| Форма входа |
|
 |
| Меню сайта |
|
|
| Поиск |
|
|
| Мини-чат |
|
|
|
|
|
воспоминания
| |
| просто Филя | Дата: Вторник, 09.05.2017, 03:08 | Сообщение # 361 |
|
Группа: Гости
| вот уж действительно идиотизм до маразма доведённый!..
может для кого-то это прозвучит как крамола, НО... арабы никак не являются двоюродными братьями евреев, они - сводные братья фашистов и никак иначе, ведь "отцы" их: Гитлер и Амин-аль-Хусейи всегда были дружны!!
|
| |
| |
| albserbatya | Дата: Воскресенье, 21.05.2017, 11:53 | Сообщение # 362 |
 приятель
Группа: Пользователи
Сообщений: 6
Статус: Offline
| Из записей космонавта Алексея Леонова
Русская космонавтика – комедия ужасов.
Космонавт, впервые в истории человечества выбравшийся в открытый космос, не смог влезть обратно. Он вольно парил на конце 5-метровой веревки над планетой, а вот когда пришла пора возвращаться — выяснилось, что скафандр разбух и никак не пролезает в шлюз.
Чтобы забраться туда, ему пришлось стравить давление в скафандре до 0,27 земного — такое бывает где-то в трёх километрах над Эверестом.
Чудо, что он не потерял при этом сознание. Но теперь его не пускал второй шлюз.
Влезть в него удалось, только грубо нарушив инструкцию — вперёд головой, а не ногами.
Рухнул рядом с товарищем.
Едва отдышался, пришла новость — автоматическая система возвращения на Землю сломана.
Снова впервые в истории человечества корабль пришлось возвращать на планету вручную.
И тут вышла незадача: на новом корабле Восход — 2 единственное окно иллюминатора смотрело вбок. В нём были видны только звёзды.
Запустишь двигатель не так — вместо возвращения улетишь ещё дальше и останешься там навечно. Космонавты отчаянно ползали по кабине, вглядывались с разных углов в злосчастный иллюминатор, прикидывали по памяти, где Большая Медведица, а где Земля, и наконец стартанули двигатель.
Уже наверно смешно звучит, но снова впервые в истории человечества они занимали свои места при работающем двигателе ракеты, ускорение которой норовит превратить в лепёшку...
Для них оставалось загадкой, куда она их унесёт.
Спуск они мало помнят. Очнулись, выбрались. Вокруг сугробы по пояс. Холодно — минус 30.
На корабле была масса средств спасения — рыболовные крючки, средство для отпугивания акул, единственный пистолет ТТ, и так далее.
А вот о холоде не подумали.
Космонавты сняли скафандры, вылили из них литров по пять пота каждый, голыми развели костёр, тщательно закутались и стали ждать, периодически настукивая морзянку — SOS.
Текст разнообразить не стали — а что собственно писать на всю планету?
Мы советские космонавты, находимся хрен знает где, нам плохо...
Сигнал этот экранировали ёлки. Космонавты догадывались, перемещались по сугробам.
В конце концов, SOS поймали в Бонне. Немцы сообщили в Кремль.
Наши не поверили..
А в это время — единственное, что Центр управления полётами знал о пропавших космонавтах, это то, что они приземлились где-то в России.
Сотни вертолетов были подняты в воздух и прочёсывали окрестности.
В это время по телику сообщалось, что космонавты благополучно приземлились и отдыхают в санатории. Пауза между этим сообщением и появлением на экране самих космонавтов явно затягивалась.
Не выдержав, Брежнев позвонил Королеву и спросил, какого чёрта.
Королев зло ответил: «Моё дело запускать космонавтов, Ваше — извещать. Вы поторопились, не я»...
Наконец один из вертолетов засёк костёр и двух несчастных космонавтов возле него.
Но сесть там было невозможно.
Пёхом отправилась группа лыжников для расчистки площадки топорами.
А с неба посыпались подарки — тёплая одежда и ящики коньяка.
Одежда вся висла на деревьях, коньяк разбивался.
Космонавты увертывались и мрачно матерились…
|
| |
| |
| Kiwa | Дата: Воскресенье, 04.06.2017, 12:06 | Сообщение # 363 |
 настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 674
Статус: Offline
| постепенно и всякие иные тонкости и секреты откроются...
|
| |
| |
| Kiwa | Дата: Воскресенье, 18.06.2017, 12:51 | Сообщение # 364 |
|
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 674
Статус: Offline
| Захват арабскими террористами советских репатриантов, случившийся в Австрии накануне Войны Судного дня, сегодня практически забыт.
Был ли он попыткой остановить репатриацию из СССР или просто способом отвлечь Израиль перед началом военных действий – уже не столь важно.
Враги еврейского государства в итоге не преуспели ни в том, ни в другом...
Идущий в Вену «Экспресс Шопен» пересёк границу с Чехословакией и остановился в австрийском Мархеге.
– Ваши документы, пожалуйста, – обратился степенный австрийский таможенник к двум смуглым людям восточной внешности, сидящим в купе в белых костюмах. В ответ они распахнули чемоданы и, вытащив автоматы Калашникова, наставили их на опешившего таможенника.
Так 28 сентября 1973 года, на исходе второго дня Рош а-Шана, за полторы недели до начала Войны Судного дня, произошло почти забытое теперь нападение арабских террористов на поезд с новыми репатриантами из СССР.
***
К концу 1973 года поток новых репатриантов из Советского Союза резко возрос.
Советские власти, вообще отрицавшие наличие эмиграции, не позволяли евреям выезжать прямо в Израиль. Поэтому большинство из них прибывало в Вену, ставшую перевалочным пунктом, по железной дороге из Венгрии или Польши через Чехословакию.
Лишь некоторые, не обремененные заботами об успехе прохождения своего багажа через советскую таможню, летели в австрийскую столицу прямо на самолёте.
Репатрианты попадали в транзитный лагерь, оборудованный в венском замке Шенау, откуда продолжали свой путь в Израиль.
Арабские государства с ужасом наблюдали прибытие в Израиль десятков тысяч высокообразованных и целеустремлённых людей.
Вот почему параллельно с подготовкой к войне против еврейского государства и не исключено, что с благословения своих кремлёвских покровителей сирийское руководство приняло решение сделать всё, чтобы затормозить репатриацию.
***
Исполнителями теракта стали боевики входящей в Организацию освобождения Палестины (ООП) группировки «А-Саика», полностью подчинённой сирийским спецслужбам. Впоследствии стали известны все подробности этой операции.
Впервые два террориста – исполнители акции – попытались проникнуть на территорию Австрии ещё за три недели до нападения. Однако их документы вызвали подозрение.
