ещё один – последний – пятый год на инязе. На факультете же русского языка и литературы обучение длилось четыре года, и вот уже второй год как Роза работала, но не в школе, а, кажется, в какой-то редакции. Конечно, тем для разговора у нас нашлось множество! Знала Роза необычайно много и, как я вскоре почувствовала, она как-то иначе видела многие вещи в жизни – не так, как большинство людей… Сказать, что мы сразу подружились? – Я об этом особенно не задумывалась поначалу. Общались жадно, я слушала её – мне было безумно интересно! Я поняла, что ей могу рассказать об очень многом…
После турбазы у нас оставалось несколько свободных дней, и мы решили поехать в литовский городок Друскининкай, где находился – как нам объяснила Роза – дом-музей Микалоюса Константинаса Чюрлёниса, великого, но не столь широко известного литовского поэта, художника и композитора. Судьба этого художника, по-моему, как и его искусство, изначально окрашена трагизмом, вытекавшим логически из особенностей как его дарования и характера, так и самой эпохи…
…Как мне описать Розу? Видение и мнение – всегда субъективны!.. Густые и жёсткие волосы, под стать бескомромиссному характеру – «толстые» коричневые, прямые, ершистые, коротко стриженные, и на них – придающие прядям рыжинку солнечные блики. Большие внимательные серо-голубые глаза с необычным разрезом и чётким зорким зрачком – пожалуй, взгляд этот запомнился мне некой особой напряженностью. Угловатостью худенького тела Роза, вероятно, слегка напоминала мальчика – как я теперь это понимаю. Тогда же, в свои 20 лет, лично я видела вещи в таком свете: «несчастная» пышка я и «счастливая» (потому что не толстеет!) Роза.
Для меня в ту поездку Роза стала настоящим гидом – кладезем интеллекта и познаний! Мы продолжили общение по возвращении в Омск, и я всегда считала, что многим обязана этому общению. В начале пятого курса я должна была отработать практику в школе. Мне дали классное руководство в 9-м классе, так что, помимо уроков английского, я должна была подготовить и провести с учениками «открытое мероприятие» – какой-либо тематический классный час. Переполненная свежими летними впечатлениями от картин, стихов и музыки Чюрлёниса, я загорелась сделать темой такого урока его творчество. Да и ребята в том 9-м классе подобрались интересные, с высоким потенциалом. Они были прекрасны и с жадностью голодных птенцов вбирали в себя новые знания «не из школьной программы» — они духовно росли на глазах. А я была просто счастлива поделиться с ними своим недавно обретённым сокровищем.
Готовясь к тому классному часу, я позвонила Розе, и она велела мне приехать к ней домой, чтобы отобрать и подготовить материал. Тогда, в многоэтажном светлом доме в районе улицы Волочаевской, в стандартной небольшой квартирке я увидела на минутку и Розиных родителей, и её младшую сестру Веру – студентку медицинского института. (Странно, как некоторые вещи врезаются в память на долгие годы. Ведь многие другие моменты жизни совершенно стёрты из памяти!… Но даже по прошествии стольких лет вижу облик Верочки, стоящей в прихожей перед трюмо – она собиралась уходить куда-то: тёмные пышные волосы – копна!; очень большие, почти чёрные глаза, по моим полутораметровым меркам – высокая, крупная… Думаю, Вера была похожа на мать, а худенькая Роза, вероятно, больше походила на отца…)
Вскоре мы с Розой увлеченно обсуждали, как лучше спланировать моё внеклассное мероприятие. Оказалось, что у неё были даже слайды с картинами художника, и она разрешила мне их использовать! Роза нашла также замечательные, пронзительные стихи земляков Чюрлёниса – Эдуардаса Межелайтиса и Саломеи Нерис, которые изумительно вписались в канву того тематического урока, ещё более обогатив его. В какой-то момент нашего общения Роза познакомила меня со стихотворением Рильке о «лире Орфея» – именно от Розы я впервые услышала имя поэта…
Ярким, успешным и необычным по своему накалу и высокой эстетике получился тот классный час. Он стал, в некотором смысле, моим «звёздным часом» — в основном, считаю, благодаря Розе. А ещё уверена, он оставил свой добрый и важный след в душе каждого ученика того 9-го класса.
На том мероприятии присутствовала завуч по воспитательной работе – дама с очень прямой спиной, высокой прической и напряжённо-чопорным видом. Однако чёрные глаза её были живыми. Моя память так и запечатлела её, сидящую за последней партой со слегка опустившейся нижней челюстью и восторженным блеском в изумлённых глазах: похоже, ей было нелегко совладать со всей гаммой чувств — настолько отличался от всех других тот «классный час»… Храню с тех пор ту тетрадку со стихами литовских поэтов…
Время шло... Закончен институт, положен на полку «красный» диплом – с отличием. Отзвучала музыка на моей свадьбе. Вот уже скоро пойдет в школу мой сыночек, и у него появилась самая сладкая на свете сестричка… Лето 1986 года. Всё вокруг… – ну, почти всё – замечательно: я ещё молода, способна, полна надежд…
Не помню, как именно я узнала об ЭТОМ. По радио? Из газет? Увидела страшные кадры по телевизору?..
