Дата: Воскресенье, 26.02.2012, 09:15 | Сообщение # 32
настоящий друг
Группа: Друзья
Сообщений: 710
Статус: Offline
...Однажды в детстве она увидела картину «Семеро смелых» с Тамарой Макаровой в главной роли и «заболела» кино. Конечно, ей тогда даже в голову не могло прийти, что через несколько лет она поступит во ВГИК и будет учиться именно у Тамары Федоровны… Родители дали ей имя в честь знаменитой революционерки Клары Цеткин. В школе Клару дразнили «жирафой» за длинную нескладную фигуру. Но она старалась не обращать на это внимание, прилежно училась и втайне мечтала стать артисткой. Когда началась война, семья Лучко вынуждена была эвакуироваться из родной Полтавы в Среднюю Азию. Здесь Клара закончила десятилетку. Нужно было определяться с будущим, и тут ей на глаза попалось газетное объявление о том, что Сергей Аполлинариевич Герасимов и Тамара Федоровна Макарова набирают в Алма-Ате, куда был эвакуирован ВГИК, актерский курс. Родители были категорически против такой профессии, им хотелось, чтобы дочь стала врачом или юристом. Но Клара проявила невиданное упорство и настояла на своем, родителям пришлось смириться… Первую роль в кино Клара Лучко сыграла на четвертом курсе – в фильме «Три встречи» она исполнила роль геолога Бэлы. В картине «Молодая гвардия» своего учителя Герасимова она сыграла роль тетушки Марины, и настолько удачно, что ее заметил Иван Пырьев и пригласил сниматься в «Кубанских казаках»(1949) в роли Даши Шелест. Фильм снимали в совхозе-миллионере «Кубань». В ту пору это было известное на всю страну хозяйство. В совхозе как раз начиналась страда, и Пырьев, чтобы актеры лучше прочувствовали сельскую жизнь, заставил всех трудиться. Им довелось работать на комбайнах, сгребать зерно на току, Клара Лучко позже вспоминала: «Прекрасная природа Кубани: тополя, степь, воздух, пахнущий полынью, быстрая, с водоворотами, река Кубань – это все казалось мне ну просто сказкой... Я помню, что просыпалась каждое утро и думала: я счастлива... И это состояние не покидало меня на протяжении всей картины...» Ощущение счастья было связано не только с прекрасной природой Кубани, но и с тем, что Клара впервые по-настоящему влюбилась. И чувство ее было взаимным. Главную роль Гордея Ворона в картине играл Сергей Лукьянов. В первый же рабочий день он зашел в гримерную, где сидела Лучко, посмотрел на нее и произнес: «Все, я пропал!» Через год после выхода «Кубанских казаков» на экраны, они поженились, а в 1957 году у супругов родилась дочь Оксана. Сергей Лукьянов уже был женат. От первого брака у него осталась дочь Татьяна, ставшая потом актрисой театра на Таганке, его внучка Дарья Повереннова тоже продолжает актерскую династию… После «Кубанских казаков» к Кларе Лучко пришла настоящая популярность. В 1952 году она вместе с мужем Сергеем Лукьяновым снялась в фильме Всеволода Пудовкина «Возвращение Василия Бортникова», с которым потом поехала на Каннский фестиваль. Там она произвела настоящий фурор – по поводу ее румянца журналисты даже заключили пари, естественный он или это макияж. За актрисой пытались приударить Пабло Пикассо и Фернан Леже… Клара Лучко на Каннском кинофестивале в 1960 году...
В 1955 году режиссер Ян Фрид неожиданно для всех пригласил Клару Лучко на главную роль в картину «Двенадцатая ночь» по одноименной комедии Уильяма Шекспира и не просчитался. После окончания съемок Лучко отправилась представлять фильм на Эдинбургский фестиваль, где ее игра получила массу положительных отзывов. Вместе Сергей Лукьянов и Клара Лучко прожили пятнадцать лет. Он боготворил ее, заваливал роскошными подарками – шубами, драгоценностями, цветами... Их брак оборвала ранняя смерть Сергея Владимировича. 1 марта 1965 года он выступал на одном из собраний в театре имени Вахтангова, во время выступления он переволновался и умер прямо в зале заседания… Лучко тяжело переживала смерть мужа, с головой ушла в работу. Свою новую любовь она встретила в 1969 году в гостях у подруги, телевизионного диктора Азы Лихитченко – это был известный писатель и журналист Дмитрий Мамлеев. С ним она жила до конца своей жизни. Для многих актрис переход на возрастные роли происходит мучительно, но Клара Лучко свои лучшие роли сыграла именно в последние годы: «Мы, нижеподписавшиеся» (1980), «Бедная Маша» (1981), «Карнавал» (1981), «Ларец Марии Медичи» (1981), «Тревожное воскресенье» (1983)... Но больше всего она запомнилась зрителям в фильме «Цыган» (1979). Популярность сериала была просто невероятной, и в 1985 году было принято решение снять его продолжение «Возвращение Будулая». Исполнители главных ролей Клара Лучко и Михаил Волонтир после этого получили звание народных артистов СССР. В 2005 году Лучко готовилась отметить свой 80-летний юбилей. Ничто не предвещало беды, Клара Степановна себя хорошо чувствовала и великолепно выглядела. 26 марта она, как обычно, встала, приготовила завтрак и вдруг потеряла сознание. Когда в высотку на Котельнической набережной, где жила Клара Лучко, приехала бригада скорой помощи, было уже поздно – внезапно оторвался тромб, спасти актрису не успели.
Раиса ВИВЧАРЕНКО
наша справка:
КлараЛучко Народная артистка СССР (1985) Кавалер Ордена «Знак Почета» (1950) Лауреат Сталинской премии (1951, за роль Даши Шелест в фильме «Кубанские казаки») Обладатель диплома «Человек года» (1965) Лауреат титула «Женщина мира» (1996, США) Лауреат титула «Женщина тысячелетия» (2000, Великобритания)
и ещё несколько слов об актрисе
"Клара Степановна Лучко снималась со мной 2004 году в программе "Дуновение века -2" на канале "Культура", которая была посвящена истории советской моды... — Это был очень красивый проект, который несомненно украсил эфир канала. Во время наших бесед Клара Степановна рассказывала мне о том, что у неё есть платье, в котором она блистала на Каннском фестивале, о котором писали все европейские СМИ и даже окрестили его "красной бомбой". Это было американское нейлоновое буфчатое платье с металлическими обручами, по фасону немного напоминало new look. Когда я попросил подарить мне это платье в коллекцию, она сначала не хотела: "Я ничуть не поправилась с тех пор и могу его носить и продолжать быть "красной бомбой". "Красная бомба" Клара Лучко "Дочь актрисы Оксана в то время жила в Канаде и владела бутиком фирменных вещей, поэтому Клара Степановна даже в тяжелые для России перестроечные годы была одета очень хорошо. Скажем так: у нее были вещи от Chanel и Prada — невиданное дело для тех времен... — После смерти актрисы я нашел телефон Оксаны и позвонил, поскольку Клара Степановна всё-таки обещала мне это платье в коллекцию".
и ещё одно интервью, но через полгода. А предыдущее смотрите в № 1 этого же раздела форума... У меня была мечта: собрать на бал в Большом театре народных артистов СССР со всего постсоветского пространства. Это звание с 1936 года по 1991-й получили 1006 человек. Первым официально народным был Константин Станиславский. Последними - Алла Пугачева и Олег Янковский. С каждым годом эту мечту осуществить все труднее: сегодня жизнь и годы сократили этот список до 238... Многие уже не могут выбраться дальше своей комнаты, не то что страны. Одни с блеском продолжают выступать, как Раймонд Паулс и София Ротару. Другие, как... Мария Биешу, живут и болеют на минимальную пенсию. Какой фонд, какой человек сможет отозваться на их боль? Россия взяла на себя все долги СССР. Мне кажется, этот долг - особый
Просто Мария... Биешу!
«Сокровище в тысячи карат», «легенда молдавского народа», «певица, отмеченная Богом» — все эти превосходные эпитеты были высказаны в адрес именно Марии Биешу. Обладательница редчайшего по красоте голоса, она была и остается символом Молдавии — её имя до сих пор называют первым, когда речь заходит об этой стране. Как сегодня живется примадонне в стране, после распада СССР оказавшейся на задворках Восточной Европы? Нашла ли себя Мария Биешу в новом мире? Этот вопрос привел меня в дом оперной легенды. К сожалению, Биешу, отметившая свое 77-летие, серьезно больна и практически ни с кем не общается. Но в знак уважения к нашему давнему знакомству она сделала исключение...
«Мама — главный человек в моей жизни» Её сестра Валентина Лукьяновна еще в коридорчике предупредила: «Не раздевайтесь! У нас холодно!» Примадонна в стеганой куртке, вязаном платке вокруг шеи и теплых сапогах. В доме отапливались только две комнаты. В гостиной, где мы общались, было прохладно. «Размер пенсии не позволяет согреть „достояние республики“, — горько усмехнулась сестра певицы. — Государство оценило ее заслуги в 1700 леев (160 долларов. — „Труд-7“)». Несмотря на слабость, сама примадонна старалась быть оптимистичной и гостеприимной, угощала чаем с варениками... — Знаю, что Наина Ельцина восхищалась плациндами, которые подавали ей в этой гостиной. Вареники тоже вкуснейшие! — Это Валюша постаралась. Она сегодня в доме не только главная медсестра, но и главный повар. Отлично готовить нас научила мама. Какая она была кулинарка! Помню, гостил у меня выдающийся московский дирижёр Евгений Светланов с женой. Чтобы он почувствовал настоящий молдавский колорит, я повезла его в Волонтировку. Мама приготовила все наши лучшие блюда, подала домашние соленья, отменное вино! Гость с наслаждением ел, хвалил хозяйку и так расслабился, что уснул прямо за столом, у жаркой натопленной печки. Честно говоря, со мною здесь не раз такое случалось — родительский дом излечивал меня от многих проблем и душевных ран. — Говорят, у вас была очень деликатная мама, которая как могла берегла свою знаменитую дочь, понимая, что её путь усыпан не только розами... — Она родилась в простой крестьянской семье, но была очень воспитанным и тактичным человеком. Часто мои коллеги полушутя говорили: «Вашу маму можно ставить министром культуры». Дважды я брала её с собой в Москву — когда получала Государственную и Ленинскую премии. Мама никогда не ехала в столицу с пустыми руками. Всегда у неё была сумка с плациндами, вертутами, голубцами — для моих друзей. Мама искренне интересовалась жизнью артистов, знала в лицо многих моих партнеров по сцене. Однажды на отдыхе в Крыму маму ждало потрясение — по аллее навстречу нам шел живой Штирлиц!.. — Это было тогда, когда вся страна смотрела «Семнадцать мгновений весны»? — Да, и Волонтировка в том числе: когда начинался фильм, все работы по хозяйству останавливались. И маме захотелось сказать это Вячеславу Тихонову в качестве комплимента. По-русски у нее получилось примерно следующее: «Из-за вас у нас в селе все коровы перестали доиться!» Как сейчас помню, знаменитый актер рассмеялся и переспросил: «Да неужели?» Моя милая мама, я могу говорить о ней только с нежностью… Полгода назад мы осиротели. — Когда умирают наши родители, мы перестаём быть детьми... — Горько осознавать, но это правда. Четыре года не дожила моя мама до своего столетия. Более десяти лет, больная, она жила у меня в доме, в последнее время уже не вставала с постели. И вот я так некстати заболела. Так что бедная моя сестра Валентина, дай ей Бог здоровья, намучилась с нами. — Как-то первый президент Молдовы Петр Лучинский сказал, что, несмотря на свою мировую известность, Мария Биешу всегда вела себя как истинная дочь народа — просто, естественно, не стесняясь своего сельского происхождения. — Я — деревенская, настоящая, и этим горжусь. Зрители всего мира знакомились со мной не только как с певицей, но и как с молдаванкой. Мало кто знал, кто мы такие и где находимся. Я объясняла просто: родина моя расположена в 173 километрах от Одессы, в 500 — от Киева и в 500 — от Бухареста. А о своем народе рассказывала его старинными песнями — дойнами. Вам, наверное, известно, что до выхода на оперную сцену, ещё студенткой, я работала в фольклорном ансамбле «Флуераш». — Я читала, что в этом коллективе вам предрекали головокружительную карьеру и всенародную любовь. Но оперой ради фольклора, как народная артистка СССР Тамара Чебан, вы всё-таки не пожертвовали... — Потому что однажды замерла в восхищении от голоса, звучавшего из радиоточки в студенческом общежитии. Это была Мария Каллас. С того момента я по-настоящему заболела оперой. Я хотела петь на одной сцене с этой великой женщиной!