25 сентября они снова вылетели в Вену, на этот раз удачно пройдя таможенный контроль.
Из Австрии они продолжили свой путь на поезде в Братиславу, где получили подробные инструкции.
На следующий день они даже проехали на «Экспрессе Шопен» в Вену, изучая на месте нюансы устройства поезда, детали маршрута и расписания, распределение обязанностей среди работников, обслуживающих поезд, и обеспечение в нём безопасности.
Наконец, 28 сентября боевики сели в австрийский поезд в Братиславе.
В экспрессе в это время было 70 пассажиров, в том числе 39 евреев из Советского Союза.
В чемоданах террористов под двойным дном были скрыты два пистолета, два автомата Калашникова, ручные гранаты и около трёх килограммов ТНТ.
Давид Чеплик, оказавшийся вместе с женой и маленьким ребёнком одним из заложников, впоследствии вспоминал: «Я знал об арабских террористах ещё в СССР, но не ожидал, что мне самому предстоит встретиться с ними лицом к лицу, когда мы пересечём границу и окажемся на Западе. Ещё до того, как мы достигли пограничной станции, идя по коридору вагона, я заметил похожего на араба человека в белом костюме. Затем, когда поезд остановился на станции, дверь нашего купе распахнулась, и один из террористов с автоматом в руках втолкнул к нам пожилую пару».
Террористы ранили одного человека и захватили шестерых заложников, включая австрийского таможенника..
Лишь спустя полтора часа в Мархег на вертолёте прибыл полицейский спецназ, состоящий из 26 бойцов. Тем не менее даже уже после появления полиции террористам удалось захватить «Фольксваген», принадлежавший местной железнодорожной компании. В этот момент жена Чеплика с ребёнком на руках сумела сбежать от боевиков. Погрузив оставшихся заложников в машину и посадив таможенника за руль, террористы выехали из Мархега в сторону международного аэропорта, расположенного в пригороде Вены.
Машины австрийской полиции, даже не пытаясь задержать террористов, просто сопровождали их по пути следования.
В аэропорту террористы объявили себя членами организации «Орлы палестинской революции», после чего передали австрийским властям отпечатанное на машинке заявление на английском языке. «Мы выполняем свою миссию, – было сказано там, – поскольку убеждены в том, что эмиграция евреев из Советского Союза представляет большую опасность для наших целей»... и выставили Австрии ультиматум, согласно которому либо австрийское правительство немедленно закроет транзитный лагерь в замке Шенау, либо заложники будут убиты, а сама Австрия станет целью для акций возмездия организации. Террористы также потребовали, чтобы австрийское правительство предоставило им пассажирский самолет, который доставит их вместе с тремя еврейскими заложниками в одну из арабских стран. Австрийцы, в свою очередь, требовали немедленного освобождения заложников.
В конце концов австрийский канцлер Бруно Крайский согласился закрыть транзитный лагерь в Шенау.
Послы четырёх арабских стран прибыли в аэропорт, сообщив об этом террористам.
После чего заложники были отпущены, а лёгкий самолет доставил двух террористов в Ливию.
На пресс-конференции, созванной в Триполи 30 сентября 1973 года, террористы сообщили, что согласно первоначальному плану они намеревались захватить множество заложников из числа пассажиров поезда, а затем убить всех «израильтян». Однако задержка поезда на границе оказалась короче, чем они предполагали, акция началась раньше, чем планировалось, и пошла иначе.
Позднее они изменили версию и утверждали, что не стали убивать израильтян, желая доказать, что они не бандиты и убийцы женщин и детей, как их описывает «сионистская пропаганда».
Они также заявили, что, не желая себе участи своих товарищей в Мюнхене (арабских террористов, убивших израильских спортсменов на Олимпиаде в 1972 году, тогда пытались уничтожить немецкие спецназовцы), приняли меры предосторожности. По их словам, на случай, если Австрия откажется принимать их условия и попытается применить силу, они подготовили план нападения на три австрийских посольства и два самолета компании Austrian Airlines.
***
Согласие австрийского канцлера закрыть транзитный лагерь в Шенау стало первой уступкой западного правительства арабским бандитам.
За отсутствием альтернативных вариантов выезда это, по сути, означало прекращение репатриации из СССР.
Президент США Ричард Никсон раскритиковал решение австрийского правительства и призвал Крайского пересмотреть его. «Почему бы США не отправить свои корабли в Одессу, чтобы забрать репатриантов», – огрызнулся канцлер Крайский в ответном интервью, данном «Нью-Йорк Таймс». «Вся ответственность лежала на мне, – заявил Крайский, – я хотел сохранить человеческие жизни, и я это сделал».
Выяснилось также, что после того как террористы захватили заложников, австрийские спецслужбы арестовали израильских сотрудников безопасности, находившихся в Австрии, чтобы предотвратить возможные ответные действия израильтян.
Иерусалим потребовал от Вены изменить своё решение.
В Израиле были убеждены, что уступка террористам стала результатом личного решения канцлера, принятого в состоянии стресса.
***
Премьер-министр Израиля Голда Меир, прибывшая в Страсбург для выступления перед европейским парламентом и призвавшая европейцев «не идти на сделки с террористами», сообщила правительству, что намерена встретиться с Бруно Крайским и переубедить его.
Встреча эта, продолжавшаяся час и сорок пять минут, проходила очень тяжело. Крайский – левый австрийский политик еврейского происхождения – был непреклонен.
– Поскольку арабские террористы провалились в своих ужасных попытках сокрушить Израиль напрямую, они пытаются сделать это в Европе, поддерживаемые и направляемые арабскими правительствами, – начала Меир. – И мне известно, что вы как еврей никогда не выражали никакого интереса в отношении еврейского государства.
– Это так, – отвечал Крайский. – Я никогда не скрывал своего убеждения в том, что сионизм не является решением каких бы то ни было еврейских проблем.
– И потому, – проявила дипломатию Меир, – мы благодарны вашему правительству за то, что оно сделало ради прохождения тысяч евреев из Советского Союза через Австрию, через Шенау, в Израиль.
– Лагерь Шенау, – сухо заметил Крайский, – давно стал для нас проблемой.
– Какой проблемой? – переспросила Меир.
– Прежде всего, он с самого начала являлся целью террористов…
– Г-н Крайский, – оборвала его Меир с неприкрытым укором, – если вы закроете Шенау, это не решит проблемы. В любом месте, где евреи соберутся для проезда в Израиль, их будут преследовать террористы.
– Но почему Австрия должна нести это бремя в одиночку? – взорвался Крайский. – Почему не другие?
– Кто другие?