В прекрасный солнечный день тем летом затонул белоснежный красавец, гордый в прошлом лайнер «Адмирал Нахимов». На палубе корабля, вместе с другими пассажирами, находились две сестры – Роза и Вера Давидович. Долгие годы я пыталась как-то осмыслить, принять этот факт. Не смогла! Потому что… это… просто невозможно!.. Этого не ДОЛЖНО быть!… Никак! Этого… нельзя!…
Перед отъездом в Израиль, более двадцати пяти лет назад, я, конечно, побывала на могилках близких, попрощалась. Там, на еврейском кладбище в Омске, словно некий вызов всей несправедливости жизни, большая могила сестёр Давидович. Большой памятник с выгравированными портретами обеих сестёр… Кто-то говорил, что Верочка как раз собиралась замуж после… того отпуска, на корабле… А любовь Розы была неразделённой – она мало говорила об этом. Но теперь мне страшно даже представить себе всю возможную глубину и мощь той её любви! – Не каждый и выдержит… Но – редко кто и удостоится!…
Были в семье две дочери-умницы – надежда, услада очей и гордость родительских сердец…
Роза… Для меня ты жива – иначе и быть не может! Просто ты где-то очень далеко, но внутренним взором я вижу тебя – такой, какой ты мне запомнилась летом 1978 года. И я вспоминаю твою карандашную пометку в моей тетрадке с наивными стихами: «Лена, в тебесильно болевое начало». …Я помню тебя, Роза! Слышишь?! И ты не умерла! Ты просто… опередила время…
Дата: Пятница, 29.09.2017, 12:03 | Сообщение # 310
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1455
Статус: Offline
Пару лет назад в журнале ”Совершенно секретно” были опубликованы отрывки из дневника народного артиста СССР Михаила Ивановича Жарова, а передача “Большие родители”, позволила зрителям и слушателям познакомиться с воспоминаниями актрисы Малого Академического театра Анны Михайловны Жаровой. Она дочь Михаила Жарова и Майи Гельштейн. Эти источники и воспоминания друзей Михаила Жарова дали возможность немного приподнять покров над личной жизнью поистине народного артиста бывшего Советского Союза, о которой он кроме дневника ни с кем предпочитал не делиться.
В семье известных советских врачей Элиазара Марковича Гельштейна и Гинды Хаймовны Быховской росли две девочки Виктория и Майя, которых все считали близнецами. Но о том, что это не так они узнали только в возрасте 22 лет, что никак не изменило их отношения друг к другу. На самом деле родной дочерью была Виктория, а Майя дочерью брата Гинды Хаимовны. Родители Майи были зверски убиты при проведении коллективизации. Разъярённые крестьяне убили отца и мать Майи, но не тронули малютку. И она, как близнец родной дочери росла в семье Гельштейнов. В 1948 году обе девочки окончили школу. Виктория пошла по стопам родителей и поступила в медицинский институт, а Майя в художественное училище. Как вспоминают её знакомые, Майя Гельштейн была очень красивой девушкой. Летом 1949 года она отдыхала вместе с родителями в одном из подмосковных санаториев. И однажды на прогулке лицом к лицу встретилась с Михаилом Жаровым. Жаров, как утверждают некоторые его друзья, в это время находился в подавленном состоянии. От него ушла Людмила Целиковская. Кстати сказать, ни Жаров, ни Целиковская никогда при жизни не говорили и ни с кем и не обсуждали причины, заставившие их расстаться.. Это подчёркивается и в недавно изданной книге о Людмиле Целиковской, которая вышла в свет в серии ЖЗЛ. Огорчённый и растроенный Михаил Жаров идёт по узкой санаторной дорожке и видит перед собой небольшого роста идеально сложённую девушку. Его поразили в самое сердце её огромные серые глаза. Взаимная любовь вспыхнула с первого взгляда... По воспоминаниям сестры Виктории, которая нынче живет в США, однажды осенним вечером 1949 года раздался звонок в дверь. Она открыла дверь и не поверила своим глазам — перед ней стоял сам Михаил Жаров. Нет надобности говорить какой популярностью пользовался этот артист. Назвав её по домашнему имени Вита он попросил провести его к Элиазару Марковичу. Жаров прошёл в кабинет будущего тестя, дверь прочно закрылась и Виктория, сгорая от любопытства, осталась за ней... Уже потом отец рассказал ей, что Жаров, войдя в кабинет, встал на колени и попросил у Элиазара Марковича руки его дочери Майи. Уверял, что они любят друг друга и он не мыслит никакой жизни без неё. Гельштейн был так удивлён, что не смог сказать ничего вразумительного. Ведь он был примерно одного возраста с Жаровым ( как впоследствии выяснилось, Михаил Жаров был всего лишь на год младше Элиазара Гельштейна ). Мать и отец Гельштейны растерялись до такой степени, что не смогли тогда сказать ничего определённого. Затем состоялся разговор с Майей. Она также заявила, что любит Жарова и не мыслит дальнейшей жизни без него. Все разговоры о такой большой ( 30 лет!) разнице в возрасте и о том, что она у Жарова будет четвёртой женой ни к чему не привели. Гельштейны поняли, будет ли их согласие или нет, Майя всё равно уйдёт к Жарову. Состоялась скромная свадьба, Майя переехала к Жарову. Но вскоре отношения Гельштейнов со своим