Терешкова называла её Машей Желание было столь велико, что девчонка, которая еще вчера хотела стать мелиоратором, поступила в консерваторию. О самозабвении, с которым Мария шлифовала свой талант в консерватории, до сих пор ходят легенды. Она взошла на оперный олимп королевой и с тех пор не перестаёт ею быть. Биешу объездила все континенты, выступала в лучших театрах мира, её имя присваивали школам, новым сортам цветов, известнейшие люди писали ей восторженные письма, поэты посвящали стихи. — Мария Каллас высоко оценила ваш талант. Лишь одного этого достаточно, чтобы быть счастливой! — А я таковой себя и считаю. Счастье уже в том, что я выполнила своё предназначение, не зарыла талант в землю. Не у всех это получалось. А моё главное богатство — мои встречи и знакомства с многими хорошими людьми, простыми и знаменитыми. Одна только дружба с великой Ириной Архиповой чего стоит! Звезда русской оперы так много сделала для меня — и в личной, и в сценической жизни. Я считала её своим ангелом-хранителем. Не стало на земле моей подруги, и сразу как-то похолодало вокруг... — Это правда, что никто из московской музыкальной общественности не поздравил вас с 75-летним юбилеем? Даже администрация Большого театра, на сцене которого вы много раз пели? — Правда, и это очень обидно. Я Москву люблю, там я выросла как оперная певица, там родилась моя слава. На каких только концертных площадках я не выступала и с какими партнерами — Атлантовым, Пьявко, Синявской! И, конечно, с дорогой моей Ириной Константиновной! — Архипова говорила, что вы добрая, отзывчивая и компанейская. Наверное, поэтому в вашем доме не переводились гости. Говорят, что у Марии Биешу особенно любили бывать космонавты! — Как ни странно, но это так. Многие герои космоса с удовольствием слушали мои арии и с ещё большим удовольствием угощались вином. Однажды даже просидели в подвале около двух часов — моя бдительная собака решила, что это грабители, и не выпускала их, пока я не вернулась. А если серьезно, то мы долго дружили с Валентиной Терешковой. Она называла меня по-домашнему — Машей. — Вашей Чио-Чио-сан вы покорили мир. Лучшая Баттерфляй мира — молдаванка… — Конечно, эта роль сделала меня знаменитой, и Япония стала мне ближе. Но всё-таки больше я люблю Италию и итальянскую оперу. С нежностью вспоминаю «Ла Скала», где не раз с успехом выступала: «Лучший голос, который присылал СССР», — говорил когда-то о Марии Биешу директор знаменитого миланского театра. Биешу предлагали ангажемент в Большом театре, в Метрополитен-опере, но она осталась в родном театре, который расцвёл при ней, а сама примадонна стала эпохой в национальной культуре.. А сегодня из 20 опрошенных мной кишинёвцев только один показал, где находится дом Марии Биешу. А юные карабинеры, дежурившие у посольства, с трудом понимали, о ком идет речь. Говорят, дети нового поколения должны воспитываться на европейских ценностях. Может, сначала не дадим им забыть о своих?
Дата: Воскресенье, 04.03.2012, 11:00 | Сообщение # 35
дружище
Группа: Друзья
Сообщений: 387
Статус: Offline
Икона стиля Джина Лоллобриджида: прекрасная и опасная
Джина Лоллобриджида - женщина поистине талантливая, проявившая себя как художница, скульптор, певица, актриса и модель. Всю жизнь мечтавшая о театре и кино, она начинает свою карьеру в 1947 году с конкурса красоты на котором занимает 2-е место и получает множество предложений. Из всех кинозвезд послевоенной Италии Джина Лоллобриджида была и остается самой очаровательной. Она – эталон средиземноморской красоты, горячая, дикая и страстная. Настоящюю же популярность актриса получила после роли Аделины в фильме "Фанфан - Тюльпан", сыграв вместе с Жераром Филипом и не растворившись в его таланте. Далее последовало много удачных фильмов, а образ жгучей брюнетки навсегда утвердился на звездном небосклоне.
Еще одна из ее ролей, наверное самая популярная, это роль Эсмеральды. В виде страстной цыганки она свела с ума миллионы мужчин...
Ее внешность всегда привлекала внимание, крупные черты лица и великолепная фигура. Сама Джина говорит, что главный залог красоты - хороший сон, важно соблюдать режим и обязательно спать пару часиков днем. А вообще... "Любовь - самая лучшая косметика" утверждает актриса. Джину, наряду с Одри Хепберн, Софи Лорен, Грейс Келли и некоторыми другими знаменитостями, называют олицетворением 50-х годов, когда миром правила романтика...
Италянская красота на какое-то время оказалась в центре внимания, все с упоением любовались смуглой кожей и темными глазами. Потом в моду вошли блондинки и Джина какое-то время была светловолосой, но всегда говорила: " Что с того, что теперь я блондинка? У меня по-прежнему темперамент брюнетки!".
За последние годы Джина пережила целый ряд драм. Началось с романа с американским актером. Влюбившись друг в друга на съемках, они уединились в соседнем замке и сорвали график фильма. Факт нельзя было скрыть, и он послужил поводом для развода с мужем, Милко Скофичем. Процесс, солидные суммы выплат за брачную свободу, взаимные упреки и претензии, надолго впечатлили журналистскую братию и выбили из колеи обычно ровную в обращении с друзьями, привыкшую к безусловному уважению кинопродюсеров и режиссеров актрису. На чаше весов была не только важная страница жизни Лоллобриджиды. Приходилось взвешивать и извечное соперничество двух ведущих звезд итальянского и мирового кинематографа - Джины и Софи Лорен. Джина Лоллобриджида признана одной из самых красивых женщин ХХ века. Она является идеалом красоты многих поколений.
Что касается стиля, он полностью соответствует ее южному темпераменту - яркие платья, самые глубокие декольте и самые красивые ажурные чулки. Она и сейчас осталась верна своей манере одеваться. По-прежнему любит жизнь и верит, что впреди еще много интересного... Уверен - эту великолепную итальянку никогда не забудут! За звание самой сексуальной женщины планеты черноглазой брюнетке Джине пришлось сражаться с более молодой итальянской секс-бомбой Софи Лорен и французским сексуальным котенком Брижит Бардо. А Лолло, уже набрав вес и возраст, вдруг ради увлечения партнером, бросила на весы, все, что имела. Ее муж Скофич, богатый югослав, до этого в течение десятилетий уберегал ее от скандалов, романов, которыми полна киножизнь. Соблазнительная по своей матушке-природе, Лоллобриджида казалась тем не менее вершиной моральной стойкости. Она, видимо, мучилась верностью мужу все эти десятилетия, в то время как ее подруги позволяли себе крутить налево и направо. Может быть поэтому, когда ее крепость рухнула, развод оказался столь громким. Она только что возобновила привычный круг посещений и поездок, начала осваивать вождение "роллс-ройса"... Всех поразило сообщение об автокатастрофе на "дороге Солнца", по пути из Рима во Флоренцию и Ареццо. Результатом явилась травма колена и длительный простой в съемках. И вот, не вполне оправившись, с гипсом на ноге, с палочкой в руках, актриса отважилась появиться перед публикой.
И тут выяснилось, что общество, где Лоллобриджида застраховала машину и свое здоровье, не торопилось платить актрисе согласованную сумму за ее травму. Конечно, коленки и ноги актрисы были застрахованы на кругленькую сумму, и уплата крепко бы ударила по активам компании. Что же было использовано против Лоллобриджиды?
"Это все мой муж. Он заявил корреспондентам, что я органически не способна водить машину. А ведь дело было в другом. Как вы думаете?"
Похоже, что не очень помог актрисе и Дзефирелли, который мог бы дать нужные свидетельские показания, в частности, подтвердить, что она нормально вела машину, благодаря чему они благополучно проделали большую часть пути. Но Дзефирелли впал в нервическое состояние, обвинял Джину, и очень переживал за свое лицо. Он крепко врезался в лобовое стекло, и синяки и шишки изменили его привычный милый образ. Он был готов чуть ли не сам взыскать с актрисы страховку в свою пользу. Был еще Нейман, но фотограф спал во время этого эпизода на заднем сидении, а когда машина столкнулась с боковой стенкой, плавно упал на пол, ничего особого не почувствовав. Поскольку он проспал происшествие, ему нечего было сказать инспекторам и страховщикам. Журналист, бравший у неё интервью отмечал, что: женщина эта от природы одарена не только трогательной, какой-то лесной, трепетной, оленьей красотой. Илья Глазунов, который в 1968 году приезжал в Рим писать ее портрет, прекрасно уловил не только физические, но и духовные ее черты.
Итальянцы говорят, что в тех местах, откуда родом Джина, из под городка Субьяко, девушки вообще отличаются поразительной красотой. Там будто бы исторически жили греки и гречанки с классическими чертами, а родственницы Джины отличались не меньшей, чем она красотой. Художники нередко выезжали туда на этюды, находя каждый раз подходящую натуру. Завистницы сплетничали, что Джине "просто повезло", что она во время приглянулась режиссерам. Но то, чего потом Джина сама достигла, уже не в кино, а в фотографии и скульптуре, начиная с портрета Мирко, своего сына, а затем в фигурах, которые поразили своей отточенностью и гармонией на выставке в Москве в 2003 году, говорит больше чем об удаче - о даре божьем. Самым удивительным было, когда через несколько лет, встречая в Москве знакомых из журнала "Эспрессо", (я потом сопровождал их в поездке по Грузии), я увидел ожидающую багажа женщину поразительной красоты. "Смотри, Ливио, не знаешь, кто эта красавица?" Ливио Дзанетти, один из директоров итальянского журнала, поглядел на меня, будучи уверенным, что я его разыгрываю. "Ты хочешь сказать, что не узнал нашу "национальную Джину"?" Это действительно была Джина во всем своем великолепии.