– Голландцы! Отправляйте эмигрантов в Нидерланды. В конце концов, именно они представляют вас в России! (После того как СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем во время Шестидневной войны, посольство Нидерландов в Москве представляло также интересы Израиля. – Прим. ред.)
– Я убеждена, – отвечала Меир, – что голландцы были бы согласны разделить бремя, если бы могли. Но они не могут. Это зависит не от них, а исключительно от русских. А они дали ясно понять, что не позволят евреям улетать из Москвы. Если бы мы могли, мы сразу забирали бы их в Израиль. Но единственный путь, по которому они вправе покинуть СССР, – это железная дорога. И единственная страна, позволяющая евреям проезжать по ней, – ваша.
– Г-жа Меир, помощь беженцам из любой страны является гуманитарной обязанностью Австрии, но не тогда, когда она ставит под угрозу её саму. Я никогда не стану нести ответственность за кровопролитие на земле Австрии!
– Но разве не является гуманитарной обязанностью не поддаваться на шантаж террористов, г-н канцлер? – спросила Меир.– Нельзя идти на сделки с террористами, какими бы ни были обстоятельства. Вы предали еврейских репатриантов!
– Я не принимаю подобные высказывания, г-жа Меир, – хмуро отвечал Крайский.
– Вы распахнули дверь перед терроризмом, г-н канцлер, – прервала его в сердцах Меир, – обрушили позор на Австрию. Я прибыла из Совета Европы, где почти все осудили вашу позицию. Лишь арабский мир считает вас героем.
– Что же, я ничего не могу с этим сделать, – сказал без выражения канцлер. – Мы с вами принадлежим к разным мирам. Вы – из мира войны…
– Это действительно так, г-н Крайский, – с горькой усмешкой отозвалась премьер-министр Израиля. – Я буду вынуждена отказаться от удовольствия совместной с вами пресс-конференции. Мне нечего им сказать. Я возвращаюсь домой.
После этого она вышла из кабинета канцлера.
Пять часов спустя Голда Меир сообщила израильским СМИ, ожидавшим её в аэропорту имени Бен-Гуриона: «На мой взгляд, итоги моей встречи с канцлером Крайским можно резюмировать в одном предложении: он даже не предложил мне стакан воды…»
Бруно Крайский же после встречи с гордостью сообщил, что стал единственным европейским лидером, устоявшим против давления израильтян, которые больше не будут действовать в Австрии. Тем не менее, хотя транзитный лагерь в Шенау больше не открылся, проезд евреев через Австрию вскоре продолжился. Примечательно, что на следующий день после разговора с Голдой Меир Бруно Крайский был удостоен встречи с министром туризма Египта Исмаилом Фахми, служившим доверенным лицом президента Садата, прибывшим специально, чтобы поблагодарить Крайского за решение о закрытии Шенау.
Фахми сообщил Крайскому, что ещё «до конца года Египет сотрет позор Шестидневной войны». Крайский не стал сообщать об этом израильтянам.
Через три дня началась Война Судного дня...
***
Впоследствии террористы – участники захвата поезда – рассказали в интервью немецкой газете, что были в курсе приближающейся войны и убеждены, что нападение стало частью подготовки к ней. Действительно, атака, организованная террористами, управляемыми сирийской спецслужбой, возможно, стала не только попыткой остановить репатриацию из СССР, но и была частью отвлекающего маневра, маскирующего подготовку к войне.
Сирийские власти могли предположить, что в ответ на нападение в Австрии Израиль попытается предпринять шаги против Сирии. В свою очередь, опасения такого возмездия оправдают концентрацию сирийских войск на Голанских высотах и скроют подготовку перед началом войны. Помимо этого, инцидент, безусловно, занял политическое и военное руководство в Израиле в течение четырёх или пяти роковых дней, отвлекая их внимание от реальной угрозы.
Так или иначе, но и внезапное нападение не помогло врагам Израиля.
Они проиграли и эту войну.
А спустя пятнадцать лет ворота СССР распахнулись для евреев настежь.
Александр Непомнящий
|
| |
| |
| REALIST | Дата: Пятница, 23.06.2017, 08:13 | Сообщение # 365 |
 добрый друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 217
Статус: Offline
| Фальшивое кольцо, которое спасло 13 евреев
В маленькой коробочке, которая хранится в американском Музее памяти Холокоста в закрытом контейнере с климат-контролем, лежит кольцо. Оно не такое уж красивое и с сугубо финансовой точки зрения не такое уж дорогое.
Но за ним стоит потрясающая история спасения евреев во времена немецкой оккупации — и для них кольцо поистине бесценно.
Когда началась Вторая мировая война, Абрахам «Бумек» Грубер работал продавцом скота и мясником в небольшом городе Дрогобыч, где тогда проживали 14 тысяч евреев.
Сейчас этот город находится на территории Украины, а тогда он располагался в Польше.
Дрогобыч, чья история еврейства уходит своими корнями в XV век, попал под контроль советской власти в 1939 году. Через два года на эту территорию вошли нацисты — появились карательные отряды, 400 евреев были убиты на улицах во время погромов.
Остальные еврейские жители города в принудительном порядке переселились в гетто. И хотя у гетто не было забора, евреям запрещали покидать его территорию.
21 мая 1943 года стал днём ликвидации гетто — немцы объявили город чистым от евреев.
Но около четырехсот евреев смогли спрятаться в лесах и других сравнительно безопасных местах — им удалось выжить.
Одним из них оказался Бумек — в частности, благодаря кольцу.
Приятного и симпатичного Бумека все знали как умного и трудолюбивого человека.
Будучи резервистом кавалерии, он был призван в армию в 1939 году. Но когда его часть расформировали из-за активного наступления немцев, ему пришлось пешком пройти больше 400 километров, чтобы добраться до родного Дрогобыча.
Марсель Дример, его племянник, рассказывал, что Бумек выжил благодаря своей смекалке: он притворялся поляком и украинцем, работал за еду и кров, в общем, делал всё, чтобы вернуться к своей дружной семье — родителям, сестре Лоре, её мужу Якубу и их детям Марселю и Ирэне.
У Бумека была и своя дочь, Либа, и жена, Блимка. После вторжения немцев они сначала жили под нацистской оккупацией, а затем были насильно переведены в гетто, где было мало еды, и где евреи часто становились жертвами нацистских «акций» — переселения в грузовых вагонах в концлагеря или лагеря смерти.
Однажды в ходе очередной жестокой «акции», когда нацисты врывались в еврейские дома, грабя или попросту разрушая всё, что принадлежит хозяевам, прежде чем забрать их для последующей депортации, Бумек увидел, как немецкий солдат сломал подсвечник, из которого вылетели кристаллы и рассыпались по полу...