первым зятем от неприятия перешли в любовь и взаимное уважение. Как показали дальнейшие события они не ошиблись в этом не только талантливом артисте, но и глубоко порядочном человеке. Особенно сблизились они, когда родилась их первая внучка — старшая дочь Михаила и Майи Жаровых. А в это время в СССР началась ожесточённая борьба с безродными космополитами. Под этим эфмеизмом, впоследствии заменённым словом сионисты, подразумевались евреи. Недаром в то время родился афоризм: “Чтоб не прослыть антисемитом, зови жида космополитом”. Началось с врачей. Зав. кафедрой Московского медицинского института профессору Гельштейну, известному учёному и педагогу, а в годы Великой Отечественной войны главному терапевту Ленинградского фронта, предложили очистить кафедру от евреев. Он скромно заявил, что в этом случае надо начать с него. И начали. Придирки и инсинуаци следовали одна за другой и в конце 1952 году под сильным давлением Элиазар Гельштейн был вынужден написать заявление об уходе. В феврале 1953 года Гольштейна и его жену арестовали. Вот тогда-то и проявилось истинное лицо Михаила Жарова. Виктория перепуганная арестом родителей поехала к Жаровым и Михаил Иванович сразу же сказал ей, что их дверь для неё всегда открыта. Он предложил пожить некоторое время у них, помогал Виктории советами, поддерживал её морально, так как в материальной помощи она не нуждалась: незадолго до ареста её мать Гинда Хаймовна, как бы предчувствуя неизбежное, перевела на её счёт приличную сумму денег. Майя в эти тяжелые времена была беременна второй дочерью. Беременность протекала тяжело. Жарова это очень беспокоило. Через несколько дней после ареста родителей его жены, Жарову срочно предложили собрать партбюро. Он был тогда секретарем парторганизации Малого театра. На бюро была сообщена информация об аресте Гельштейнов. Все ждали, что скажет Жаров. Он молчал. Тогда сказали, что при создавшихся обстоятельствах он не может быть секретарем. Жаров опять промолчал. Представитель райкома партии тщетно ждал, что артист начнет каяться, как это частенько бывало, что де просмотрел, потерял бдительность и т.п., но ... Жаров молча покинул комнату заседания. Об этом стало широко известно в театре. Как и большинство российских театров Малый был - по меткому выражению неизвестного автора - террариумом единомышленников. Многие коллеги Михаила Ивановича перестали с ним здороваться, новых ролей ему не давали. Дома его частенько стал посещать один из коллег, клялся в вечной дружбе и всё пытался выведать, как Жаров относится к событиям. Но хозяин дома сворачивал разговор на другие темы. Домашним же Михаил Иванович объяснил, что этот лезущий в друзья никто иной, как секретный агент КГБ. Хулиганы изводили Жарова ругательными звонками. Как вспоминает сестра Майи — Виктория, третьего апреля 1953 года Михаил Иванович позвонил ей и сказал, что у Майи начались схватки. Виктория помчалась к ним и вместе с Жаровым они отвезли сестру в роддом. Как известно, в СССР присуствие мужа при родах категорически было запрещено. Не помогли и гигантская популярность Михаила Жарова. Ему с Викторией пришлось вернуться домой и Михаил Иванович, каждые 15 минут звонил в родильный дом. Наконец он вбежал в комнату с радостным известием, что Майя благополучно родила девочку. На радостях распили бутылку шампанского и уговорили Михаила Ивановича идти поспать. Вскоре снова зазвонил телефон. Трубку сняла домработница Жаровых и радостно закричала на весь дом — Михаил Иванович, возьмите телефон. Сонный Жаров взял трубку, бормоча что он сейчас выдаст этим хулиганам. Но услышав голос Гельштейнов бросил Виктории— жди гостей— и кинулся одеваться. Раздался звонок, Виктория открыла дверь и увидела своих измождённых родителей. Радости не было конца. Наутро Жаров позвонил одному из своих близких приятелей и попросил его пойти вместе с ним в театр сразу же. Тот возразил, что зачем в такую рань. Жаров ответил: " Увидишь". Там они вдвоем стали у лифта и Михаил Иванович попросил приятеля разговаривать с ним на любые темы. Утром радио передало, что так называемое дело врачей лопнуло, все они признаны невиновными и освобождены. К лифту подходили один за другим многие из коллег Жарова, которые ещё вчера делали вид, что не знакомы с ним. Они протягивали ему руку пытаясь поздравить, но Михаил Иванович, продолжая разговор с приятелем, упорно не замечал протянутых рук и не отвечал на приветствия.
Это было большим чем публичная пощечина...Лишь для немногих, которые не отвернулись от него в тяжёлые минуты, Жаров делал исключение, радостно здоровался и с удовольствием принимал их поздравления. Закончилось тяжёлое для Гельштейнов и Жаровых время. Мало сказать, что они дружили домами. Даже на отдыхе они были вместе. Их дачи в пригороде Москвы Валентиновке находились рядом. Сестра Майи Виктория вышла замуж за своего однокурсника Ефима Килинского. Гельштейнам ещё посчастливилось увидеть их сына и своего внука Владимира. Частенько их навещали Жаровы, приводя с собой прелестных Анютку и Лизочку.