Я подошел к ней. Она узнала меня и рассказала, что инцидент со страховой компанией был улажен ее адвокатами, без судебного процесса. В ее, разумеется, пользу...
Джина «купается» во внимании противоположного пола. Самые достойные мужчины Европы и США у ее ног. Один легкомысленный роман за другим. Дорогие, почти бесценные подарки, признания в любви… Джина наслаждается жизнью. Перед ней открыты двери Белого Дома в США, Кремля в России, Королевского Дворца в Англии, резиденции Кастро на Кубе… Великая итальянская актриса после ухода из кино полностью сосредотачивается на других своих увлечениях: фотографировании, рисовании, путешествии, лепке и семейной жизни. В 1976 году Джина пробует себя в качестве режиссера и снимает документальный фильм «Куба». Кроме того, она рисует и ваяет скульптуры. Выставка ее работ объехала уже полмира. Фотографии, сделанные Лоллобриджидой и собранные в альбоме «Моя Италия» (портреты Дали, Хрущева, Гагарина, Пола Ньюмена и многих других), снискали всеобщее признание.
В 1981-м «Ла Лолло» застраховала свой бюст на $600 000. Теперь ежегодно агенты страховой компании проводят измерения бюста актрисы. Причитающаяся сумма будет выплачена немедленно, как только расстояние между сосками груди Джины резко уменьшится. В 1999 году Лоллобриджида пробует баллотироваться в Европарламент, но неудачно. В возрасте 79 лет Джина объявила о второй в своей жизни помолвке. Избранником стал 45-летний Хавьер Ригау, преуспевающий испанский архитектор. Вместе они уже более 25 лет. В ответ на «уколы» папарацци Джина сказала: «Если вы не можете понять, как молодой мужчина может хотеть быть рядом со мной, значит, вы ничего не понимаете в любви». В настоящее время Джина проживает в своем роскошном доме на Аппиевой дороге под Римом, окраине для богатых, и творит там свои шедевры под пенье птиц. Павлины, утки и лебеди – в общей сложности более 600 особей – обитают на вилле актрисы. Джина много путешествует, а также занимается воспитанием своей любимой внучки. «Человек старится, когда ему нечем заняться. Я всегда при деле: фотографирую, леплю скульптуры, музицирую, слушаю пение своих птиц – наверное, в этом и есть секрет вечной молодости»,– сказала она однажды.
Секреты красоты «Ла Лоллы» Джина Лоллобриджида – итальянский эталон женственности 20-го века. Сильная, красивая и безумно талантливая легенда мирового кино. Стиль Стиль знойной итальянки Джины можно назвать не иначе как бесконечное очарование или… New look: красота, яркие цвета, земные радости. ...Стиль, предложенный Кристианом Диором в послевоенные годы. Основным элементом его коллекции в то время стали платья с тонкой талией и пышной юбкой-колоколом чуть ниже колена, призванные подчеркнуть женственный силуэт «песочных часов». В таких платьях любая женщина, в том числе с пышными от природы формами, например Джина Лоллобриджида, выглядела, словно хрупкая фарфоровая статуэтка. Прическа «Лолло» Прическа, которую предпочитала Джина, стала объектом подражания женщин всего мира в 60-е. «Лолло» – элегантно уложенные волосы средней длины. Диета от Джины Лоллобриджиды Богиня кино – Джина Лоллобриджида – обожает итальянскую и русскую кухню и старается не отказывать себе ни в чем. Несмотря на это, ее талия в 59 см долгие годы оставалась предметом зависти миллионов женщин. Даже сейчас у нее поистине девичьи параметры фигуры. В чем же секрет?!. С понедельника по пятницу можно не отказывать себе ни в чем, но затем два дня диеты: Завтрак - минеральная вода без газа (1 литр); Обед - сыр малой жирности (50 гр), вареное мясо (150-200 гр), апельсиновый сок (1/2 литра); Ужин - вода с лимоном (250 гр). Большие золотые безделушки Во время своего пребывания на Кубе, когда Джина брала интервью у Фиделя Кастро, на ее запястье красовались прелестные часики фирмы Piaget в золотом корпусе, украшенные бриллиантами. Они так понравились лидеру кубинской революции, что тот предложил обменять их на свой боевой хронограф... Джина всегда любила дорогие украшения и любит их сейчас, но надевает только по особым случаям. В ее собственности находится одна из самых лучших коллекций изумрудов в мире. Как верно подметил Бомарше: "Обладание всякого рода благами – это еще не все. Получать наслаждение от обладания ими – вот в чем состоит истинное счастье". В июле ей исполнится 85, но она по-прежнему в форме. Несколько лет назад даже умудрилась спасти шофера своего 'Мерседеса', вытащив его из внезапно загоревшейся машины... У нее уже родился внук, но она по-прежнему предпочитает яркие, сильнодекольтированные платья и говорит, что еще все впереди, т.к. надеется прожить долгую интересную жизнь, как ее тетя - старейшая женщина Италии, ушедшая в мир иной в 113 лет...
Франческа Романа Ривелли — таково настоящее имя кинозвезды — появилась на свет 9 марта 1955 года в Риме. Ее отец был неаполитанцем, врачом по профессии, мать имела русские корни. У Франчески имелась еще сестра-близняшка Клаудиа. Когда девочкам исполнилось по 10 лет, их отец скончался. Франческе и Клаудии пришлось рано становиться взрослыми. И если тихая и скромная Клаудиа прилежно сидела над учебниками, то бойкая Франческа уже в 14 стала натурщицей в художественном колледже. Солгав, что ей уже 17, она позировала студентам обнаженной, а кроме того, снималась для журналов, где требовалась натура в стиле "ню"... Как-то один из этих журналов попался на глаза матери. Та, естественно, отхлестала дочку по щекам. О "подработке" Франчески вскоре узнали и школьные учителя, но в ответ на упреки девочка заявила: "Да, я так зарабатываю деньги. Но ведь я не ворую!" Зная о том, что после смерти главы семьи Ривелли остались почти без средств к существованию, педагоги закрыли глаза на "возмутительное" поведение школьницы. Между тем, Клаудиа, несмотря на свою скромность, мечтала стать актрисой. Как-то она прочитала в газете, что известный режиссер Дамиано Дамиани ищет исполнительницу главной роли для картины "Самая красивая жена". Девушка уговорила сестру отправиться вместе с ней на пробы... однако Дамиани сразу же обратил внимание не на Клаудиу, а на более раскованную Франческу. Так в 15 лет состоялся ее дебют на киноэкране. Поскольку в Италии уже была одна киноактриса по фамилии Ривелли, Дамиани предложил ей творческий псевдоним — Орнелла Мути. Настоящую популярность Мути обрела после фильма "Народный роман" Марио Моничелли (1975). В родной Италии ее прозвали "Донна-Бамбина" — "Женщина-ребенок". На экране актриса выглядела одновременно сексуальной и в то же время невинной и доверчивой… и небольшое интервью с актрисой:
- Вы - одна из самых известных итальянок в мире, однако мало кому известно, что со стороны матери вы по крови - русская. Это наложило какой-то отпечаток на вашу личность, судьбу? - Россия - часть моего сердца. Мои дедушка и бабушка были родом из Ленинграда, мама родилась в Эстонии, где в то время жили ее родители. Так что русской крови во мне достаточно… Но этот вопрос для меня не так уж прост. Ведь если я могу считать себя частью культуры и реальности, в которой живу, то есть итальянской, то с русской культурой я знакома исключительно поверхностно… Однако свои наблюдения у меня есть. Русские - люди, как правило, глубокие, дружелюбные, часто склонные к меланхолии. Обо всех городах России, где я побывала - а это не только Москва, - я сохранила самые теплые воспоминания. - Ваша карьера очень разнообразна: вы работали с мэтрами авторского кино, снимались и в популярных фильмах, и в голливудских блокбастерах. Резкие, иногда неожиданные переходы от одного к другому были запланированы с самого начала? - Мы, итальянцы, находимся во власти стереотипов. Когда я поработала с Марко Феррери, Дино Ризи или Марио Моничелли, а потом решила обратиться к фильмам, скажем так, более коммерческим (правда, в сравнении с сегодняшним коммерческим кинематографом они кажутся образцами высокого искусства), это было воспринято как скандал! Помню еще, как меня атаковали на Каннском фестивале: Как вы можете переходить от Феррери - к Челентано? Да, отвечала я. Да. Я ушла от Феррери к Челентано. Почему бы нет? В чем проблема? В чем скандал? Проблема и скандал существуют лишь в головах людей, неспособных понять, что актер - он всегда актер…
- То есть? - То есть его самовыражению нет границ. Я всегда думала, что забавно было бы воплощать на экране самые разные роли, экспериментировать с жанрами. По-моему, актер обладает не только таким правом - он обязан сыграть так много персонажей, как получится... и пожертвовать собой во имя зрителя - не делая различий между жанрами и видами кинематографа. Уйдя от Феррери к Челентано, я сделала всего лишь это - не больше, но и не меньше.
- Однако именно вместе с Марко Феррери вы сделали больше всего фильмов - три. Каким он остался в ваших воспоминаниях? - Что сказать? Марко был первым, кто по-настоящему в меня поверил. До того как работать с ним, я занималась другим кино, снималась в простых комедиях по-итальянски… Правда, и тогда мне доводилось общаться с большими мастерами, такими, как актер Уго Тоньяцци. Но все-таки это было не то. Феррери был воплощением радикального интеллектуализма, и, когда он позвал меня сниматься в "Последней женщине" в 1976-м, я подумала, что грежу наяву. Благодаря Марко я сыграла в потрясающих фильмах, выросла как личность и как актриса. Он позволил мне взойти на актерский Олимп. Все это - профессиональные стороны моего сотрудничества с гениальным режиссером. Но и по-человечески мы были очень близки. Наша совместная история была странной и прекрасной, хотя начиналось все не без проблем…
- Каких? - Марко был человеком властным, временами одержимым. Он все время внушал всем свои идеи, переубеждал любого несогласного. Любой ценой... Я в ту пору была беременна, как и моя героиня, и нежность и любовь, которыми окружал меня Марко, были чем-то настолько интимным и особенным, что словами не опишешь.
