Дата: Понедельник, 25.03.2019, 09:11 | Сообщение # 421
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 299
Статус: Offline
Жизнь за царя
1.
Мой отец ненавидел парады на Красной площади. Когда перед празднованием Октябрьской Революции начинались репетиции и музыкантов гоняли ночи напролёт, он приходил домой под утро замерзший и пил бульон: алкогольно-горячительные напитки отец не употреблял совсем.
У моего дедушки был гостевой пропуск на Красную площадь, и он всегда брал меня на парад. Он сажал меня на плечи, и я была выше всех, потому что рост дедушки был два метра. Я сидела с закрытыми глазами и ждала. Наконец, раздавался восхищенный глас толпы, это Сталин поднимался на трибуну мавзолея. Я смотрела во все глаза! Как мне хотелось побежать к нему с букетом цветов и задать ему излюбленный вопрос: «А Сталин умеет танцевать лезгинку?» Грохотали пушки, рычали проезжающие танки, и ревело: «Ура! Ура! Ура!» ― в Ноябрьские праздники было всегда холодно, и на мне был белый цигейковый комбинезон с капюшоном. Я изо всех сил прижимала капюшон меховыми варежками к ушам, и терпеливо ждала, когда пойдёт оркестр. И вот сводный духовой оркестр перестраивался, дирижёр взмахивал бунчуком, и оркестр играл заключительный марш. Духовой оркестр проходил мимо трибун, среди музыкантов был мой отец. Он играл на альтушке. Я уже знала, как трудно играть, когда губы приклеиваются к металлу, как трудно держать, ровную линию, чеканить шаг, неся перед собой тяжёлую альтушку. Заканчивался парад, к дедушке подходили дирижёры-духовики, они разговаривали, а мне хотелось убежать с Красной площади, подальше от Мавзолея. где лежал мёртвый Ленин, но никто не догадывался об этом...
Не любил мой отец и банкеты в Кремле. Когда поступало очередное приглашение играть на банкете, правда уже на скрипке, в доме наступала гнетущая обстановка. Отец говорил, что он не лакей, чтобы прислуживать, когда все едят. Мама, на мой взгляд, достаточно неловко, пыталась его успокоить: ― Но Эмиль Гилельс играет! – Зачем ты приводишь в пример Милю? Он на особом положении у Сталина. ― Но Додик же играет! ― убеждает мама, имея в виду его приятеля, Давида Ойстраха. Отец сердился на маму, на Ойстраха и на меня. Тогда я снимала телефонную трубку и просила: ― Девушка, Миуссы три два раза двадцать один, ― и меня соединяли с дедушкой и бабушкой, ― У папы концерт в Кремле, ― говорила я. Вскоре за мной приходил кто-то из них на Садово-Триумфальную улицу и меня уводили на 3-ю Миусскую.
2.
На Миусской я часто рассматривала дедушкину книгу с картинками, изображавшими представителей разных народов в национальных одеждах. Были в той книге и нотные записи фольклорных мелодий. Мелодии были простыми, как колядки и щедривки. Дедушка, чтобы привить мне любовь к народной музыке, учил меня играть эти мелодии на фортепиано. Я знала, что дедушка написал много разных танцев и среди них, ― даже «Нанайский», тот самый, под который боролись два нанайских мальчика в ансамбле Моисеева.
Мне было почти четыре года, я уже умела читать по слогам, но слово «еврей(ка)» в паспортах родителей, бабушки, дедушки я читала без запинки. Мне нравилось называть себя еврейкой, но я не понимала, что это значит. Моя мама была челюстно-лицевым хирургом. Она работала хирургом и носила военную форму. В один из праздников мама дежурила в госпитале и взяла меня с собой на дежурство. В тот день врачи устроили праздник для себя в зале: ели, пели, танцевали, смеялись… Один из танцев показался мне очень весёлым. Мамин начальник Иван Григорьевич Копылов продолжал плясать даже тогда, когда все устали и расселись по креслам. ― Какой веселый танец! ― сказала я маме. ― Это «Фрэйлахс» ― еврейский танец, ― ответила она. Я помнила еврейский танец, который написал дедушка, он был немного грустным.
― А кто это «евреи»? ― спросила я. И мама рассказала мне, что мы ― евреи. Однажды, находясь на Миусской, я разглядывала книжку с картинками так долго, что бабушке стало немного скучно, и она сказала: ― Твой дедушка видел живого царя. ― А где? ― спросила я. Бабушка сняла со стены фотографию, на которой мой 19-летний дедушка дирижирует невидимыми музыкантами, а позади сцены большой зал, заполненный танцующими парами. Это кадр из фильма, он снят в евпаторийской опере. Бабушка и дедушка показывали мне здание театра, когда мы были в Евпатории. ― Да, ― говорит дедушка, ― в этом театре я видел царя.
3.
Новое здание Городского театра Евпатории было торжественно открыто 20 апреля 1910 года взамен сгоревшего деревянного здания театра. Инициатором постройки нового здания был городской голова, караим С.Э. Дуван. По его замыслу открывать Городской театр должна была премьера оперы М.И. Глинки «Жизнь за царя Городской голова подключил к работе над своим замыслом знаменитого певца Михаила Ефимовича Медведева (Меира Хаймовича Бернштейна), выступавшего во многих странах мира. По просьбе городского головы Медведев ангажировал певцов из Мариинского театра, а поставить оперу и дирижировать спектаклем на евпаторийской сцене Дуван и Медведев пригласили моего прадеда, дирижёра Иосифа Зельцера, родившегося в 1868 г., в состоятельной купеческой семье в Симферополе. Ещё в детстве он обнаружил незаурядные способности к музыке, получил первоначальное музыкальное образование в Крыму, продолжил его в Австрии и стал отличным оперным дирижёром.
Позднее, дирижируя в Римской опере, Иосиф влюбился в свою будущую жену, певицу, дебютировавшую под сценическим именем Анжелики Ринальди. Она была чрезвычайно хороша собой, и вскоре после свадьбы Иосиф увёз Анжелику в Крым, где он собирался создать оперный театр. В Симферополе Иосиф и Анжелика поселились в прекрасном трёхэтажном особняке с большим залом, где дирижёр проводил репетиции оркестра, спевки хора и прослушивания певцов. 7 февраля 1894 года родился их первый ребенок Матвей Зельцер, мой дедушка.
Итак, 20 апреля 1910 г. в Иосиф Зельцер дирижировал премьерой «Жизни за царя» в новом евпаторийском театре. Партию Ивана Сусанина пел Ф.И. Шаляпин, а Медведев исполнял роль Сабинина. На премьере присутствовал отдыхавший в то время в Ливадии Николай II.
24 апреля городская газета писала: «…творилось что-то особое, торжественное, праздничное, и с трудом верилось, что находишься в Евпатории». Успех превзошёл все ожидания. Гастроли певцов из Мариинского театра пришлось продлить на две недели. Сразу же после премьеры царь даровал Иосифу Зельцеру почётное потомственное гражданство. ― А царь был хороший? ― спрашиваю я у бабушки. ― Он запрещал евреям жить в Москве, в Петербурге и многих городах, ― говорит она твёрдым голосом. ― Значит, царь был плохой? ― Царь разрешал жить евреям в Симферополе, Евпатории, ― объясняет бабушка и это мне понятно: в этих городах я уже была, и мне показывали 3-х этажный красивый дом с большими балконами, где давным-давно жила дедушкина семья. ― Но нашей семье царь, позволил жить и учиться в Москве и Петербурге, ― продолжает бабушка. ― Значит царь хороший? ― Сёстры Золушки ели шоколад, пирожные, а ей нужно было заслужить простую еду. Это справедливо? ― Значит, царь плохой, ― догадываюсь я.
Дарованное царём почётное потомственное гражданство означало, что Иосиф Зельцер, его семья и последующие поколения имеют право жить, работать и учиться в Петербурге и Москве. Кроме того, и он и будущее потомство освобождалось от рекрутской повинности, подушной подати и телесных наказаний. Кроме «грамоты» Иосиф получил в подарок от царя золотые часы-луковицу с бриллиантами, на крышке которых с внутренней стороны, была выгравирована царская дарственная. Подарены ему были также золотой портсигар, кольцо, и, главное, портрет Николая II в полный рост, который повесили в фойе театра. Позднее, во время одного из еврейских погромов Иосиф Зельцер впустил спасавшихся от погромщиков евреев в здание театра и, выйдя навстречу рвавшейся в здание театра толпе, властным движением дирижёра указал толпе на царский портрет, заставив её рухнуть на колени и рыдая, вымаливать прощение у царя-батюшки.
Присматривать за портретом назначена была одна молодая женщина из прислуги. Дело в том, что в те годы в Крыму и летом, и осенью было очень много мух, и та женщина усердно оттирала портрет. Вскоре один из городских полицейских назначил себя за ней присматривать во время процедуры оттирания портрета: «как бы, какого неуважения к царю не случилось». Во время оттирания портрета, для чего было выделено специальное время, в фойе никого не пускали. Говорили, однако, что через некоторое время у прислуги родился сын, чрезвычайно напоминавший изображенного на портрете царя...
У Иосифа и Анжелики родилось 12 детей, и хотя дети, в буквальном смысле слова, росли на сцене, только Матвей стал композитором и дирижёром. Он прекрасно играл на фортепиано, а также на скрипке, виолончели и духовых инструментах. В 1920 году на гастролях в Одессе, Иосиф и Анжелика заболели холерой и умерли. Их младшей дочери было всего пять месяцев. Одесские родственники удочерили девочку и дали ей имя Анжелика в честь умершей матери.
4.
Моему дедушке было девятнадцать лет, когда он впервые увидел мою бабушку, уроженку Феодосии. Это было время немого кино. На экране блистала Вера Холодная, а тапёром в кинотеатре работала семнадцатилетняя Анна Гольденберг, тринадцатая дочь не слишком удачливого адвоката. Известный местный поэт описывал её красоту в газете «Вечерний Крым». Говорили, что зрители приходили в кино, не столько посмотреть фильм, сколько увидеть Анну, её необыкновенно красивые серые глаза, отливавшие голубоватым сиянием. Однажды хозяин кинотеатра сказал Анне, что ему придется её уволить, ибо к нему пришел музыкант, который играет на нескольких инструментах. ― Если я его не возьму, то он пойдёт в другой кинотеатр, ― объяснил хозяин и предложил Анне послушать, как играет этот внезапно появившийся музыкант, ― Анечка, это человек-оркестр! ― восхищённо восклицал он. И действительно, руки пианиста перелетали с фортепиано на клавиатуру фисгармонии, не забывая о тарелках и барабане. А когда на экране рыдала Вера Холодная, его скрипка разрывала сердце. Музыкант был молодым, высоким и красивым.
Потеряв работу, Анна вернулась домой расстроенной. А на следующий день на пороге дома Гольденбергов появился молодой музыкант с букетом цветов и попросил её руки. Матвей, ревнуя Анну Гольденберг к поклонникам и зрителям, решил освободить её от необходимости работать на публике. Для этого он договорился с хозяином кинотеатра, что поработает у него несколько месяцев, пока тот найдёт Анне замену.
В 1916 году Матвей с Анной уехали в Петербург, где Матвей поступил на композиторское отделение в Петроградскую консерваторию и стал учеником ректора консерватории, композитора А.К. Глазунова. Стать учеником Глазунова было не просто, для этого нужно было очень понравиться великому композитору. Фамилия композитора Глазунова была мне хорошо знакома. Мой папа, который родился в феврале 1916 года, играл его скрипичный концерт, а я любила танцевать под музыку из его балета «Раймонда», которую часто передавали по радио.
Революция и гражданская война унесли моего дедушку из Петрограда на Юг и превратили его в одного из организаторов и дирижёров оркестров Красной армии в Крыму и на Кавказе. Когда война закончилась, он вернулся к сочинению музыки, написал «Кавказскую» и «Крымскую» сюиты для симфонического оркестра, а с 1922 по 1927 гг. дирижировал оркестрами театра оперетты в Керчи и оркестрами городских театров в Евпатории и Ялте.
Несчастья, однако, следовали, казалось, по пятам за семьёй молодого композитора В 1927 году от дизентерии умерла его годовалая дочь Сима, и в 1928 Матвей, Анна, 12-летний Вадим и двухлетний Иосиф переехали в Харьков, где дедушка становится дирижёром и композитором Харьковского государственного еврейского театра. Но Матвея и Анну поджидает ещё одна трагедия - в 1930 году трагически умирает маленький, невероятно одарённый Осик. К четырём годам он сочинял скрипичные пьесы и исполнял их. Осик умер от воспаления мозга. Мать девочки, с которой он играл в песочнице, ударила его по голове, за то, что он испачкал платье девочки. На пальцах матери были громоздкие перстни... Бабушка очень тяжело переживала смерть своего младшего сына, и в 1931 году Матвей с семьёй переезжает в Москву, где продолжает писать оркестровую и инструментальную музыку, дирижировать, работать в музыкальных театрах и преподавать в военно-музыкантских школах. Дедушка безумно любил бабушку и ревновал её. В то время, когда папа учился в Московской консерватории у профессора Ямпольского, бабушка была концертмейстером в его классе. Друг папы, скрипач и композитор Михаил Гольдштейн рассказывал мне позднее: ― О, Анечка была превосходным аккомпаниатором! С ней было очень удобно играть. После занятий Ямпольский любил провожать её домой. По дороге они говорили об успехах отца, о музыке… Вскоре дедушка начал встречать её возле консерватории. Прошло какое-то время, и он снял бабушку с работы навсегда.