Все праздники, все дни рождения они проводили вместе. Но два месяца в застенках Лубянки окончательно подорвали здоровье Элиазара Гельштейна и в 1955 он скончался. Через 10 лет умерла Гинда Хаймовна.. Михаилу Ивановичу выпала тяжёлая обязанность хоронить родителей своей любимой жены. Похоронены они на Ваганьковском кладбище недалеко от могилы Есенина...
Шло время, подрастали дети. Подошло и семидесятипятилетие Михаила Жарова, которое с необычайным торжеством отмечали в Малом театре, том самом, которому Михаил Жаров отдал большую часть своей жизни. Вскоре ему было присвоено звание Героя Социалистического труда, несмотря на упорное сопротивление руководства Малого театра. Михаил Жаров продолжал играть, сниматься в кино. А в фильме “Анискин и Фантомас”, был не только исполнителем главной роли, но и одним из постановщиков. В начале семидесятых семья Килинских, не видя перспектив дальнейшей жизни в СССР решила эмигрировать в Америку. Виктория не стала скрывать это от своей сестры, но Майя попросила не говорить пока ничего Михаилу Ивановичу. Он плохо себя чувствовал и она не хотела волновать его. Однако через некоторое время после их отъезда Михаил Иванович спросил у Майи, что-то давненько не видел Килинских и Майе пришлось рассказать правду. Вначале он расстроился, а затем сказал, что они правильно сделали... Старшая дочь Жаровых Анна пошла по пути отца. Она окончила театральный институт и была принята в Малый театр. Ещё при жизни Михаила Ивановича она снялась в двух фильмах: “Анискин и Фантомас” и “Чудо с косичками”. У младшей дочери Жаровых Елизаветы более сильными оказались гены матери и она стала художницей. В начале восьмидесятых Михаил Иванович стал частенько болеть и 15 декабря 1981 года скончался. А через пять лет вдове Михаила Жарова Майе одной из первых разрешили навестить свою сестру в Бостоне. Встреча сестёр после разлуки оказалась и радостной, и печальной. Ещё из писем они знали, что после смерти Михаила Ивановича Майя утратила всякий интерес к жизни. Как вспоминает Виктория, вместо прежней искромётной, весёлой Майи перед ними предстала старая, располневшая, совершенно седая женщина. Только её глаза остались такими же прекрасными, как в юности. Прошло ещё пять лет и Килинские узнают, что Майя тяжело заболела. У неё обнаружили рак кишечника. Килинские сразу же помчались в Москву. Был уже 1991 год, разваливался Советский Союз и бывшим гражданам разрешали посещать страну. Майю они застали в тяжёлом состоянии. Она уже не вставала с постели, говорить могла очень тихо и медленно и больше всего о скорой встрече с Михаилом Ивановичем. Она умерла, пережив своего любимого мужа на десять лет и похоронена рядом с ним на Новодевичьем кладбище...
Как вы полагаете - кому человечество давно должно поставить памятник? В первую очередь? Нет, ни Богу, ни царю, ни полководцу, ни писателю, ни художнику, хотя каждый из них безусловно заслуживает памяти. Это будет памятник обыкновенному пожилому человеку. "В возрасте дожития", как это чудесно называет наша медицина.
В определённый момент этот человек замечает, что его родное, единственное и ещё вчера такое послушное тело больше не такое послушное. Человек понимает, какое счастье было его не замечать, и ещё понимает что счастье это покинуло его навсегда. Отныне он внутри машины, которая с каждым днём все настойчивее требует капремонта, на ближайших станциях техобслуживания очереди, причем бессмысленные, так как запчастей нет и не будет, да и мастера поразбежались. За кордоном есть и мастера и некоторые детали, но цены такие, что в случае с машиной вы бы уже плюнули и купили новую... С телом это, увы, не проходит. Вы читаете про революцию в науке, про выращенные из стволовых клеток органы, суставы и целые конечности и отчетливо сознаете, что эти чудо-технологии станут достоянием широких масс аккурат на следующий день после ваших поминок. Загибающийся автомобиль сообщает вам о своих проблемах стуками, хрипами, мигающими лампочками. Тело беседует с вами с помощью боли. Оно становится в этом плане таким изобретательным и разнообразным, что порой вызывает искреннее восхищение. И вы с этой сволочью один на один. Жаловаться бессмысленно - у детей вы будете вызывать раздражение: они просто не поймут, о чём вы, у них сейчас совсем другие проблемы. Если вы поддерживаете детей деньгами, раздражение они постараются спрятать. На время. Не все это умеют. Жаловаться товарищу своего возраста тоже глупо - у него-то как раз те же проблемы и вы в одинаковом положении. К тому же товарищей этих вокруг вас становится меньше и меньше. И не дай бог пожаловаться человеку старше тебя: он тут же намекнет на разницу в возрасте и мягко объяснит что по сравнению с ним вы ещё в самом начале этого интересного пути. Можно жаловаться врачам, но мы выяснили, что это как минимум дорого. А голова? Этот твой домик, внутри которого ты, как тебе