У Бумека возникла идея: он собрал стекляшки и отнёс их к ювелиру, попросив сделать для него кольцо — из никеля с фальшивым бриллиантом с огранкой, как у настоящего.
Просто ... на всякий случай.
Студийное фото Абрахама «Бумека» Грубера, 1938-48 год
Бумеку повезло.
В 1943 году его перевели из гетто на нефтеперерабатывающий завод в Галичине — он работал там мясником, обеспечивая солдат войск СС мясом. Там он жил в рабочем лагере вместе с Блимкой и Либой. Его сестра Лора с семьёй прятались в близлежащем городке, Млынки Скольникове, в доме Яна и Зофии Савинских, соседями семьи Грубер — их четыре ребенка дружили и играли с Бумеком и Либой, когда те были маленькими.
Еды было очень мало, но 12-летний сын Савинских Тадек приносил Лоре, её семье и ещё двум евреям, которые прятались вместе с ними, остатки еды из кухни. Они прятались на чердаке под соломенной крышей или же в небольшой дыре в земляном полу.
«Иногда Бумек тайно передавал немного мяса или хлеба через Тадека, но это было очень опасно», — говорит Марсель, которому в то время было 9 лет.
Однажды, когда Бумек был на работе, ему сообщили, что его жену и ребенка запихнули в грузовик вместе с другими евреями и вывезли в лес. Бумек, сумевший «подружиться» с некоторыми немецкими офицерами, оставляя им куски мяса получше, уговорил одного из них отвезти его на мотоцикле в лес — спасать Блимку и Либу.
Считалось, что члены семьи так называемых «необходимых работников» находились под защитой.
Но когда Бумек подъехал к лесу, он увидел один только пустой грузовик.
Заглянув внутрь, он увидел лишь одежду убитых, среди которой были туфли Либы. Его жену и дочь, как и остальных «пассажиров» грузовика, расстреляли...
Бумек утратил желание жить. Но четыре недели спустя он встретил 4-летнюю девочку по имени Фела, которой было почти столько же, сколько его любимой Либе. Девочка играла одна на полу в трудовом лагере. Бумек подошел к ней и спросил: «Где твоя мама?» Фела отвела его к своей маме, Тасе Шиндлер, которая работала в трудовом лагере швеёй. Он накричал на Тасю: «Никогда, никогда не оставляй свою дочь одну. Они её заберут и убьют!»
Бумек и Тася разговорились и поделились друг с другом своими историями.
Муж Таси, Гедалко, попал под советскую мобилизацию, но она слышала, что его взяли в плен немцы. И так как всем было известно, что военнопленных евреев нацисты сразу же убивали, Тася считала его уже мёртвым. Оба овдовев — пусть неофициально, но фактически, — Тася и Бумек стали очень близки.
Однажды, одна из жён нацистов, которым Тася шила платья, приказным тоном сообщила ей, что та должна закончить новый наряд к определенному дню.
Это был явный знак, что вот-вот будет новая «акция». Логика жены нациста была проста — кто закончит шить платье, если швею ликвидируют?..
Бумек знал, что ему, Тасе и Феле нужно срочно убегать.
Ночью Бумек отвёз Тасю и Фелу к Савинским.
Хозяин дома ждал Бумека, но испугался, увидев Тасю, и отказался принять ещё одного человека — про Фелу, которая пряталась на бричке под сеном, он даже не знал.
Бумек уже потерял жену и ребёнка и не хотел, чтобы что-то подобное случилось с ним снова. Для него это был поворотный момент. Тогда он сказал Яну Савински: «У меня есть кольцо с бриллиантом, я отдам его вам».
Он умолял Яна, надеялся, что тот возьмёт кольцо и спрячет их.
Но Ян отказался, сказав, что единственное, чем можно его убедить — принести еды и водки, но даже тогда решение он примет только поутру.
На следующее утро Ян пришёл к Бумеку и сказал: «Прошлой ночью мне приснился Иисус Христос и сказал, что я должен тебя спасти».
У Бумека отлегло от сердца — и он показал Янеку Фелу. Савинский засмеялся и сказал: «Кем бы эта девочка ни была, я вам помогу». Он также добавил, что на днях умерла его корова, и кольцо Бумека ему теперь очень пригодится: «Я его продам, чтобы всех вас прокормить!»
Бумек застыл. Он понимал, что если Янек пойдёт продавать кольцо и выяснится, что оно — из никеля, а камень — из стекла, их всех могут просто убить.
Бумек никак не мог позволить Яну продать кольцо, не сказав, что это подделка. Набравшись смелости, он попросил: «Пожалуйста, не продавайте. Это кольцо — семейная реликвия, мы передаём его из поколения в поколение. Подождите конца войны. Обещаю, когда придут русские — а ждать осталось недолго, — я куплю вам самую лучшую корову».
Той зимой в доме Савинских пряталось 13 евреев...
Советская армия окончательно вытеснила нацистов из этих земель 7 августа 1944 года, и все 13 человек смогли наконец-то почувствовать себя свободными.
Бумек сдержал слово и купил Яну отличную корову, а Ян вернул кольцо прежнему хозяину.
Позднее Яд-Вашем удостоил Яна, Зофию и их четверых детей звания Праведников мира за спасение тринадцати еврейских жизней.
Бумек и Тася поженились.
Когда Тася была уже ждала ребёнка Бумека, вернулся её первый муж, Гедалко.
Бумек и Тася были поражены, что ему удалось выжить.
Так вышло, что он попал в плен не к немцам, а к итальянцам, чем и объяснялось его чудесное спасение.
Марсель говорил, что Тася любила обоих, но они все вместе решили, что ей лучше остаться с Бумеком. В их отношениях не было обиды или злости, они остались друзьями.
Бумек с Тасей прожили в Польше до 1957 года, а затем переехали в Израиль..
После смерти Таси в 1967 году, Бумек женился в третий раз, на Мане, которой и перешло то самое кольцо.
Бумек ушёл из жизни в начале 90-х, и когда через несколько лет умерла Маня, Ирэна написала их семье: «Когда будете передавать драгоценности Мани оценщику, знайте, что я хотела бы забрать именно то украшение, которое ничего не стоит»...
Фальшивое кольцо, которое спасло их жизни, было передано Музею Холокоста в 2013 году Марселем Бримером и Ирэной Высокой.
Тереза Поллин, куратор отдела артефактов и произведений искусства в музее, постаралась, чтобы кольцо стало частью экспозиции.