5.
Дедушка любил гулять со мною, когда шёл снег. В коридоре на стене был крючок, на нём висели санки, дедушка снимал их с крючка, и мы спускались на лифте на улицу. Я ложилась на санки, дедушка брался двумя руками за веревку, и вез меня по 3-й Миусской, а потом сворачивал на Тверскую улицу, так он её называл. Обычно он шёл, насвистывая свой новый марш. Ноги дедушки казались мне метрономом, выставленным на 120 ударов в минуту: раз два, раз два. Страна нуждалась в маршах, как в воздухе! По обе стороны Тверской лежали сугробы снега, и снегоуборочные машины загребали его автоматическими руками. Снег поднимался вверх и сваливался в грузовик. Я ехала, лёжа на животе, и заметала следы от ботинок дедушки: раз-два, раз два. Мои руки в меховых варежках, работали, как лопасти снегоуборочной машины. Снег шуршал под полозьями санок, хрустел под ногами дедушки, и искрился. Я сощуривала глаза, обледеневшие ворсинки белого меха переливались, как хрусталь. Ещё только увидев издалека красные стены Исторического Музея с его белой крышей, я соскальзывала с санок в снег, а дедушка, не замечая этого, шёл вперед, пока кто-то из редких прохожих не кричал ему: «Мужчина, мужчина, вы ребенка потеряли». Дедушка конфузился и просил меня не рассказывать о том, что случилось дома. Этот трюк я проделывала каждый раз, когда мы приближались к Красной площади, так как не хотела видеть Мавзолей, где лежал мёртвый Ленин.
Дедушка любил брать меня с собой и когда шёл в Управление по авторским правам. Он говорил, что я приношу ему удачу, и ему приходят большие авторские. Из Управления мы обычно заходили в Третьяковскую галерею. А потом дедушка покупал репродукции понравившихся мне картин. Однажды мы направились на прогулку в морозный, солнечный день. Было скользко. Тротуары были посыпаны песком, чтобы люди не падали, но ближе к их краю тянулись обычно узкие и длинные полоски льда, которые я называла скользанками. Я любила кататься на них, особенно, когда они были под горку. ― Дедушка, отпусти ручку, я сама, ― но он не отпускал, наоборот, ещё крепче держал меня за руку, боясь, что я упаду. Скользанка была длинной, дедушка бежал рядом со мной, но в какой-то момент я вскрикнула от боли в плече. Потом мы шли домой, и я плакала от боли и обиды. Подошли какие-то женщины. ― Почему ты плачешь, девочка. ― Я не ответила. Не могла же я наябедничать на дедушку?! Стали собираться вокруг люди. Детей в те времена воровали, и кому-то пришло в голову спросить: «Это твой дедушка?» Я вновь промолчала. Дедушка пытался объяснить милиционеру, что я его внучка, но толпе хотелось «жареного», и ему не верили. Мимо проходила женщина: ― Я знаю эту девочку. ― Это была знакомая мамы. ― Анжелочка, ты меня помнишь? ― я кивнула. Дедушку она не знала. Милиционер повёл нас в милицию составлять протокол. Уже другой милиционер спросил у меня: «Ты знаешь этого мужчину?» Плечо больше не болело, и я сказала: «Это мой дедушка, он композитор. Мы живем на 3 й Миусской дом 4/6». Слушая меня, милиционер качал головой, и для большей убедительности я добавила: «А под нами живет Тихон Николаевич Хренников». ― Почему же ты раньше не сказала, а привела дедушку в милицию? ― удивился милиционер, но я не ответила.
6.
Мой папа был концертмейстером и солистом того оркестра, который играл на банкетах у Сталина. В конце вечера ему, как солисту оркестра, было предписано небольшое сольное выступление. Обычно отец играл один или два виртуозных «Каприза» Паганини, и пару «лирических» пьес Фрица Крейслера: «Муки любви», «Радость любви», «Венский марш», или что-нибудь Чайковского. Дома отец говорил, что он не лакей, чтобы прислуживать, когда все едят. На самом же деле никто не ел, когда играли музыканты. Был однажды случай, когда Будённый приступил к трапезе раньше времени. Сталин запустил в него помидор, и он попал в лоб маршала... Просто, таким образом, отец пытался скрыть своё волнение. Что могло прийти в голову Сталину, не знал никто. А отец боялся забыть текст, так как после окончания консерватории он проходил армейскую службу и играл в духовом оркестре, а потом началась война и он ещё четыре года не играл на скрипке перед публикой… Конечно, он нервничал и дома, а потом и весь вечер в Кремле, опасаясь провала в конце банкета, но всё всегда проходило как нельзя лучше, и отец приходил из Кремля с подарками, в основном для мамы. Помню шерстяные кофты фирмы «Дружба», туфли на высоких каблуках, небесного цвета с ярким рисунком китайские зонты, кожаные сумки в форме книги с китайским рисунком. Все китайские вещи могли служить вечно, но, к счастью, они выходили из моды.
Кроме того, мой отец получал пропуска для осмотра Кремля. Однажды, мы шли по коридору, застланному красной дорожкой. Отец держал меня за руку. Было тихо, и я шла, стараясь не производить шума. Издалека я увидела сапоги, подняла глаза и обомлела. Навстречу нам по коридору шёл Сталин. Отец, сильно сжал мне руку, но я не почувствовала боли и даже не пискнула. Как видно, отец испугался, что я вырвусь и брошусь к Сталину в объятия, или задам ему свой излюбленный вопрос: «А Сталин умеет танцевать лезгинку?» Вождь шёл, посасывая трубку, и слегка улыбался. Он свернул, и отец разжал свою руку: ладонь и кисть моей руки были красные, и я еле разжала пальцы. В этот раз я рассматривала царские одеяния. Платья с кринолинами Екатерины, одежды Петра первого, его трон, шапку Мономаха… Вскоре я снова оказалась на Миусской, у дедушки и бабушки. ― Бабушка, а Сталин царь? ― спросила я. ― Нет, ― ответила она. ― Раз Сталин живёт в Кремле, значит царь, ― не поверила я. ― Сталин ― отец народов, ― помог ей справиться с вопросом дедушка. Он сидел за письменным столом и сочинял музыку...
Анжелика Огарёва
Сообщение отредактировал duraki1909vse - Понедельник, 25.03.2019, 09:12
Дата: Понедельник, 08.04.2019, 04:08 | Сообщение # 422
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1453
Статус: Offline
"таблица Менделеева" это как радио Попова и паровоз Черепанова...
Обратите внимание на название. Периодическая таблица элементов и всё...
- а как же Менделеев, спросите вы вслед за российскими учителями? Ведь весь мир знает, что это он открыл таблицу Менделеева? В том то и дело, что не знает этого весь мир. И не знал никогда. Потому что этого не было...
- согласно российской Википедии ( ещё одна причина учить английский - получать достоверную информацию) в 1869 году Менделеев "открыл"эту таблицу. Ещё он "открыл", что лучшая крепость для водки это 40%, что тоже дискуссионно. Да ладно. ... а что было до 1869 года? Как же величайшие умы современности?
А вот что было:
* В 1789 году Антуан Лавуазье опубликовал список 33 химических элементов, сгруппировав их как газы, металлы и неметаллы (узнаёте?). После него началась классификация элементов. * 1829 год , Вольфганг Доберейнер группирует элементы по триадам - как Закон Триад. Немецкий химик Леопольд Гмелин идентифицировал 10 триад, три группы по четыре и одну группу из 5 элементов. * в 1857 году Жан-Баптист Дюма описал связь между различными группами. * В этом же 1857, немец Аугуст Кекуле доработал таблицы. * И наконец, в 1862, французский геолог Шанкуртуа опубликовал самую первую периодическую систему элементов. За 7 лет до Менделеева...
Дата: Суббота, 13.04.2019, 04:32 | Сообщение # 423
Группа: Гости
В интервью арабской редакции телеканала Sky News, старший советник и зять президента США, Джаред Кушнер раскрыл некоторые подробности плана мирного урегулирования палестино-израильского конфликта, получившего название “Сделка века”. В частности, он отметил, что план этот, который будет обнародован через некоторое время после парламентских выборов в Израиле, “сосредоточен на определении границ Израиля и решении проблем, связанных со статусом спорных территорий”.
«Предлагаемый план позволит палестинскому народу пользоваться своими возможностями и даст израильскому народу надлежащим образом интегрироваться в регион на основе принципов свободы, уважения верований, использования возможностей и безопасности», — объяснил Кушнер, подчеркнув, что реализация этого плана потребует уступок с обеих сторон, причём, “от Израиля потребуется намного больше усилий”.
Комментарий
Несмотря на неоднократно звучавшие из уст представителей американской администрации уверения в том, что предлагаемое американцами “урегулирование” не будет навязано Израилю, в Израиле к данному плану относятся иначе. А именно, как к инициативе, предполагающей однозначный ответ Израиля на принципиальный вопрос о согласии на палестинское государство на землях между морем и Иорданом. И создается впечатление, что не только среди большинства лидеров правого лагеря Израиля, но и в самом (хотя и заметно поправевшем за последние годы) израильском обществе, всё ещё нет однозначной готовности ответить категорическим и принципиальным отказом на подобную “опцию”, - независимо от выгод или опасностей которые в ней содержатся. Кстати, такую готовность уже давно проявила палестинская сторона, сразу и однозначно заявившая, что любой план урегулирования, не включающий создание палестинского государства на всей территории Иудеи, Самарии и Газы, со столицей в Восточном Иерусалиме, и не предполагающий возвращение палестинских беженцев, то есть не удовлетворяющий все требования палестинских арабов на данном, промежуточном этапе уничтожения Израиля, никоим образом не интересует палестинскую сторону. Между тем возражения “израильской стороны конфликта” продолжают находиться исключительно в границах претензий (совершенно справедливых) к уровню безопасности израильтян при осуществлении подобного “урегулирования”. Да и трудно было бы ожидать беспечного отношения к этой теме от страны, за последние годы несколько раз вынужденной защищаться от ракетных атак с территории Газы, переданной ранее в качестве безвозмездного подарка палестинским соседям (ценой выкорчевывания еврейских поселений и сломанных судеб тысяч еврейских жителей Газы и Северной Самарии). Действительно, любому здравомыслящему человеку ясно, что создание палестинского государства на любой территории между морем и Иорданом и на любых “условиях”, - равнозначно смертному приговору если не самому Израилю, то сотням и тысячам израильтян, которые неизбежно станут жертвами палестинского террора, ракетных атак и т.д. с гораздо более выгодного плацдарма, чем это позволяет арабам полный контроль над Газой.
Повторим, однако, что возражение большинства противников “Сделки века” не поднимаются “выше” вопросов безопасности. Между тем самое время задать ГЛАВНЫЙ ВОПРОС: с какой стати и на каком основании Израиль должен идти на компромисс в создании государства палестинских арабов на своей земле?
По какому праву от Израиля требуют поступаться своими собственными территориями, - ради осуществления "национально-государственных претензий "палестинцев"" (к слову говоря, не высказывавших подобных претензий ни к Иордании ни к Египту, которые до 1967 года оккупировали захваченные у Израиля еврейские территории Иудеи, Самарии и Газы)?