казалось, не стареешь и привычно командуешь телом? Долгое время действительно так и было, и вот кончилось: ты по привычке приказываешь себе легко выпорхнуть из машины (она у тебя всё ещё молодёжная, спортивная), а тело нескладно выкарабкивается, медленно перенося вес на ногу, которая, естественно болит. И это ещё не основные сюрпризы: то, что ты стал хуже видеть, ладно, бог с ним: ты купил красивые очки и они тебе даже идут. Со слухом сложнее: красивых как очки слуховых аппаратов почему-то нет и тебе кажется, что все окружающие с брезгливым любопытством заглядывают тебе в уши, которые заткнуты чем-то вроде кусочков пластилина. А без этих затычек ты либо просишь повторить каждую обращённую к тебе фразу дважды либо сидишь в компании, глупо улыбаясь и делая вид, что слушаешь собеседника, пока не замечаешь, что он уже давно задает тебе какой-то вопрос, а ты продолжаешь благожелательно кивать.. Память начинает вытворять чудеса: услужливо вынимая из прошлого совершенно не нужные тебе фрагменты (причём украшенные микроскопическими деталями) она наотрез отказывается работать в коротком бытовом диапазоне, и скоро твой ежедневный выход из дома разбивается на несколько фаз: вышел - вернулся за очками - вышел - вернулся за телефоном - искал телефон пока он не зазвонил - вышел - вернулся за ключами от машины. Самое ужасное то, что ты начинаешь к этому привыкать. Человек быстро привыкает к хорошему. Ты перестаешь наряжаться. Потому что дизайнеры всего мира шьют для молодых. И на молодых. И ты понимаешь (хорошо если понимаешь) что узенькие джинсики с нечеловечески низким поясом будут отлично сидеть вот на том длинном худом, молодом настолько, что он ещё и с ориентацией-то не до конца определился, а твое брюшко повисает над этими джинсиками на манер второго подбородка, с которым у тебя, кстати, тоже проблемы. Можно, конечно, поискать одежду более взрослую, но она подаст тебя именно тем, кем ты стал так недавно - пожилым слегка склонным к полноте человеком, и тебе отчаянно не захочется выглядеть самим собой. Результаты этих мучений известны: либо плюем на всё, донашиваем старое (если влезаем), либо последний отчаянный рывок в мир иллюзий - подкрашенные волосы, совершенно бессмысленные походы в спортзал, диеты, начинающиеся каждое утро и заканчивающиеся каждый вечер, посильное втягивание живота при приближении объекта женского пола (памяти и тут хватает минуты на полторы - потом следует неконтролируемый выдох.) В общем жизнь ваша наполняется совершенно новыми смыслами. И если вы держите эту безостановочную серию ударов, отлично понимая, что победы не будет и задача в том, чтобы красиво проиграть, если вы не потеряли способности улыбаться, шутить и иногда даже нравиться женщинам - вы настоящий герой. И заслуживаете поклонения и памятника. Вы думаете, я это все о себе? Да прям. Я только приближаюсь к старту. И иногда наряжаюсь. Как идиот.
Андрей Макаревич
Сообщение отредактировал Сонечка - Среда, 11.10.2017, 16:36
Дата: Четверг, 12.10.2017, 09:13 | Сообщение # 312
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 681
Статус: Offline
«Летят журавли», без сомнения, — наиболее внимательно изученный и вместе с тем наиболее неразгаданный из фильмов периода «оттепели». Он кажется чужим в кино второй половины 50-х. И всё же нам не найти другого фильма, который смог лучше представлять ту кинематографическую эпоху. И это лишь одно из противоречий, о которые до сих пор спотыкаются все размышления о нём. Сразу по выходе картины, да и позднее разные авторы повторяли один и тот же странный приговор: это, конечно, шедевр, но у него слабая, неудачная драматургия. Кажется, никого из писавших не удовлетворила главная сюжетная коллизия — неожиданная, психологически не объяснённая и не оправданная измена героини фильма своему жениху, ушедшему на фронт.
Мир фильма неоднороден, расколот и совершенно нелогичен. Утверждается, что Вероника — жертва войны, но ведь в равной степени справедливо и обратное: война, даже убив Бориса, не смогла уничтожить их чувство друг к другу. Парадоксально, но без этой измены мы б не поверили в ту абсолютную любовь, которую читаем в глазах Вероники в финале. В фильме отсутствует прямая связь между внутренним и внешним. У реальности и у чувства — свои отдельные пути.
…Известно об особых свойствах пространства в картине. Постоянные возвращения в одни и те же места и даже точки съёмки (Крымский мост, лестница в доме, где жила Вероника) делает его принадлежащим не столько внешнему, сколько внутреннему миру героини. В конечном итоге эта интервенция субъективности охватывает все клеточки, все молекулы фильма, переполняя их. Вот почему именно фильму «Летят журавли» удалось с недоступными другим фильмам глубиной и бесстрашием выразить одну из самых заветных «оттепельных» идей, связывающую эту эпоху с другими временами: душа больше мира, ей предназначенного.