Сама из Польши, она знала Марселя и Ирэну больше десяти лет. «Я знаю, насколько внимательно они относятся к деталям, — говорит она. — Каждый раз, когда мне нужны были какие-либо уточнения, чтобы полнее представлять картину, мне помогали историки», подтверждая эту семейную легенду. «Нет ни тени сомнения в том, что эта история — правда», — отмечает она.
«Это кольцо очень важно потому, что оно стало символом находчивости и прозорливости, умения увидеть тот ужас, который нацисты готовили евреям», — отметила Поллин.
Сегодня Марселю уже за 80, он живёт в Вирджинии и вместе со своей женой Аней уже не первый год работает в музее на общественных началах. Там он регулярно читает лекции о своей жизни и спасении в Дрогобыче.
Он всё ещё поддерживает связь с правнуками людей, которые приютили его и его семью.
«Кольцо спасло нас всех. Оно было одним из тех чудес, которые помогли нам выжить, — говорит Марсель. — И сейчас кольцо даёт нам всем понять, насколько хрупкой тогда была жизнь и насколько призрачным было спасение».
Джилл Верман Харрис
Перевод: Ганна Руденко
Сообщение отредактировал REALIST - Пятница, 23.06.2017, 09:15 |
| |
| |
| Прохожий | Дата: Среда, 28.06.2017, 08:40 | Сообщение # 366 |
|
Группа: Гости
| красивая история красивого человека, прожившего красивую и достойную жизнь!
|
| |
| |
| BROVMAN | Дата: Суббота, 22.07.2017, 09:20 | Сообщение # 367 |
 дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 447
Статус: Offline
| "Всё понимаю, всё могу человеку простить, кроме неблагодарности. Отменять свадьбу в последнюю минуту, выставлять нас на посмешище перед всей Одессой, довести Машеньку до истерики, а моего Серёженьку – до сердечного приступа, и всё из-за пустяка – этого я моему несостоявшемуся зятю никогда не прощу. Мы же взяли этого недотёпу из общежития в одних кальсонах, одели, приласкали, как родного, – и в ответ получили такое?! Да гори он огнём после этого, дрянь бесчеловечная!
Мы живём небогато. Серёженька мой работает бухгалтером в порту, а я, хоть и не старая ещё, но здоровье у меня никудышное ещё с войны – мы тут в Одессе под фашистами не шиковали, вот я, видимо, и надорвалась. Так что, живём мы на одну зарплату, не воруем, взяток не берём и другим не советуем.
Но всё равно мы никогда ни в чём не отказывали ни Машеньке, ни теперь оборвышу её – всё для детей, всё в них: лишнюю помидорку, ещё одну сливку, последнюю галушку, а как же?
Мать я или мачеха?! Кушай, донюшка, и ты, зятёк дорогой, кушай во все зубы!
Сам-то он, подлец, себя не прокормит на студенческую стипендию, а из родителей у него один только дед-инвалид. От кого ему ждать помощи, зятьку-то?
Получается, только от тестя с тещей, да?
Да разве ж нам жалко? Серёженька мой прикипел к нему душой, как к родному: где с математикой поможет разобраться, где по дороге с работы домой в общежитие его заскочит, фрукты ему с Привоза свежие закинет. Мы же думали, он свой, хороший – а он, гляди, какой фортель выкинул!
Я вот, если вы меня спросите, даже и не скажу, что нам всего обиднее: как он с Машенькой поступил, как нас на весь город ославил или в какие расходы вогнал – свадьбу-то мы отменили, а задаток в ресторан заплатили? Заплатили. Свадебные платья да костюмы молодожёнам и себе справили? Справили. Кольца золотые им купили? Ясное дело.
Господи, кто бы знал, в какие мы долги влезли, у скольких друзей-знакомых насобирали взаймы по полсотни-сотне! Я ж говорю, мы как на одну зарплату втроём жили, так и собирались вчетвером как-то куковать: когда ещё эти студенты зарабатывать начнут!
И всё пошло прахом. Ну, не сволочь он после этого?!
Только бы не оказалось, что Машка беременна от этого ирода – Серёженька этого просто не переживёт! Я и так в его сторону глядеть боюсь: третий день лежит Серёженька на тахте, уткнувшись в стенку, и зубами скрипит. Его можно понять: единственную дочь так опозорили – и за что?!
Ведь никто из нас ни в чём перед зятем нашим драгоценным не провинился: наоборот, не знали, где лучше его посадить, чем вкуснее угостить, что ещё для него сделать!
Пылинки с него сдували. Рубашки его с протертыми воротничками я сама, этими вот руками по ночам латала, а когда уже ничего не помогало, Серёженька водил его в магазин и покупал две рубашки: себе одну и ему одну – чтоб, значит, самолюбие его грошовое не задеть.
Ах, чтоб он уже сказился, мерзавец этакий!
Всё из-за деда его подлого.
Да, я ж не сказала: когда мы уже о дате свадьбы сговорились, мы деда его сюда вызвали из Хацапетовки его занюханной. Билеты ему в оба конца на поезд оплатили, а как же! У себя его приняли, на тахте этой самой, где Серёженька сейчас с зубных протезов эмаль сгрызает, постелили. Стол ему с Привоза накрыли – всё честь по чести, мы ж теперь, как-никак, одна семья, нет? Серёженька этого сморчка плюгавого на вокзале сам встретил, с работы специально отпросился, домой к нам на такси его привез, не на трамвае, упаси Бог!
Сидим мы, значит, все вместе, чаёвничаем, а дедуля, гляжу, всё на руки мои косится. Ну, мне стыдиться нечего: руки у меня трудовые, не барские, с суставами опухшими. А откуда взяться здоровым суставам, когда я всю жизнь только холодной водой что полы мыла, что простыни стирала – тёплой воды еле-еле на Машеньку хватало.
Что он, думаю, гриб хацапетовский, такого в моих руках увидел, что глаз оторвать не может?
Заметил он, что мне не по себе стало.
- Вы, Алёна Петровна, наверное, думаете, что это я на ваши пальцы уставился? – говорит дедуля.
Это называется, догадался.
- Да вот, дедушка, – отвечаю я, – не скрою, думаю.
- А я на ваше кольцо смотрю, если честно, – признаётся он.
Ну, надо же! Я это кольцо с незапамятных времен ношу. Да и цена ему, я уверена, рублей двадцать в базарный день: оправа у него потемневшая, а камень, хоть и большой, но, наверняка, стекляшка. Стыдоба, а не кольцо, а что ношу его – так нет у меня другого: с одной зарплаты бухгалтера в порту сильно не пошикуешь. Мы когда с Серёженькой женились, у нас даже на обручальные кольца денег не было, нас так расписали. Тогда другое время на дворе стояло. После войны вообще многое проще было, чем сейчас. Это теперь они ещё не женаты, а костюмы и кольца изволь им от своих доходов справить. А нам тогда самое главное было, чтоб жить вместе. А что на ресторан денег нет - так это ерунда: на весь двор свадьбу гуляли.