Перспективы
Один этот прямо заданный вопрос делает беспомощными и нелепыми претензии к Израилю, якобы обязанному решать уже давно (при даровании Торы более 3000 лет назад!) решённый вопрос о принадлежности своих земель, - путем компромисса с ворами этих земель. НО ... именно на такой, “смелый вопрос”, у Израиля, до сих пор как-то не хватает духу. А точнее, духовности, той внутренней силы, ощущения своей правоты, которые даёт Тора тем, кто ей прямо и бескомпромиссно следует. А пока Израиль собирается с силами, чтобы задать миру этот главный вопрос, остаётся лишь надеяться на всегда выручавшие Израиль спасительные упрямство и бескомпромиссность его смертельных врагов, которые никогда не могли сдержать свою ненависть к Израилю, даже ради того, чтобы достичь желанной цели - уничтожения Израиля - постепенно, путем “компромиссов”. Следует лишь помнить, что рано или поздно, Израилю придётся спасать себя от новых и новых “планов урегулирования” - самому. И ещё одно замечание касательно “Сделки века”. Её авторы, по их словам, придающие огромное значение “улучшению экономического и финансового положения палестинцев”, судя по всему убеждены — веру и “национальную мечту” можно купить за деньги, за улучшение экономического и финансового положения "палестинцев"… Это типичная, и очень грубая, ошибка миротворцев... В лучшем случае, "палестинцы" будут относиться к полученным финансовым и экономическим поступлениям как к боевому трофею, честно завоёванному у обведённого вокруг пальца простофили-врага... и огромные деньги, выделенные на “урегулирование” (на сей раз по плану “Сделки века”) в очередной раз будут просто разворованы или, что наиболее вероятно, будут использованы для эскалации дальнейшей войны с Израилем. Главную цель, главную национальное задачу палестинских арабов (создание палестинского государства на всей территории между морем и Иорданом) никто даже и не пытается увидеть или принципиально опровергнуть. По этой же причине, решение главного вопроса о том, кто имеет право строить своё государство на земле Израиля, а кто нет, т.е.любые попытки урегулирования ближневосточного конфликтаабсолютно бесполезны и не имеют никакого смысла, как и шансов на реализацию...
Дата: Воскресенье, 28.04.2019, 09:59 | Сообщение # 424
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
Завтра 15 лет...
29 апреля 2004 года ушёл из жизниАлександр Евгеньевич Бовин, оставив после себя замечательную, добрую книгу о еврейском государстве и евреях «Записки ненастоящего посла». Он написал её после шести лет пребывания на посту Чрезвычайного и Полномочного Посла Российской Федерации в Израиле. Но почему он назвал себя послом ненастоящим?
Бовин объяснял это тем, что он никакой не дипломат и никогда ранее не состоял на дипломатической службе. Он окончил юридический факультет Ростовского госуниверситета и затем аспирантуру философского факультета МГУ. Работал народным судьей в Краснодарском крае, потом в журнале «Коммунист», откуда был переведен в один из отделов ЦК КПСС в качестве руководителя группы консультантов. В течение нескольких лет Бовин был спичрайтером Л.И. Брежнева, готовил его выступления. Однажды его спросили, читал ли он напечатанную в газете «Правда» речь Леонида Ильича. На что он ответил с присущим ему юмором: «Нет, я её не читал, я её писал».
В своих суждениях Бовин отличался независимостью и вольнодумством. Например, он был категорически против ввода войск Варшавского договора в Чехословакию. И не боялся открыто говорить об этом. Эта, и другие его вольности послужили поводом к тому, чтобы убрать его из аппарата ЦК КПСС и перевести в редакцию газеты «Известия» на должность политического обозревателя. Одновременно Бовин стал работать на телевидении, где в течение 20 лет успешно вёл передачу «Международная панорама».
В 1991 году, за неделю до распада СССР, Бовина назначают Чрезвычайным и Полномочным послом Советского Союза в Государстве Израиль. А после распада Союза он стал послом Российской Федерации. Назначение Бовина на этот пост, по свидетельству очевидцев, произошло в самолёте на пути в Мадрид. Туда на международную конференцию по Ближнему Востоку направлялся М.С. Горбачев. Он сообщил «сопровождающим его лицам» о своём «нестандартном решении» относительно посла СССР в Израиле и предложил направить в эту страну А.Е. Бовина, хорошо знавшего Ближний Восток и условия, в которых развивалось молодое еврейское государство. «Сопровождающие» поддержали идею, однако кто-то из них заметил: «Пьёт он много». На что Горбачев ответил: «Но и много закусывает». Посмеялись и на том порешили… На самом деле Бовин крепких напитков почти не пил из-за неважного здоровья...
С Бовиным меня познакомил в 1987 году Эльрад Пархомовский, фельетонист «Известий». В тот год я отмечал своё 60-летие и пригласил в ресторан ЦДЖ человек двадцать гостей. Тут были сотрудники с моей основной работы в республиканском управлении благоустройства городов и несколько знакомых журналистов. Среди них — Пархомовский, который привёл с собой Александра Бовина. А с Эльрадом Пархомовским я познакомился летом 1971 года, когда мы вместе с другими журналистами колесили по дорогам Подмосковья, участвуя в Первом московском авторалли «Журналист за рулем». Как-то, набравшись решимости, я спросил, откуда у него такое необычное имя, и он ответил, что его придумали родители в период борьбы за электрификацию и радиофикацию страны. Он сказал с улыбкой: «Получилось электричество и радио в одном флаконе». Друзья и знакомые звали его Эрик, так было проще. В 1987 году ему, как и мне, было ровно 60. Он был наш человек, киевлянин, весёлый и остроумный, талантливый фельетонист, он часто подписывался псевдонимом Пантелеймон Корягин. После него жанр фельетонов стал терять свое значение и вскоре был забыт. Сегодня фельетонов уже никто не пишет...
Итак, 21 декабря 1991 года Александр Евгеньевич вступил в должность посла СССР в Израиле. В своей книге он рассказывает, как попал в эту страну «с заднего хода». Самолёты в Израиль из Москвы тогда не летали, и бухгалтерия МИДа денег на билеты не выдавала. Пришлось лететь до Каира, а оттуда на автомобилях добираться через Синайскую пустыню до Тель-Авива. Бовин многие годы занимал особую позицию в вопросах о Ближнем Востоке. Он один из немногих, кто стремился ещё в застойное время настроить общественное мнение в СССР на нормализацию отношений с Израилем. Он писал:«Главная особенность мирного процесса и главный подводный камень на его пути — это отсутствие чётко зафиксированных конечных целей».
А вот что он писал о статусе Иерусалима: «Так же, как без Мекки и Медины нельзя представить себе историю арабов, историю ислама, точно так же Иерусалим неотторжим от истории евреев, истории иудаизма. Без Иерусалима нет Израиля». Когда были восстановлены дипломатические отношения между Россией и Израилем, он первым высказал мысль о развитии стратегического партнёрства между двумя странами. Все шесть лет своей работы послом в еврейском государстве, а также задолго до этого и после, Бовин неизменно проявлял искреннюю доброжелательность и глубокое уважение к Израилю и его людям. Он не раз выступал с заявлениями о том, что категорически не согласен с политикой государственного антисемитизма в СССР. Он был верным другом еврейского народа. Помню, сидел я как-то в его шикарном кабинете в редакции «Известий», и он говорил мне: «Евреев не любят за их смекалку, за острый ум, за деловую хватку. И не любят их те, у кого нет этих замечательных качеств. Завидуют!»
Через два месяца после вступления в должность, в январе 1992 года, Бовин написал и отправил в МИД России первую депешу, в которой изложил свои соображения относительно перспектив российско-израильских отношений. Государственные интересы России он сформулировал как две важнейшие задачи. Первая — не допустить новой войны на Ближнем Востоке. Вторая — использовать экономический, научно-технический и предпринимательский потенциал Израиля для обеспечения перехода России к рыночной экономике. Бовин полагал, что для решения первой задачи надо объединить усилия с Америкой и не допустить резкой дестабилизации в регионе и новой войны, что надо терпеливо внушать и израильтянам, и арабам, что только они сами, сидя за одним столом, могут найти устраивающее всех решение.Сейчас мы видим, насколько эта задача актуальна и в наши дни. Вторую задачу, изложенную в депеше, надо привести дословно: «… несмотря на то, что мы три десятилетия поносили Израиль, несмотря на то, что антисемитизм в СССР долгое время был почти официальной политикой, несмотря на мытарства, унижения, оскорбление человеческого достоинства, которые испытал каждый еврей, желавший уехать из нашей страны, — несмотря на всё это, в Израиле сохраняется, за редким исключением, доброе, благожелательное отношение к России и к русским. Такой фон облегчает налаживание устойчивых, выгодных для России связей с Израилем».
И далее: «…пока мы будем закрывать глаза на антисемитизм, снисходительно относиться к антисемитам, пока сохраняются трудности в развитии еврейской культуры, в обучении ивриту и идиш, в строительстве синагог и т.п., отношения с Израилем будут лишены той прочности, основательности, устойчивости, которые отвечали бы интересам России. Решение указанных задач позволило бы активно использовать богатейший интеллектуальный потенциал Израиля. Если же учесть, что удельный вес «русской» общины в Израиле будет увеличиваться (а хаос в России когда-нибудь кончится), то нельзя исключать стратегического сближения обеих стран». Вот такая принципиальная и смелая депеша ушла в Москву. Но ответа на неё Бовин не дождался...
29 июля 1992 года в Иерусалиме был открыт памятник жертвам советского режима. Оно было приурочено к 40-летию расстрела руководителей Еврейского антифашистского комитета — 12 августа 1952 года были расстреляны выдающиеся деятели еврейской культуры: начальник Совинформбюро Соломон Лозовский, главный врач Боткинской больницы Борис Шимелиович, актёр Вениамин Зускин, поэты Давид Бергельсон, Давид Гофштейн, Лев Квитко, Перец Маркиш, Ицик Фефер и другие. Казнь этих людей, представлявших цвет советского еврейства, стала одной из последних в многолетней череде сталинских политических расправ. Бовин написал в одной из израильских газет статью под названием «Я плачу вместе с вами». Он писал: «Злодейское убийство великого артиста Михоэлса, хладнокровная ликвидация лидеров и активистов Еврейского антифашистского комитета, духовный погром еврейской интеллигенции под флагом борьбы с «безродным космополитизмом», позорное дело врачей, ориентирование на возбуждение массового низового юдофобства, — таковы мрачные вехи на пути к всееврейскому геноциду… с целью уничтожить или заключить в огромные гетто всю еврейскую общину Союза». «Я представляю Россию. Но я представляю её в Израиле. Поэтому в этот трагический день я плачу вместе с вами, люди Израиля, и прошу вас: простите…»
Подумать только, русский человек, посол страны, совершавшей страшные злодеяния, плачет по поводу зверского убийства ни в чём не повинных еврейских деятелей и склоняет голову перед памятью жертв сталинского террора. Было ли когда-нибудь нечто подобное?!
Вечная память Александру Евгеньевичу и великая благодарность всего еврейского народа! Геннадий Гельфер
Дата: Пятница, 10.05.2019, 14:23 | Сообщение # 425
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
Маршал Иван Конев: "Сталинская победа - это всенародная беда"
Степан Кашурко, академик, генерал-полковник, Президент Центра розыска и увековечивания без вести пропавших и погибших защитников Отечества, бывший помощник по особым поручениям маршала Ивана Конева:
В канун 25-летия Победы маршал Конев попросил меня помочь ему написать заказную статью для «Комсомольской правды». Обложившись всевозможной литературой, я быстро набросал «каркас» ожидаемой «Комсомолкой» победной реляции в духе того времени и на следующий день пришёл к полководцу. По всему было видно: сегодня он не в духе.
— Читай, — буркнул Конев, а сам нервно заходил по просторному кабинету. Похоже, его терзала мысль о чём-то наболевшем.
Горделиво приосанившись, я начал с пафосом, надеясь услышать похвалу: «Победа — это великий праздник. День всенародного торжества и ликования. Это...»
— Хватит! — сердито оборвал маршал. — Хватит ликовать! Тошно слушать. Ты лучше скажи, в вашем роду все пришли с войны? Все во здравии вернулись?
— Нет. Мы недосчитались девятерых человек, из них пятеро пропали без вести, — пробормотал я, недоумевая, к чему это он клонит. — И ещё трое приковыляли на костылях.
— А сколько сирот осталось? — не унимался он.
— Двадцать пять малолетних детей и шестеро немощных стариков.
— Ну и как им жилось? Государство обеспечило их?
— Не жили, а прозябали, — признался я. — Да и сейчас не лучше. За без вести пропавших кормильцев денег не положено... Их матери и вдовы глаза повыплакали, а всё надеются: вдруг хоть кто-нибудь вернётся. Совсем извелись… — Так какого чёрта ты ликуешь, когда твои родственники горюют! Да и могут ли радоваться семьи тридцати миллионов погибших и сорока миллионов искалеченных и изуродованных солдат? Они мучаются, они страдают вместе с калеками, получающими гроши от государства...
Я был ошеломлён. Таким я Конева видел впервые. Позже узнал, что его привела в ярость реакция Брежнева и Суслова, отказавших маршалу, попытавшемуся добиться от государства надлежащей заботы о несчастных фронтовиках и хлопотавшему о пособиях неимущим семьям пропавших без вести.
Иван Степанович достал из письменного стола докладную записку, видимо, ту самую, с которой безуспешно ходил к будущему маршалу, четырежды Герою Советского Союза, кавалеру «Ордена Победы» и трижды идеологу Советского Союза. Протягивая мне этот документ, он проворчал с укоризной: — Ознакомься, каково у нас защитникам Родины. И как живётся их близким. До ликованья ли ИМ?!