В. Трояновский
СЕГОДНЯ ИСПОЛНИЛОСЬ 60 лет фильму "Летят журавли"
Фильм стал первым в длинной череде изгоев, потрясших мир, но оставивших равнодушной нацию. Франция отдала ему «Золотую пальму» 11-го Каннского фестиваля и 83-е место за всю историю национального проката. «Журавли» стали единственной русской картиной в первой сотне кассовых чемпионов республики, опередив даже таких бесспорных лидеров, как «Фантомас», «Бабетта», «Звёздные войны» и «Последнее танго в Париже». В советской табели о прокате фильм, на десятилетия ставший эмблемой поколения «оттепели», занял почетное 366-е место, уступив даже такой серятине, как «Стряпуха» и «Тайны мадам Вонг» ...
Общая неумелость в речах помешала оппонентам картины сформулировать свою тихую и злую позицию: когда родина в опасности - идите вы к чёрту со своим внутренним миром и всеми его изгибами! Как говорили 14 лет спустя в «Белорусском вокзале»: вот враг, рядом свои, и наше дело правое. Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный... Война возвращает общество к первобытным кострам, возле которых правы именно эти прозаические люди с общих кухонь - и бабка, ворчащая, что «мечтать после войны будешь», и раненый, орущий, что курвы тыловые страшнее фашиста: в самое сердце бьют. «Мужик воюет - баба ждет» - вот универсальная философия чёрных времен, отступление от которой перестает быть личным делом двоих. Сторонники картины возражали: Запад впервые увидел способность Востока на современном киноязыке говорить о безыдейных вещах, концентрации на собственных изгибах психики, а не на заданной поведенческой колее. С точки зрения традиционной логики картина имела массу огрехов, но эти нестыковки и работали на общий результат: картину любили именно за немотивированность, и поэтический надрыв в ущерб жизненным реалиям. В том и был грех Вероники перед Борисом, что сдалась она не силе, а мрачному изяществу ситуации - с бомбёжкой, бурей и осколками плоского семейного счастья. Право человека на такие движения души были столь внове, что никто не задавал вопросов, насколько оно уместно посреди великой войны... Но война была - возложив на неё самозваную пожизненную вину. Со своим мелодраматизмом, романической позой и мильоном терзаний Вероника оказалась по ту сторону своей просто и хмуро, по-толстовски воюющей страны. В конце она признала это сама - раздавая цветы не фронтовикам, а всем встречным: и назойливому деду-буквоеду, и девушке с орденами, и новорождённой внучке какого-то старшины. Чужому для неё народу, выигравшему эту войну...
Дата: Суббота, 28.10.2017, 16:17 | Сообщение # 313
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 447
Статус: Offline
Владимир Фридман – израильский актёр, обладатель многих театральных наград, лауреат премии "Человек года" в области театра и кино. На его счету более 60 ролей на телевидении и в кино. Фильмы, в которых он снимался, получали главные призы фестивалей, в Каннах, Токио, Торонто, Иерусалиме. А кроме того, он ещё замечательный певец - тонкий, ироничный.
Владимир Фридман ответил на вопросы "Вестей".
– Ты окончил ГИТИС (Государственный институт театрального искусства) в Москве. Что привело тебя, любителя футбола, в театральный вуз? И не мешала ли поступлению пятая графа?
– Ну что ж, вопрос обширный, я бы сказал – еврейский… Значит так. Я был не просто любителем футбола, а активно им занимался. Что же касается театра, то к нему я относился совсем равнодушно, пока случайно не посмотрел один любительский спектакль. Это был какой-то другой мир, очень тонкий, эмоциональный. Мне очень захотелось стать его частью. А самое главное, мне очень понравилась там одна актриса, и чтобы с ней познакомиться, я присоединился к закулисному процессу. Стал получать небольшие роли. Потом побольше. С девушкой всё сложилось хорошо. На сегодняшний день она моя жена, мы уже 35 лет вместе. Что касается ГИТИСа… Об актёрской профессии кто-то сказал, что актёр – это не профессия, а диагноз. К счастью, я этой профессией заболел. Я понял, что не смогу без этого жить. Родители были в легком шоке от моего решения, всё-таки старший брат – нормальный человек, компьютерщик, а актёр – ну, что это за профессия? Тем более для мужчины. Но они всю жизнь были за меня, за что я им очень благодарен. При поступлении на курс Быстрицкой пятая графа мне никак не мешала, тем более что у самой Элины Авраамовны в этой графе было написано то же, что и у меня.
– Дружишь ли со своими сокурсниками по ГИТИСу? Работают ли они по специальности? Как сложились их судьбы?
– К сожалению, связи ни с кем не поддерживаю, да и ребята между собой не очень. Лихие 90-е очень сильно проехались по всем. Я, слава Богу, прожил их в Израиле. Некоторых, к сожалению, уже нет в живых. Один – миллионер. Один работает в администрации президента. Двое – народные артисты России. Двое – режиссеры театра и кино. Просто артистом работаю только я.