- Что, по-вашему, Феррери искал и находил в женщине - ее взгляде, ее теле? - Ему нравилась сама суть женщины. В "Последней женщине" он хотел показать женщину глазами мужчины-разрушителя, в "Историях обыкновенного безумия" - наоборот. Секс в его фильмах был неотделим от повседневности, а чувственность, особенно женская, была для него важнейшим предметом исследования. Мне кажется, что он по-настоящему любил меня. Не хочу ударяться в беспочвенные предположения, но после нашего третьего фильма я была практически уверена в его любви ко мне. Он вновь выбрал меня, даже несмотря на беременность, - его притягивала я, мое тело. Правда, он любил и Ханну Шигуллу, которая сыграла в том же фильме роль совсем иной женщины - полной страданий, переживаний. В общем, Феррери любил женщин во всех их проявлениях, и, конечно, они его интересовали не только как физические объекты. - Адриано Челентано продолжает оставаться настоящим мифом не только в Италии, но и в России. Вы снялись с ним в двух фильмах - "Укрощение строптивого" и "Безумно влюбленный" - и, наверное, знаете об этом мифе не понаслышке… - Адриано уникален. Таких, как он, больше нет. Противников у него нет и не было. Он способен повести за собой толпы - как истинно великий актер. Съемки наших двух фильмов были настоящим счастьем для меня - он был забавным, веселым, внимательным… Меня соблазняла его способность радоваться жизни. Да, то время осталось в моей памяти как лучшее - не только лично для меня, но и для всего итальянского кино, которое в те годы было, может, и попроще чем теперь, зато говорило с публикой напрямую. И как же публика нас обожала!
- Недостаточный успех вашей карьеры в Голливуде был связан с провалом Оскара Джона Лэндиса - фильма, в котором вы снимались вместе с Сильвестром Сталлоне? - Не думаю. Я не могла преуспеть в Голливуде, потому что я - типичная европейская актриса. Скажу откровенно: я не могу равняться с голливудскими актрисами. Для успеха в Голливуде надо обладать особенным соревновательным духом. У меня его нет. Я приехала в США из страны, где коллеги дружелюбны и миролюбивы, и в Америке мне было трудно. Потом, были и семейные причины. Я отказалась от очень важного проекта в Голливуде, потому что была беременна и хотела сохранить ребенка. Скажем так, я решила уйти с поля боя, потому что не хотела сражаться. Много раз я думала, не совершила ли тогда ошибку… Но правда заключается в том, что не за любой шанс надо хвататься. А кроме прочего, тогда я очень боялась, боялась ошибиться.
- А каковы ваши воспоминания о самом удачном голливудском проекте в вашей карьере - фильме Флэш Гордон? - Самые лучшие. В то время мне все казалось совершенно нормальным: что на площадку регулярно приезжают The Queen, что я ношу костюмы Данило Донати и болтаю о том о сем с Максом фон Зюдовым. Атмосфера в гигантских павильонах Дино де Лаурентиса была просто волшебной, но я это поняла лишь годы спустя, когда впервые принялась размышлять о том, чему научилась за годы профессиональной деятельности. А великие актеры и музыканты всегда остаются людьми простыми, доступными, дружелюбными. Вот и все. - Вы можете попытаться суммировать, чему научились с тех пор, как дебютировали в "Самой красивой жене" Дамиано Дамиани? - Я научилась тому, что в нашей профессии рутины не существует. Быть актером - это делать постоянные открытия. Понять это - значит овладеть профессией! Я думаю, что в любой роли, в любом фильме актер отдает всю свою душу во имя того, чтобы оживить персонаж на экране: надо быть правдивым каждую минуту, иначе это бессмысленно. Когда я была более юной, то не отдавала себе отчет в тех возможностях и ограничениях, которые должен понимать каждый актер, но из фильма в фильм я училась. Работая с великими актерами, можно научиться многому. Ты становишься членом большой семьи. Когда же съемки завершаются, я остаюсь одна - как в пустыне. Наедине с самой собой и той женщиной, которой ты отдавала свои нервы, лицо, улыбку и слезы вплоть до вчерашнего дня.
- Сильно ли вы, по-вашему, изменились с того дня, когда впервые пришли на съемочную площадку? - Я вспоминаю себя как неумелую девочку, которая не знала, как и что ей делать в жизни. Довольно долго я не могла постичь той работы, которой занималась. Но мне нешуточно повезло, и я ни о чем не жалею. Проблема сегодня не во мне, а в итальянском кинематографе, переживающем не лучшие времена. Это странно: авторов хватает, есть отличные актеры и профессиональные режиссеры. Черная дыра - продюсерские структуры во всем, что касается производства и распространения итальянского кино. Нет ни денег, ни стратегий. Мы живем, к сожалению, не во Франции и не в Испании, где национальный кинопродукт окупается с лихвой, потому что кому-то хватает отваги и ума вкладывать в него свои средства. У нас же продюсеры практически исчезли. А результат мы наблюдаем каждый день...
В конце 90-х Орнелла вышла замуж вторично — за известного в Риме пластического хирурга Стефано Пикколо. В свои 57 (а ей дают максимум 45 лет!) актриса выглядит прекрасно и не скрывает, что это благодаря ее второму мужу — пластическому хирургу, но секрет ее молодости в их пламенной любви, а не в его мастерстве... Она утверждает, что секрет ее молодости заключается в здоровом образе жизни и приверженности буддистской философии. Кстати, не так давно Орнелла Мути завоевала звание "самой сексуальной бабушки планеты". У нее две дочери и один сын, и уже есть внуки. После расставания со Стефано Пикколо актриса живет в Париже, но много путешествует по миру, снимаясь и в итальянских, и французских, и немецких, и испанских, и американских фильмах. Всего на ее счету 105 картин. За свою кинокарьеру Орнелла Мути завоевала множество наград, среди которых — "Nastro d'Argento" ("Серебряная лента") и "Grolla d'Oro" — итальянский аналог "Оскара". Кроме того, Мути занимается бизнесом. Она владеет виноградниками в Тоскане, а в 2008 году запустила собственную ювелирную линию, открыв бутики в разных городах мира, в том числе и в Москве...
Давайте вспомним их ! Все эти люди жили с нами в одно время.. Их лица и голоса ещё не исчезли из памяти... И иногда думая или говоря о ком-нибудь из них, ты спохватываешься - Боже, а он ведь уже умер... И всё-таки, не верится, правда? Они так много радости и счастья дали нам ,творя...
Событие, состоявшееся девятого октября, было гораздо более значительным, чем просто очередной концерт очередного заезжего музыкального коллектива. Поскольку коллектив этот – «Поющие гитары». Те самые, от которых с середины 60-х пошло на нашей профессиональной эстраде развитие бит- и рок-музыки. Впрочем, и того, во что эта музыка впоследствии превратилась.
Возродившись в 1997 году, после двадцатилетнего перерыва, практически в прежнем составе, этот ансамбль (употреблю слово из тогдашнего времени вместо невыразительной нынешней «группы») успешно продолжает когда-то начатое. И пользуется неизменной популярностью если не у тинэйджеров, искалеченных попсой и прочим коммерческим мусором, то – у зрелых ценителей, давних своих приверженцев. Чему свидетельством был полный зал. Общей информации о «Поющих гитарах» интересующиеся могут найти немало. Поэтому, получив у музыкантов автографы на конверт сохранившейся у меня с 68-го года их самой первой пластинки, я заговорил с давним руководителем ансамбля, Евгением Броневицким, о более личном.
– Женя, ваше воссоединение в 97-м было достаточно приятной, но – неожиданностью для ваших почитателей. Насколько ожидаемым оно было для вас самих? – Честно говоря, мы не думали, к чему это может привести. Идея принадлежала одному журналисту молодому, тогда ещё студенту. Поначалу мы просто собрались выступить с несколькими песнями в казино, куда нас для этого пригласили. Но там столько оказалось людей, которые помнят и любят нас, что это исполнение пяти песен превратилось в целый концерт. Где пели не только артисты, но и слушатели. Они, собственно, и начали петь наши песни, а мы этот импровизированный концерт завершали. Был очень хороший, тёплый приём. И прозвучали настойчивые предложения и пожелания собраться снова, петь то, что мы пели когда-то. Вот тогда мы и решили – раз народ помнит и просит… Вспомнили, что могли, около месяца прорепетировали… И уже с этим репертуаром вышли на сцену как воскресший коллектив. – Вот вы за это время много чем занимались, играли в разных составах, с разными исполнителями… В этом ряду – что для вас лично именно «Поющие гитары»? Занимают они какое-то особенное место, или это равноценное звено в цепи других, как сейчас принято говорить – «проектов»? – Конечно – особое. Есть слово такое – детище. Вот для меня «Поющие гитары» как раз таким детищем и являются. Я стоял у истоков их создания, принимал в нём участие вместе со всеми, что, вот тут – на вашей пластинке. И само возникновение ансамбля было тогда событием совсем не рядовым в нашей стране. – Ещё бы… С вас началась целая эпоха… – Сами понимаете, произошло всё не за день-два… Мы шли по непроторенному пути, практически на ощупь, на ходу осваивая новое для себя. Прошло не меньше двух лет, пока мы не ощутили себя готовыми выйти со всем этим к публике. Пока не поняли, что состоялось то, к чему мы шли. И с этим можно уже идти дальше. И теперь я счастлив, что мы восстановили ансамбль, и продолжаем выступать, и публика так хорошо нас принимает. – Бывали у вас какие-либо сложности нетворческого характера? Насколько мы помним, в те времена ваша манера исполнения и ваша музыка выглядели достаточно дерзкими. Такого рода стиль не приветствовался… – Да всякое бывало. Конечно – мы ведь выглядели подражателями чуждым западным группам. Не то, чтобы мы так уж им подражали, но ориентировались на них, безусловно. Ритмы, манера исполнения, да и внешне как-то старались… – Ну да, отлично помню ваши удлинённые пиджаки со стоячими воротниками, как у битлов. У тех они были из голубого вельвета, а вас я тогда видел только по чёрно-белому телевизору. Но на сцене стояли чинно, никаких там пританцовок, переламывания микрофонной стойки… – Да, это было строго регламентировано. Во время исполнения максимум, что позволялось – лёгкие синхронные покачивания в такт, стоя на месте. Шаг влево-шаг вправо – ни-ни… Да и среди публики, если кто-то стал бы вдруг пританцовывать – сразу удаляли из зала. Но мне не хотелось бы сейчас выказывать себя какими-то вольнодумцами… В этом отношении мы были ничуть не «крамольнее» многих из тогдашней молодёжи. И потом, придирались тогда не только по идеологическим мотивам, хотя сейчас уже трудно объяснить – что за идеология была в подвижном исполнении действительно весёлых и вполне безобидных песен. Требовалось ведь, чтоб песня призывала и вела. Помню, была статья в какой-то газете из-за ну – совершенно невинной песенки, что-то там про кошку… – «Отчего-то грустно кошке»? – Да, что-то вроде этого. Я-то позабыл, вот Валера хорошо всё помнит… Находящийся рядом Валерий Ступаченко, вокалист из «старой гвардии», тут же начинает напевать незатейливую песенку. – Да, точно – подхватили другие – Лена Фёдорова пела! – А потом я выхожу из-за кулис – вспоминает Валерий. – Там ещё чарльстон танцевали… Васильев музыку написал. – Видите ли, эту песню он написал на стихи моей бывшей жены. – Вот как! Она поэтесса? – Она пишет стихи. По профессии она переводчица. Самое забавное, что и её зовут Лена Фёдорова. – Надо же… А вообще приходилось вставлять в репертуар и патриотические песни, и народные… – Надо сказать – очень даже неплохо получалось. Вот на этой пластинке – «Эх, дороги»… Ничуть не выбивается… – Для нас это было творчеством не меньшим, чем остальное. Страдальцами мы, конечно, не были. Да, молодёжный максимализм вызывал известную реакцию, и мы действительно ориентировались, как я уже говорил, на запад, на «Битлз», в частности но… Не надо забывать и о меркантильной составляющей! Деньги – они при всех режимах деньги. А доходы мы приносили государству немалые. Поэтому любые придирки, в конце концов, отступали на задний план, на многое смотрели сквозь пальцы, и мы всегда были достаточно востребованы. – Скажите, а вот когда вы расстались – возникало ли у вас что-то похожее на ностальгию? Вроде как это бывает у одноклассников после школы… – Нет. Ничего такого не было. Все разошлись какими-то своими путями. Разве только на улице иногда случайно могли встретиться. Да нас и собрать-то в конце концов было трудно. Это надо было бросить работу, которая у каждого была – все ведь были при деле, у каждого была более-менее устоявшаяся жизнь… Многим пришлось сделать решительный шаг. Но мы сделали это. И не жалеем.