- А что кольцо-то? – удивляюсь я. – Ой ты ж, Господи, на какую вы ерунду, дедушка, внимание обращаете! Хотите, я его сниму и вам дам, чтоб вам удобнее было его разглядывать?
- С удовольствием, – отвечает.
Смотри, какой старичок любознательный попался!.
Оно ж, конечно, после Хацапетовки в жизни всё интересно. Но, однако, снимаю я колечко и в его дрожащую ладошку кладу. Только неловко мне: ещё подумает, что мы нищие, раз я такую чепуховину на пальце ношу.
Склонился дедуля над кольцом, рассматривает его, оторваться не может. Даже лупу у Машеньки попросил.
- Сёма, – слышу я сзади. Это Серёженька тоже забеспокоился за дедулю и к зятю нашему любимому обращается. – С твоим дедушкой всё в порядке?
- Да вы не беспокойтесь, дядя Серёжа, – отвечает Сёма. – Дедушка всю жизнь проработал ювелиром, с детства в родительском магазине крутился – ему, наверное, интересно на кольцо тети Алёны посмотреть.
- Да что на него смотреть-то? – говорю я в сердцах. – Он что, хочет посмеяться над нашей бедностью?
Оторвался старик от лупы, на меня посмотрел.
- Над какой бедностью? – говорит он. – Да этому кольцу цены нет!
Рассмеялись мы.
- Путаете вы что-то, дедушка, – говорит Серёженька. – Я когда с Алёнкой познакомился, это кольцо у неё уже было. Она его где-то нашла, так, Алёнушка?
- Так, – говорю я. – Уже и не помню, где. Да что мы о ерунде какой-то говорим? Кому ещё чаю?
Ну, Серёженька с Машей чашки мне послушно протянули, а эти двое, гляжу, шушукаются.
- Богатый город Одесса, – наконец, говорит ювелир наш недоделанный. – Восемьдесят лет я прожил, но никогда мне на улице такое богатство не попадалось. Не по тем, видать, улицам, ходил.
- Да что это за кольцо такое особенное? – не выдержала Машенька.
И то сказать, после меня кольцо-то ей достанется, вот и хочется девке знать, что ей в наследство перепадёт.
- Кольцу этому не менее двухсот лет, – отвечает старик. – Оправа из белого золота. Очень тонкая работа, смею заметить. Ну, и сам камень. Зрение у меня, конечно, уже не то, да и лупа – не совсем тот инструмент, что требуется, но это чистейший бриллиант в три-три с половиной карата, насколько я могу судить.
Подумал и добавил:
- А судить я могу.
И снова замолчал. Нехорошо так замолчал, недобро.
- Ну, хорошо, – обратился к нему Серёженька. – Допустим, что так оно и есть, хотя, конечно, в вашем возрасте не грех и ошибиться. Но почему вы не верите, что Алёнушка нашла его на улице?
- Я не верю? – встрепенулся старик. – Упаси Бог, кто вам такое сказал?
Я просто говорю, что сам всю жизнь не по тем улицам ходил и потому фамильные двухсотлетние кольца, да ещё и сделанные не то немецкими, не то голландскими ювелирами, никогда не находил. Вот неприятности находил, вернее, они меня находили.
Фронт, арест, смерть жены и сына моего единственного – Сёмочкиного отца – меня тоже находили.
А кольца такие – нет, не приходилось. Вы уж не гневайтесь на старика, хозяйка, если я что-то не то говорю.
Обиделась я. За несколько дней до свадьбы дочери, в собственном доме, да ещё от желанного гостя такое выслушивать – любая бы обиделась!
- Я это кольцо ни у кого не крала, – говорю. – А что оно само свалилось мне в руки, так моей вины в том нет. Когда в декабре сорок первого евреев повели в Богдановку на расстрел, их прогоняли по нашей улице. Ну, мы и побежали смотреть. А евреи, как увидели, что толпа собралась на них поглазеть, начали нам свертки всякие бросать. Вот в меня это кольцо и угодило.
- Я что-то не пойму, – растерянно сказал Сёма, – евреи что, бросали вам свои драгоценности, чтобы они фашистам не достались?
Серёженька мой от этого вопроса только крякнул..
А старик вдруг расхохотался.
- Горе ты моё! – сказал он внуку. – Еврейские матери выкидывали из колонн в толпу своих новорождённых детей, надеясь уберечь их от гибели. А чтоб подобравшим было, на что кормить ребёнка, матери клали в пелёнки всё ценное, что имели с собой.
Он помолчал и тяжело добавил:
- Фамильные кольца, например…
- Да что вы понимаете! – взорвалась я. – Мы сами на жмыхе и лебеде жили. Я, хоть и молодая тогда была, а до сих пор вся больная после оккупации этой проклятущей! Авитаминоз у меня хронический, вегето-сосудистая дистония и гипотензия, если хотите знать!
- Не хочу, – сказал старик.
- Что не хотите? – опешил Серёженька.
- Знать не хочу, – обронил старик.
Он поднялся из-за стола и посмотрел на Сёму.
- Проводишь меня на вокзал? – спросил дед внука
Сёма тупо переводил взгляд с него на меня и обратно.
- Погодите, – наконец, сказал он. – Дедушка, тётя Алёна, не торопите меня. Я пытаюсь понять, что произошло. Тетя Алёна, так вы кольцо из пелёнки вытащили, а с ребёнком… что вы с ребёнком сделали?
- Сёмочка, ты не понимаешь, – попыталась я объяснить. – Тогда другая власть была, не наша родная советская! Мы и сами голодали, а за хранение еврейского ребенка фашисты могли всю семью расстрелять и хату спалить, им это было раз плюнуть.
Мне тогда ещё и шестнадцати не исполнилось, я жить хотела. А тут в пелёнке орёт обрезанный младенец. Это ж смертный приговор мне, и не только мне, а всем близким!
- Так вы что, в мусорный ящик кричащего ребёнка засунули или обратно в колонну кинули? – спросил Сёма.
Потом он как-то странно сгорбился и, не дожидаясь моего ответа (а что я могла ему ответить?), вышел из комнаты. И дед его ушёл за ним. Не прощаясь и не подав руки ни мне, ни Серёженьке, ни даже Маше.
На вокзал они, наверное, ушли. И, главное, поезд на Хацапетовку идёт только утром, так они, получается, всю ночь на вокзале на твёрдых скамейках сидели...