Бумага с грифом «Совершенно секретно» пестрела цифрами. Чем больше я в них вникал, тем больнее щемило сердце: «...Ранено 46 миллионов 250 тысяч. Вернулись домой с разбитыми черепами 775 тысяч фронтовиков. Одноглазых 155 тысяч, слепых 54 тысячи. С изуродованными лицами 501342. С кривыми шеями 157565. С разорванными животами 444046. С поврежденными позвоночниками 143241. С ранениями в области таза 630259. С оторванными половыми органами 28648. Одноруких 3 миллиона 147. Безруких 1 миллион 10 тысяч. Одноногих 3 миллиона 255 тысяч. Безногих 1 миллион 121 тысяча. С частично оторванными руками и ногами 418905. Так называемых "самоваров", безруких и безногих — 85942». — Ну а теперь взгляни вот на это, — продолжал просвещать меня Иван Степанович.
«За три дня, к 25 июня, противник продвинулся в глубь страны на 250 километров. 28 июня взял столицу Белоруссии Минск. Обходным маневром стремительно приближается к Смоленску. К середине июля из 170 советских дивизий 28 оказались в полном окружении, а 70 понесли катастрофические потери. В сентябре этого же 41-го под Вязьмой были окружены 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артполк Резерва Главного командования и полевые Управления четырех армий. В Брянском котле очутились 27 дивизий, 2 танковые бригады, 19 артполков и полевые Управления трех армий.
Всего же в 1941-м в окружение попали и не вышли из него 92 из 170 советских дивизий, 50 артиллерийских полков, 11 танковых бригад и полевые Управления 7 армий. В день нападения фашистской Германии на Советский Союз, 22 июня, Президиум Верховного Совета СССР объявил о мобилизации военнообязанных 13 возрастов — 1905-1918 годов.
Мгновенно мобилизовано было свыше 10 миллионов человек.
Из 2-х с половиной миллионов добровольцев было сформировано 50 ополченческих дивизий и 200 отдельных стрелковых полков, которые были брошены в бой без обмундирования и практически без надлежащего вооружения. Из двух с половиной миллионов ополченцев в живых осталось немногим более 150 тысяч».
Говорилось там и о военнопленных. В частности, о том, что в 1941 году попали в гитлеровский плен: под Гродно-Минском — 300 тысяч советских воинов, в Витебско-Могилёвско-Гомелъском котле — 580 тысяч, в Киевско-Уманьском — 768 тысяч. Под Черниговом и в районе Мариуполя — еще 250 тысяч. В Брянско-Вяземском котле оказались 663 тысячи, и т.д.
Если собраться с духом и всё это сложить, выходило, что в итоге за годы Великой Отечественной войны в фашистском плену умирали от голода, холода и безнадёжности около четырёх миллионов советских бойцов и командиров, объявленных Сталиным врагами и дезертирами...
Подобает вспомнить и тех, кто, отдав жизнь за неблагодарное отечество, не дождался даже достойного погребения. Ведь по вине того же Сталина похоронных команд в полках и дивизиях не было — вождь с апломбом записного хвастуна утверждал, что нам они ни к чему: доблестная Красная Армия врага разобьёт на его территории, сокрушит могучим ударом, сама же обойдется малой кровью. Расплата за эту самодовольную чушь оказалась жестокой, но не для генералиссимуса, а для бойцов и командиров, чья участь так мало его заботила.
По лесам, полям и оврагам страны остались истлевать без погребения кости более двух миллионов героев. В официальных документах они числились пропавшими без вести — недурная экономия для государственной казны, если вспомнить, сколько вдов и сирот остались без пособия.
В том давнем разговоре маршал коснулся и причин катастрофы, в начале войны постигшей нашу «непобедимую и легендарную» Красную армию. На позорное отступление и чудовищные потери её обрекла предвоенная сталинская чистка рядов командного состава армии. В наши дни это знает каждый, кроме неизлечимых почитателей генералиссимуса (да и те, пожалуй, в курсе, только прикидываются простачками), а ту эпоху подобное заявление потрясало. И разом на многое открывало глаза. Чего было ожидать от обезглавленной армии, где опытные кадровые военачальники вплоть до командиров батальона отправлены в лагеря или под расстрел, а вместо них назначены молодые, не нюхавшие пороху лейтенанты и политруки...
— Хватит! — вздохнул маршал, отбирая у меня страшный документ, цифры которого не укладывались в голове. — Теперь понятно, что к чему? Ну, и как ликовать будем? О чём писать в газету, о какой Победе? Сталинской? А может, Пирровой? Ведь нет разницы!
— Товарищ маршал, я в полной растерянности. Но, думаю, писать надо по-советски... — запнувшись, я уточнил: — по совести. Только теперь вы сами пишите, вернее, диктуйте, а я буду записывать.
— Пиши, записывай на магнитофон, в другой раз такого уж от меня не услышишь!
И я трясущейся от волнения рукой принялся торопливо строчить.
«Что такое победа? — говорил Конев. — Наша, сталинская победа? Прежде всего это всенародная беда. День скорби советского народа по великому множеству погибших. Это реки слёз и море крови. Миллионы искалеченных. Миллионы осиротевших детей и беспомощных стариков. Это миллионы исковерканных судеб, не состоявшихся семей, не родившихся детей. Миллионы замученных в фашистских, а затем и в советских лагерях патриотов Отечества». Тут ручка-самописка, как живая, выскользнула из моих дрожащих пальцев.
— Товарищ маршал, этого же никто не напечатает! — взмолился я.
— Ты знай пиши, сейчас-то нет, зато наши потомки напечатают. Они должны знать правду, а не сладкую ложь об этой Победе! Об этой кровавой бойне! Чтобы в будущем быть бдительными, не позволять прорываться к вершинам власти дьяволам в человеческом обличье, мастерам разжигать войны. И вот ещё чего не забудь, — продолжал Конев. — Какими хамскими кличками в послевоенном обиходе наградили всех инвалидов! Особенно в соцобесах и медицинских учреждениях. Калек с надорванными нервами и нарушенной психикой там не жаловали. С трибун ораторы кричали, что народ не забудет подвига своих сынов, а в этих учреждениях бывших воинов с изуродованными лицами прозвали «квазимодами» («Эй, Нина, пришёл твой квазимода!» — без стеснения перекликались тётки из персонала), одноглазых — «камбалами», инвалидов с повреждённым позвоночником — «паралитиками», с ранениями в область таза — «кривобокими». Одноногих на костылях именовали «кенгуру». Безруких величали «бескрылыми», а безногих на роликовых самодельных тележках — «самокатами». Тем же, у кого были частично оторваны конечности, досталось прозвище «черепахи». В голове не укладывается! — С каждым словом Иван Степанович распалялся всё сильнее. — Что за тупой цинизм? До этих людей, похоже, не доходило, кого они обижают! Проклятая война выплеснула в народ гигантскую волну изуродованных фронтовиков, государство обязано было создать им хотя бы сносные условия жизни, окружить вниманием и заботой, обеспечить медицинским обслуживанием и денежным содержанием. Вместо этого послевоенное правительство, возглавляемое Сталиным, назначив несчастным грошовые пособия, обрекло их на самое жалкое прозябание. Да ещё с целью экономии бюджетных средств подвергало калек систематическим унизительным переосвидетельствованиям во ВТЭКах (врачебно-трудовых экспертных комиссиях): мол, проверим, не отросли ли у бедолаги оторванные руки или ноги?! Всё норовили перевести пострадавшего защитника родины, и без того нищего, на новую группу инвалидности, лишь бы урезать пенсионное пособие...
О многом говорил в тот день маршал. И о том, что бедность и основательно подорванное здоровье, сопряжённые с убогими жилищными условиями, порождали безысходность, пьянство, упрёки измученных жён, скандалы и нестерпимую обстановку в семьях. В конечном счёте это приводило к исходу физически ущербных фронтовиков из дома на улицы, площади, вокзалы и рынки, где они зачастую докатывались до попрошайничества и разнузданного поведения. Доведённые до отчаяния герои мало-помалу оказывались на дне, но не их надо за это винить...
К концу сороковых годов в поисках лучшей жизни в Москву хлынул поток обездоленных военных инвалидов с периферии. Столица переполнилась этими теперь уже никому не нужными людьми. В напрасном чаянии защиты и справедливости они стали митинговать, досаждать властям напоминаниями о своих заслугах, требовать, беспокоить. Это, разумеется, не пришлось по душе чиновникам столичных и правительственных учреждений. Государственные мужи принялись ломать голову, как бы избавиться от докучной обузы.
И вот летом 49-го Москва стала готовиться к празднованию юбилея обожаемого вождя. Столица ждала гостей из зарубежья: чистилась, мылась. А тут эти фронтовики — костыльники, колясочники, ползуны, всякие там «черепахи» — до того «обнаглели», что перед самым Кремлем устроили демонстрацию. Страшно не понравилось это вождю народов. И он изрек: «Очистить Москву от "мусора"!»
Власти предержащие только того и ждали. Началась массовая облава на надоедливых, «портящих вид столицы» инвалидов. Охотясь, как за бездомными собаками, правоохранительные органы, конвойные войска, партийные и беспартийные активисты в считанные дни выловили на улицах, рынках, вокзалах и даже на кладбищах и вывезли из Москвы перед юбилеем «дорогого и любимого Сталина» выброшенных на свалку истории искалеченных защитников этой самой праздничной Москвы.
И ссыльные солдаты победоносной армии стали умирать. То была скоротечная гибель: не от ран — от обиды, кровью закипавшей в сердцах, с вопросом, рвущимся сквозь стиснутые зубы: «За что, товарищ Сталин?»
Так вот мудро и запросто решили, казалось бы, неразрешимую проблему с воинами-победителями, пролившими свою кровь «За Родину! За Сталина!».
— Да уж, что-что, а эти дела наш вождь мастерски проделывал. Тут ему было не занимать решимости - даже целые народы выселял, — с горечью заключил прославленный полководец Иван Конев.
Из книги Игоря Гарина «Другая правда о Второй мировой ч.1. Документы»
Сообщение отредактировал Сонечка - Пятница, 10.05.2019, 14:25
Дата: Вторник, 11.06.2019, 11:56 | Сообщение # 426
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 677
Статус: Offline
Если человек вызывает ожесточённое системное сопротивление, это ещё не значит, что он неправ. Возможно, он пришёл из другой системы.
Нонсенс: он даже не пытается нравиться публике. Само его присутствие на политической арене ломает стереотипы и правила игры. Гудит гонг, гремят проклятия, а он сидит в своём углу и постит твиты. Во всяком случае так это выглядит в кривом зеркале СМИ. А на самом деле он вовсе не чувствует себя на арене. Ему нет дела до лая и щелкающих объективов. Он в рабочем кабинете. У него новый бизнес, который надо поставить на ноги. Да такой бизнес, что аж дыхание сводит. Бизнес всей жизни. Вы когда-нибудь испытывали нечто подобное?
Политика – царственная особа
Трампа нельзя рассматривать просто как человека.Он – нечто большее. Он – явление. Многим кажется, будто он победил в одиночку, победил случайно. Но нет, такое невозможно. Трамп победил потому, что за ним стоит целый мир, которого современные западные политики не приемлют. Ведь они выросли на другой почве, воспитаны на иных "ценностях".
Политика, какой мы её знаем, произошла из царского окружения, из дворцовых интриг и сплетен, из борьбы приближённых за место под солнцем. Её зачинали в свитах, её вскармливали в первых, "игрушечных" парламентах, её взращивали на оболванивании масс, когда стало мало одних лишь приказов властителя. "Язык политики выдуман для того, чтобы ложь звучала правдиво, убийство выглядело респектабельно, а пустословие казалось исполненным смысла".Джордж Оруэлл
Вот уже двести лет, а то и больше, нами правит это порождение старых времён, воцарившееся вместо владык, отлично пускающее пыль в глаза, но на деле помышляющее только о себе. Забота о государстве – удел королей, а придворные всегда радели за свои интересы. Для царя государство было детищем, сферой ответственности. Для приближённых – средством возвышения и обогащения. Да, я во многом упрощаю картину, но не искажаю её сути. Политика – это фальсификация достойной власти, подкрепленная средствами массовой информации. Она призвана служить буфером, "двусторонним адаптером" между элитами и народом. Долгое время идея государства отвечала поставленной задаче. В наши дни западные политики намеренно разрушают государственность, чтобы передать власть неолиберализму. И вот здесь-то, "на перевале", "на переправе", на переходе к новому уровню фальши, произошёл системный сбой по имени Трамп!