– А уж как мы рады! Спасибо вам. За беседу, и за то, что вы делаете – дай вам Бог дальнейшего процветания. – И вам спасибо. Всем вам – нашим почитателем. Уж мы постараемся вас не разочаровывать.
Дата: Понедельник, 26.03.2012, 07:30 | Сообщение # 41
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1552
Статус: Offline
С У Д Ь Б Ы
Вадим Мулерман. После пятилетия плодотворной концертной деятельности (с 1966-го по 1971-й) я впал в немилость. Причем, как казалось, не на очень высоком уровне. Но... Председатель Гостелерадио Лапин заявил: "Обойдемся без всяких Мондрусов и Myлерманов...". И на этом моя телевизионная карьера была закончена, пленки уничтожены, записи размагничены. К слову, такая же участь почти одновременно со мной постигла и Валерия Ободзинского.
— Я продолжал жить в Москве, мой телефон звонил все реже, а затем и вовсе, можно сказать, заглох. Я имею в виду деловые звонки с предложениями о выступлениях, концертах. Как выяснилось позже, был составлен специальный список деятелей искусства, запрещенных для выступления. Так вот, в этой черной табели о рангах я достиг небывалых высот: моя фамилия значилась в первой пятерке, по соседству с Мстиславом Ростроповичем и Галиной Вишневской. В этой "творческой тюрьме" я прожил два десятилетия. Пластинки с песнями в моем исполнении также были запрещены к изданию. Перебивался одноразовыми концертами где-то в глубинке, на периферии…
— Во-первых, я всегда имел свою точку зрения на все и не боялся высказать ее. Во-вторых, знаменитая "пятая графа"... Меня отстранили от гастролей в больших городах, от эфиров на радио и телевидении за то, что я спел в концерте три безобидные еврейские песни, в том числе знаменитую "Тум-балалайку". Пришлось работать только в провинции. Можно сказать, что лучшие годы жизни, самые плодотворные годы для творчества прошли под "домашним арестом". Только с приходом "перестроечников" стало дышать полегче.
— 30 лет забвения по милости Лапина сделали свое дело: нынешняя молодежь меня не знает. Но есть их родители, которые могут рассказать обо мне, привести своих детей на мой концерт… И потом, еще не вечер! Я твердо верю, что в самом ближайшем будущем если и не верну себе в полном объеме те позиции, которые занимал раньше, то уж во всяком случае смогу доказать, что еще кое-чего стою!
Аида Ведищева. — С самой Фурцевой я лично знакома не была, но, говорят, она действительно меня очень не любила. Я слышала, что она уважала только самодеятельность: когда подчиненные работают, а в свободное время пляшут и поют. Ее как-то спросили: «Если вам придется делать аборт, вы пойдете к профессиональному врачу или же к бабке-повитухе?» Она очень рассердилась. Но к самодеятельности не охладела. Я же до такого уровня опускаться не собиралась. За что и поплатилась.
На Ведищеву начались настоящие гонения. Концерты отменялись безо всяких причин, на телевидение не выпускали, вместо 15 рублей за концерт она стала получать 8. Документы на представление ей звания заслуженной артистки уже были в секретариате Минкульта. Но, как потом Аиде объясняли, где-то затерялись.
— В 1972 году у меня отобрали мой ансамбль. Сказали, что музыканты срочно нужны для поездки за границу, а я без проблем наберу себе новых. Я набрала. Обучила. Сшила костюмы. Через несколько месяцев забрали и этих. Но я не сдавалась. Пошла к моему другу Юре Силантьеву и попросила сделать запись мелодий для всех моих песен. Так я вынужденно стала первой «фанерщицей» в Советском Союзе. Последней каплей стали гастроли в Ташкенте. Перед отъездом из Москвы я отправила в Ташкент все свои записи. А когда приехала, мне позвонили с радио и спросили: «А что ты здесь делаешь? Ты разве не уехала обратно в Москву? Ведь сверху пришел приказ размагнитить все твои пленки. У нас твоих записей уже нет».
Больше «сражаться» Аида не могла. В 1980 году она нашла «лазейку» под «железным занавесом», взяла сына и маму и уехала в Америку. С собой забрала самое дорогое, что у нее было: концертные костюмы, фонотеку и пять собак.
— Я никогда не обижалась на Родину. Страна тут ни при чем. Это все сделали люди. Они выгнали меня из России, и не просто выгнали, а вычеркнули: моего имени никогда не было в титрах «Кавказской пленницы» и «Бриллиантовой руки», а все пластинки попали под запрет. Будто меня никогда и не существовало на свете.
В Америке мне пришлось все начинать с нуля. Пошла к агенту. Сказала, что я звезда советской эстрады. А он посмеялся и заявил: «Это ТАМ вы звезда, а ЗДЕСЬ вы никто. Могу дать вам ставку — 50 долларов за концерт»
Вилли Токарев. «Что только ни делал Вилли в начале своей нью-йорской жизни, – пишет его тогдашний американский биограф Альфред Тульчинский, – мыл окна, убирал квартиры, перебирал библиотеку у какого-то миллионера, убирал в пекарне на Брайтоне, получая только свежий хлеб и немного денег. Одно время он был помощником медсестры, служил курьером на Уолл-Стрит, откуда был изгнан за незнание английского языка. Когда хозяин после «экзамена» бесцеремонно указал ему на дверь, Вилли был так потрясен, что, не видя ничего перед собой, прошел пешком – снизу вверх – весь Манхэттен от Уолл-Стрит до 180-улицы, а это примерно километром двадцать. Вышел утром, добрел до дома вечером. Это был день двух величайших уроков: во-первых, Виля раз и навсегда понял, что в его жизни больше нет места для потрясений, что ко всему нужно относиться философски. Во-вторых, Виля понял, что без хорошего языка в этой стране нечего делать…»
В семидесятых годах Шуфутинский почивал на лаврах: на концерты ансамбля «Лейся, песня!», которой руководил музыкант, народ валил валом. И все же Михаил решился бросить все и отправиться в Америку, уж очень хотелось, чтобы его дети жили в свободной стране, а не за «железным занавесом». Представления Шуфутинского об эмиграции, конечно, не были радужными, но действительность превзошла самые худшие ожидания. В Америке для его семьи наступили тяжелые времена. «Мы снимали небольшую квартирку на первом этаже в старом доме, где из щелей в полу то и дело высовывались крысиные мордочки, — рассказывает музыкант. — Долгое время вся наша обстановка состояла из пары матрасов на полу, старого кухонного стола и нескольких стульев. Зато у сыновей Антона и Дэвида все — от портфелей до велосипедов — было если не самым лучшим, то хотя бы не хуже, чем у сверстников. Мы старались, чтобы наши мальчики не чувствовали себя ущемленными ни в чем: жена подметала пол в парикмахерской за четыре доллара в час, а я пел в русских ресторанах, зарабатывая до тысячи долларов в месяц». Возможно, Шуфутинскому так и не удалось бы выбраться из бедности, если бы он не последовал совету соседа по имени Джо. «Одинокий старик был по-настоящему привязан к нашей семье, — вспоминает Михаил. — Частенько по советской привычке Рита приглашала его к нам обедать, и он, влюбившись в ее борщи и котлеты, однажды так растрогался, что подарил нам настоящее сокровище — свой черно-белый телевизор — и дал мне мудрый совет: «Не дружи с теми, кто живет на «велфер» — государственное пособие. Общайся с миллионерами или хотя бы наблюдай за их поведением и образом жизни. Тогда ты заразишься их везением и сам станешь миллионером!» Так я и поступил: постарался окружить себя успешными людьми и ни разу не обращался за пособиями, хотя мне и приходилось вкалывать сутками: днем в студиях писал аранжировки и клавишные композиции для американских музыкантов, продюсировал певцов-эмигрантов, вечерами играл на свадьбах, а ночами — на дискотеках для испанцев и афроаме-риканцев. Вскоре удалось встать на ноги. Сначала я ездил на развалюхе, которую приобрел в Армии спасения за 420 долларов, а спустя чуть меньше года купил себе машину уже за 2,5 тысячи...»
Б.Сичкин Борис Сичкин, который снялся в фильме "Неуловимые мстители" в роли куплетиста Бубы Касторского, выпущен на свободу 27 декабря 1974 года.
Он был арестован в связи с очередной компанией по выявлению артистов, дающих "левые" концерты. "Следствие по этому делу длилось год и восемь месяцев, и все это время Борис Сичкин содержался в тюрьме. За это время трепали нервы и его родственникам: жена попала в больницу, сына отчислили из консерватории. 27 декабря 1974 года Сичкина выпустили на свободу, однако его мытарства на этом не прекратились: он попал в разряд запрещенных артистов, и работы было крайне мало. Его фамилию даже стерли из титров всех фильмов, где он снимался ( в том числе и из "Неуловимых..."). Наконец в 1979 году Сичкин вместе с семьей принял решение уехать из СССР. В последний день перед отъездом в его квартире в Каретном ряду побывали многие известные люди: спортсмены, артисты. В своем последнем слове Борис Сичкин, как всегда, схохмил: "Друзья! Я уезжаю в Штаты! Еду туда строить коммунизм. Но прошу никому об этом ни слова, иначе меня туда не пустит госдепартамент..."