На следующий день Серёженька с утра бросился в Сёмин институт, в общежитие – нет нашего зятя, словно его земля поглотила!
Подошёл день свадьбы, мы, как дураки, попёрлись в ЗАГС – ну, а вдруг?
Нет, не пришёл Сёма. Сволочь такая!
Мне что обидно? Опозорил он нас, в расходы ввёл, Машеньку бросил – всё так.
Мне другое обиднее всего: он ведь, гад, всё это в отместку мне!
А что, что я такого сделала? Обшарила пелёнку и выбросила ребенка обратно, да? Так ведь нас там несколько сотен женщин стояло, и все, все до единой сделали то же самое: пошарили в пелёнке и вернули ребёнка матери. Понимаете, все до единой! Так почему же только мне одной это аукнулось?!"
Aleksandr Rozinskiy
|
| |
| |
| Пинечка | Дата: Четверг, 03.08.2017, 14:22 | Сообщение # 368 |
 неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
| история весьма жизненна..
|
| |
| |
| Сонечка | Дата: Четверг, 10.08.2017, 12:08 | Сообщение # 369 |
 дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
| ПОВЕСТЬ О НАСТОЯЩЕМ ЧЕЛОВЕКЕ:
http://jewish.ru/ru/interviews/articles/179984/
|
| |
| |
| REALIST | Дата: Воскресенье, 13.08.2017, 13:50 | Сообщение # 370 |
|
добрый друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 217
Статус: Offline
| мы все ещё со школы помним это имя -Томас Альва Эдисон - великий американский изобретатель прошлых лет, но оказывается ... он был большой бизнесмен от изобретательства, но не более:
http://7iskusstv.com/2017/Nomer2/JFraden1.php
|
| |
| |
| BROVMAN | Дата: Среда, 06.09.2017, 11:23 | Сообщение # 371 |
|
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 447
Статус: Offline
| В 4 года она с мамой, тётей и бабушкой репатриировалась из Киева, в 15 поступила в Технион, в 26 защитила докторат и вошла в список 35 наиболее перспективных молодых учёных от MIT (где в своё время отметились и Марк Цукерберг, и Сергей Брин), а в прошлом году после продажи за $40 млн своей компании Sales Predict международному гиганту eBay, д-р Кира Радински, уже будучи профессором Техниона, заняла пост главного научного сотрудника eBay в Израиле.
Впрочем, своей известностью девушка обязана не этому блестящему (и далеко не полному) послужному списку, а таланту… предсказывать будущее.
Речь не о сверхъестественных способностях, а о науке...
В ходе стажировки в штаб-квартире Microsoft специалист по искусственному интеллекту Радински разработала систему BigData, способную на основании анализа исторических данных предсказывать будущее.
Она любит повторять фразу Марка Твена:«Прошлое не повторяется, но оно часто рифмуется».
Вспышка эпидемии холеры на Кубе (первая за 130 лет), предсказанная Радински, ошеломила медицинское сообщество, хотя речь шла не более чем о сопоставлении и анализе данных, которые демонстрировали, что после двух лет засухи резко повышается риск эпидемии холеры, причиной которой станет использование грязной воды.
Аналогичным образом сработали предсказания о беспорядках в Судане и Турции, росте цен на пшеницу и снижении цен на электронику после цунами в Японии.
Алгоритм помогает прогнозировать различные события с точностью до 80%. Результатом исследовательской работы стали 10 патентов и международная известность автора.
Но все это было потом, а начиналось, как у многих репатриантов, с нуля: семья Киры приехала в Израиль без гроша (отец развёлся с женой ещё до рождения дочки, впоследствии он полностью ушёл в религию и связь с семьёй не поддерживает), поэтому мама, по образованию математик, была вынуждена "пахать" на трёх работах, в том числе уборщицей...
«Я всегда хотела быть учёным, — признается она. — Для меня смысл жизни — каждый день открывать что-то новое. В детстве я восхищалась Галилео Галилеем и Леонардо да Винчи».
В 15 лет девушка поступает в Технион, а в 2004 — 2007 гг. служит в технологическом подразделении разведки ЦАХАЛа в качестве программиста, будучи частью команды, получившей впоследствии премию обороны Израиля, вручаемую президентом страны.
 После защиты доктората, в мае 2012 года, выпускница Техниона с партнёрами (в частности, бывшими сослуживцами по подразделению электронной разведки 8200) создает компанию Sales Predict, специализирующуюся на интеллектуальном маркетинге. Основным продуктом фирмы стал плагин, на основе записей о взаимоотношениях с клиентами определяющий их заинтересованность в новой покупке.
По словам Радински, армейский опыт позволил сотрудникам научиться совместной ответственности за проваленные задания. «Ты или побеждаешь, или умираешь. Рисковать теперь не страшно, потому что раньше я рисковала гораздо сильнее», — говорит она.
К тридцати одному году д-р Радински стала лауреатом множества премий — в том числе от Yahoo, Facebook и Google — и завсегдатаем множества рейтингов, а в 2014 году Кира в числе 12 выдающихся соотечественников зажигала факел в День независимости на горе Герцля в Иерусалиме.
В 2016-м она удостоилась титула «Женщина года» от делового журнала Globes и стала «Персоной года» по версии Девятого канала Израиля.
В одном из интервью на вопрос, кем вы видите себя в 40 лет, Кира ответила: «Неким синтезом Билла Гейтса и Элона Маска. Я пока не чувствую, что сделала что-то по-настоящему великое. Не думаю, что все должны стремиться к этому, но для меня только такая жизнь имеет смысл», — подчёркивает обладательница чёрного пояса по каратэ...
Сообщение отредактировал Марципанчик - Среда, 06.09.2017, 11:33 |
| |
| |
| REALIST | Дата: Вторник, 26.09.2017, 09:51 | Сообщение # 372 |
|
добрый друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 217
Статус: Offline
| короткие житейские истории...
Сегодня в магазине стоящая впереди меня в очереди 9-летняя девочка попросила шоколадку у мамы. После нескольких «нет» мама сдалась и купила...
Девочка взяла шоколадку, прошла в очередь за мной и протянула её маленькому мальчику, который плакал там. Мама спросила её, почему она отдала ему шоколадку, и дочка ей ответила, что она слышала, как мама мальчика сказала ему, что у них нет денег почти ни на что, пока она не может найти работу...
Доброе сердце — оно с детства.
На днях к нам в салон дедок заглянул и попросил красиво его постричь - модельную ему. Про себя отметила, что выглядит он весьма опрятно и достаточно привлекательно, учитывая возраст. Да и в таком возрасте обычно стригутся «покороче и побыстрее», а тут аж «модельную»...