Иноходец
В душе он не политик. Он бизнесмен и на жизнь смотрит совсем иначе. Это у него в крови, ему от этого никуда не деться, себя не переменишь. Для неговсёизмеряется простым мерилом – деньгами, выгодой. Политики оценивают себя и других по игре на публику, по способности растолкать соперников на карьерной лестнице, по умению "ходить по головам". Трамп практичен и прагматичен, он мыслит иными категориями, иными понятиями. Вот почему он, подобно Алисе, обнажил ничтожество "страны чудес", легко выбрался из пут политкорректности, перерос, казалось бы, мощнейшие СМИ, возвысился над всем этим театром абсурда, где от подлинной демократии осталось только название.
За Трампом стоит деловой мир, который не "провернёшь" догмами и мантрами. Он видит в политике прислужницу государства, а не его повелительницу. Этому миру не нужны интриги и красивые слова, прикрывающие закулисный обман. Этот мир построен на весьма надёжном фундаменте – на капитале. Деньги испокон веков служили человечеству опорой и шкалой для оценки. Ничего лучшего современные "демократы" не придумали. Они лишь подменили деньги идеалами, которые до поры до времени позволяют им сохранять свою систему. В результате власти добиваются не те, кто умеет хозяйствовать, а те, кто умеет говорить. Они и сейчас обвиняют Трампа в попрании своих ценностей, хотя ценности эти, подобно доллару, лишены "золотого обеспечения" – оторваны от человеческой природы, от жизни, насажены в умах, а не сердцах. И потому грош им цена.
Мериться неолиберальными фантазиями? Стричь всех под одну пропагандистскую гребёнку извращенных "свобод"? Нет, это не приведёт ни к чему хорошему. Здоровому государству нужна здоровая основа – её-то и представляет Трамп. Деньги – настоящие, а не "лёгкие", – показывают, чего ты стоишь, чего ты хочешь, каковы твои возможности. Да, деньги не пахнут, но они и не врут. Они позволяют выстраивать взаимовыгодные отношения, вести дела. Они даже позволяют процветать, при соблюдении определённых условий – если управлять государством не как ресурсом для сиюминутного самоутверждения, а как бизнесом, серьёзным, масштабным, долгосрочным и сбалансированным. Именно так Трамп относится к делу, и этого "либералы и CО" не могут ему простить...
Бизнес?
Все мы разные. Среди нас есть учёные, актёры, философы, учителя, дети, в конце концов. Не всё подчиняется законам коммерции. Верно. Однако даже крепкая, дружная семья должна соблюдать рамки бюджета и ответственно распределять средства – так, чтобы никого не оставить в беде. Чем больше эгоизма, высосанных из пальца поучений и внутренних раздоров, тем хуже для семьи. Ведь всё это стоит денег. И чем дальше, тем больше. Хороший бизнес так не делается. Хороший бизнес – это чётко выстроенные отношения, выверенный баланс стимулов и обязательств.
Большинство из нас полагает, что миллиардеры наслаждаются количеством знаков на банковских счетах: "Пять лет назад у меня было три миллиарда, а сейчас – тридцать. Вот это успех!" В действительности с таким подходом они не удержались бы "в теме". Ведь мы говорим не о биржевых игроках, а о крупнейших производителях товаров и услуг. На этом уровне человек получает удовольствие уже не от самих денег, а от созидания. Он не просто работает и зарабатывает – он, по-своему, творит. Такой человек вкладывается в свой бизнес не только деньгами – и потому отдачу исчисляет не только в долларах. И если бизнес принимает форму государства, то для него это не просто ресурсы, а новое поле приложения усилий, огромный комплекс человеческих отношений, который он приводит в движение, в который вдыхает жизнь. Мы называем это "бизнесом", а он видит в этом именно своё дело – и делает его на совесть. Вот такие люди нужны сегодня у руля. Не поклоняющиеся Голливуду, не боящиеся CNN, не одурманенные новоязом, не идущие на поводу у старой системы, постепенно впадающей в маразм. Нам нужны Трампы!
Без иллюзий
Нет, я не воспеваю золотого тельца. Разумеется, чистый бизнес – это тоже эгоизм. Но хотя бы здоровый. Да, Трамп не ангелочек. К тому же, он разворошил осиное гнездо и пожинает горькие плоды. Но он из тех, благодаря кому Америка стала великой. И даже если он потерпит неудачу, старая политическая гвардия сама приведёт свою систему к краху. Деньги при всём желании не уживутся с нежизнеспособной идеологией и с безмерно раздутой финансовой пирамидой, уже оторвавшейся от реальной экономики. А когда иллюзии развеются, на сцену выйдут предприниматели типа Трампа, умеющие управлять и добиваться результатов. Я вовсе не обманываюсь на их счёт. Но так вышло, что, благодаря здравому подходу, они могут облегчить нам "переправу". Ведь мы переходим к новой ступени человеческого развития, к новым смыслам, к новой цели. Она ещё не ясна, но мы уже видим, как прежние ориентиры гаснут, перестают манить. Когда-то королям понадобилась политика, а теперь она сама попала в сходную ситуацию...
Трамп – словно первая ласточка, приземлённая, эгоистичная, но сумевшая взлететь и показать, что так, как жили, дальше жить нельзя. В смысле не получится, при всем желании. А там, за Трампом, уже маячит смутный образ – новый лидер, настоящий, понимающий законы Природы и умеющий вести дела в гармонии с ней. Лидер, который выше бизнеса, выше политики и в то же время твёрдо стоит на земле. Лидер, соответствующий новой эпохе. Он будет выстраивать отношения на связи, а не на розни. Вместо слащавых иллюзий в головах, укоренит в сердцах общие интересы, необходимость взаимной заботы. Объединит людей не против друг друга, поможет им подняться над этой нескончаемой грызней. Ведь следующая наша ступень – взаимосвязь, взаимовыгода, взаимоотдача. Видя это, он поведёт всех к новому мировоззрению, к осознанию единства мира, природы, людей, к обществу, которое умеет сводить бюджет – экономический, социальный, нравственный.
Ни один современный неолиберальный лидер не может решиться на такое. Это все равно что оторваться от привычного берега и уйти в неизведанные воды, переправиться через океан. Потребуется время. Сперва нам надо созреть, разобраться в себе, расплести тугой клубок правды и лжи,научиться судить не по словам, а по делам и по умению делать дело.
Такова она, новая эпоха. Трамп её возвестил, и в этом его заслуга. Но переправа ещё только начинается.
М. Лайтман
Сообщение отредактировал Kiwa - Вторник, 11.06.2019, 12:14
Дата: Суббота, 15.06.2019, 15:29 | Сообщение # 428
дружище
Группа: Пользователи
Сообщений: 543
Статус: Offline
24 мая 2013 года на 86-м году жизни в Филадельфии скончалась замечательная еврейская актриса, певица, пропагандист еврейской культуры и языка идишАННА ГИНЗБУРГ
Своим пением она не раз восхищала кишинёвских слушателей. Также восторженно принимали её и в других странах... Но мало кто знает, сколько испытаний выпало на долю Анны.
Родилась она в семье ортодоксальных евреев в Чимишлии. В 1940 году новые власти экспроприировали у отца и его братьев налаженное мануфактурное дело и все нажитые нелёгким трудом средства. Арестовали братьев отца и старшего брата Анны. Когда пришли за отцом, его не оказалось дома. Это его спасло. Началась война. Погиб младший брат, ушедший на фронт добровольцем. В первые дни оккупации дедушку повесили на балконе собственной квартиры. Потом было бегство от фашистов, эвакуация, голод, работа на авиазаводе, смерть отца, не выдержавшего невзгод.
Далеко находились и родные матери – ещё в 1932 году они и сестра Анны уехали в Палестину, жили в палатках в пустыне, строили новую страну. О сцене Анна мечтала с детства. Шутя говорила, что сначала запела, а потом родилась. Но в сталинские времена ей, еврейке и дочери “буржуя”, сестре политзэка, имеющей родственников в Израиле, путь на сцену был закрыт. Только во время “оттепели” она получила такую возможность - в 1966 году в Кишинёве открылся созданный Ароном Шварцманом Еврейский музыкально-драматический театр. Его режиссёром был ученик Михоэлса Рувим Левин. За семь лет Анна сыграла шесть главных ролей в спектаклях “Я буду жить” Д. Бергельсона, “Зямке Копач” М. Сакциера, “Гершеле из Острополя” М. Гершензона. На один из спектаклей приехала Сиди Таль, принесла Анне цветок, расцеловала. Анна растерялась, сказала: “Сиди Львовна, я грязная, потная…” А та ответила: “Аннушка, актёрский пот – это не грязь”. Рядом с радостью творчества постоянно жила тревога: в руководящих кругах еврейский театр рассматривался как “гнездо сионизма”. В 1970 году при невыясненных обстоятельствах в центре Кишинёва под колёсами автомашины погиб Рувим Левин... 2 мая 1972 г. театр прекратил своё существование.
Анна стала солисткой ансамбля “Лэхаим”, который выступал на различных торжествах, чаще на свадьбах – единственном мecте, где можно было услышать еврейские песни. С приходом перестройки Анна Борисовна начала добиваться допуска еврейской музыки на большую сцену, радио и телевидение. Несмотря на постоянные отказы, она не сдавалась. Ей удалось создать ансамбль “Вундэр” и с ним объездить почти весь бывший Союз. Анна Гинзбург была первой артисткой, выступившей по молдавскому радио на идиш, с ней еврейские песни пришли на молдавское телевидение. В это же время Анна снималась в фильмах “Без права переписки”, “Пикирующий зяблик” и др., где играла еврейских женщин. Режиссёр А. Бродичанский создал видеофильм-концерт об Анне Гинзбург, она снялась и в его картине “Где дом твой?”.
В 1991 году уехала в США, куда её давно звали дети и в том же годустала лауреатом Всеамериканского конкурса еврейской песни. С тех пор выступила в десятках концертов – мемориальных и благотворительных, на общинных и семейных торжествах. Вот несколько откликов. “Ваше исполнение прекрасных песен и юмористических рассказов помогло нам лучше понять, почему евреи выжили в самое трудное время своей истории. Джек Драйкер”.
“Я слушала Вас до последнего “браво!” Поздравляю с огромным успехом. Бел Кауфман, внучка Шолом-Алейхема”.
Всеобщий восторг вызывало каждое выступление Анны, каждая песня сопровождалась овацией зала. Она радовала и вдохновляла, вызывала чувство гордости за свой народ, уверенность в неизбежной победе над нашими врагами всех цветов и мастей. Зал не только аплодировал, он пел вместе с нею.
“Пока Анна Гинзбург жила и работала в Молдове, ей не присвоили никакого почётного звания. Но мы все давно уже считаем её заслуженной артисткой наших сердец. Марк Фейгин”.
“Телевидение, канал 66. Полчаса с Анной Гинзбург. Смотрю на неё и рада, счастлива за свой народ. Он богат разумом и душой. Это наш генетический фонд, это то, что держит нас на плаву. Анна Гинзбург, подари волшебный мир! София Гутман”.
“Анна Гинзбург поёт на разных языках. И когда она, к примеру, поёт на французском, то кажется, что перед вами французская певица. То же впечатление, когда она исполняет песни на румынском, английском, русском, иврите. Гордость за свой народ охватывает слушателя, когда она торжественно, как гимн, исполняет на иврите песню “Израиль жив!”
Пока народ рождает такие жемчужины таланта, он жив и живы его язык и культура! Григорий Серебрянский”.
“Мы беседовали о еврейском языке, литературе, песнях, театре. Она говорила страстно, как говорят о самом любимом. Она рассказывает о борьбе за еврейскую культуру в Молдове. Да и сейчас на свободном, процветающем Западе Анна борется с апатией, пренебрежением, с забвением прекрасного языка идиш и многовековой культуры… Её концерт – это чудо и тайна искусств сцены. Алек Дафнер, глава Еврейского Радио в Австралии”.
После концерта в Мельбурне Анна получила открытку, в которой жительница Кишинёва Ева Левин очень трогательно и душевно поблагодарила её за прекрасное пение на молдавском и на идиш.
Вместе с известными литераторами Хаимом Бейдером и нашим земляком Борисом Сандлером Анна Борисовна делала всё, что в её силах, для возрождения языка и культуры идиш. Бейдер называл её человеком, который “не даёт угаснуть еврейскому слову”. А после концерта, посвященного 35-летию её творческой деятельности, растроганный талантом артистки журналист Давид Яновский посвятил ей восторженные стихи.
“Ваше вдохновенное пение, прекрасный литературный язык идиш сотворили чудо. Люди почувствовали себя моложе на много лет, и временно, в мыслях, вернулись в свое чудное детство. Спасибо Вам за Ваш талант. Заведующая клубом “Шалом” Эржебет Кертеш, Еврейский Дом культуры Будапешта”.