Л.Мондрус Складывалась на редкость парадоксальная ситуация: популярность Мондрус у слушателей создавалось не благодаря, а скорее вопреки властям. Ее приглашают петь в Чехословакию и ГДР, а в Росконцерте заявляют, что заявок на Мондрус нет. Людям нравятся ее песни о простых человеческих чувствах, а чиновники Минкульта настойчиво рекомендуют ей "гражданскую тематику". "Душенька", ну что вы о любви да о любви. Включите в репертуар что-нибудь патриотическое, - советовал ей один опытный администратор, - Подготовьте, к примеру, "Песни военных лет". Там (палец вверх!) это оценят. Глядишь, и звание получите..." Конечно, иногда приходилось идти на компромисс: записывать ура-патриотические опусы Вано Мурадели (от этого, кстати, зависело вступление Э.Шварца в Союз композиторов), в угоду "текущему моменту" исполнять такие фальшивые вещи, как "Улыбайся" маститого творца песенного официоза С.Туликова (удивительно, как ловко молодая певица играла "оптимизм", да еще успевала за торопливой фонограммой оркестра). Без объяснения причин Мондрус вдруг лишали сольных концертов или находили для этого смехотворный предлог. Однажды такой запрет был вызван тем, что она осмелилась выступить в Звездном городке в мини-платье - видимо, стройные ножки певицы могли нанести удар по нравственным устоям советских космонавтов. В другой раз Мондрус сняли с юбилейной праздничной программы уже за "макси" (от Славы Зайцева) - длинные лоскутные рукава ее платья показались кому-то из жюри "лохмотьями". Вот так, вместе с осознанием всенародной признательности росло в ней и сопротивление той эстетике "лучезарной жизни", которая внедрялась Системой на советской эстраде. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стала история с диском -гигантом, который зарубил на худсовете один композитор-классик: ему не повкусился "пессимизм" песни "Листопад" и некоторых других в исполнения певицы. Мондрус и Шварц подают документы на выезд, и в марте 1973 года тихо и, слава Богу, без проволочек покидают СССР.
Н.Бродская. Бродская участвует в Международных программах, концертов телевидения и Евровидения в странах Германия, Болгария, Монголия, Польша, Венгрия, Чехословакия. Но наряду с успешными выступлениями на концертных площадках, Бродская, благодаря стараниям Председателя Гостелерадио тов. Лапина была отлучена от выступлений на телевидении и радио и это продолжалось до 1979 года. И в конце 1979 года Нина с семьей покидает пределы страны - несмотря на любовь зрителей, на успех песен, многочисленные гастроли по стране и за рубежом. После отъезда Бродской все пластинки и записи песен были уничтожены. Сохранились записи песен, но не всех, только у коллекционеров и поклонников певицы.
P.S.
Прочитав эти рассказы невольно сравниваешь эти судьбы с судьбами других людей, которые вынужденны были покинуть "рай на 1/6 части планеты". Сколько жизней сломал режим номенклатурных бонз от культуры... Талантливых людей выдавливали из страны, как пасту из тюбика. Певцов, музыкантов, артистов. Известных и нет. Калечили судьбы, только за то, что не там родились. Считанным удалось зацепиться, но какой ценой? Это сейчас они говорят, что только благодаря таланту. Нет - это неправда! Ценой унижений, ценой подобострастия. Исполняли то, что от них требовали и ждали. Паршивенькие концертные площадки в отдаленных районах, не отапливаемые клубы, гостиницы на два номера (муж. и жен.) по 18 койко-мест - "братские могилы"... Левые концерты. Кто-то был из них богат? Кто-то был счастлив? Да... Сейчас они строят шикарные дома, имеют баснословные гонорары. А тогда?!.. 34 "ре" получал Народный артист за выступление. НАРОДНЫЙ!!! Не все себя нашли и за пределами бывшей родины. К их услугам - "Русские рестораны", лимузины, такси... У кого были "РУКИ" - шел работать, у кого "МОЗГИ"- открывал бизнес, не всегда удачный. Некоторые вернулись "рубить капусту" на 1/6 части планеты. У остальных "Музыка" осталась в сердце и в "той" жизни... А жаль...
— Вера Витальевна, как вы думаете, уже наступило время женщин? — Мне кажется, всегда будет время мужчин. Все-таки политика — дело мужское, а наша страна, да и не только наша — весь мир очень политизирован. Поэтому все в этом мире делается мужчинами: и позитивные какие-то вещи, и негативные. Что мы видим сейчас на примере Европы и особенно мусульманских стран. Все-таки желание перемен, каких-то пертурбаций — это чисто мужское. Война вообще мужское дело, а любые перемены — это маленькая война. Поэтому женщина всегда будет оставаться несколько в тени. Самое страшное наказание — Понятно, что нет правил без исключений — есть женщины, которые активно участвуют в большой политике, считают своим долгом высказываться, быть в курсе всего. И все-таки, мне кажется, женщина больше связана с семьей. Ну и с творчеством, конечно. — Однако если вспомнить советские годы, то женщина вообще считалась чуть ли не человеком второго сорта. А сейчас некоторые сомневаются, кого назначать сильным полом, — столько уверенных в себе женщин появилось. — А мне кажется, по большому счету ничего особенно не меняется. — И проблемы женские все те же? — Нет, что касается быта, конечно, многое изменилось. Мы ведь в свое время даже не представляли, что есть такие замечательные помощники по хозяйству, многие вещи для наших женщин стали настоящим открытием. — Раньше женщина сама была как кухонный комбайн. — Ну, конечно. А какая радость теперь посудомоечная машина! Для меня, например, самое страшное наказание — мыть посуду. — Что из того времени вспоминаете как самое настоящее унижение женского достоинства? — Помню, в середине 1980-х я снималась: у меня уже было двое детей, их надо было элементарно чем-то кормить. А время такое, что в магазинах вообще шаром покати. Возможности стоять в очередях не было, ну и приходилось с кем-то договариваться. Помню, приезжала за какой-то курицей, чтобы бульон из нее сварить... Да ужас просто! Это унижение, считаю, не женского достоинства, а вообще человеческой сущности. Потому что мне было безумно неловко — любой человек мог сказать: ты чего это без очереди лезешь? Вот это я очень хорошо запомнила — как мне было стыдно, что я иду, а все стоят… Или вечная наша ситуация с билетами. Это сейчас все можно заказать по интернету, а тогда нужно было приезжать, заглядывать в окошко, улыбаться: «Здравствуйте, пожалуйста, помогите, вот я артистка, мне надо уехать в Ленинград на съемки...» Унижение! — Вы тогда были мамой двух дочек, впоследствии появилась и третья. Никогда не было сомнений, рожать или не рожать? — Нет, я считаю, что мне очень повезло с тем, что у нас все-таки была полноценная семья. И Родион (Нахапетов. — «Труд-7») хотел второго ребенка. То есть даже мыслей не было на этот счет: оба были уверены в том, что дети — это счастье. А когда второй раз вышла замуж, — муж, конечно же, захотел ребенка, и это понятно. Да, были две старшие девочки, и они ему как родные, но все равно хотелось своего. И тоже никому в голову не приходило в чем-то сомневаться. — Проблема одиноких матерей всегда была и будет. Успели таковой побыть? — Практически нет... Потом, вы знаете, тут еще многое зависит от того, как расстаются мужчина и женщина. Если ты понимаешь, что у дочерей есть отец, все равно одинокой себя не чувствуешь. И это как раз мой случай. Такого прямо уж одиночества и страха за будущее детей все-таки не было, слава богу. — Кстати, быть может, своей актерской карьерой не боялись рисковать еще и потому, что муж — режиссер? — Да нет же, опять повторюсь, не было у меня такого: только съемки, только театр, только работа. Я не сумасшедшая актриса, и мои весы жизненные не шатаются, для меня всегда прежде всего была семья, а потом уже все остальное. А то, что муж — режиссер, — так он не выбирал истории под меня, он актрису Глаголеву приглашал в свои истории. И то только на те роли, на которые я подходила. — Это вообще мечта советских актрис — выйти замуж... не за капитана, а за режиссера. Чувствовали зависть женщин-коллег? — Тогда вообще как-то по-другому все было в жизни устроено. Во всяком случае мне так казалось. Может быть, по наивности, но я не то что не понимала — просто не акцентировала на этом своего внимания. Если Родион снимал картину и в ней не было для меня роли, совершенно спокойно к этому относилась, потому что знала: именно это я не сыграю, этот возраст или этот характер… — Да о вас тут речи нет — вы же реальный земной человек. Но другие актрисы могли смотреть и косо: ну, конечно, мол, свою тащит. — Вот это — «смотреть косо», — наверное, было. Но, опять же, если бы из фильма в фильм я играла главные роли — и у нас есть такие примеры — и проваливала бы эти роли и все бы говорили: понятно, взял, а она не тянет… Поэтому не думаю, что вот так про меня актрисы говорили. А может, и говорили. Не так уж и важно на самом деле. У меня один девиз: на всех не угодишь. — Но о такой участи все говорили: и Белохвостикова, и Касаткина... — Вот вы сами назвали эти пары — я не говорила. Но, во-первых, это очень талантливые актрисы. — Может, мы бы и не узнали, насколько они талантливы, если бы не их мужья. — Ну, безусловно. Но мужья дали возможность нам узнать их. Другое дело, что практически всегда актрисы снимались у своих мужей в главных ролях, вокруг них крутился сюжет, они являлись главными героинями. У меня такого не было, ни одной такой картины. Если возьмете «Не стреляйте в белых лебедей» — там в главной роли Нина Русланова, а я играла учительницу. Причем у Бориса Васильева в романе мне этот персонаж дико не нравился. Когда Родион предложил мне эту роль, я говорила: да нет, это не мое, я не буду это играть. То есть еще и сопротивлялась. И в других фильмах Нахапетова у меня небольшие роли. А, скажем, в фильме «Выйти замуж за капитана» режиссера Мельникова — главная. Мужчины играют свою роль — Не только в кино, конечно, но женщины часто решают свои проблемы, извините, через постель. — Наверное, да. Потому что смотришь на какую-то успешную женщину: У нее, допустим, своя фирма, все замечательно, она такая успешная. А потом оказывается, что у нее муж ли, друг ли… Вот почему-то обязательно находится какое-то плечо, которое все равно поддерживает. Честно говоря, я не очень много знаю примеров, когда женщина добилась успеха сама — ей нужен какой-то толчок, какая-то опора, которая позволит сделать первый шаг. То есть мне кажется, что все равно в судьбе многих женщин, которые крепко стоят на ногах, сыграли свою роль мужчины. Мне почему-то так кажется. — Ну, а если все-таки про кино? Получение ролей с помощью женских чар было распространенным явлением? — Вы знаете, я, слава богу, с этим вообще не сталкивалась. Да, об этом говорят, пишут, некоторые пожилые актрисы объясняют, что мало снимались именно из-за того, что в свое время не пошли на сделку с совестью… Мне тут, честно говоря, добавить нечего. Я, наверное, просто не знаю. Меня Бог миловал. — Если вас послушать, женщины