– Когда в 1991 году ты принял решение переехать в Израиль, представлял ли всю сложность устройства на новом месте?
– Инициатором переезда был я, жена моя поехала за мной, как декабристка. Дочке было шесть лет, её я, разумеется, не спрашивал. Да и что я ей мог объяснить? На моё счастье, её интересовало только одно – мы поедем на поезде или на самолёте. На иврите я знал, как и многие, два слова – тов и ло тов. Как сложится жизнь, не думал, ехал с ощущением, что делаю правильный шаг, а там… будь что будет.
– Мешает ли профессиональной деятельности в Израиле русский акцент?
– Про акцент думаю так: во всём есть свои минусы и плюсы. Если у Лаймы Вайкуле, Вахтанга Кикабидзе или Ивара Калныньша отнять их акцент, они потеряют огромную часть своей индивидуальности. Один израильский актер как-то сказал мне: "Хорошо, что ты "русский"!" Я спросил: "Чем же хорошо?" – "Не такой, как все, зрителям на тебя смотреть интересно! Я такой же, как они, из того же теста, а ты – загадочный". Так что во всём, я думаю, можно найти плюсы. Я очень рад, что людей с таким же акцентом, как у меня, ещё миллион человек. Кстати, несколько раз получал комплимент, что мой акцент звучит очень "шарманти".
– Ты лауреат премии "Актёр года" в категории "За лучшую мужскую роль". А почему ты не сотрудничаешь на постоянной основе с каким-либо израильским театром?
– Сотрудничать на постоянной основе с каким-либо театром в Израиле я не хочу по двум причинам. Во-первых, потому что в израильских театрах нет постоянных трупп. Актёры набираются по контрактному принципу на каждый спектакль разные. А во-вторых, театр накладывает слишком много обязательств, которые мне, человеку, работающему и в кино, и на ТВ, и на эстраде, сложно исполнять.
– Как ты оцениваешь уровень профессиональной подготовки в театральных вузах Израиля? Есть ли в них преподаватели русской школы?
– В целом не могу оценить уровень молодых актёров-выпускников. Есть очень много талантливых ребят, а есть и другие. Преподаватели там русскоязычные, конечно, есть, куда же без них.
– Ты много снимаешься в кино. Как ты открыл для себя этот мир в Израиле и помог ли тебе кто-либо в этом?
– Кино пришло в мою жизнь случайно в 1997 году. До этого были работы на телевидении. Я уже играл в различных антрепризах и пел песни на русском языке. И даже не знал по неопытности, что у каждого актёра должен быть киноагент, который посылает его на показы в кино. Поэтому на пробы фильма "Друзья Яны" (мой первый полнометражный фильм) меня порекомендовала актриса Женя Додина, с которой я до этого снимался на телевидении. У меня ведь тогда не было агента, и никто в киноиндустрии не знал о моём существовании. Пробы я прошёл сам. Когда фильм вышел, у меня уже появился свой агент, потом я получил ещё одну роль в кино, потом ещё, и завертелось.
– Ты снимаешься в израильских, российских и американских фильмах. Есть ли разница в отношениях, складывающихся на съёмочной площадке?
– На израильских и российских площадках много бардака и крика вокруг, в Америке же всё тихо и слаженно, как в операционной. Но суть одна – после команды "Экшен" (начали) происходит одно и то же – актёры играют, операторы снимают и так далее.
– Кроме того, что ты артист, ты ещё и исполнитель песен, композитор. Какой текст вдохновляет тебя на рождение песни и не пробовал ли ты сам писать стихи?
– Композитор – это громко сказано. Я даже нот не знаю, и единственная тройка в институте у меня была именно по теории музыки. Что да – сочиняю мелодии на стихи, которые меня трогают. Писать стихи никогда не пробовал. Бывает, что могу придумать сюжет или историю, о чем бы хотелось спеть. Тогда прошу кого-то зарифмовать. Песня появляется, когда меня что-то цепляет в стихотворении – история, сюжет, созвучная настроению рифма… Сложно определить.
– Сколько дисков ты уже записал и как определяешь жанр, в котором поёшь?
– У меня вышло пять альбомов – 75 песен. Жанр… Хороший вопрос. Никогда не мог определить. Это скорее всего стихи, положенные на музыку, в актерском исполнении. Песни с сюжетом, песни-монологи, песни-истории, песни-пародии. В общем, такой театр песни одного актёра. Ух, красиво сказал! Может, так программу назову.
– Ты выступал в Америке и Канаде, Австралии и Новой Зеландии, во многих странах Европы. Как встречает тебя зритель?
– Встречают, тьфу-тьфу, замечательно. Много наших за рубежом. Но что объединяет публику, приходящую на мои концерты в любой стране, - это то, что все очень горячо любят Израиль. Причём чем дальше от него живут, тем сильнее любят! А самое главное, что всюду складывается ощущение, что все свои - нет разделения между артистом и зрителем.
– Какие качества ценишь в людях и каким бы хотел видеть израильское общество?
– Честность, профессионализм и чувство юмора. Каким бы хотел видеть израильское общество? Да вот таким, какое оно сейчас и есть. Со всеми плюсами и минусами. Очень живым и интересным.