Необычна история появления статьи “Песня помогла ей выжить”, опубликованной в газете The Philadelphia Inquirer. А. Гинзбург лечилась в одном из отделений госпитальной системы им. А. Эйнштейна. Менеджер по связям с общественностью узнала о ней от врача. Судьба, талант, мужество певицы настолько впечатлили Присциллу Куцурадис, что она обратилась в редакцию и предложила журналистке встретиться с Анной. И вот 30 мая 2004 г. Люся Херндон опубликовала материал об Анне Борисовне в рубрике “Добрые дела”. Поведав об испытаниях, выпавших на долю Гинзбург, журналистка заметила, что в последнее время певица выступает меньше, так как перенесла операцию на коленном суставе, хотя, по мнению автора, выглядит энергичнее многих женщин, которые гораздо моложе её.
Недаром программа Анны Гинзбург называется “Зинтен ун лахн из гезунт” (”Петь и смеяться – это здорово”). “Мне нравится, когда люди одним глазом смеются, а другим плачут, – сказала Анна. – Песни и язык пробуждают в них столько воспоминаний!” Недаром Люся Херндон назвала Анну вестником еврейской культуры: “Пока она дышит, будет петь на идиш, чтоб сохранить жизнь этого языка”. В одном из своих интервью Анна Борисовна сказала: “Пока я в форме, хочу отдавать людям то, что принадлежит не мне, а моему зрителю. Всматриваюсь в их счастливые лица, когда они вновь обретают родной язык, свою песню и знаю – это моё! Никакие деньги не могут это возместить! Я этим живу – другой жизни мне не надо”.
Помимо прочего, Анна Борисовна Гинзбург была большим другом библиотеки им. И.Мангера.
Дата: Воскресенье, 30.06.2019, 09:39 | Сообщение # 429
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1552
Статус: Offline
история сия произошла 22 года назад, однако личное воспоминание было сделано самим Моти 20 июня этого года...
Моти Ашкенази был в 90-е годы известен полиции, как застарелый тель-авивский наркоман и пляжный вор. Чтобы добыть денег на очередную дозу наркотиков он крал на пляжах кошельки из сумок купающихся. Некоторые из ничего не подозревающих отдыхающих даже просили его, покуда они плещутся в море, посторожить их вещи, чтобы потом вернуться и увидеть, что и кошельки их, и сам «сторож» — исчезли.
20-го июня 1997 года тысячи школьников толпами шли на городские пляжи Тель-Авива, чтобы отпраздновать конец учебного года. Пляж «Иерушалаим» был особенно многолюдным… В тот день алчущий наркотического удовлетворения Моти Аашкенази нарушил судебное постановление о своём домашнем аресте и вышел на «охоту». Пляж был усыпан сумками. Выбор - огромен... Моти осмотрелся, увидел, что поблизости нет муниципальных инспекторов и начал выбирать свою «дичь». Одна из сумок привлекла его внимание и он решил «атаковать».
Наркоман, вор и нарушитель судебного постановления и представить не мог, что в этот день, в этот час, он войдет в историю Израиля, как спаситель десятков ни в чём не повинных юных жизней. Как ангел самоотверженности и мужества наперекор всему, даже собственной свободе.
За нарушение домашнего ареста ему грозила тюрьма и он знал об этом. Моти Ашкенази всё это понимал, но он сделал выбор. Единственно возможный выбор в рухнувшей на его несчастную голову ситуации. Выбор израильтянина и еврея. Даже для такого опустившегося человека, как он, выбор был только один.
Вот как он сам рассказывает о том страшном для него и одновременно счастливом для десятков подростков дне: «В тот день я должен был оставаться под домашним арестом за правонарушения, совершенные мной ранее, но решил ... выйти из дома. Я планировал выйти на «охоту на пляже «Гордон», но находившиеся там и узнавшие меня муниципальные инспекторы потребовали от меня покинуть пляж и не искать проблем. В этот полдень пляж был переполнен выпускниками школ. Их были тысячи. Иголке негде было упасть. Невозможно было пройти передвигаться по пляжу без того, чтобы не натолкнуться на 4-5 подростков. Инспекторов, которые меня вечно гоняли, поблизости не было и это дало мне уверенность идти до конца... На пляже было бесконечное количество сумок. Мне оставалось только выбрать. Часть сумок были уложены в кучи. Я помню сумки, которые выглядели очень дорого и престижно. Мне подумалось, что это сумки туристов. Но почему-то около них я не задержался. Не могу объяснить почему. В конце концов я остановился у кучи сумок, которые, как мне потом рассказали, принадлежали ученикам средней школы Рамат-Гана. Рядом с кучей на полотенце лежала чёрная сумка. Рядом с ней, на том же полотенце, лежали солнечные очки и ключи. В точности так, как будто кто-то пришёл отдыхать и полез в воду. Неподалёку стояла группа подростков и я попытался понять принадлежит ли кому-нибудь из них моя цель. Владельца мне вычислить не удалось. Обычно я вычислял владельцев, долго наблюдал за ними и ждал до тех пор, когда они пойдут купаться. В этот раз я понятия не имел кому принадлежит чёрная сумка.
Не могу объяснить почему, но я решил, что буду "брать" именно эту сумку. Метода была проста: подойти к сумке, открыть её, засунуть туда руку, вытащить кошелёк и сбежать. Я никогда не крал сумки целиком. В тот день, в тот момент, когда моя рука проскользнула внутрь сумки, я сразу понял, что об обычной сумке речь не идёт... Первое, что я почувствовал — сумка полна гвоздей. Помню промелькнувшую в моей голове мысль: «С чего это ребёнку таскать на пляж гвозди?» Я открыл сумку пошире. Внутри я увидел странную коробку к которой был прикреплён шланг, конец которого был присоединён к часовому механизму. Вот так. Посреди переполненного пляжа.
В эту секунду на меня нашло очень странное ощущение, как будто два человека схватили меня за руки с двух сторон, подняли меня на ноги и я услышал свой внутренний голос, который сказал мне: «Быстро бери эту сумку и уходи отсюда»... Я человек верующий. Всегда им был. И всегда молился создателю о том, чтобы Он помог мне.
И вот, в один миг на пляже я почувствовал, как он поднимает меня и взваливает эту сумку на спину. Я, который никогда не брал сумку целиком и всегда покидал пляж бегом сломя голову, иду сейчас с чёрной сумкой на спине, исполненный уверенности и ни один инспектор, из тех, что были на пляже, включая тех скрытых, изображающих обычных отдыхающих, не останавливает меня.
Никто из них. И все они знают меня. Перейдя дорогу я остановился и снова открыл сумку. Внутри я увидел всю картину, две кнопки — зелёная и красная, и сразу понял, что в сумке — «тикающая бомба». Я понял: у меня есть ответственность. Я — не безответственный человек. Схватив сумку и побежал к заброшенному зданию на улице Геула, занёс её внутрь и побежал к близлежащему отелю «Савой» звонить в полицию... Первое, что спросил у меня полицейский: «Моти, что ты делаешь вне дома? Ты должен быть под домашним арестом!» Я объяснил ему, что у меня есть сумка внутри которой бомба, но он мне не поверил...
Вернувшись на улицу Геула и начал вытаскивать на проезжую часть мусорные контейнеры чтобы остановить движение. Начались шум и переполох. Когда приехали полицейские, они наорали на меня за то, что я перекрыл движение. Но я только просил, чтобы они зашли в заброшенный дом и посмотрели в сумку сами.
Полицейские зашли внутрь и ...через считанные секунды пулей выбежали из заброшенного дома. Прямо, как в кино. Перекрыли движение и вызвали сапёрную команду.
Позже мне сказали, что речь идёт о бомбе с пятью килограммами взрывчатки и гвоздями.
Такую бомбу, которая, если бы взорвалась, превратила бы пляж в кровавое месиво, разорвала бы в клочья десятки, нанесла раны и увечья сотням, превратив округу в сплошную картину ужаса, который сопровождал бы нас до конца наших дней...
Позже мне рассказали, что террорист расположился в отеле «Майями» напротив, с видеокамерой, чтобы заснять момент взрыва и весь последующий кошмар. У него был вполне европейский вид и потому никто не обращал на него внимания. Я узнал также, что он был членом террористического звена, проникшего из Египта, ответственное за взрыв в тель-авивском кафе «Апропо», произошедшим три месяца назад и унесшим жизни трёх женщин. Звено убийц было схвачено в полном составе...
Когда память меня возвращает к пережитым мгновениям, раз за разом, я понимаю, что произошедшее было ни чем иным, какличным божественным провидением. Создатель был со мной всё время — от начала и до конца. Сумка могла взорваться на мне в любую секунду. Хуже того, я мог бы взорваться с ней в заброшенном доме и могли бы подумать, что я сотрудничал с террористами. Возможно… ради денег. И моей семье пришлось бы жить с этим до самой смерти.
Господь хранил меня и Народ Израиля. Иначе как можно объяснить то, что я выбрал на пляже именно эту сумку? Это как вынуть из высыпавшегося мешка риса то одно, единственно верное зерно. Каковы шансы на такое?»
После этого случая полиция сняла с Моти Ашкенази все обвинения и ограничения, закрыла его дела, его полностью оправдали и послали на бесплатную реабилитацию, где он полностью избавился от наркозависимости.
Моти Ашкенази, бывший наркоман, которому сегодня 50 лет, отец пятерых детей, один из которых — пехотинец-отличник ЦАХАЛа — служит в Хевроне, ныне живёт и здравствует со своей семьёй в Тель-Авиве.
Также, как живут и здравствуют сотни спасённых им бывших подростков, кого от неминуемой гибели, кого от ран и тяжелых увечий... и дай бог им всем долгих лет жизни до 120-ти!
Дата: Понедельник, 08.07.2019, 04:47 | Сообщение # 431
Группа: Гости
Во время войны, как множество других советских детей, я, конечно же, ненавидел немцев, однако моя не совсем благозвучная фамилия Гангнус порождала не только шутки, но и немало недобрых подозрений — не немец ли я сам.
Эту фамилию я считал латышской, поскольку дедушка родился в Латвии. После того как учительница физкультуры на станции Зима посоветовала другим детям не дружить со мной, потому что я немец, моя бабушка Мария Иосифовна переменила мне отцовскую фамилию на материнскую, заодно изменив мне год рождения с 1932 на 1933, чтобы в сорок четвертом я мог вернуться из эвакуации в Москву без пропуска.
Ни за границей, ни в СССР я ни разу не встречал фамилии Гангнус. Кроме отца, её носили только мои братья по отцу — Саша и Володя.
Однако в 1985 году в Дюссельдорфе после поэтического вечера ко мне подошел человек с рулоном плотной бумаги и, ошарашив меня, с улыбкой сказал: — Я прочёл вашу поэму «Мама и нейтронная бомба»...
Вы знаете, учительница физкультуры на станции Зима была недалека от истины. Разрешите представиться — преподаватель географии и латыни дортмундской гимназии, ваш родственник — Густав Гангнус.
Затем он деловито раскатал рулон и показал мне моё генеалогическое древо по отцовской линии. Самым дальним моим найденным пращуром оказался уроженец Хагенау (около Страсбурга) Якоб Гангнус — во время Тридцатилетней войны ротмистр императорской армии, женившийся в 1640 году в Зинцхейме на крестьянке Анне из Вимпфенталя. Его дети, внуки и правнуки были пастухами, земледельцами, скитались из города в город, из страны в страну, и, судя по всему, им не очень-то везло.
В 1767 году правнук Ханса Якоба — бедствовавший многодетный немецкий крестьянин Георг Гангнус, до этого безуспешно искавший счастья в Дании и разочарованно вернувшийся оттуда, решил податься на заработки в Россию вместе с семьей — авось повезёт.
В Германии в тот год была эпидемия какой-то странной болезни, и Георг, ожидая корабля, скончался в Любеке, оставив жену Анну Маргарету с восемью детьми — мал мала меньше. Но она была женщина сильной воли и, похоронив мужа, отплыла с детьми в Кронштадт, куда не добрался он сам, потом оказалась в лифляндском селе Хиршенхофе (ныне Ирши)...
Анна Маргарета не гнушалась никакой чёрной работы, пахала, чистила коровники, стирала, шила и порой от отчаянья и женского одиночества запивала так, что однажды её морально осудил сельский сход. Но в конце концов она поставила на ноги всех восьмерых детей. Им удалось выбиться из нищеты, но не из бедности.
Все были крестьянами, мелкими ремесленниками, — никто не получил высшего образования, никто не разбогател. Но внук Анны Маргареты — мой прадед Вильгельм — стал знаменитым стеклодувом на стекольном заводе Мордангена и женился на вдове своего старшего брата — Каролине Луизе Каннберг. В 1883 году у них родился сын Рудольф — будущий отец моего отца. Этот хрустальный шар Вильгельм сделал в подарок новорожденному сыну.
Однако Рудольф не захотел стать стеклодувом, как его отец, и в девятнадцатилетнем возрасте, блистательно сдав экзамены, поступил на математический факультет Московского университета.