сплошь слабые существа. Но сейчас вспомнил еще один ваш фильм — «Женщин обижать не рекомендуется». Там слабая женщина по воле обстоятельств становится сильной. — Да она слабой-то особо не была. Все-таки, пусть банально скажу, среди учителей, врачей слабых не бывает. Управлять 30 десятиклассниками и даже пятиклассниками, управлять этими неуправляемыми людьми — большой труд, и он обязывает тебя быть сильным, ты не должен показать свою слабость. И что мне нравится в той моей героине — у нее в характере эта сила уже была заложена, то есть я понимала, что играю именно сильную женщину, которая в какой-то момент может себе позволить быть слабой, но только при сильном мужчине. — Можете привести пример по-настоящему сильной женщины? — У меня была родная тетя (к сожалению, ее не стало не так давно, она дожила до 92 лет), сестра моего отца. Вот это характер! Очень властная была, это читалось даже в ее облике. Кто приходил к тете Гале в гости, тут же попадал под ее опеку. То есть человек сразу тобой начинал руководить. Всех строила (и отца моего), и все беспрекословно ее слушались. — А вам хотелось быть на нее похожей? — Да нет, не думаю, что я могла быть такой, я совсем другая. — Но вы считаете себя сильной женщиной? — Вы знаете, что касается работы... Особенно если это связано с режиссурой, с тем, что нужно организовать людей, то, наверное, да. Если получается. Потому что если что-то не выходит, если что-то идет не так и ты не можешь найти правильное решение или тебя кто-то подвел и все рухнуло — я могу быть разбитой и раздавленной. Могу быть. А сильный человек себе этого не позволяет. Большой мир кино — Режиссер — вообще-то мужская профессия. Женщины-режиссеры, конечно, есть, но это женщины особого склада. И вас представить таковой сложно, уж слишком вы женственная. — Да? Это комплимент. Спасибо. Вы знаете, на съемочной площадке я бываю жесткой, бываю нетерпимой, могу металла в голос подпустить, и очень даже часто. Не люблю, когда меня не понимают. Если начинаю объяснять и опять не понимают — меня это сильно раздражает, я бываю несдержанной. Правда, потом очень корю себя за это и могу попросить прощения. — А этот мужской режиссерский мир, он принял вас в качестве равной? — Нет. И не потому, что мужской он или не мужской, просто мне кажется, что не очень меня там жалуют. Актерская братия фильм «Одна война» оценила. Встречаешь людей, очень симпатичных и небезразличных, — и то, что они говорят про картину, меня очень греет. А из режиссеров, наверное, мало кто ее видел. Режиссеры почему-то не любят смотреть друг друга. Раньше каждая премьера в Доме кино становилась событием, ее обсуждали — в киносообществе в первую очередь. — Но разве можно сказать, что сообщество вас не оценило? С картиной проехались не по одному десятку фестивалей, взяли не один десяток наград. Значит, все-таки признали? — Ну вот не признали и признали одновременно. Нет, правда, это так. Скажем, что касается «Ники» и «Орла», мы даже не были в номинации. Притом что у нас больше 30 наград и очень много Гран-при фестивальных. Помню, перед «Никой» собирались академики. Встречаю довольно известного человека, режиссера, и он меня спрашивает: «Ну что, чего-нибудь делаешь?» Я так немножко опешила: «Да вот картину сняла». А мы уже год везде с ней ездим: Монте-Карло, Каир: такие серьезные фестивали. И вдруг: «Ну, чего-нибудь снимаешь?» — Но вы будете пробивать эту стену лбом? — Да, конечно, я с удовольствием занимаюсь режиссурой. Но не для того, чтобы кому-то что-то доказать и чтобы меня приняли в это общество, — нет, конечно. Просто режиссура меня очень увлекает, и я хочу этим заниматься. Мне интересно собирать команду, которая со мной заодно, которая меня понимает. Оператор, художник-постановщик, композитор — это уже люди, которым я доверяю, мы делаем одно дело, для меня очень важное. — «Одна война» вышла в 2009-м. Три года прошло — что дальше? — Да, большой срок. И хочется работать. Если бы был сценарий такого уровня, как «Одна война», я бы более активно начала этим заниматься. Но мы немножко зависли с картиной «Месяц в деревне» по Тургеневу. Год назад уже настроились снимать, но на свою голову пригласили Ральфа Файнса, он согласился, так что теперь подстраиваемся под его сроки. Можно сказать, к сожалению, а можно — и к счастью. — Но это история, которая обязательно осуществится? — Ой, боюсь сглазить. Вы знаете, многие говорят: зачем сейчас классика? И если ее не пересказывают на новый лад, то она вроде как никому и не нужна. А мы хотим снять именно классическую историю, как она была написана Тургеневым. Вы знаете, я смотрела фильм «Артист», и меня это просто поразило. Картина идет на «Оскар», 10 номинаций, а в зале от силы 20 человек. Об этом я и говорю. Хорошая мама — И все-таки это не должно вас сильно огорчать — сами же сказали, что семья прежде всего, остальное потом. Похвалитесь лучше, какая вы мама. — Мама я хорошая. (Смеется.) Но, опять же, дети такие, что они сами уже мамы. И тут история повторяется абсолютно. Как моя мама мне что-то говорила и мне казалось, что это совсем не так и надо делать по-своему все, так происходит и с моими дочерьми. Мудрость — она же с годами приходит, и ты понимаешь, что родители желают тебе только добра. Но мне все-таки кажется, я хорошая мама, потому что у нас дружеские отношения, каких-то больших конфликтов даже не припомню. — А то, что дочки выросли, это вздох облегчения или разочарования? — А пока нет ни того ни другого — у нас плавно так все проходит. Насте, младшей, сейчас 18, и она только-только выросла. А с другой стороны, есть пятилетняя внучка Полина, четырехлетний внук Кирилл, и уже как-то на них переключаешься, То есть не было такого, чтобы р-раз — дети выросли — и пустота. — «Дети выросли» — для многих женщин это означает начало второй молодости. Наступает момент, когда наконец можно посвящать все время себе, любимой. — А я и так посвящаю. (Смеется.) Меня всегда на все хватало: и работать, и собой заниматься, и детьми. Как-то все было органично у нас в семье. С двумя старшими мне очень помогала моя мама, я имела возможность ездить на съемки, ходить в театры. Как-то все было очень легко — благодаря моей маме. Боюсь, про меня так дочки сказать не могут, я не такая бабушка. Но сейчас у маленьких есть няни, все уже проще, конечно. — Так какой же возраст для вас был или есть самый счастливый? — Мой любимый возраст — это все-таки 25–35. Очень много было работы, какое-то удовлетворение творческое. Все казалось впереди. — А сейчас? — А сейчас все совсем другое. Чем старше ты становишься, тем больше понимаешь, мудрость какая-то приходит, понимание жизни. К сожалению, пожилые люди — не себя, конечно, имею в виду — все больше живут воспоминаниями, а будущего у них как-то… почти нет. Я, может, обижаю сейчас людей пожилых, но такое глобальное одиночество вокруг. И когда сталкиваюсь с людьми в возрасте, как-то грустно становится, что так устроен наш мир. Вот что самое страшное в старости — одиночество. — Но вы-то тут при чем? Состоявшаяся, успешная, красивая, самостоятельная женщина. Неужели чувствуете, что все самое хорошее уже позади? — Мне мой возраст тоже не слишком нравится: Да нет, все хорошо, все просто замечательно. Куча творческих планов, есть чудесная семья, замечательные дети, которые очень нежно ко мне относятся, любящий муж. Так что все у нас хо-ро-шо! Наше досье Вера Глаголева родилась в Москве в 1956 году. Впервые снялась в кино сразу после школы и в дальнейшем так и не получила актерского образования. На своей дебютной картине встретила первого мужа — им стал режиссер Родион Нахапетов. Сыграла в фильмах «Не стреляйте в белых лебедей», «Торпедоносцы», «Выйти замуж за капитана», «Женщин обижать не рекомендуется», «Обручальное кольцо», «Сайд-степ», «Женщина желает знать», «Остров без любви» и многих других. Как режиссер поставила четыре картины, в том числе фильм «Одна война», который получил массу наград на различных фестивалях. Замужем, имеет трёх дочерей и двух внуков. с младшей дочкой Настей
100 лет назад, 12 апреля 1912 г. в местечке Речица, слывшем в те времена центром хасидизма в Белоруссии, расположенном в сорока километрах от Гомеля, родился Ефим Захарович (Залманович) Копелян.
Еврейское население Речицы насчитывало тогда более пяти тысяч душ - 60 процентов. В городке действовали пять синагог, местная детвора и молодежь училась в речицких хедерах, Талмуд - Тойре, в народном мужском и частных еврейских училищах. Вполне возможно, что и Хаимке (Фима), вырастая в такой среде, пошел бы, как и многие его ровесники, по традиционной стезе, но началась мировая война, грянула революция, и привычная патриархальная еврейская жизнь разлетелась в пух и прах... Через многие годы сбудется его мечта: Копелян окончит театральную студию, с началом войны вступит в ополчение, но, не успев попасть на фронт, будет служить в ленинградском "фронтовом агитвзводе". А когда в 43-м Большой драматический театр вернется из эвакуации, Копелян будет играть в БДТ у Георгия Товстоногова главные роли, сниматься в фильмах, которым сам актер потеряет счет (то ли 70, то ли 80).
Все мы помним: его неповторимый голос звучит за кадром культовой советской картины "Семнадцать мгновений весны" и наполняет внутренним содержанием жесты и взгляды профессионально бесстрастного Штирлица. Однако тот факт, что Копелян ни разу так и не появился в кадре, сам Ефим Захарович очень переживал. Режиссер Татьяна Лиознова пробовала Копеляна на какую-то роль, но его не утвердили. С горькой усмешкой актер любил приговаривать: "Я у вас не Ефим Захарович, а Ефильм Закадрович - все время за кадром". Зинаида Шарко заметила: "Копеляна иногда называли "нашим Жаном Габеном", находя, что он похож на французского актера и внешне, и масштабом личности. А я бы сказала: "Жан Габен - это их Фима Копелян!". Кстати, за этот самый "внутренний голос" в 1976 году народному артисту СССР Копеляну была присуждена Государственная премия (посмертно).
Всего Ефим Захарович сыграл более ста пятидесяти ролей - в театре, кино и на телевидении, но всегда мечтал о роли короля Лира... В 1970 году он пробовался на роль Лира у Григория Козинцева, когда тот решился после "Гамлета" снова "замахнуться на Шекспира". Но знаменитый режиссер предпочел для съемок этого фильма типажи прибалтийских актеров, и короля Лира сыграл эстонец Юри Ярвет, который в этой роли был по-своему прекрасен (его озвучивал Зиновий Гердт). В данном случае примером для этой несостоявшейся роли Е. Копеляну служила трактовка Лира Соломоном Михоэлсом, о котором в театральном мире ходили легенды. Видение этой роли он выразил так: "Человек неправильно, неверно, неправедно жил и понял это лишь в самом конце жизни. Какой здесь заключен огромный нравственный урок!..". Судьба не соединила Козинцева и Копеляна в творчестве и жизни, но странным образом сблизила их в смерти: их могилы на Волковом кладбище в Питере - рядом.