Надевает очки, спрашивает: «Ну что, хорош?» Девушка из соседнего кресла: «Да-а, прям жених!»
Мы все заулыбались, а он с обидой в голосе: «Вообще-то я и есть жених».
Снисходительная улыбка на наших лицах, мол, ладно, жених так жених, молод душой дедуля, всем бы так.
Дедушка, поправляя волосы и вставая с кресла: «У меня сегодня золотая свадьба»...
На работе полы моет старенькая бабуля. К нам обращается на вы.
Спросила у сотрудницы, как так, она старше нас втрое, а к нам на вы — неловко как-то. В ответ: «Она знает свое место, ведь она уборщица, а мы сотрудники фирмы»..
Разговорилась как-то с этой бабулей, упросила обращаться ко мне на ты... живёт одна, два высших образования, а к нам ходит, потому что «вы молодые и красивые. Я одна, у меня никого нет. Смотрю на вас всех — и сердце радуется!»
Узнала, что мечтает о белом персидском коте, да только денег нет, чтобы купить его...
На её день рождения мы с мужем вручили ей котика и ... 70-летняя бабуля плакала как ребёнок.
|
| |
| |
| Пинечка | Дата: Пятница, 29.09.2017, 16:33 | Сообщение # 373 |
|
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
| и то правда, что доброе сердце — оно с детства!
|
| |
| |
| papyura | Дата: Суббота, 30.09.2017, 10:35 | Сообщение # 374 |
 неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1551
Статус: Offline
| Дети победителей
Михаил Веллер
* * *
Мы были, были!.. Мы, старперы, несостоявшееся поколение, дети победителей величайшей из войн, волна демографического взрыва – сорок шестой-пятидесятый года рождения, самое многочисленное поколение за всю историю страны.
Мы, состарившиеся в мальчиках, вино, перебродившее на уксус и не дождавшееся праздника: нас не подпустили к столу, мы не дотянулись до бокалов, а ножи были предусмотрительно убраны: лакеи захватили буфеты и стали хозяевами праздника.
Мы, брюзги, неудачники, одни спившиеся, другие продавшиеся незадорого, потому что дорогой цены уже не давали: предложение с лихвой превышало спрос.
Мы, чьи лучшие рабочие годы – с двадцати пяти до сорока – ушли водой в песок, погрязли в болоте, ухнули в бездонную пропасть, в жизнеподобную пустоту непереносимо фальшивого фанфарного пения: оно скребло своей наглой фальшью нервы, и мы стали истеричны, оно резало сердце, и инфаркты подкрались к нам рано, оно разъедало душу, и нам уже нечем стало верить во всё хорошее и честное.
Мы, плешивые, потому что метались беспорядочно по жизни, пытаясь жить, мы, гнилозубые, потому что жрали всякую дрянь – а что ещё было жрать, потому что не на что было вставлять зубы у частника, поди ещё его найди, не стальных же фикс ждать два года в бесплатной очереди: мы были, были, были!
Нам было по пятнадцать, мы были юны, стройны, красивы, полны сил и веры: острая брага юности запенилась в нас, детях победителей, когда Хрущёв матерился с трибун и учил писателей писать – но никого не сажали, и казалось, что никогда уже не будут сажать, никогда не будет страха: анекдоты о Хрущёве рассказывали везде, издевались над кукурузой: мы выросли без страха в крови, культ личности был историей, Твардовский редактировал и публиковал «Один день Ивана Денисовича» Солженицына, Некрасов печатал в «Новом мире» «По обе стороны океана», «Коллеги» Аксенова были знаменитейшей из книг и «Звёздный билет» тоже, критики громили Асадова – мы его читали: суки, человек потерял глаза на войне, прекрасные стихи, читали Евтушенко, читали Вознесенского, переписывали «Пилигримов» Бродского: мало знали, ещё меньше понимали, но верить умели, это тоже было у нас в крови, – нет, сомневались, издевались, но – верили.
Что было, то было – верили.
И когда слетел Никита – радовались. Демократия, справедливость, хватит кумовства, лысый дурак, наобещал коммунизм через двадцать лет, твёрдо зная, что двадцать лет не протянет и позор не падёт на его лысую голову: восьмиклассники сдавали экзамен по истории СССР, а в коридорах издевались над тем, что отвечали насчёт построения коммунизма: нет, не настолько наивны были; но – верили: в добро, в справедливость, в честь, в правду.
И потрясающее свойство юности: знать – а не понимать, видеть – а не понимать, спорить – а не понимать!
Судили Бродского, выслали: это было плохо, но в основном всё было хорошо.
Судили Даниэля и Синявского по статье, которой и в кодексе-то не было... соглашались: поделом врагам народа, антисоветчикам. Не знали, что они написали, не знали толком, в чём дело, газетам своим вообще не верили – а в частности верили!.. обычная штука, юных так легко заморочить, внушить, направить: энергия брызжет, опыта нет, идеалы жгут, и на этих-то идеалах умело, как всегда, играли прожжённые сволочи, умные и безжалостные бандиты, сделавшие карьеры на костях собственного народа, на пепле своей земли, на почерневшей в застое крови моего поколения.
А мы рвали семирублевые гитары и пели:
Ну и беда мне с этой Нинкою,
она живет со всей Ордынкою!
Но циниками не были, ох не были: был тот цинизм как панцирь на нежном теле краба, который прикрывал душу: всё в порядке было с душой: в любовь верили, в дружбу верили, в советскую власть, в торжество добра, в святые идеалы, в нерушимое преимущество нашего строя над ихним, безжалостным и античеловечным.
Над Канадой небо синее,
меж берёз дожди косые,
хоть похоже на Россию,
только все же не Россия…
Как же мы ухнули, как пролетели мимо кассы, как похоронили уже кое-кого из друзей, как ссучились, упустили свою волну, остались на обнажившемся бесплодном дне; ушёл трамвай, ту-ту, и последними, кто успел прицепиться к колбасе, были те, кто родился на десять лет раньше нас, в тридцать седьмом-восьмом: Распутин, Маканин, Высоцкий. Больше в литературу имён не вошло, да что в литературу, что в искусство: в действительность нашу больше имён не вошло: пардон, все места заняты, двери закрываются, ждите следующего поезда…
И мы ждали, ещё не понимая, что не будет поезда, что тот, на ком форма кондуктора, гонит нас в тупик, а жезл в его руке – на самом деле дубинка…
Уходит наш поезд в Освенцим сегодня и ежедневно…
|
| |
| |
| BROVMAN | Дата: Среда, 11.10.2017, 09:21 | Сообщение # 375 |
|
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 447
Статус: Offline
| и это, увы, правда!
|
| |
| |
|