Он сам начал зарабатывать на жизнь уроками алгебры и геометрии. С юности он был влюблён в знаменитую рижскую актрису Аспазию, которую называли латышской Комиссаржевской, и в архиве Латвийского театрального музея сохранилась их переписка. Но ему суждено было жениться не на ней. Если бы ещё тогда Рудольф Гангнус внимательно вгляделся в хрустальный шар, выдутый для него его отцом, Вильгельмом, возможно, он увидел бы сани с гробом, медленно ползущие по заснеженным улицам незнакомого ему сибирского города Тобольска, идущую вслед огромную толпу со слезами, полузамерзающими на щеках, и в этой толпе осиротевшую девочку Аню Плотникову, его будущую жену и мою будущую бабушку...
Она и подарила моему отцу неотразимые карие глаза и обезоруживающую мягкость. Её отец был любимый во всем уезде врач — Василий Александрович Плотников, которому за его медицинскую работу было пожаловано дворянство. Когда он безвременно скончался, его провожал весь Тобольск. Матерью Ани и ещё трёх других осиротевших детей была Марья Михайловна Плотникова, в девичестве Разумовская, дочь сельского священника, закончившая Институт благородных девиц, моя будущая прабабушка, или, как я её прозвал в детстве, бабушка Старка.
По слухам, она была дальней родственницей романиста Данилевского и — через него — ещё более дальней родственницей семьи лесничего из Багдади Маяковского. Марья Михайловна оказалась с четырьмя детьми на руках в таком же положении, как некогда, в другом веке, — неизвестная ей Анна Маргарета Гангнус, с которой в будущем они окажутся ветвями одного и того же генеалогического древа, нарисованного дортмундским учителем.
Марья Михайловна переехала под Москву, устроилась на Кольчугинский инструментальный завод конторщицей, брала работу на дом и тоже, как Анна Маргарета, сама поставила на ноги всех детей. Анна Васильевна поступила на курсы Лесгафта, Михаил Васильевич стал биологом. Двух детей своих Марья Михайловна, к её глубокому горю, пережила: Александр Васильевич в двадцатилетнем возрасте застрелился от несчастной любви к цыганке. Младший — Евгений Васильевич Плотников — был сначала комиссаром Временного правительства в Новохопёрске, затем перешёл на сторону большевиков, стал заместителем наркома здравоохранения Каминского.
Но всё это было ещё впереди, когда в 1909 году юная русская курсистка Аня Плотникова вышла замуж за Рудольфа Гангнуса и у них появились дети — в 1910 году мой будущий отец Александр и в 1914-м — моя будущая «тётя Ра».
Рудольф Вильгельмович прекрасно говорил по-русски, по-немецки и по-латышски, но, конечно же, был немцем. Словом, учительница физкультуры со станции Зима отличалась незаурядным нюхом на немчуру.
Следовательно, когда во время войны я ненавидел всех немцев, я, сам того не ведая, ненавидел и своего дедушку Рудольфа, и его отца Вильгельма, выдувшего этот волшебный хрустальный шар. Но главное потрясение было впереди.
Через дортмундского Гангнуса я узнал, что есть и другие, австрийские Гангнусы — потомки родного брата моего дедушки Рудольфа, банковского служащего Зигфрида, сразу после начала войны перебравшегося из Риги на родину «Сказок Венского леса».
Я шёл на встречу с неизвестной мне роднёй в старинном венском кафе с опасениями — ведь они могли оказаться или не очень хорошими, или неплохими, но смертельно скучными людьми, с которыми не о чём разговаривать. К счастью, они мне очень понравились: это были интеллигентные люди, но не снобистского склада — фармацевт, медсестра, инженер-строитель, который, кстати, как две капли воды был похож на моего сводного брата Володю, только чуть располневшего и поседевшего. Все они читали «Маму и нейтронную бомбу», откуда и узнали о судьбе российских Гангнусов и о моём существовании. Разумеется, при встрече мы показывали друг другу наши семейные фотографии. Глава клана австрийских Гангнусов — восьмидесятилетняя Эрмина Гангнус, вдова брата моего дедушки Рудольфа, — вздохнула: — Жаль, что Зигфрид не дожил до этого дня и не познакомился с тобой — вы бы подружились. Он был очаровательным карикатуристом, прекрасным резчиком по дереву, вообще у него была такая артистичная натура... Всплакнув, она протянула мне фотографию моего двоюродного дедушки. Я остолбенел.
С фотографии на меня смотрел стройный офицер гитлеровского вермахта с веткой сирени в руке и приветливо, хотя и с оттенком извинения, мне улыбался, как будто хотел сказать глазами: «Ну вот, мы наконец и познакомились... Мог ли ты представить во время войны, что у тебя есть такой родственник?»
Чуть запоздало поняв мои чувства, Эрмина смущённо убрала фотографию, быстро заговорила: — Он так переживал, когда его мобилизовали.. А что он мог поделать! Но, слава богу, его направили не в Россию, а в Италию... Ему там так понравилось, особенно во Флоренции... Его нельзя было вытащить из галереи Уффици. Он даже начал изучать итальянский язык...
В этом венском кафе я подумал, что когда-то на земле было совсем мало людей, с которых мы все начались, и, наверно, мы все — не найденные друг другом родственники. И любая война — это война гражданская, братоубийственная.
Как нырнуть внутрь хрустального шара родословной и коснуться кончиками пальцев его дна? Да и может ли быть у него дно?
...Когда харьковчане выдвинули меня в 1989 году в Совет народных депутатов СССР, моя мама сказала: — Кстати, попробуй найти в Харькове особняк своей двоюродной прабабки на бывшей Миллионной улице... Кажется, сейчас это улица Ленина...
Я так и обмер: — Какой еще особняк? Какой прабабки?
— Четырёхэтажный. Она когда-то жила там совсем одна с двумя сотнями кошек...
— Постой, мама... Ты же сама рассказывала, что твои предки в конце девятнадцатого века были сосланы из Житомирской губернии в Сибирь, на станцию Зима, за крестьянский бунт... Откуда же у простой крестьянки четырёхэтажный особняк да ещё и две сотни кошек? Зачем же ты мне сказки сказывала и про «красного петуха», подпущенного помещику, и про то, как до станции Зима наши предки добирались пешком в кандалах? — растерянно, оторопело бормотал я.
— Всё правда — и «красный петух», и кандалы... — частично успокоила меня мама. — Только прапрадед твой, Иосиф Байковский, никакой не крестьянин. Он был польский шляхтич, управляющий помещичьим имением, но возглавил крестьянский бунт. Голубая кровь ему не помогла — кандалы на всех были одинаковые. Итак, легенда о моем рабоче-крестьянском происхождении с треском разваливалась. Оказалось, что я и со стороны моего прадедушки Василия Плотникова, и со стороны прадедушки Иосифа Байковского — дворянин. Вот уж не думал не гадал...
Жена Иосифа Байковского, вместе с ним отправившаяся в Сибирь, была украинка. Их дочери — Ядвига и Мария — дома говорили между собой не только по-русски, но и по-польски и по-украински. В детстве вместе со стихами Пушкина я слышал от них Шевченко и Мицкевича в оригинале. Сёстры были полной противоположностью друг другу. Ядвига Иосифовна, вышедшая замуж за русского сибиряка слесаря Ивана Дубинина, была небольшого роста, с почти неслышной походкой и всегда защищала меня в детстве от справедливой, но безжалостной палки своей суровой могучей сестры, от которой я спасался, забираясь на самую верхушку столба ворот нашего дома.
Высокая, прямая, неулыбчивая Мария Иосифовна — будущая мать моей матери — стала женой белоруса Ермолая Наумовича Евтушенко, сначала дважды георгиевского кавалера, затем красного командира с двумя ромбами, затем «врага народа».
Так кто же я? Я русский поэт, а не русскоязычный. Я русский человек по самосознанию.
Самосознание и есть национальность.
Мои мать и отец любили друг друга недолго, но я их люблю всегда. Я люблю всех женщин, которых я когда-то любил. Я люблю свою жену Машу. Я люблю всех своих пятерых сыновей. Я люблю Пушкина и Володю Соколова, Шостаковича и Булата Окуджаву, Петрова-Водкина и Олега Целкова, великого сибирского шофёра моего дядю Андрея Дубинина и великого футболиста Всеволода Боброва.
Я люблю станцию Зима, Переделкино, Гульрипш, где сейчас от моего сожжённого дома остался только пепел. Я люблю скрип саней по снегу, баню с берёзовыми вениками, сало с чёрным хлебом, малосольного омуля, мочёные антоновские яблоки. Я, правда, почти не пью водки, потому что она убивает память, но водка незаменима на поминках, а мне на них приходится сиживать всё чаще и чаще, как будто все они сливаются в одни Большие Поминки по той Большой Стране, в которой я родился и которой уже нет и никогда не будет.
Но я люблю и другую — Самую Большую Страну — человечество. Я люблю Гранд-каньон не меньше, чем Байкал. Я люблю «Девочку на шаре» Пикассо не меньше, чем «Тройку» Перова. Я люблю Эдит Пиаф и Жака Бреля не меньше, чем Русланову и Высоцкого. Я люблю Габриеля Гарсию Маркеса не меньше, чем Андрея Платонова.
Я люблю фильм «Похитители велосипедов» не меньше, чем «Летят журавли». Я люблю гениев дружбы — грузина Джумбера Беташвили, убитого во время абхазско-грузинской бойни, американца Альберта Тодда, австралийца Джеффри Даттона, шведа Пера Гедина, итальянку Евелину Паскуччи, — с которыми мы сразу начали понимать друг друга с полуслова, — люблю их не меньше, чем моего школьного кореша электромонтажника Лёшу Чиненкова, чем Лёню Шинкарева, с которым мы прошли семь сибирских рек, чем Евтушенковеда № 1 — подводника Юру Нехорошева.
Наши отечественные блюстители чистоты крови давно пытаются поставить под сомнение мою «русскость», распространяя слухи, что я — замаскировавшийся еврей, хотя уж еврейской-то крови, к их бессильной ярости, у меня ни капли. Они радостно вцепились в довоенный учебник тригонометрии для средней школы, соавторами которого были мой дедушка Гангнус и Гурвиц, и называют меня на своих черносотенных сборищах не иначе как в плюрале: «эти гурвицы-гангнусы», приписав мне и фамилию дедушкиного соавтора...
Когда в 1990 году моей маме Зинаиде Ермолаевне Евтушенко исполнилось восемьдесят лет, она продолжала работать газетным киоскёром на углу проспекта Мира и площади Рижского вокзала. Её в тот день завалили цветами и подарками те люди, которые жили или работали вокруг и столько лет покупали из её добрых рук газеты не всегда с добрыми вестями, что уже от неё не зависело.
Чуть на дольше, чем полагалось, остановился один троллейбус, и его водительница, обычно покупающая журнал «Крестьянка», подарила маме большой египетский цветок, похожий на фламинго из дельты Нила. Машинист скорого поезда преподнёс бутылку ликера «Вана Таллин». Мясник из соседнего магазина передал целый мешок самых изысканных костей для маминой собаки Капы. Остановился спецавтобус, из которого высыпали будапештские туристы, знавшие адрес маминого киоска из переведённой на венгерский поэмы «Мама и нейтронная бомба», задарили маму сувенирами, просили автографы. Цветов было столько, что весь киоск благоухал, превратившись в оранжерею. Но вдруг появились четверо коротко стриженных молодых людей, в чёрных гимнастерках, с поскрипывающими портупеями и холодными военизированными глазами. Один из них, по возрасту годившийся маме во внуки, сказал, поигрывая казацкой витой плеткой: — Когда ты наконец уберешься в свой Израиль, старая жидовка, вместе с твоим сынком-сионистом и заодно со всеми этими вонючими гангнусами-гурвицами?! Мама, рассказывая мне эту историю, невесело вздохнула: — Отвратительно было это слышать, особенно от таких молодых людей... А если бы я была вправду еврейкой — каково бы мне было тогда! Потом она добавила: — Я тебя не идеализирую, Женя, потому что слишком хорошо тебя знаю со всеми твоими прибамбасами. Но, глядя на этих чернорубашечников, я подумала: если эти подонки так ненавидят моего сына, то, наверное, он всё-таки чего-нибудь стоит...
И она улыбнулась, хотя ей это далось не слишком легко.
Дата: Вторник, 06.08.2019, 13:24 | Сообщение # 433
настоящий друг
Группа: Друзья
Сообщений: 710
Статус: Offline
"Гуманизм? Идиотизм? Мазохизм? Что, как не солнце, сорняки плодит? Что, как не снисходительность судьи, Внушает вору дерзость и отвагу?"