...Тревожный звонок прозвенел в 1971 году на гастролях Большого драматического театра в Куйбышеве, во время спектакля на сцене местного академического театра драмы им. Горького - Копеляну стало плохо: сердечный приступ. Счастье, что рядом находилась его жена, народная артистка СССР Людмила Иосифовна Макарова, срочно принявшая меры. Она служила с ним в одном театре, знакома зрителям по многим спектаклям, особенно в блестящей, искрометной роли Ханумы в одноименной постановке.
Через два года - 6 марта 1975-го - выдающегося актера Копеляна не стало.. Очевидцы рассказывали, что когда его хоронили, вслед за машиной с гробом шла нескончаемая вереница машин с черными лентами на ветровом стекле. По обеим сторонам Фонтанки стояли толпы людей до самого Невского проспекта. Многие люди плакали...
PS
и небольшое дополнение к заметке нашего земляка:
Сообщение отредактировал shutnik - Среда, 04.04.2012, 18:27
...не так давно, на сайте Сиэтла читал воспоминания нашего земляка, Меера Гойхмана (кстати весьма ясную память сохранил он в свои годы!), где прочёл и такие строки: ...Жил в Оргееве парень – Яша Амарфий. Он вырос в квартале, где жили одни евреи, и с малых лет так хорошо освоил еврейский язык, что, являясь молдаванином, говорил на еврейском лучше любого еврея, а на молдавском – хуже любого молдаванина. Он дружил только с еврейскими мальчиками и девочками. Был на класс моложе меня. Вскоре он бросил учебу и вместе со своим старшим братом занялся портняжным делом. В то время появилась мода на приталенные пиджаки. Яша и его брат были мастерами экстра-класса в этом деле. Вся молодежь города стояла в очереди, чтобы попасть к ним... После войны Яша женился. Его дочь Лилия Амарфий стала звездой оперетты, народной артисткой России. Горжусь тем, что она из моего родного города Оргеева.
Мирон (Меер) Гойхман
после таких строк захотелось вспомнить свою любимицу из мира оперетты (да, Лилия Амарфий нравилась мне больше чем неподражаемая Татьяна Шмыга!) и вот что из этого получилось...
Лилия Амарфий:"Моя жизнь - другой жанр!»
Королева оперетты Лилия Амарфий признавалась, что ее на улицах «как Амарфий» не узнают. «Иду – и все, как все другие люди, без ажиотажа, папарацци на меня не бросаются, слежку за мной не ведут. Я сама и моя профессия – совершенно разные жанры!»
- Я родилась в молдавском городке Оргееве. Папа был портным, мама занималась хозяйством. Детей было двое - я и брат. Мое босоногое детство прошло на улице Первомайской, а рядом, почти у самого нашего дома был луг, паслись коровы, овцы, гуси. Я там пропадала, дышала вольным воздухом, мечтала. Я всегда мечтала, сколько себя помню, все детство напролет. Так в мечтах и взрослела. Народ нашего района называли «идиш-пролетариат». Евреи составляли большинство населения. Мой папа тоже прекрасно говорил на идиш (а еще - на молдавском, украинском, русском), его даже евреем считали.
- Лилия Яковлевна, как вы узнали, что ваша дорога – театр оперетты?
- Само пришло. Ниоткуда. У меня бывали такие мечты – о театре (я ведь не знала, как это точно называется – опера, оперетта...), о сцене, но маму это раздражало. Я хотела играть на пианино – а мне сказали, что купят скрипку. А скрипка меня - девчонку не вдохновляла. Папа изумительно играл на губной гармошке, пел. И мама пела, у нас даже голоса похожи. Нас по телефону всегда путают. У нее голос красивый, но камерный, тихий. Однажды в Оргееве летом шла запись в музыкальную школу. И стояла очередь. Я как была - в шортах, маечке перешла дорогу и встала в эту очередь. В школу меня приняли, но я об этом до поры не знала, пока к нам не пришел домой директор и не сказал об этом моим папе с мамой. И еще сказал, что у меня абсолютный слух. В итоге мне купили аккордеон «Вестминстер». На чехле от которого я каталась с горки зимой. Заниматься не очень любила. По слуху подбирала – с удовольствием, а часами заниматься ненавидела. Мечтательность все еще сохранялась. Я посещала кружки, пела джаз, уже хорошо поняла, что разные, любые чувства, мою юную любовь можно очень хорошо выразить в творчестве, в музыке, да и три октавы в голосе были – я это точно знала.
В обычной школе не была самой первой: учительница, бывало, о математике говорит, а я думаю о своем. Хотя честолюбие мешало очень уж отставать. Жизнь вела, я ей не перечила, но когда мне исполнилось четырнадцать, умер папа. Внезапно. И весь мой мир рухнул. Небо обвалилось. Все изменилось – я сразу стала взрослой. Брат поступил в институт, уехал учиться в Харьков, мама пошла работать, я тоже бросила музыкальную школу и начала работать музыкальным педагогом в детском саду. Мы старались выжить, мы выживали. Потому что жизнью это назвать было нельзя... В те дни мало кто с нами рядом оказался. Друзья и родственники «закончились». Мы одни боролись со всеми тяготами...
- Были светлые пятна в этом черном пейзаже? - Была декада молдавской культуры в Москве. Я пела на сцене Кремлевского дворца съездов. Это было незабываемо! В те дни я услышала песню, в которую просто влюбилась. Приехав домой, записала ее в нотной тетради, выучила и спела на ближайшем комсомольском слете. Это была «Хава нагила». В зале все растерялись. А я стала настоящей героиней. Оргеевские евреи подходили к моей маме на улице и спрашивали: «Мадам Амарфий, вы слышали, как поет ваша дочь?». Мама отвечала отрицательно и слышала возмущенное: «Вы – не мать!».
Потом я уехала учиться в Москву – так впечатления от декады молдавской культуры в советской столице запали мне в душу - Москва меня опьянила, она стала моей мечтой. Мама помогала брату-студенту, денег у нас не было, но эта проблема меня не могла остановить. У нас был знакомый в Москве, тоже из Оргеева, он мне говорил «приезжай, остановишься у меня в общежитии». Я приехала – а его дома не оказалось. Пошла на вокзал, где целую неделю и жила.
Меня приняли в ГИТИС. Я твердо знала, что буду певицей. Мой педагог Ирина Ивановна
Масленникова много сил в меня вдохнула своей несокрушимой верой! А на вступительном экзамене, когда я была сама себе сила, я так пела, так плясала – она потом говорила, что у меня было что-то в глазах - что-то, чему вся комиссия поверила... Меня на экзамене концертмейстер спрашивает: «Вы в какой тональности хотите петь?». А я отвечаю: «Ой, мне совершенно все равно!» Без комплексов абсолютно! Все рассмеялись. Тогда Ирина Ивановна и сказала: « Я ее беру!». Уверенность себе потом быстро прошла, я поняла: надо очень много работать над собой, чтобы уверенность снова появилась! Учеба не шла – я получила по полной программе за свою беспечность, за свою самоуверенность! Много плакала. Диапазон был – но я не пела, кроме своего джаза из оргеевского кружка ничего не могла, от балетного станка шарахалась. Денег не было, и я просто голодала. Шла по улице – а из окна такие ароматы, там кто-то жарит картошку... Была нищей, убиралась в общежитии за всех - меня так мама приучила – все должно блестеть. Но более сытой и счастливой я от этого не была. Закатала рукава – и за работу. Читала, училась. Каждое лето – стройотряд, В общем, создавала себя, сама себе была и Пигмалион, и Галатея. Плакала – и работала. Москва - страшная школа. Колоссальная школа выживания. Скольких она искалечила, сколько их, что ушли в никуда...
И все-таки в один прекрасный день я запела. Весь институт сбежался меня слушать. Теперь я пела без перерыва.
- Вы влюблялись тогда? Было время и силы для сердечных бурь?
- Влюблялась. А как же без этого? Мой первый муж был сыном солистки Большого театра Киры Леоновой. Мы были молоды, влюблены, но оба были незрелыми, этот брак не мог кончиться ничем хорошим. Никто не виноват.
Годы меня научили радоваться. Еще несколько лет назад я просыпалась с плохим настроением. Все казалось, что жизнь идет не так. А потом я поняла: зачем мне это надо? Все так прекрасно! И последние лет эдак семь я ото всего в полном восторге! Каждый день - как подарок. Я абсолютно счастлива. И муж мой – самый лучший, я его нашла, выстрадала, он – моя удача. И сын – любимейший мужчина, и внук. Это - семья. У мамы я до сих пор на посылках, для нее я не звезда, не знаменитая актриса, я - ее помощница, исполнительница ее заказов и поручений. «Хочу орехов, для пирога!» - и я бегу, ищу, а как же иначе?
- Как начиналась ваша карьера?
- После ГИТИСа я хотела оказаться в труппе Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. Даже были какие-то договоренности. Но пришло лето, театр был на гастролях, и мне педагоги сказали: иди в оперетту!
Я еще до Театра оперетты поняла, что свою «гениальность» надо похоронить, чтобы она не мешала работе. Придя в театр, я здоровалась со всеми, начиная от уборщицы и до главного режиссера, и не по одному разу. Это не очень мне помогало, оплеухи сыпались обильно. Со всех сторон. Меня втягивали, втравливали в интриги, а я не давалась. Избегала всего, что связано с пустыми разговорами. Когда я развелась с мужем, один из коллег попытался меня вызвать на откровение: «Думаю, вам будет легче, если вы поделитесь...». А я ответила: «Это касается только меня. И ничем из моей жизни я делиться с вами не собираюсь!».
- В мире оперетты все устоялось, как в сказочном королевстве. Новых названий и имен композиторов как бы не возникает. Вам это не скучно? Легар, Штраус, Кальман – волшебники на все времена. Их не перещеголять, да и оставили они нам так много, что тут не до скуки. Да и никогда не бывает двух одинаковых спектаклей. Оперетта – нескучное дело, я это точно знаю.
- Это правда, что Мстислав Ростропович дал вам партию Адели в «Летучей мыши» Штрауса?
- Ох, было, хотя так даже как-то нескромно звучит – «дал» ...Он пришел в наш театр дирижировать спектаклем, я с ним случайно вместе выпила кофе в буфете. Он решил, что я из балета. Что-то спросил, я что-то ответила. Спела Адель. Это все.
- В мире чистогана, в нашей жесткой реальности оперетта чувствует себя Золушкой?
- Да, без денег трудно ездить на балы. Сейчас не лучшие дни для оперетты. Были времена, когда на телевидении была регулярная передача, посвященная оперетте. А теперь денег нет, и никакой такой работы никто не проводит. Стыдно за то, что происходит на телевизионном экране, за тех, кто выступает. И за тех, кто так те немногие деньги, которые есть, распределяет. Чернуха – это тупик, из нее цветы не вырастут, только колючки.
Но красота – это такая странная вещь, ее не ухватишь, не зафиксируешь, не купишь. Бывает, идет женщина, вроде даже ничего такого особенного нет, а неуловимые вибрации, свет изнутри такую красоту создают, так всех к ней привлекают! Красота – внутри, она тайна.