– Поделись своими творческими планами – чем порадуешь в ближайшее время своих поклонников и поклонниц?
– Готовлю серию больших сольных концертов по всей стране. Я очень давно не выступал в Израиле с концертами на русском языке. И к этим гастролям надеюсь успеть издать книгу. Я её потихонечку пишу, собирая в неё невыдуманные истории, которые случились со мной в Израиле и которые я часто рассказываю во время концертов со сцены. Меня уже много раз просили их записать. Книжка будет называться "Театр жизни одного актёра". А концерт, может, будет называться так, как придумалось, когда я отвечал на ваши вопросы: "Театр песни одного актёра". Кроме того, в феврале и марте буду сниматься в главной роли нового израильского кинофильма. Сценарий замечательный, и роль очень интересная. Это из того, что я знаю точно. Остальное – боюсь сглазить.
– Что бы ты хотел пожелать нашим читателям?
– Желаю всем, кто дочитал это интервью до конца, того же, чего желаю и самому себе, – здоровья, близких людей рядом, интереса к жизни, удачи и, конечно, любви!
Дата: Четверг, 09.11.2017, 06:47 | Сообщение # 314
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
Истину надолго покрыла пелена пропаганды...
Бытует лживое мнение, распространённое советской пропагандой, что Павлов, якобы, отказался от приглашения Шведской Академии наук переехать в Швецию и ответил, что из России он никуда не уедет. Это неправда. Уехать он хотел, но не мог - не выпускали. Выезда из России Павлов пытался добиться не только для себя, но и для своих сотрудников. В 20-30-х г. неоднократно выступал (в письмах к руководству страны) против произвола, насилия и подавления свободы мысли. 21 декабря 1934 года он направил в адрес СНК письмо, в котором были такие строки:
Вы напрасно верите в мировую пролетарскую революцию. Я не могу без улыбки смотреть на плакаты: «да здравствует мировая социалистическая революция, да здравствует мировой октябрь». Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. До Вашей революции фашизма не было. Разве это не видно всякому зрячему! Сколько раз в Ваших газетах о других странах писалось: «час настал, час пробил», а дело постоянно кончалось лишь новым фашизмом то там, то сям. Да, под Вашим косвенным влиянием фашизм постепенно охватит весь культурный мир, исключая могучий англо-саксонский отдел (Англию наверное, американские Соединенные Штаты, вероятно), который воплотит-таки в жизнь ядро социализма: лозунг – труд как первую обязанность и стадное достоинство человека и как основу человеческих отношений, обеспечивающую соответствующее существование каждого – и достигнет этого с сохранением всех дорогих, стоивших больших жертв и большого времени, приобретений культурного человечества. Но мне тяжело не оттого, что мировой фашизм попридержит на известный срок темп естественного человеческого прогресса, а оттого, что делается у нас и что, по моему мнению, грозит серьезною опасностью моей родине. Во-первых то, что Вы делаете есть, конечно, только эксперимент и пусть даже грандиозный по отваге, как я уже и сказал, но не осуществление бесспорной насквозь жизненной правды – и, как всякий эксперимент, с неизвестным пока окончательным результатом. Во-вторых, эксперимент страшно дорогой (и в этом суть дела), с уничтожением всего культурного покоя и всей культурной красоты жизни. Мы жили и живём под неослабевающим режимом террора и насилия. Если бы нашу обывательскую действительность воспроизвести целиком, без пропусков, со всеми ежедневными подробностями – это была бы ужасающая картина, потрясающее впечатление от которой на настоящих людей едва ли бы значительно смягчилось, если рядом с ней поставить и другую нашу картину с чудесно как бы вновь вырастающими городами, днепростроями, гигантами-заводами и безчисленными учёными и учебными заведениями. Когда первая картина заполняет моё внимание, я всего более вижу сходства нашей жизни с жизнию древних азиатских деспотий. А у нас это называется республиками. Как это понимать? Пусть, может быть, это временно. Но надо помнить, что человеку, происшедшему из зверя, легко падать, но трудно подниматься. Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильственно приучаемым учавствовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны.. Тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного человеческого достоинства. Когда я встречаюсь с новыми случаями из отрицательной полосы нашей жизни (а их легион), я терзаюсь ядовитым укором, что оставался и остаюсь среди нея. Не один же я так чувствую и думаю?! Пощадите же родину и нас.
То есть, Павлов не видел разницы между фашизмом и коммунизмом и определял их как два варианта одного процесса, где один способен перетекать в другой, но оба варианта питаются одним- съедением человеческого общества.
После смерти Павлов был превращён в символ советской науки, его научный подвиг рассматривался и как подвиг идеологический. Мало кому было известно, что эта самая идеология находилась в резком противоречии с собственными взглядами Павлова. Мнение академика Павлова о советской системе было очень негативным, он её не принимал изначально и много раз пытался выехать из России, но безуспешно. Советской власти для международного имиджа требовались заложники от науки, культуры, которых бы они представляли как идейных сторонников и они удерживали академика от эмиграции, пресекая его попытки...
Она юрист и далека от мира кино. У них родилось четверо детей, и они, судя по всему, счастливы. 