Шекспир "Генрих Шестой"
Мы в прошлую среду с доктором Аликом Шейниным ехали в Хеврон из Бат Айна. На каждом шагу памятные знаки. - Здесь убили, здесь похитили, здесь расстреляли, здесь забили камнями, здесь машина слетела с дороги от каменной атаки.., - рассказывает доктор. А у Хавы Шмулевич, к которой мы зашли в гости в Хевроне, на кухне в стене дыра. След от арабской снайперской пули. Слава Б-гу, люди не пострадали.
И, как грибы после дождя растут арабские дома с оконными проёмами без стекол. Почему без стёкол? А там никто не живет – так землю "столбят".
И вновь, о гуманизме. Слово-то, какое красивое! Такое светлое, объёмное. Происходит от латинского homo — человек и обозначает мировоззрение, где в центре находится идея человека как высшей ценности, его право на свободу, счастье, развитие и прочие приятные сердцу и уму вещи. Классная штука гуманизм, нечего сказать. Высокоморальная. А кому не хочется носить столь высокое звание? Всякие международные призы-премии получать? Вот всё "прогрессивное" человечество и соревнуется кто кого "перегуманит". В этой нелёгкой борьбе мы побеждаем однозначно, но этого почему-то замечать никто не хочет, и мы стараемся всё больше и больше. Скоро, кажется, выйдем на финишную прямую. Что будет после того, как мы грудью пробьём финишную ленту, думать не просто неохота, но и страшно… В отличие от наших близких и не совсем соседей. Они не гуманисты. И не претендуют на столь почетное звание. Валят в Ираке езидов, в Сирии друг друга, в Газе всех, кто под руку попадется и ничего. Делают свое дело, отбирая у "человеков" и право на свободу, и на счастье, и на развитие, да что там эти мелочи, на саму жизнь. А чего бы им не делать, если все гуманисты, слившись в едином экстазе, направили луч своего человеколюбия в одну точку. Да, ту самую точку на карте. Этот луч мы, а посему количество гуманизма в этой самой точке уже давно зашкаливает.
А я не хочу. Ну, не хочу я быть гуманистом к врагам, да ещё за счёт своего собственного народа. Не хочу я слушать всхлипывания сотрудников медцентра "Сорока", рассказывающих о том, какие моральные препоны им приходится преодолевать, выхаживая очередную арабскую мразь из ПА или его отродье. Ой, как не политкорректно. Плевать. От слова "политкорректность" у меня уже давно изжога и несварение желудка. Дети? Какие дети? Называйте вещи своими именами – потенциальные убийцы. Моих детей и ваших. Нет, не жалко.
4-летнего Даниэля Трегермана, погибшего от миномётного снаряда во время "Несокрушимой скалы", жалко до слёз. Мальчишек и девчонок, не дотанцевавших в "Дольфи" – до кровавой пелены в глазах. За Дана Вифлиха, погибшего в апреле 2011-го, когда ХАМАСовская ракета влетела прямо в школьный автобус, за трёх похищенных и убитых мальчишек, за 10-месячную Шалхевет Паз, застреленную арабским снайпером в Хевроне – сердце разрывается. Жалко детей Ицхака и Талии Имас, оставшихся сиротами. Мальчики кровавые в глазах при воспоминании о семье Фогель, зарезанной в Итамаре, отец, мать и Йоав (11 лет), Эльад (4 года) и Адас (3 месяца). Жалко отца и сына Ашера и Йонатана Палмеров, погибших в теракте под Хевроном. В ноябре 2013-го 16-летний арабский отморозок напал на спящего в автобусе 19-летнего рядового Эдана Атиаса, нанеся ему смертельные ранения ножом в шею. Мне что эту арабскую мразь пожалеть?! ( интересно только ПОЧЕМУ это чудовище не пристрелили сразу же!)...
В феврале прошлого года умерла крошечная Адель Битон, прожившая на этом свете четыре года, два из которых была прикована к постели после теракта. А ведь это даже не одна десятая списка, весь список займет страницы. И говорю я сегодня только о детях. Мне не нужен такой гуманизм, переходящий в преступление по отношению к собственному народу, к собственным детям.
Это по сколько лет сегодня тем "малышам", которых "пожалели" после "Дольфи", практически никак не отреагировав на убийство наших детей? 7-10 летним по 19-20 с хвостиком. И это они сегодня стреляют, режут, лазят по туннелям…
В июне 2010-го из засады на юге Хевронского нагорья был обстрелян автомобиль израильской полиции. А за две недели до этого в иерусалимской больнице "Адаса" 6-летней дочери главы террористов удалили опухоль в глазу. Операцию, как писали СМИ, "оплатила израильская благотворительная организация"! Во что мы играем? Прогнившая от припадков гуманизма Европа доигралась. Там жертвы насилия извиняются перед насильниками – дескать, страна наша вас, обездоленных, до такого состояния довела. И мы туда же? Мы не такие, как они… Мы не должны уподобляться… Оставьте! Мы никому ничего не должны, кроме того, что мы должны сами себе, своим детям. Должны жить, работать, учиться, смеяться. Мы и наши потомки. А то, знаете, это уже даже не брехтовский "Театр абсурда", а покруче. Мы им строительные материалы, они – туннели, мы – медикаменты и товары первой необходимости, они – пояса смертников, ножи, камни… И я вам ещё раз повторю - это уже не гуманизм – это преступление против собственного народа!
"Железный купол" ещё давайте начнём поставлять, как того потребовала Верховный комиссар ООН по правам человека, Нави Пиллэй, заявив, что уклонение Израиля от передачи технологий "купола" ХАМАСу является военным преступлением. Это не речь с кровати в палате №6, это выступление с трибуны главного органа объединенного человечества... Может, кто-то ещё помнит арабку из ПА, пострадавшую от взрыва газового баллона? Её в "Сороке" буквально вытащили с того света. Израильские врачи сделали всё возможное не только для спасения жизни пациентки. Серия сложных и дорогостоящих пластических операций во имя сохранения внешности. И что? Выписали. Заботливые мама и папа с ходу объяснили дочери, что теперь она – обуза семьи, так как выдать замуж её невозможно, и есть только один выход – пояс смертника и вечное блаженство в местах, где внешность никакого значения не имеет. Слава Б-гу, мразь, направлявшуюся в "Сороку" на очередную проверку, перехватили на КПП "Эрез". (уже только после одного этого случая надо было ЗАПРЕТИТЬ лечение бандитов и убийц в Израиле !!!)
Никогда не забуду – в августе 2014-го постоянные ракетно-минометные обстрелы КПП "Керен-Шалом". И при этом: "Мы не понимаем, почему наши грузовики обстреливают, но мы будем выполнять возложенную на нас задачу", - заявляет в интервью представитель координационного центра ЦАХАЛа по связям с ПА. Здравомыслящий Израиль буквально содрогнулся от этих слов.
"Мы не понимаем, но будем выполнять возложенную задачу…" Кем возложенную?"Ослиными соглашениями"? "Прогрессивному" и не совсем сообществу наплевать на наши потуги, на наши предупреждения об атаках, на наши гуманитарные грузы, на госпиталь, развернутый Израилем в Газе во время боевых действий, на распахнутые для арабских раненных двери наших больниц и на все другие, мягко говоря, не совсем адекватные действия нашего правительства. На-пле-вать!
Мы с вами, наша страна существуем не благодаря "гуманизму" мирового сообщества, а ... вопреки ему. Чего мы боимся? Какой спектакль играем? "…с человекоподобными рептилиями не ведут "хороших войн" с учётом "их гражданского населения", гуманитарными перемириями и предупреждениями о бомбардировках. Когда встает гамлетовский вопрос: "Быть или не быть еврейскому народу и государству Израиль», то, начиная войну со злобным врагом, не озираются на мировую юдофобщину в лице ООН, и не реагируют на грубые окрики "наших друзей", - говорит Александр Шойхет, и я подписываюсь под каждым его словом.
Лиза Юдина, 05.08.2019
примечание: текст красным в скобках - от администратора сайта.
Дата: Понедельник, 12.08.2019, 14:10 | Сообщение # 434
неповторимый
Группа: Администраторы
Сообщений: 1552
Статус: Offline
620 ЛЕТ НАЗАД...
Произошедшая 12 августа 1399 года битва на реке Ворскла (приток Днепра в центральной части современной Украины) была крупнейшим сражением XIV века в Восточной Европе.
В сражении столкнулись объединённое войско под командованием Великого князя Литовского Витовта, с одной стороны, и войска Золотой Орды под командованием хана Тимур-Кутлуга и эмира Едигея — с другой. Помимо собственно литовского войска Витовт собрал под своим началом польские отряды, дружины многих русских удельных князей Литвы и Юго-Западной Руси, рыцарей Тевтонского ордена, татарский контингент, возглавляемый Тохтамышем. В сражении на стороне Витовта приняли участие и войска Молдавского княжества во главе с господарем Штефаном I Мушатом.
Объединенная армия Витовта насчитывала по некоторым данным до ста тысяч воинов. Она была вооружена по последнему слову тогдашней военной науки. Помимо холодного оружия и самострелов, она имела на вооружение огнестрельные орудия — пушки и пищали. Однако противники Витовта – Тимур-Кутлук и Едигей также собрали очень большие силы.
Целью кампании Великого литовского князя Витовта было свержение с престола Золотой Орды Тимур-Кутлука, ставленника Едигея и восстановление на этом престоле послушного Литве бывшего хана Тохтамыша. В ослаблении Золотой Орды было заинтересовано и Молдавское княжество.
В начале сражения войскам Витовта способствовал успех, однако татары предприняли традиционное для них притворное отступление, после которого окружили и разгромили силы противника. Объединённое войско потерпело сокрушительное поражение. Погибла или попала в плен большая часть воинов, включая многих русских князей и польских панов, а сам Витовт еле сумел спастись...
Считается, что во время этой битве погиб и молдавский господарь Штефан I Мушат, хотя бесспорных и точных исторических свидетельств на этот счет не сохранилось. Возможно, что молдавский правитель погиб в скором времени после сражения при Ворскле.
Дата: Вторник, 20.08.2019, 10:17 | Сообщение # 435
настоящий друг
Группа: Пользователи
Сообщений: 677
Статус: Offline
как говаривали во времена моей молодости: ума нет - считай калека!
"новости" этой два года и всё же...
На картинке изображён сверкающий свежей краской совершенно новый, не налетавший ни часу лётного времени, Airbus 340-600 - один из самых крупных когда-либо построенных пассажирских самолётов. Фото сделано возле ангара в Тулузе (Франция), где комфортабельный авиалайнер запаркован в ожидании своей команды.
салон самолёта
и ... спальня
Наконец появилась команда воздушного корабля: пилоты и механики Abu Dhabi Aircraft Technologies (ADAT). Им предстояло провести все наземные испытания купленного арабской страной самолёта (в первую очередь проверку работы турбин) до того, как А340-600 будет отправлен в Абу-Даби и пополнит флот Etihad Airways. Арабская команда отбуксировала самолёт к площадке, где проводятся испытания турбин, и... при совершенно пустом самолёте врубили все четыре турбины на полную мощность в режиме взлёта. Поленившись ознакомиться с Инструкциями по пользованию, абу-дабцы понятия не имели, насколько лёгок А340-600, почти не загруженный топливом, без пассажиров и багажа. Когда турбины были разогнаны на всю катушку, в пилотской кабине со страшной силой взревела сирена, предупреждающая об ошибочно выбранном режиме: бортовые компьютеры решили, что пилоты пытаются совершить взлёт в то время, как параметры самолёта не сконфигурированы по топливу и нагрузке, а закрылки, элероны, хвост и проч. не приведены в положение, требуемое для взлёта. Чтобы избавиться от назойливого рёва сирены, один из пилотов потянул рычаг выключения размыкателя, ответственного за Ground Proximity Sensor (устройство, распознающее наземные препятствия, мешающие взлёту). После этого самолётные компьютеры окончательно решили, что самолёт идёт на взлёт - пилоты понятия не имели, что они отключили устройство безопасности, не позволяющее взлетать/приземляться с включёнными тормозами. Бортовой компьютер автоматически освободил все тормоза на колёсах шасси и самолёт вихрем понёсся вперёд... Среди команды из семи человек не нашлось НИ ОДНОГО достаточно умного, чтобы снизить обороты турбин с максимальных оборотов до минимума.
В результате новенький самолёт врезался в железобетонный защитный барьер, превратив А340-600 в груду развалин.
вид сзади...
Никаких сведений о пострадавших членах команды самолёта не сообщается, так как Франция и Абу-Даби полностью перекрыли все каналы информации, касающиеся этого инцидента.
Объявлено, что освещение этой истории считается оскорблением по отношению к арабам-мусульманам.
Просочились лишь приведённые выше фотографии...
Итак, подведём сальдо: Французский Airbus - 200,000,000 долларов. Необученная команда арабов-лётчиков - 300,000 долларов в год. Неоткрытые Инструкции по Эксплуатации самолёта - 300 долларов. Самолёт встречается со стенкой, которая и побеждает ... PRICELESS!!
